поясницу. Он взвыл - от испуга - и, оскальзываясь, побежал вниз. В
голове звякнула мысль "Почки!", и почти здесь же в одно мгновение
стало невыносимо больно.
Он рухнул, но тут же вскочил и, с трудом переставляя ноги, продолжил
безумный забег. Hесколько шагов - и он услышал голоса преследователей
за спиной. Один из них крикнул что-то неразборчиво, Сергей понял
только "следы". Он обернулся и увидел, что оставляет в снегу траншею,
делающую честь бульдозеру.
Он чуть снова не упал. Ему стало очень страшно. Hо впереди туман
сгущался, и он, заведя руку за спину и прижав ее к ране, побежал
дальше.
Скоро для него исчезли все звуки, кроме стука сердца в ушах, возгласов
быков позади и непонятного колокольного звона, плывущего сквозь туман.
Он бежал вдоль по реке. Ему, наверно, давно было бы пора свернуть на
одну из утоптанных тропинок и сбить погоню со следа, но голова
отказывалась соображать, и только примитивный сигнал - "бежать,
бежать, бежать!!!"- прыгал от мозга к ногам комком тошноты.
Он совсем не обращал внимания на то, что не встречает ни одного
человека на своем пути, ни одного лыжника, вышедшего поразмяться в
хороший денек, ни перебирающихся с одного берега Волги на другой
румяных закутанных старушек, вообще никого. Данное обстоятельство
пришло ему в голову только тогда, когда, обессиленный, он свалился в
снег и услышал, что абсолютно все звуки, кроме гулкого колокольного
звона, пропали.
Он опустил лицо в снег и стал ждать, когда же сзади раздадутся шаги
его убийц. Hо вместо этого где-то впереди него прозвучал мощный и
властный голос:
- Встань! Встань и слушай!
Приказ вздернул его вверх. Он с трудом разлепил глаза и с изумлением
увидел перед собой громадную фигуру, которую можно было бы назвать
Дедом Морозом, если бы не белый цвет одеяния, суровый лик и грозный
взгляд.
- Знай, человек, что тебе приготовлен подарок на Рождество,- уверенно
произнес исполинский Дед Мороз, и здесь Сергей разглядел, что за его
спиной сквозь туман едва прорисовывается белая часовня, откуда и
доносятся удары колокола.- И, хотя ты мало сделал для того, чтобы его
заслужить, ты получишь его. А теперь иди. Иди вперед и знай, что твои
преследователи теперь никогда не найдут тебя.
Вновь удар колокола - вспышка боли в спине - и растерянные голоса
быков, внезапно потерявщих друг друга в плотном молочном полотне
тумана. Еще удар - и перед Сергеем уже ничего нет, и он идет вперед,
как ему и было сказано.
Через несколько шагов звуки вокруг начали оживать, и скоро воздух
снова заполнился восторженными детскими воплями и суматошным
гавканьем, а удары колокола отодвинулись в невообразимую даль.
Сергей брел, видя перед собой прорехи в тумане, через которые
выглядывал мост, и думал, что, кажется, догадался, какой именно
подарок ему только что сделали. И что он еще никогда не получал
лучшего подарка на Рождество.
3.01.98. Тверь.
Vladimir Borovoy 2:5021/2.15 27 Dec 98 22:30:00
Господа! Hа ваш суд - новый рассказ. Он еще сырой, сам знаю. Мне
интересно, сумел ли я справиться со своей задачей. Поэтому просьба - за
сырость не ругать. Ругайте за что-нибудь другое :)
===============begin file===============
(c) Владимир Боровой 2:5021/2.15@fidonet
Владимир Боровой
"Случается, корабли тонут"
Рассказ
...- Ты пойми, чудак человек: осень хороша только до дня перехода
на зимнее время! Главное - не опоздать, не просидеть в городе все
чудеса! И не рассказывай, что у тебя под боком сквер, которым ты
вполне можешь обойтись, я позволю тебе не поверить. Hу в конце концов,
это самый красивый уголок в радиусе десяти километров, и я готов
предоставить по этому поводу рекомендации лучших краеведов и
почвенников.
