наших краях, должны были пройти еще двадцать шесть часов до того момента,
как глаз почувствует неожиданный "укол" и - отпрянет.
Это случилось ранним утром - солнце только-только выглянуло из-за
горизонта и устремилось к зениту позади гигантского круга, окаймляющего
глаз. На одной из станций защитного пояса у какого-то высокопоставленного
военачальника сдали нервы. В космос вылетели пятьдесят управляемых ракет -
самых мощных в мире. Каждая несла на себе боеголовку с термоядерным
зарядом. После чудовищного взрыва глаз исчез.
Я знал: где-то корчится и вопит невообразимо огромный Оливер
Фарнзуорт, осуществляя точь-в-точь ту же цепь событий, свидетелем которой
я уже был в прошлом и которая тем не менее развертывается сейчас заново в
неизменном пространственно-временном континууме, позволившем кубику
каким-то образом охватить его.
Врач заметил ожоги. Интересно, что бы он подумал, если бы знал, что
Фарнзуорту в глаз попали пятьдесят исчезающе малых водородных бомб.
Целую неделю весь мир больше ни о чем не говорил. Два миллиарда
человек только об этом и спорили, только над этим и ломали голову, только
это и видели во сне. С самого сотворения Земли и Солнца не было зрелища
более потрясающего, чем глаз Фарнзуорта.
Однако двое из всех задумывались и о другом. Думали о незыблемом
пространственно-временном континууме, где за день, протекающий по нашу
сторону пентаракта, проходит всего одна минута, тогда как в ином времени,
ином пространстве мы с исполинским Оливером Фарнзуортом не сводим глаз с
валяющегося здесь на полу кубика, где замкнут наш мир.
В среду мы могли сказать: "Вот сейчас он подошел к телефону". В
четверг: "Листает телефонный справочник". В субботу: "Сейчас, наверное,
вызывает бюро повреждений..."
А утро вторника мы встретили вдвоем - вместе любовались восходом
солнца. Мы не разлучались уже несколько суток, потому что потеряли сон и
страшились одиночества. Когда занялся день, мы ничего не сказали: боялись
произнести вслух. Но про себя подумали...
...Представили себе, как колоссальный макро-Фарнзуорт говорит: "Я
тебе покажу!" и изо всех сил тычет в круглую дырочку светящейся, шипящей,
дымящейся, докрасна раскаленной кочергой.
Джордж Локхард
СИМФОНИЯ ТЬМЫ
науно-фантастический кошмар
1-И
Сегодня я иду на охоту. Луна светит с небес, дует холодный ветер.
Ночь прекрасна, она манит и завлекает, она поёт древнюю песнь,
способную согреть кровь моим жертвам. Сегодня я иду на охоту.
Я не так часто хожу на охоту, как многие думают. Я в достаточной
степени независим. Но я люблю охоту. Лишь тот, кто бродил во тьме
под луной, впитывая всей своей сущностью азарт выслеживания, тот кто
способен ощутить запахи звёзд и сверкание воды в их холодном свете,
поймёт меня. Но таких мало. Я не знаю ни одного, подобного мне. Хотя
логика заставляет меня верить, что я не одинок.
Когда я иду на охоту, ночь узнаёт меня. Звёзды приветствуют меня
тонким и холодным звоном, луна дарит мне покрывало из ледяных
лучей. Холод - мой дом. Я не нуждаюсь в холоде, но он доставляет мне
наслаждение. Я люблю холод.
Сегодня я иду на охоту. Я выхожу из дверей своего дома, и медленно
иду по ночному городу. Вечером шёл дождь, и влажный асфальт матово
блестит в лучах луны. Иногда я встречаю лужи, вода в них отчаяно
рвётся к своим родителям - тучам... Я не отражаюсь в воде.
Часто в такие минуты я думаю, кто я такой. Я не знаю, кто я такой. Я
- разумное существо. Но я не уверен, что могу добавить к этому
определению слово "живое". И ещё я хищник.
Я называю себя Аорт. Это слово ничего не значит. Но мне нравится,
как оно звучит. Произнося своё имя вслух, я ощущаю приятное
изменение в воздухе, окружающем моё тело. Вероятно, это связано с
вибрацией горла при завершающем рычащем звуке. Впрочем, какая
разница?...
Иду по тёмной улице, проходя под фонарями. Я знаю, что их свет не
несёт тепла. И поэтому я люблю холодный свет ртутных ламп. Хотя,
обычно я предпочитаю темноту.
