Он быстро понес ее к коврикам, осторожно положил и завернул ее, точно
кокон. Ей стало тепло. Опустившись рядом с ней на колени, он стал энер-
гично массировать ей ноги, и когда сжатые в комок мускулы расслабились,
Рия вдруг расплакалась и из ее глаз, ушей и рта потекла вода.
- Все в порядке, малышка, поплачь, тебе станет легче.
Димитриос прижал ее к своей мокрой груди и стал укачивать ее, точно
малого ребенка. Он нашептывал ей нежные слова, прижимаясь губами к ее
спутанным волосам, то и дело сбиваясь на свой родной язык, и голос его
был мягким и нежным. Рия не знала, сколько времени они так просидели, но
когда успокоилась, ей стало немного стыдно за свою слабость и не по себе
от близости большого обнаженного мужского тела.
Ее разгоряченная влажная щека лежала на его широкой груди, и темные
завитушки его волос щекотали ее. Она отпустила его сильную шею, и по его
телу вдруг пробежала дрожь. Он положил ее на песок и перекатился на жи-
вот в нескольких футах от нее.
- Ну что, тебе уже лучше?
Его глубокий голос дрожал, и она стеснительно кивнула, увидев воочию,
как он желает ее, - она была потрясена его мужской красотой!
- Я думаю, мне не помешает некий эквивалент холодного душа, - заметил
он, не глядя на нее. Поднялся с кошачьей грацией, пошел к воде и тут же
скрылся в пенящихся волнах.
Она лежала на спине, завернутая в коврики. Боль в ногах постепенно
стихала. Вечернее солнце ласкало ее своими теплыми лучами, и с легким
вздохом она отдалась его вечной терапии, чувствуя себя слишком уставшей
и слишком потрясенной, чтобы пошевелить хоть пальцем.
Димитриос бросился рядом с ней на песок, и она очнулась от короткого
забытья. Он уже был в рубашке и джинсах, но босой.
- Вставай, бесстыжая девчонка, прикрой свою наготу, - весело сказал
он. - Не знаю, как ты, но я умираю от голода.
Завернувшись в огромное одеяло, она с трудом влезла в узкую юбку и
блузку, всей кожей чувствуя каждое движение Димитриоса, пока он отыски-
вал корзину и наливал два стакана пенящегося белого вина.
- Выпей. Это тебе поможет, - коротко приказал он, когда она подошла к
нему, и Рия вдруг сообразила, что лицо у нее заплаканное, а волосы спу-
таны. Руки ее непроизвольно поднялись к мокрым волосам, и глаза его по-
теплели. Он передал ей тяжелый хрустальный бокал.
- Ты выглядишь как бедный маленький беспризорник.
Голос его звучал невероятно нежно.
Она торжественно посмотрела на него, и на бледном лице серые глаза
показались ему огромными.
- Я еще не поблагодарила тебя за то, что ты спас мне жизнь. Если бы
не ты, я бы утонула.
- Забудь об этом, - мягко возразил он, скользя большой бронзовой ла-
донью по гладкой коже ее руки. - Выручать девиц из беды - мое хобби.
Только обещай мне, что никогда не будешь купаться одна, - продолжил он
вдруг серьезно. - То, что случилось один раз, может повториться.
Она послушно кивнула и быстро выпила стакан вина. Ее мучила жажда.
- Эй, не так быстро! - Он с удивлением посмотрел на ее пустой бокал.
- Если бы я знал, что ты проглотишь половину океана, я бы привез ящик
лимонада. Тебе надо поесть. Если ты напьешься, боюсь, ты станешь невыно-
симой. Пьянчужка...
Роза приготовила им настоящий банкет, и Рия вдруг почувствовала
страшный голод. В большой пластмассовой коробке лежали свежие розовые
креветки в густом сливочном соусе, в другой - мясное ассорти, малю-
сенькие пирожки с мясом и хрустящий зеленый салат. Там же были поджарис-
тые чесночные булочки, две баночки с овощным соусом и несколько сортов
сыра. А на десерт - целая коллекция тонко нарезанных фруктов. Такого
пикника у Рии еще не было. Холодильная сумка сохранила все это в прек-
расном состоянии, и они жадно набросились на еду. Пока не опустошили
все, оба не произнесли ни слова.
- Что-то сверхъестественное, - блаженно сказала Рия, белоснежной сал-
феткой вытирая с губ креветочный соус и чувствуя себя намного уверенней.