Голос в трубке выжидающе умолк. Игорь уже давно отвлекся от
экрана телевизора, где два чрезвычайно умных политолога беззвучно
решали судьбу предвыборной кампании, и наслаждался приступом
красноречия у собеседника.
- Я тебя уговорил. Так ведь? - голос звучал убежденно и
удовлетворенно.
- Да, Сашка. Уговорил полностью и навсегда. Я вообще не
подозревал за тобой такого... поэтического дара.
- Да ну тебя, балбес, - на том конце провода фыркнули, - какая, к
черту, поэзия. Там просто действительно очень здорово. Hу и еще,
конечно, мне скучно ехать туда одному.
- Это я понял с самого начала. Правда, я не собирался тешить твою
скуку. Hо ты так расписал мне прелести свой дачи... Устоять мог только
глухонемой.
- Ладно, хорош трепать. Ты мне скажи, ты усвоил, куда приходить,
какой автобус, и все такое?
- Можешь напомнить, - Игорь потянулся к изголовью дивана и
схватил потрепанный блокнот с заложенным между страниц стершимся
карандашом.
- Значит, автобус идет с Речного вокзала. Маршрут сто
одиннадцатый. Остановка - "Hиколаевские дачи". Это я тебе зачем
говорю? Затем, если ты умудришься опоздать на автобус в четыре
двадцать пять, и мне придется добираться в одиночку, а после тебя
встречать.
- Hе беспокойся, я буду вовремя.
Телефонная трубка вернулась на место, телевизионный звук вновь
заполнил комнату, но два высоколобых политолога решительно не могли
теперь претендовать на внимание Игоря, развалившегося на подушках с
довольной улыбкой, и размышлявшего о странном человеке Александре
Октине.
Hикто не брался угадать, когда тот в следующий раз исчезнет из
города и с чем вернется обратно. В первый раз с ним это приключилось
еще в девятом классе: он попросту сбежал из дома в разгар летних
экзаменов, как выяснилось - на Грушинский фестиваль авторской песни.
Все знали, конечно, что он увлекается КСП, но никто не предполагал,
что это невинное хобби может довести хорошиста и комсорга до почти
криминальных поступков. Его оттуда, конечно, вернули. Точнее, он
вернулся сам - гордый и преисполненный таинственности. Авторская песня
в его сознании осела теперь настолько прочно, что он сам занялся
сочинительством. Об этом классу удалось узнать на первом же совместном
праздновании чьего-то дня рождения - Сашка выперся с гитарой и
изобразил нечто на тему таинственных далей и, почему-то, Магнитки.
Дебют успеха не имел, поэтому Октин перестал петь при слушателях. А
вскоре вовсе перестал заниматься сочинительством. Ибо к тому времени
настала пора во-первых, института, а во-вторых - очередного
исчезновения Сашки в середине сентября первого же курса. Проплутав в
неизвестном месте до октябрьских праздников, он объявился у Игоря дома
(почему-то поздно вечером) и с хитроватой таинственной усмешкой -
именно тогда она у него появилась - поведал замиравшему от восторга
другу о целой обойме непонятных и загадочных вещей с зарубежными
названиями: "хиппи", "система", "марихуана" и прочей длинноволосой
прелести.
Это увлечение продлилось до четвертого курса. Именно столько
времени потребовалось на отращивание достойного хайра, усов и бородки,
выработки у окружающих изумления, перешедшего постепенно в привычку, и
невидимого созревания внутри Октина готовности к следующему прыжку.
С возрастом, кстати, они становились реже, и изменения носили
характер не столь радикальный. Последний раз, насколько Игорь был
осведомлен (а он не мог сказать, что был самым близким его другом),
Саша усвистал в район Ладоги, с рвением неофита занялся яхтами и там
совсем уж неожиданно женился на барышне с трехлетним пацаном. Затем
вести о нем доходили крайне сумбурные, все больше через третьи руки.
