- Подделка! - взревел русский, просмотрев через час кадры
американской высадки.
- Мошенничество, - нервно потирал руки американец, изучая видеозапись
десанта русских.
На следующий день, стоя рядышком на битком набитом олимпийском
стадионе, они произнесли слова клятвы: братство, дружба, честная игра. Все
как положено. Вавилон. Сто шестнадцать стран. Шестьдесят восемь языков.
Когда клятва отзвучала и рев толпы всколыхнул трибуны, Дункан Шерман
слащаво улыбнулся русскому коллеге:
- Мистер Смердяков, - произнес он несколько официально, - я надеюсь,
мы сможем обойтись без переводчика.
Георгий Смердяков, в свою очередь, позволил себе улыбнуться:
- Да, я немного говорю по-английски, мистер Шэр-манн.
Вежливо, но довольно дерзко они обменялись изучающими взглядами.
Русский узрел мужчину седого, неряшливого и заросшего щетиной, возможно,
из бывших спортсменов, с землистым от постоянной работы в помещении цветом
кожи. Американец ознакомился с плоским, как блин, слегка искривленным
румяным лицом ответственного представителя СССР и пришел к выводу, что тот
никогда не шнуровал кроссовок. Едва ли этот херувимчик Смердяков вообще
сможет дотянуться до своих носков, не повредив подколенное сухожилие.
- Надеюсь, перелет был приятным, - сказал Шерман.
- Весьма. А ваша посадка - я полагаю, мягкой?
- Можно подумать, вы ее не видели.
Смердяков на миг растерялся, но Шерман сверкнул зубами, и он опять
осклабился.
- Надеюсь, туман не испортил вашего фильма, - сказал русский. -
Кстати, нам для получения четкого изображения пришлось использовать
компьютер.
- Ах, мистер Смердяков, разве мог жиденький туман помешать нам
рассмотреть ваших тяжелоатлетов, которых спускали с борта самолета при
помощи лебедки?
- Чемоданы у них громоздкие, - махнул рукой Смердяков. - Нас
беспокоит этот ваш четырехметровый баскетболист. Не ушиб ли он себе
голову? Или то была прыгунья в высоту? Мой тренер утверждает, что у него
губы накрашены.
- Вы, должно быть, видели Стилта - он нес на плечах свою подружку.
Самый длинный из наших едва достигает девяти футов. Примерно втрое выше
ваших малявок.
- Плавок?.. - Смердяков прикинулся чайником.
- Лилипуток. Ну, знаете, этакие мышки-грызунишки, крошечный народец.
Смердяков беспомощно пожал плечами:
- Команда гимнасток у нас очень юная. Однако позвольте вас поздравить
со столь необычной формой скелетов у многих ваших спортсменов. Чтобы
сравняться с вами, нам пришлось бы нарушить все правила Второго
Олимпийского Договора по генным операциям.
Как и почти весь штат русских, Смердяков обладал степенью доктора
генной инженерии. Шерман был задет - он не имел права вдаваться в
подробности.
Тем временем мимо них пронесли олимпийский факел, и Шерман
почтительно выпрямился. Под бурные овации, словно в торжественной паване,
факел несли по беговой дорожке. Его подняли по ступенькам на верхнюю
трибуну стадиона. Флажки затрепетали. На водяных струях в воздух поднялись
олимпийские кольца (явно рука Уолта Диснея. Кому еще взбредет в голову
подобный трюк? После Игр второе и четвертое кольца превратятся в мышиные
уши). Факел поднесли к чаше, вверх взметнулся столб пламени. И снова рев
лавиной обрушился на трибуну, где стояли Шерман со Смердяковым.
Официальным лицам принесли шампанского.
- За моего друга Шэр-манна! - провозгласил Смердяков. Продолжение
тоста на русском повергло переводчицу в истерику.
Шерман благодарно кивнул.
- За Смердякова, - сказал он, - хрен с укропом ему...
На следующее утро Шерман приехал на стадион задолго до официального
начала соревнований. Прохаживаясь по полю и беговой дорожке, он наблюдал
за прибытием советских спортсменов и что-то диктовал на заметку своему
Пятнице. Пока спортсмены перед разминкой стаскивали свои потные одинаковые
костюмы, он придумал, как различать их без номеров.