Мои шаги гулко отражаются от каменных стен. Стены... Холодные
каменные стены домов, укрывающие тёплые, горячие тела моих жертв.
Я никогда не вхожу в дома. Те, кто ночью встретятся мне на пути - моя
добыча. Ночь принадлежит мне, звёзды принадлежат мне, ветер
принадлежит мне. Тьма принадлежит мне, я принадлежу тьме. Жизнь в
домах мне не принадлежит.
Я чувствую взгляды. Люди смотрят из окон, провожая меня
взглядами. Они всегда узнают, когда я иду на охоту. Я не знаю, как они
узнают, но всегда. Они боятся меня. Они знают, что я никогда не вхожу
в дома. Но всё равно боятся.
Скоро мне придётся уехать из этого города. Слишком многие уже
поняли, кто я такой. Возможно, мне стоит сменить стиль. Но я не хочу
его менять. Я получаю наслаждение, когда иду по ночным улицам
города, а холодный ветер развивает мой чёрный плащ, и мёртвый стук
моей трости заставляет холодеть кровь в жилах моих жертв. Я люблю
холод.
Сегодня особенно тихо. Звонкое эхо шагов разбивается на осколки,
впивающиеся в тело ночи, ранящие её нежную кожу. Я иду по пустым
улицам огромного города.
Звук. За углом находится живое существо. Я не спешу. Ночь только
началась. Поворачиваю за угол, вижу четверых мужчин. Они одеты в
чёрные балахоны и держат оружие. Судя по их позам, они только что
вышли из машины. Сама машина стоит у тротуара. Тёмно-синий
"Линкольн", год выпуска определить трудно. Я втягиваю запах горячей
резины, бензина и пота... Они ехали быстро. И они очень взволнованы.
Смотрю на дом, куда хотели войти эти люди. Очень красивый
трёхэтажный дом с большими балконами. Наверное, принадлежит
богатому человеку. Во дворе замечаю две роскошные машины.
Знакомое чувство проникает в меня. Люди поворачивают головы. Я
вижу их глаза сквозь прорези масок, вижу их души сквозь прорези тел.
Мгновения текут неслышно. Мы смотрим в глаза враг-врагу. Затем я
улыбаюсь.
-Отличная ночь, не так ли, джентльмены? - я спокойно направляюсь
к своим жертвам. Я никогда, никогда не спешу. Время не значит для
меня ничего.
Они пока не поняли. Продолжают смотреть на меня, медленно
поднимают автоматы. Я иду к ним. Ночь охватывает меня шорохом
тьмы, звёзды неслышно замирают, желая наблюдать за охотой... Ночь
принадлежит мне.
-Кто ты такой? - самый высокий наконец решает спросить. Я
улыбаюсь шире, они только теперь видят клыки.
-Меня зовут Аорт. Я намерен вас убить, джентльмены.
Третий слева не выдерживает. Сухой треск разрывает чары ночи,
автомат снабжён отличным глушителем. Я ощущаю каждую пулю, вижу,
как раскалённые капли мёртвого металла с визгом рвут ткань
изумительного ночного воздуха. Пули тоже хищники, как и я. Встреча
хищников происходит в серебрянных лучах луны, мы ощущаем
друг-друга, мы понимаем одни-другого... Нам незачем враждовать.
Теперь стреляют все. Пули пролетают сквозь меня, выбивают искры
из стен, из мостовой... На миг ночная улица заполняется феерическим
зрелищем, словно тысячи звёзд танцуют ритуальные танцы над будущей
могилой моих жертв. Я иду вперёд, улыбаясь.
Они не могут понять. Давным-давно, в другом городе, в меня
стреляли из арбалетов. Тогда люди понимали быстрее, пытались
убежать... Эти только отходят, заменяя магазины. Я улыбаюсь. Ещё
немного.
Тот, кто спросил меня об имени, понял. Я вижу это по его глазам.
Пришло время.
Первым я касаюсь человека справа. Нежно запрокидываю жертве
голову, он не сопротивляется. Никто и никогда не сопротивляется мне.
Я касаюсь его шеи. Кровь человека горяча. Она бурлит в моих жилах,
наполняя их жаром, прогоняя холод. Никакое наслаждение не сравнится
с этим чувством. Я пью кровь жертвы, впитывая его жизнь, она
присоединяется к моей. Я охочусь!
