Двое полицейских в темно-синем, двое санитаров в
призрачно-белом и двое мальчишек, не поймешь в чем в
последний раз повернули, огибая Чертово Колесо, и
остановились перед каруселью.
Джим застонал сквозь зубы.
Кони окаменело взвивались в ночь на полном скаку.
Звездный свет мерцал на медных копьях. И больше - ничего.
- Он ушел.
- Был он здесь, клянемся! - горячо заговорил Джим. -
Ему лет сто пятьдесят было, а то и двести, он и умирал от
этого.
- Джим, - тихонько сказал Вилли.
Четверо мужчин беспокойно озирались.
- Может, его в шатер отнесли, - предположил Вилли.
Полицейский взял Джима за локоть.
- Ты говоришь, лет сто пятьдесят? - спросил он. - А
почему не триста?
- Да может, и триста! - взрыдал Джим. Он повернулся и
крикнул: - Мистер Кугер! Мы помощь привели!
На Шатре Чудес мигнули огни. Черные полотнища знамен
хлопали и трепетали перед входом. Полицейские посмотрели
вверх. "МИСТЕР СКЕЛЕТ. ПЫЛЬНАЯ ВЕДЬМА. СОКРУШИТЕЛЬ.
ВЕЗУВИО, ПЬЮЩИЙ ЛАВУ", - танцевали огромные буквы, каждая на
отдельном вымпеле.
Джим помедлил и снова позвал:
- Мистер Кугер! Вы... там?
Флаги в ночном воздухе вздохнули. Шатер выдохнул теплый
львиный дух.
- Ну, что? - спросил полицейский.
Джим, задрав голову, читал появлявшиеся на флагах буквы.
- Они говорят: "Да". Они говорят: "Входите".
Джим шагнул вперед. Остальные вошли за ним. Внутри им
пришлось перешагнуть через скрещенные тени от шестов,
преграждавшие дорогу к высоким чудным подмосткам. Там за
карточным столиком собралась невиданная компания. Карты в
руках и на столе переливались оранжевым, ярко-зеленым и
солнечно-желтым цветами. На них можно было разобрать
изображения каких-то бледных зверей и крылатых людей.
Игроков было четверо: подбоченившийся Скелет, Дутик,
которого спускали каждую ночь и надували каждое утро,
уродливый лилипут по имени Бородавка, а рядом с ним и вовсе
какая-то мелюзга, то ли гном, то ли урод, не поймешь,
вцепился в карты узловатыми, изуродованными артритом
пальцами.
Стоп! Карлик! Вилли насторожился. Что-то там было
насчет рук... Знакомые руки... Кто? Когда? Где? Ладно,
не вспомнить. Он перевел взгляд в глубину шатра. Там стоял
сеньор Гильотини при полном параде. Весь в черном, в черных
сапогах до колен, черный капюшон на голове, - стоит возле
своего детища и руки на груди сложил. Голодный гильотинный
нож высоко поднят - сплошные блики и метеорный блеск. Так и
хочет ринуться вниз. А там уже приготовлена кукла. Лежит и
ждет своей участи. Еще дальше стоит Сокрушитель - сплошные
железные мышцы и стальные жилы, хоть сейчас готов сокрушить
кому-нибудь челюсть или согнуть подкову. Тут же
расположился и Везувио с истертым языком и сожженными
зубами. Больше того, он находился при исполнении
обязанностей и как раз допивал каменную чашу с лавой. По
своду шатра перебегали багровые и малиновые отсветы.
Неподалеку, каждый в своей будке, тридцать других уродцев
наблюдали за игрой огней, дюжиной маленьких огненных солнц,
бегавших над краями чаши. Везувио заметил посетителей и
вылил остатки в бочку с водой. Шарахнулся пар. Все
застыло. Даже противный зудящий звук, с самого начала
наполнявший балаган, смолк.
Вилли быстро оглянулся. На большом помосте у дальней
стены с полосатым шершнем в руке стоял обнаженный до пояса
м-р Дарк, Человек-в-Картинках. Вытатуированные орды
струились по его плечам. Используя шершня как иглу, он
завершал очередной рисунок на левой ладони. Насекомое
перестало жужжать, м-р Дарк повернулся к вошедшим. Но Вилли
смотрел не на него.
- Вот он! Вон мистер Кугер!
Полицейские и санитары засуетились. За спиной м-ра Дарка
помещался Электрический Стул. Зажатый его проводами и
скобами, сидел давешний старик. Там, на сломанной карусели,
он выглядел каким-то скомканным, а здесь его распрямили, и
он важно ожидал удара молнии от своего последнего трона.
- Это он! Это он... умирал на карусели!
