- Почему? Потому, что лично я вам не нравлюсь, или потому, что вы во-
обще ни с кем не можете об этом говорить?
Глаза его, потемневшие при лунном свете, буравили ее, принуждая к че-
му-то. Он был красив, как никогда.
- А вы?
Подсознательно она перешла в нападение, поддавшись первобытному инс-
тинкту выживания.
- Я? Мы ведь говорим не обо мне, - удивленно и сухо возразил он.
- А может, стоило бы? - отчаянно настаивала она, не обращая внимания
на предупреждение, прозвучавшее в его голосе. - Почему вы все время так
враждебно ко мне настроены? Что довело вас до этого?
- Хватит. - Он быстро встал и направился к дому. - Поздравляю вас, -
бросил он через плечо, исчезая в доме. - Вам опять удалось все повернуть
по-своему. Разговор окончен.
Поднявшись к себе в спальню, она быстро разделась, с удовольствием
забралась между прохладными мягкими простынями и закрыла лицо руками.
Как получилось, что всего за несколько дней жизнь ее так круто измени-
лась? Неужели то чувство, что она к нему испытывает, и есть любовь? Раз-
ве может любовь разрывать человека на части? Разве она повергает его в
пропасть невыразимого отчаяния?
- Я больше не могу, - прошептала она в подушку, и из глаз у нее по-
текли слезы. От отчаяния она всхлипнула, но вскоре забылась сном, обхва-
тив серебристую голову точеными руками. Она не услышала легкого стука в
дверь, раздавшегося через час.
Высокий человек, подошедший к ее кровати, смахнул с ее ресниц слезин-
ку, и она, глубоко вздохнув, слегка пошевелилась. Когда он вышел, она
беспокойно заворочалась на огромной кровати.
Рано утром ее разбудил церковный колокол, звавший верующих к заутре-
не. Рия нежилась в полудреме, временами поглядывая сквозь ресницы на ро-
зовато-лиловые тени, стоящие по углам. Пока она спала, кто-то открыл
балконную дверь, и слабый солоноватый ветерок обдувал и освежал ее.
Ей очень захотелось выйти на улицу в это свежее утро, и, быстро натя-
нув на себя белые брюки и теплый свитер и тщательно расчесав волосы, по-
ка они не засверкали, как расплавленное серебро, она потихоньку сбежала
вниз.
Собак нигде не было, и она немного постояла в притихшем саду, впиты-
вая в себя запахи южной природы. Птицы распевали гимн рассвету, небо
постепенно розовело. Сильный сладковатый запах жимолости и жасмина, рос-
ших рядом с каменной стеной, опьянял ее, а пурпурные гибискусы и яр-
ко-розовые олеандры приветствовали восход солнца, соревнуясь с яркокрас-
ными и багряными цветами герани. Мягкие краски рассвета потихоньку тая-
ли.
Далеко-далеко несколько лодочек раскачивались на волнах, сопровождая
рыбацкое судно, возвращавшееся с ночным уловом.
- Мир и покой, верно?
Она резко обернулась - Димитриос стоял на дорожке сада. Он указал на
две огромные плетеные корзины у своих ног.
- Ночь была удачной.
- Вы рыбачили?
Рия не могла скрыть удивления. Грязная одежда и блестящая, просолен-
ная кожа доказывали, что на рыбалке он не был простым наблюдателем.
Впервые она видела Димитриоса небезупречным. И ей показалось, что теперь
он даже более привлекателен, если такое вообще возможно. Он смотрел на
нее, как всегда, непроницаемым взглядом, а собаки бешено носились между
ними. Он щелкнул пальцами, и они послушно улеглись у его ног, вытянув
вперед лапы и высунув языки.
- А вас это удивляет? Помимо всего прочего, я еще ем, сплю и делаю
множество других вещей, как все нормальные люди.
Глаза у него были насмешливые.
Она быстро опустила голову, но он все же успел разглядеть, как она
опять зарделась в ответ на его поддразнивания.
- С моей точки зрения, ловить рыбу в море вовсе не стандартное разв-
лечение, - выдавила она с трудом и в ответ услышала, как он насмешливо
фыркнул.
- Море под боком, - вдруг серьезно сказал он. - А чем, вы думаете,
живет здесь большинство людей? Море - друг и хозяин.