Тело человека содрогается от ударов пуль. Трое оставшихся кричат,
продолжая стрелять. В домах зажигается свет. Смертные... Разве могут
они затмить свет Луны?! Я бросаю первую жертву, раскидываю руки и
кричу звёздам. Звёзды звенят мне в ответ. Ночь принадлежит мне, я
повелитель тьмы, я охотник на жизнь!
Кровь остальных даёт мне меньшее наслаждение. Никогда, никому не
понять то чувство, что приходит к вампиру с первой кровью. Иногда я
жалею, что одинок. Было бы так прекрасно иметь друга, способного
слышать пение капель ночного дождя... Видеть танцы метеоров над
колыбелью солнца, слышать песни звёзд, восхваляющих мать-луну!
Охота завершена. Я иду по ночным улицам огромного города, и
мёртвый стук моей трости разрывает шёлковый мрак каменных клеток. В
жилах бурлит горячая кровь жертв, не давая холоду вновь овладеть
моим телом. Это скоро пройдёт. Меня ждёт величайшее наслаждение,
сравнимое только с Первой Кровью - когда холод начнёт медленно
наступать, безжалостно изгоняя тепло из моего тела. Никто не способен
понять меня. Я одинок под луной.
В такие минуты логика начинает подводить. Я теряю веру, что
существуют подобные мне вампиры. Я не хочу думать об этом. Логика -
моё спасение. Сегодня я буду всю ночь бродить по улицам, дыша
ледяным ветром, слушая симфонию Тьмы. Завтра я покину этот город.
Сегодня я ходил на охоту.
2-И
Сегодня я плыву на охоту. Тёмные воды океана мягко раступаются
передо мной, мириады мерцающих звёздочек обтекают мою грудь.
Планктон не имеет органов чувств, способных ощутить моё присутствие.
Ночь прекрасна, вода нежна, запахи манят меня к себе, заставляя
сердце биться сильнее. Сегодня я плыву на охоту.
Тёмные волны с чарующим плеском принимают меня в обьятия.
Серебристый свет луны освещает бесконечную гладь океана, лунная
дорожка ведёт меня в вечность. Я плыву к горизонту.
Неуловимые потоки воды бережно ласкают мою кожу, завихряясь в
спирали, и разглаживаясь вдоль стремительно меняющих форму
складок, дающих мне лёгкость и скорость в воде. Океан принадлежит
мне.
Сегодня я плыву на охоту. Я не так часто охочусь, как это может
показаться. Эффективность моего организма очень велика, я не часто
нуждаюсь в пище. И я не люблю охотится. Только тот, кто плавает в
благоухающих водах ночного океана, кто способен ощутить зов Луны и
поверить в достижимость горизонта, поймёт меня. Но таких мало. Я не
знаю никого, подобного мне, и это меня печалит. Согласно логике я не
могу быть единственным представителем своего рода, но я давно понял,
что логика не всесильна. И тем не менее, надежда на встречу с другом
никогда не покидает меня. Я живу в сверкающих водах, один под луной,
и надеюсь. Но сегодня я плыву на охоту.
Я выплываю из своего дворца в затонувшей Атлантиде, и не спеша
парю над тёмными горами. Вода приятно холодит кровь, сегодня
хорошая ночь. Я люблю ночь. Свет не вреден мне, но тьма доставляет
мне наслаждение. Ночь принадлежит мне.
Плыву сквозь потоки движения, всем телом ощущая мельчайшие
изменения вокруг. Ночной океан полон музыки, мириады вибраций
вместе рождают непостижимую симфонию Тьмы, которая никогда не
повторяется. Я плыву мимо стай светящихся рыб, прокладывая путь
сквозь поющие потоки жизни, взлетая к далёкому чёрному зеркалу
поверхности. Меня никто не боится. Я часть своего мира, я его
повелитель. Океан принадлежит мне.
Часто в такие минуты я думаю, кто я такой. Я не знаю, кто я такой. Я
- разумное существо. Не уверен, что могу добавить к этому
определению какое-либо слово - я не знаю, как назвать род состоящий
из меня одного. Я даже не знаю, кто я - он или она. Вероятнее всего,
оно.
Я называю себя Нерей. Это слово я прочитал на постаменте статуи в
затонувшем городе, где часто бываю. Статуя изображала могучего
старца, задумчиво смотревшего на волны океана. Я вовсе не похож на
человека, хотя часто вижу их. Они никогда не видят меня - я всегда
скрываюсь в глубинах океана, пряча своё огромное сверкающее тело от
их глаз. Не знаю, почему я так поступаю. И ещё не знаю, что привлекло