Долговязый Скелет обернулся от стола. Дутик и вовсе
вскочил. Бородавка по- блошиному сиганул в кучу опилок.
Карлик выронил карты и принялся вращать пустыми идиотскими
глазищами.
"Да я знаю его! - понял Вилли. - Боже! Что они сделали
с ним! Продавец громоотводов - вот это кто! Каким же
ужасным колдовством вбили его в эту скрюченную плоть
недомерка? Торговец громоотводами..."
Но тут его мысли прервали два события, случившиеся с
замечательной слаженностью. Сеньор Гильотини прокашлялся и
дернул рычаг. Лезвие ястребом скользнуло вниз.
Шелест-стук-хруст-удар! Отсеченная голова куклы упала в
корзину. Вилли мог бы поклясться, что лицо куклы, как в
зеркале, напоминает его собственное, но ни за какие коврижки
он не полез бы в корзину проверять свое подозрение. За этим
событием последовало другое.
Механик, копавшийся в механизме застекленной, похожей на
гроб будки, нажал на что-то. Щелкнул какой-то зубец под
вывеской:
"М-ль ТАРОТ (9). ПЫЛЬНАЯ ВЕДЬМА". Восковая фигура в
стеклянном гробу кивнула головой и проследила затянутыми
черной паутиной незрячими глазами за проходившими мимо
мальчишками. Холодная восковая рука стряхнула на край гроба
ПЬШЬ СУДЬБЫ. Это была отлично сработанная кукла, и
полицейские заулыбались, оценив представление сеньора
Гильотини и Пыльной Ведьмы. Стражи порядка уже расслабились
и, похоже, не очень-то сетовали по поводу ночного вызова в
это забавное царство акробатов и потрепанных волшебников.
- Джентльмены! - звучно произнес м-р Дарк, и все скопище
картинок на нем словно бросилось в атаку. - Добро
пожаловать! Вы поспели вовремя. Мы как раз репетируем
новые номера. - М-р Дарк взмахнул рукой, и чудовища у него
на груди оскалили зубы и обнажили клыки. На животе дернулся
циклоп с пупком на месте глаза.
"Господи, - подумал Вилли, - не то он таскает на себе всю
эту ораву, не то она тащит и толкает его в разные стороны".
Вилли чувствовал, что не только глаза полицейских и
санитаров не в силах оторваться от волшебных картинок,
шевелящихся на коже м-ра Дарка. Все уродцы в шатре точно
так же зачарованы жизнью этой толпы, этого человеческого и
звериного скопища, требующего ежесекундного внимания.
В груди м-ра Дарка проснулся орган. Из глубины поднялся
звук, словно разом заговорили все картинки на его потной
коже. Мышцы заиграли, и полчища обезумели. Их буйство
словно передалось другим уродцам в шатре. Они задрожали в
своих будках, на своих помостах, но и Вилли с Джимом
чувствовали, как голос м-ра Дарка отдается у них в спинном
мозге, гнет к земле, превращает в уродов.
- Джентльмены! - гремел м-р Дарк. - Уважаемые молодые
люди! Мы как раз завершили наш новый номер, и вы сможете
стать его первыми зрителями!
Один из полицейских, небрежно положив руку на кобуру,
прищуренным глазом обвел шатер.
- Вот парень говорит...
- Говорит?! - захохотал м-р Дарк.
Уродцы подскочили и забились в припадке. М-р Дарк слегка
похлопал и огладил свои картинки, и существа в шатре тут же
затихли, словно их тоже похлопали и огладили.
- О чем он может говорить? - пренебрежительно произнес
м-р Дарк. - Что он мог видеть? Эта публика часто пугается
на представлениях. Стоит выскочить уродцу - и он уже задал
стрекача. Но этой ночью, этой ночью особенно...
Полицейский, не слушая, показал пальцем на мумию,
восседавшую на Электрическом Стуле.
- Это кто?
- Этот?
Вилли заметил огонь, метнувшийся в глазах м-ра Дарка.
Впрочем, Человек-в- Картинках тут же взял себя в руки.
- Это наш новый номер: м-р ЭЛЕКТРИКО!
- Нет! - завопил Вилли, и все повернулись к нему. - Вы
только посмотрите на старика! Разве вы не видите? Он же
мертвый! Его же только эти скобы да провода и держат!
Санитары как-то скептически посмотрели на узника
Электрического Стула.
"О черт! - подумал Вилли. - Мы-то думали, все будет
просто. Мистер Кугер умирает, а мы - вот они, с врачами, и
они его спасают, а он тогда, может быть, простит нас, и этот
чертов Карнавал нас отпустит. А что получается? Старик уже
мертв. Слишком поздно. И все нас ненавидят".