- У вас есть лодка? - спросила Рия, пока он закидывал корзины себе на
спину, напрягаясь всем телом.
- У меня есть флот, - коротко ответил он и, заметив ее удивление,
продолжал: - Мой дед по линии отца много лет тому назад построил огром-
ное рыбоперерабатывающее предприятие в городе. Дело пошло хорошо и быст-
ро разрослось. Отец, унаследовав его, вложил деньги во множество других
предприятий. Он был умным бизнесменом, насколько я понимаю. Теперь
большую часть доходов мы получаем из других сфер, но рыбообработка
по-прежнему рентабельна и дает людям возможность достойно жить. А это
главное для таких маленьких общин, как наша.
- Понимаю.
Видимо, семья Кутсупис богаче, чем она вначале предполагала.
- Мне бы не хотелось, чтобы мои дети забыли о своих корнях, - сказал
он, словно читая ее мысли.
- Ваши дети? - выдавила Рия с бьющимся сердцем, и он улыбнулся.
- Это на будущее, - мягко сказал он. - Пока на земле еще нет ма-
леньких Димитриосов. Может, исправите положение? - Не глядя на нее, он
продолжал подниматься по дорожке сада, согнувшись в три погибели под тя-
жестью корзин. - Вы не попросите Розу приготовить кофе и булочки и нак-
рыть на стол здесь? Я очень проголодался, приму душ потом. Присоединяй-
тесь ко мне, если вы еще не завтракали.
Он исчез в небольшой пристройке, где работали огромные морозильные
камеры. Накануне вечером Кристина объяснила, что они делают запасы раз в
квартал, чтобы не суетиться каждый день.
Когда он вернулся, завтрак уже ждал его, и, сидя за горячим сладким
кофе и мягкими булочками, Рия вдруг подумала, что они похожи на одну из
тысяч молодых супружеских пар, наслаждающихся несколькими минутами нае-
дине перед началом рабочего дня. Солнце уже поднялось из-за гор, осветив
разбросанные по склонам домики, и, точно огненный шар, катилось по ясно-
му лазурному небу. Легкий бриз шевелил волосы Рии, и они переливались на
солнце. День будет прекрасный, подумала она и вздохнула.
- Как будто вы всю ночь рыбачили, - с обидой заметил Димитриос. - А
на самом деле ничто так живительно не действует на человека, как ночь в
море.
- Боюсь, мне не очень нравится этот запах, - быстро парировала Рия,
наморщив носик, и кивнула на засохшую кровь и грязь на его рубашке.
- Touche, спасибо, что были так терпимы ко мне. Я немедленно освобожу
вас от своего грязного присутствия и позволю выпить последнюю чашку кофе
в одиночестве. Вам хватит часа, чтобы собраться?
Он встал, потягиваясь.
Приглашение застало ее врасплох, хотя с самого утра она все ждала,
когда же он его повторит. Она подняла на него огромные серые глаза,
серьезные и тревожные.
- Обещаю, что буду сама добродетель, - сказал он насмешливо, и вокруг
рта у него залегли складки. - Кристина расстроится, если мы не поедем.
Она считает, что мы недостаточно вводим вас в греческую историю и
культуру, - скучным голосом сказал он.
- Спасибо, часа вполне достаточно, - холодно ответила она, вновь
чувствуя себя униженной.
Ему не нравится перспектива провести целый день в моей компании, это
ясно. Но разве можно меня за это винить? - отчаянно думала она.
- Ну же, взбодритесь! - Голос у него звучал едко. - Никое скоро вер-
нется, я в этом уверен, и он, без сомнения, будет счастлив плясать под
любую из ваших дудок.
- Я вовсе не собираюсь дуть ни в какую дудку, - устало ответила она
слегка дрожащим голосом.
- Вы в этом уверены? - Глаза у него были как у гипнотизера. - Вы уве-
рены в том, что ни при каких обстоятельствах не хотите продолжать с ним
отношения? Даже сейчас, когда вы знаете, как он живет и какие перед вами
открываются возможности? - добавил он оскорбительным тоном.
Она гордо вскинула голову, и глаза ее были как два полных злости ко-
лодца.
- Совершенно уверена, - резко ответила она. - Что бы вы обо мне ни
думали, могу вас заверить в одном: я не золотоискатель. Богатство или
его отсутствие никоим образом не может повлиять на то, как я вижу ситуа-
цию.