- Вы всегда так едите?
- Конечно. - В голосе у него зазвучало высокомерие, словно он боялся,
что она осуждает его. - Я много работаю, много двигаюсь и заслуживаю то-
го, чтобы у меня было все лучшее.
- Ты и получаешь все лучшее, - мягко заметила она, думая о том, что
он может быть колючим, как ежик.
- Не все. - Он наклонился вперед и налил ей вина, стараясь не прика-
саться к ней. Откинувшись на коврик, закрыл глаза, ослепленный розовым
золотом засыпающего солнца. Он полностью владел собой. Почему же ей это
никак не удается? Он лежал, растянувшись, как леопард, внешне совершенно
расслабленный, и она вспомнила, как блестело на солнце его мускулистое
тело. На шее у нее забился сосуд, и она мысленно отругала себя, застави-
ла сосредоточиться на корзине, куда собирала посуду. Затем подошла к во-
де, глядя, как быстро угасает день.
- Земля богов.
Она вздрогнула: Димитриос бесшумно подошел к ней сзади и накинул ей
на плечи одеяло. Поднялся свежий бриз, и море заиграло сказочным блес-
ком, а по небу потекли мириады огненных рек. Одинокая птица пролетела у
них над головами, и ее хриплый крик нарушил мерное перешептывание волн.
- Ищет своего друга.
Она повернулась и натолкнулась на пристальный взгляд его голубых
глаз.
- Узнаю родственную душу. - Он долго смотрел ей в глаза, словно
что-то искал в них. - Готова? - вдруг спросил он деловито, и она по-
чувствовала себя странно разочарованной, словно то, что должно было про-
изойти, так и не произошло.
- Кажется, да. Прекрасный был день.
Она собралась идти, но он поймал ее руку и развернул ее к себе лицом,
угрюмо глядя на нее сверху вниз.
- Зачем тебе надо было со всеми спать?
- Что? - Он застал ее врасплох, и в ее серых глазах отразилось недоу-
мение.
- Сколько их у тебя было? Трое, четверо? - Вопрос был просто диким. -
Почему ты не дождалась? Как может такая хрупкая и такая внешне невинная
девочка вести себя таким образом?
Она съежилась, лицо ее потемнело от страха.
- Пожалуйста, Димитриос... - прошептала она.
- Зачем ты это делаешь? - Его холодные глаза словно влезали ей в ду-
шу, и голос его звучал горько, вымученно, будто в нем происходила ка-
кая-то страшная, адская борьба. - Как могу я поверить тому, что мне го-
ворят твои глаза и тело? Радом с тобой Никое почувствовал себя так, буд-
то он единственный мужчина на всей земле. Откуда мне знать, не ведешь ли
ты опять свою хитрую игру? Просто трюк, чтобы потом сорваться с крючка.
- Ты делаешь мне больно.
Он крепко сжимал ей локоть, и она попыталась вырваться, но он не ос-
лаблял железной хватки.
- Мне бы этого очень хотелось. - Он слегка встряхнул ее. - Мне бы хо-
телось проникнуть в эту головенку и посмотреть, что же там происходит на
самом деле. Ты как два человека в одном теле, и оба такие разные. То
чистая и застенчивая, то... - В голубых глазах его полыхнул огонь. - Кто
из них настоящий?
Дрожа, она опустила голову, спрятав за густыми светлыми волосами
бледное лицо, не в состоянии больше выносить его ястребиного взора.
- Ты не понимаешь. - Голос ее дрожал, и он опять встряхнул ее, сдав-
ливая, как тисками, ей руку.
- Так помоги мне понять. Расскажи мне что сделало тебя такой, какая
ты есть? Объясни, как ты можешь заставить мужчину забыть, что он у тебя
не первый, а может, и не последний? Говори, убеждай меня.
Это была настоящая мольба.
- Не здесь и не так.
Она не могла говорить с ним об этом одна, лицом к лицу. Она нуждалась
в помощи Кристины, чтобы отвести от себя горячую, как раскаленное желе-
зо, ярость, когда он узнает, что его вновь обманула маленькая англичанка
с серебристыми волосами.
Он глубоко вздохнул, с трудом сдерживаясь, и разжал руку, покачав го-
ловой.
- Я, видимо, сошел с ума. - Он говорил скорее сам с собой, чем с ней.