- Автограф, - робко канючил он, тыча в лицо спортсмену блокнотом и
карандашом. - Ав-автограф, п-пожалуйста.
Польщенный участник ставил свою подпись, а Пятница его щелкал. Без
имен было не обойтись. На международных соревнованиях эти спортсмены не
показывались из-за хромосомного теста месяцев пятнадцать. А хромосомные
тесты требовались по причине генетического жульничества. Спортсмены
опасались дисквалификации в олимпийский год.
При появлении на сцене русских женщин Шерман заметно оживился.
Утверждать, что это женщины, он мог лишь потому, что, в отличие от мужчин,
надпись "СССР" находилась у них не на правой, а на левой стороне груди.
Когда они сняли куртки - разницы не осталось. Но кто воистину поразил
Шермана и вызвал у него наибольшие подозрения своими нечеловеческими
формами, так это прыгуньи.
- Боже ж ты мой, - протянул он.
- Блошиный цирк, - подтвердил Пятница.
Тонконогие, одинаковые, как сосиски, русские прыгуньи казались
насекомоподобными русалками. Разминаясь, они подпрыгивали, будто
кузнечики, и противоестественно выворачивали ноги. Развеялись последние
сомнения.
- Протест, протест, протест, - бормотал Шерман, быстро щелкая
пальцами.
Пятница выгреб из дипломата пачку форменных бланков, но сивые усы
Шермана уже замелькали среди исполнительниц низкоорбитального балета.
- Автограф - готовь камеру, Феликс, - автограф, пожалуйста.
Пятница сражался с камерой, дипломатом и бланками протеста.
Внезапно раздался низкий рокот, и одна из дам направилась к Шерману,
размахивая в воздухе руками, будто вытирала грязь с ветрового стекла.
- Это тренер, сэр, - предупредил Феликс.
Шерман не сдвинулся с места.
- Она говорит, если вы еще раз приблизитесь к ее девочкам, она скажет
Людмиле, чтобы врезала вам по...
- Ясно, Феликс, - Шерман фальшиво улыбнулся и, салютуя карандашом,
ретировался. Некоторые девушки хихикнули. Басом.
- Видал? Видал, какие обидчивые? И все же, Феликс, от протеста им не
увернуться, - Шерман выпрямился, понизил голос: - Заполняй формы. Имен не
проставляй - после раздобудем.
- В чем будет состоять обвинение, сэр?
- Пиши что попало. Чесались одновременно обеими ногами и чирикали.
Или, скажем, икры у них длиннее бедер. Мы потребуем анализа хромосом, мы
выведем на чистую воду их родителей, черт возьми! А понадобится - и
пра-пра-прародителей - вплоть до зайцев-русаков.
- Так точно, сэр.
Синхронный русский вариант этого спектакля проходил в первом
гимнастическом зале универсального дворца спорта, куда Смердяков
отправился по вызову ударившегося в панику тренера советских борцов.
Американская команда ящерицами разлеглась вокруг ковра, на котором
происходил поединок по вольной борьбе в наилегчайшем весе между
кретином-щитовидником с Украины и пирамидальным горбом янки. Пирамидальный
горб у него выпячивался макушкой между лопаток.
- На это шляпу можно вешать, - показал тренер русских.
Смердяков выпучил глаза, подбородок отвалился на складки шеи.
- Мы выиграли бы все встречи, но американцы... - плаксиво бормотал
тренер, - их невозможно прижать к ковру. Они все горбуны. Мы не можем
победить даже по очкам. Панкин заработал синяк на груди, делая захват.
- Опротестуйте поражения. Когда Короленко борется с американцем?
- В следующей схватке.
Кретин-украинец захватил ноги американца и крутил его на горбе.
Смердяков припал на четвереньки и со злости ударил по ковру. Американец
быстренько выиграл у соперника по очкам.
- Короленко! - выкрикнул тренер русской команды.
Короленко поднялся, стаскивая свитер. Тренер начал массировать его
перчатками, и в зале раздалось сухое потрескивание.