Голос ее дрожал от негодования, и он не усомнился в искренности ее
слов.
- А как вам видится ситуация?
В его интонации было что-то такое, что она не могла понять, но ей по-
казалось, что он с нетерпением ждет ее ответа.
- Даже если бы Никое оказался единственным мужчиной на всей земле,
мне бы он был не нужен!.. Извините, - тут же добавила она, заметив, как
он поморщился, - но вы сами спросили.
- Действительно, спросил.
Неожиданно для нее его глубокие голубые глаза вдруг засветились улыб-
кой вместо ожидаемой ею вспышки ярости. Предательское сердце начало та-
ять под его взглядом.
- Пожалуй, я должен извиниться, - сказал он. И она уставилась на не-
го, чуть не открыв рот от удивления. - Вчера вечером Кристина отчитала
меня. В последнее время она не очень мной довольна.
Он вдруг показался ей маленьким школьником, которого отругал любимый
учитель. И эта новая черточка в его сложной натуре показалась ей страшно
привлекательной.
- Боюсь, что я позволил обстоятельствам взять верх над собой в сужде-
нии о некоторых вещах, - жестко сказал он. - Сегодня ночью у меня было
время подумать, и я пришел к выводу, что вы с Никосом сами должны разоб-
раться в том, что между вами происходит, без всякого вмешательства кого
бы то ни было. Он уже не мальчик, и я не сомневаюсь, что во многом вина
лежит и на нем.
Он говорил так, словно убеждал самого себя, и под бронзовым загаром
лицо его потемнело от напряжения.
Рия вдруг поняла, что должна сказать ему всю правду, что если она не
сделает этого сейчас же, то никогда больше не отважится.
- Димитриос...
Он заставил ее замолчать, подняв руку.
- Как бы то ни было, я не хочу, чтобы Кристина расстраивалась, поэто-
му прошу вас обоих пожить мирно несколько дней под этой крышей. Я пере-
говорю с Никосом и посмотрю, что можно сделать. - На щеке у него задер-
гался нерв. - Для Никоса все это будет нелегко, постарайтесь его понять.
- Он тепло смотрел в ее смущенное лицо. - Вы очень красивая девушка.
Она взглянула на него широко раскрытыми глазами, и слова замерли у
нее на губах. Она расскажет всю правду позже, только не сейчас. Нельзя
допустить, чтобы нежность, вдруг промелькнувшая в его глазах, вновь ус-
тупила место холодной циничности, к которой она уже привыкла.
Он ушел неожиданно, не сказав больше ни слова, твердым шагом и с гор-
до поднятой головой. Странное, только им одним пробуждаемое чувство
вновь овладело ею. Он все перевернул в ней вверх дном, ей казалось, что
на земле существуют только они двое. Все, что не было связано с ним, не
имело никакого значения.
Войдя в дом, она встретила Кристину, оживленную и отдохнувшую, а за-
тем, переодевшись в более легкую одежду, сбежала по ступенькам вниз по
лестнице, весело постукивая каблучками, и сердце у нее пело - они целый
день проведут наедине!
Димитриос ждал ее в большом зале, но когда она подошла, то поняла,
что он спит. Растянувшись на большой серой софе, он дышал ровно и глубо-
ко. Вокруг глаз и рта у него белели тонкие морщинки - следы усталости.
Рия, крадучись, подошла к нему поближе, не в состоянии отказать себе в
удовольствии разглядеть его.
На нем были обычная джинсовая рубашка и джинсы, и в них ой выглядел
моложе, чем в костюме. Во сне лицо его потеряло свою обычную суровость,
растаяла и холодная самонадеянность. Утром, когда он просыпается, он,
наверное, всегда такой, подумала она, растроганная до глубины души.
Поддавшись какому-то непреодолимому порыву, она дотронулась до его
губ и осторожно откинула со лба курчавый локон черных и жестких, как
стальная проволока, волос. Димитриос вдруг поднял веки в полусне, и одно
долгое мгновение они смотрели друг другу в глаза, утопая в их глубине.
Затем с болезненным, приглушенным стоном он привлек ее мягкое тело к се-
бе так, что она легла поперек его мускулистой груди, и ее бешено бьющее-