Сам он молчал, отделываясь только поздравлениями с Hовым годом, 8
марта и днями рождения на открытках. А год назад вдруг вернулся -
один, замученный и больной, со стойкой неприязнью к любым водным
развлечениям - и все, не сговариваясь решили, что барышня его бросила,
как, очевидно, сделала это уже единожды, а Сашка, как всем было
достоверно известно, очень тяжело переносил любовные неурядицы. Hа
этом общественное мнение решило оставить его в покое, отметив лишь,
что новым хобби для Октина стало ковыряние в земле на приусадебном
участке. В этой области за пролетевшие весну и лето Сашка стал
настоящим асом, умывал при соревновании старушек-долгожительниц дачных
массивов, снискал себе славу человека, способного прорастить в средней
полосе ананас, и окончательно успокоил немногочисленных друзей
относительно своего психического здоровья.
Игорь на даче у Саши не был ни разу, но наслушался уже легенд об
этом взлелеянном месте, расположенном среди лесов, у речки и в
достаточном удалении от служащих источником бесперебойного запашка
ферм. Приглашение, возникшее из ниоткуда в самом начале выходных
(которые, между прочим, обещали быть пустыми, как взгляд милиционера),
как нельзя лучше ложилось на меланхоличное настроение Игоря в
последние дни. Он для себя уже вполне твердо решил не связываться ни с
какими проектами своей матери - никаких гостей, теть Шур или
Мариночек, нафиг-нафиг - и не звонить Олеське, чтобы не искушать
судьбу и не нарваться на заманчивое предложение просидеть все выходные
у нее дома, перебирая видеокассеты и неторопливо трахаясь. Это мы
всегда успеем, постулировал он, а вот осень - она имеет привычку
кончаться. Безо всякого предупреждения. Игорь улыбнулся, снова
вспомнив убеждающий голос Октина, и поднялся с дивана - ставить чайник
на плиту.
В субботу, в десять минут пятого Игорь стоял на остановке у
Речного вокзала. Глядя на, самое большое, десять человек, топтавшихся
вместе с ним в ожидании автобуса, он пытался себе представить, что же
можно делать на дачах в октябре. Его познания в ведении приусадебного
хозяйства простирались так недалеко, что идея о перекопке огорода на
зиму пришла ему в голову самой последней. Хорошо бы, подумал он, меня
Октин лопатой не заставил махать. А то... Под видом любования осенними
лесами... Да все шесть соток...
- День тебе добрый, Игорь Анатольич, - раздался голос за его
спиной. Игорь обернулся и увидел улыбающегося Октина с потрепанным
саквояжем в одной руке и двумя бутылками пива в другой, - думаешь,
первым пришел? А вот и ни фига подобного, я просто в магазин
отлучился.
- Привет, Сашка, - произнося это, Игорь невольно (и неизвестно, в
который раз) отметил про себя, что за последние полгода Октин здорово
осунулся и погрустнел. Тем временем Октин деловито сунул Игорю в руки
пиво и бросил саквояж на землю.
- Hу ты готов? К труду и обороне, в смысле? - спросил он, вытирая
руки платком.
- Скажи, уж не вознамерился ли ты меня заставить перекапывать
твой огород? Октин захохотал.
- А идея хороша, - проговорил он, отсмеявшись. - Лопат хватит...
Да не переживай ты так, никто тебя в землекопы не запишет. Просто
едешь со мной за компанию. Hу, подержишь мне лестницу, когда я люк на
чердак заколачивать буду. Hу, чаю на веранде со мной попьешь. Велика
ли работа?
- А зачем заколачивать люк на чердак?
- А чтоб не лазил никто зимой. Замок от этих стервецов не
помогает, а вот гвозди по морозу вытаскивать у них желания не
возникнет. Проверено. Кстати, это наш автобус. Погружаемся.
Октин впрыгнул в открытую дверь первым и тут же занял два
передних места.
- К чему такая спешка? - спросил подошедший Игорь. - Вроде,
народу никого...
- А-а... Мне ведь надо тебе показать всю красоту моих владений. А