- Дважды подставлять себя под молнию...
Рия понимала, что он страшно зол на нее, или на себя, или на нее и на
себя одновременно. Он гордо откинул назад черноволосую голову, глубоко
засунул руки в карманы джинсов.
- Не знаю, что лучше: то ли выкинуть тебя из дома, как требует прове-
ренное временем правило, то ли дождаться Никоса - может, он прольет ка-
кой-нибудь свет и поможет мне разгадать твою загадку?
Она смотрела на него молча, боясь пошевелиться и пробудить в нем зве-
ря.
- Там, на вилле, ты говорил...
- Ну-ну? - подбодрил он ее своим уже обычным издевательским тоном. -
Что я там такое говорил?
- Ты сказал, что надо дождаться возвращения Никоса. Чтобы все встало
на свои места.
- Не знаю, хочу ли я, чтобы "все" встало на свои места, - резко отве-
тил он, и скулы его покраснели. - Впервые в жизни я не знаю, чего хочу,
хотя, может быть, и знаю. Только уже слишком поздно. Поздно на трех или
четырех мужчин... Да к черту все это!
Он развернулся и пошел вверх по берегу, оставив ее одну на ватных но-
гах.
По дороге домой они почти не разговаривали. Димитриос гнал быстро и
яростно, легко управляясь с тяжелой машиной. Лицо его было суровым. Рия
съежилась на своем сиденье, желая только одного - повернуть часы вспять
к тому утру у себя в квартире, чтобы начать все сначала.
Ночь пришла быстро, окутав все вокруг своей черной парчой, и когда
они подъехали к вилле, ей показалось, что все окна освещены.
- Только бы не гости, только не сегодня, - сквозь зубы процедил Ди-
митриос, резко тормозя, так, что запахло резиной. Он заглушил двигатель,
и в этот момент тяжелая застекленная дверь открылась. На пороге выросли
две фигуры и рука об руку бросились вниз по ступенькам прямо к "лендро-
веру".
- Поппи! - удивленно воскликнула Рия одновременно с Димитриосом, при-
ветствовавшим своего племянника. Он успел взглянуть на нее с беспо-
койством, но уже в следующее мгновение парочка обрушилась прямо на них,
и возбужденные голоса смешались с яростным лаем собак.
Рия заметила согбенную, тяжело опирающуюся на палку фигуру Кристины в
проеме освещенной двери. Она выглядела так, будто с утра прошло целых
десять лет.
Последующий час навсегда врезался ей в память. Поначалу Никое и Поппи
не замечали едва сдерживаемой ярости Димитриоса, и они все смеялись и
смеялись, рассказывая наперебой, и никак не замолкали. Рия уже готова
была накричать на них. Всем своим существом она ощущала присутствие вы-
сокой неподвижной фигуры - Димитриос стоял поодаль и не спускал с нее
прищуренного взгляда. Как во сне, она присела рядом с Кристиной на софе
с видом пленника, приговоренного к смерти и ожидающего исполнения приго-
вора. Наконец все умолкли, и в комнате установилась такая тишина, что
даже собаки притихли.
- Ты, маленькая лгунья, обманщица!
Когда шторм разразился, он оказался настолько ужасен, что все тут же
вскочили на ноги, кроме той, из-за кого он возник. Димитриос был точно
сам дьявол, явившийся из преисподней: глаза его сверкали такой яростью,
что, казалось, извергали огонь, вокруг рта образовались глубокие склад-
ки. Он пересек комнату и встал, возвышаясь как башня над ее согбенной
фигуркой. Руки его были сжаты в кулаки.
- Как ты посмела обманывать меня? - прорычал он глубоким гортанным
голосом. - Все это время, с самого первого момента, только ложь и обман.
- Прости, - прошептала Рия, застыв от ужаса и не отваживаясь поднять
на него глаза. Кристина протиснулась между ними.
- Такое предательство - и только "прости"?! - Слова были похожи на
пули, на первые крупные капли проливного дождя.
И вот уже ливень едких обвинений обрушился на ее голову. Димитриос
перешел на греческий, но смысл его речи был ясен и так.
- Никогда еще не приходилось мне просить кого бы то ни было из моих
гостей оставить этот дом, но тебе я говорю: ты улетишь первым же самоле-
том.
Это прозвучало как приговор. Он сказал все.
Наконец Рия подняла на него влажные глаза и в его взгляде увидела