- Он покрыт чешуей, - послышался недоуменный шепот капиталистической
стороны.
Квазимодо слегка заартачился на своей стороне борцовского круга, не
слишком уверенный в легкой добыче:
- А экзема не заразна? - послышался трусливый вопрос.
Тренер американцев заверил его, что этот сибирский хлебороб просто
обгорел на кубинском солнце. Но первое же прикосновение к противнику
заставило американца отдернуть руку. Когда же тот, хрюкая свиньей,
обхватил его за торс, он завопил, как резаный.
- У него не кожа, - вскричал он, затравленно озираясь, - этот парень
- аллигатор!
Рефери, хотя и говорил в основном по-японски, понял этот крик души.
Он жестом отправил Короленко на проверку.
- Он покрыт фиберглассом! - продолжал вопить американец, демонстрируя
ссадины у себя на торсе. - Я не борюсь с ананасами!
Тут обе команды втянулись в перепалку с двуязычными оскорблениями.
Судья, удерживавший их от непосредственного контакта, вдруг выпрямился и
объявил на дальневосточном английском:
- Лазгланисительный линий не подлезатя.
Он рубанул рукой, показывая, что схватка окончена, и, когда
американец робко надел куртку и грубо обозвал противника коммунистическим
кактусом, осажденный рефери объявил о штрафных санкциях.
Смердяков пожал плечами и присел к судейскому столику напротив
тренера американцев заполнять новый бланк протеста.
Так продолжалось всю первую неделю, пока Олимпийский Комитет не
устроил частную встречу противоборствующих сторон в отеле "Гавана Либр".
Шерман, еще более заросший и помятый, в синем блейзере, из которого
не вылезал тридцать шесть часов, явился первым. Смердяков выдержал
психологическую паузу за кофе в ближайшем магазине, но выглядел таким же
потрепанным; его жирная физиономия, утратив прежнюю упругость и
ангелоподобность, расплылась студнем. Они сидели лицом к лицу за
полированным столом, уставясь на булавки в лацканах друг друга.
- Джентльмены, - начал мудрый патриарх Олимпийских Игр, сидевший
поодаль, - все мы очень старались...
Все, что он произнес дальше, являлось сущей белибердой. Это знали и
Смердяков, и Шерман, и два члена Исполнительного комитета. Даже
ухмыляющийся кубинец, который, казалось, забрел сюда по ошибке, тоже знал.
Всех прямо-таки тошнило от нравоучений старого хрыча. Они пришли сюда не
для того, чтобы их мирили. Они пришли сюда скрестить шпаги, пролить кровь,
а после - но только если крови будет достаточно, и к тому же надлежащего
цвета, - похоронить.
- От имени Соединенных Штатов, - встряхнулся в нужный момент Шерман,
- я требую обследования генов следующих советских участников: Ивана
Спадунки, центрового...
- Спадунки!
Шерман не удостоил вниманием смердяковский ужас.
- ...Центрового - советская команда по баскетболу...
- В обмен на генный тест Спадунки мы потребуем обследовать гены
гуманоида, называемого Стилтом!
- ...Шестовиков Олега К., Михаила Ц., - бесстрастно продолжал Шерман,
- и дискобола Петра И.
- Инбера или Измайлова?
- Того, что с чугунными предплечьями.
- Все наши легкоатлеты прекрасно развиты, - заявил Смердяков.
- Тогда я хочу, чтобы контрольные пробы взяли у них у всех.
- Ну и до чего вы собираетесь докопаться? Хотите доказать, что они
продукт химического синтеза?
- Э-э, бросьте молоть чепуху.
Смердяков самодовольно забулькал. Смех зарождался у него где-то в шее
или в спине и напоминал чревовещательские фокусы.
- Мы подозреваем, что они - ХИМЕРЫ, - с расстановкой произнес Шерман.
- Вам удается каким-то образом управлять обменом группами генов между
клетками зародышей. У человека становится сколько угодно родителей. А
группы генов можно подобрать для обмена любые - хоть у людей, хоть у
мышей.
- Аб-сурд! - чересчур, пожалуй, злобно закричал Смердяков и тут же