Вилли чувствовал холод, расходившийся от непогребенной
мумии, от холодного рта, от смерзшихся век. Ни один седой
волосок не шелохнется. Ребра под опавшей рубашкой
каменно-неподвижны. Землистые губы словно из сухого льда.
Вытащи его наружу - от него пар пойдет!
Санитары переглянулись, кивнули полицейским. Те шагнули
вперед.
- Джентльмены! - М-р Дарк рукой, украшенной жутким
тарантулом, ухватил рукоять рубильника. - Сейчас на ваших
глазах сто тысяч вольт пронижут тело мистера Электрико!
- Нет, не позволяйте ему! - закричал Вилли.
Полицейские сделали еще по шагу вперед. Санитары открыли
рты, собираясь сказать что-то. М-р Дарк метнул на Джима
властный взгляд. И Джим тут же крикнул:
- Да нет! Все в порядке!
- Ты что, Джим?!
- Брось ты, Вилли, все нормально.
- Всем отойти! - Тарантул впился в рубильник. - Этот
человек в трансе! Я загипнотизировал его. Нельзя нарушать
чары, это может ему повредить.
Санитары закрыли рты. Полицейские остановились.
- Сто тысяч вольт - и после этого он будет как огурчик!
- Нет!
Полицейский сгреб Вилли. Человек-в-Картинках и все
твари, населявшие его, повернули рубильник. Тотчас огни в
шатре погасли.
Полицейские, санитары, мальчишки разом подскочили.
Электрический Стул превратился в камин, в нем, как сухое
полено, полыхал старик. Полицейские отпрянули, санитары
подались вперед. Уродцы в клетках вытянули головы. Синий
огонь плясал, отражаясь, во множестве глаз.
Старик был мертв как камень. Но теперь в него вливалась
новая, электрическая жизнь Электричество кипело на его ушных
раковинах, мельтешило в глубоких ноздрях, словно в
пересохших колодцах, выложенных камнем, вползало синими
змейками в скрюченные пальцы.
Рот Человека-в-Картинках открыт. Наверное, он кричит
что-то. Никто не слышит его за шипением, треском и
маленькими взрывами энергии Она везде вверху, внизу, справа,
слева от человека и его кресла-тюрьмы.
- Оживай! - гудит вокруг.
- Оживай! - кричат грозовые разряды.
- Оживай! - вопит м-р Дарк, и слышит его только Джим,
читающий по губам Вилли тоже понимает: воля м-ра Дарка
толкает старца, пытается пересоздать его заново, отодрать
душу, растопить восковой дух.
- Он же мертвый! - Нет, никто не слышит Вилли, как ни
надрывайся, как ни перекрикивай грохот молний.
- Живой! - Губы м-ра Дарка причмокнули. Живой!
Оживает. Он передвинул переключатель в последнюю, крайнюю
позицию. Жив! Где-то надсадно выли динамо- машины,
скрипели, визжали, выдавливая дьявольскую энергию. Свет
стал бутылочно- зеленым.
- "Мертвый! Мертвый!" - думал Вилли.
- "Живой! Живой!" - кричали машины, вопили огонь и
молнии, выкрикивали глотки орды сине-багровых тварей,
усеявших разрисованное тело.
У старца встали дыбом волосы на голове С ногтей стекали
на пол искры Зеленый горячий огонь трепетал возле сомкнутых
век.
Человек-в-Картинках наклонился над старым-престарым,
мертвым-премертвым человеком Стаи зверей тонули в поту на
груди. Рука с тарантулом рубила воздух, задавая ритм:
жи-ви! жи-ви!
И старец ожил. Вилли взвыл дурным голосом, но его никто
не услышал. Все неотрывно следили за тем, как медленно, под
напором электрического пламени поднимается мертвое веко.
Уродцы разинули рты. Где-то рядом маялся Джим. Вилли не
глядя поймал его за локоть и почувствовал крик, отдававшийся
в костях. Губы старика приоткрылись. Между зубами мечется
и шипит синий огонь. Человек-в-Картинках уменьшил ток.
Повернулся. Картинно припал на колено и вытянул руку.
Там, в кресле, у старика на груди чуть шевельнулась
рубашка. Словно осенний лист ворохнулся под тонкой тканью.
Уродцы разом выдохнули.
Старец вздохнул.
"Да, - подумал Вилли, - это они дышат за него, они делают
его живым". Вдох, выдох, вдох, выдох. Да ну, это не по
правде. Он же не сможет ничего сказать, сделать.
- теперь легкие, так, так, - прошелестел чей-то голос за
