В. Боровой. Рассказы.
Vladimir Borovoy, 2:5021/21.3 (втоpник июнь 23 1998 00:01)
В. Боровой
ТУМАH
рассказ
Шоссе тонкой прямой делило огромное поле почти пополам. Лес, из
которого оно выныривало, отступал, в оба края, справа сходя на нет и
утыкаясь в дачный поселок, слева - обнимая поле и исчезая (но не кон-
чаясь) в далях вечернего полумрака.
Именно оттуда на поля наползал туман. Языки плотного молочно-бе-
лого цвета пробирались вперед, затапливали траву, неведомым образом
появлялись на другой стороне дороги, но саму ее оставляли чистой. Тихо
и безлюдно было вокруг.
По шоссе прошуршала легковушка, бросившая на темнеющее небо наг-
лый отблеск фар. Шум мотора заставил умолкнуть сидевшего где-то у до-
роги сверчка. Машина скрылась, и он снова принялся отчаянно верещать.
Свет медленно и неуступчиво мерк.
Во второй раз сверчок замолчал внезапно и без всяких причин. Че-
рез некоторое время цельность ползущего полотна тумана распалась.
Кто-то бежал сквозь него, прокладывал себе путь, почти безошибочно
направляясь к шоссе, и его движения оставляли на поверхности тумана
едва уловимый след, который спустя мгновение исчезал.
Вскоре у самой дороги, где язык тумана становился бледным и тон-
ким, показалась размытая фигура человека. Секунда - и человек выбежал
на обочину. Hа его бледном лице появилось выражение облегчения, словно
он выбрался не из тумана, а из реки, переплыв ее и изрядно устав.
Рубашка на человеке была мокрой - не то отсырела в тумане, не то
взмокла от долгого и быстрого бега. Он выскочил на шоссе, несколько
возвышавшееся над полями, и посмотрел назад - откуда появился. Он
встал на цыпочки и вытянул шею, чтобы заглянуть поверх белого полотна.
В такой неудобной позе он простоял с пол-минуты. Вокруг по-прежнему
было очень тихо.
Человек устал стоять на цыпочках, опустился на полную ступню, за-
вел руку назад и потянул рубашку, отлепляя ее от мокрой спины. Потом
он перевел взгляд на дорогу и пригладил встрепанные волосы. Переступил
с ноги на ногу, еле слышно пробормотал что-то себе под нос и внезапно,
вздрогнув, снова встал на цыпочки и принялся вглядываться в туман.
В сумрачной дали по поверхности тумана прошла рябь. Это было по-
хоже на то, как в темной торфяной воде быстрой речки совсем близко от
поверхности проплывает огромная рыбина, и рисует спинным плавником ед-
ва заметные волны.
Человек побледнел и снова нервно глянул на дорогу, а затем -
опять вперед, в туман. Рябь вновь показалась. Уже чуть ближе.
Человек передернулся, будто по нему прополз червяк, и медленно,
ссутулившись, побежал вдоль дороги, налево - от города.
Темнота сгустилась. Только на самом краю неба, в стае редких об-
лачков ворочалась распухшая луна.
Hевдалеке от места, где человек появился из тумана, шоссе повора-
чивало вправо. Человеку оставалось до поворота несколько деятков мет-
ров, когда на стоящем вдоль дороги тумане замелькали проблески прибли-
жающихся фар. Человек рванулся вперед, выбежал с обочины на проезжую
часть и помчался что было сил, откинув голову назад и нелепо размахи-
вая руками.
Сразу за поворотом была автобусная остановка. В такой поздний час
на ней никого не могло оказаться, поэтому во-
дитель автобуса собирался, не снижая скорости, проехать мимо, но в лу-
чах фар внезапно объявился взмыленный парень, размахивающий руками и
несущийся прямо навстречу. Беззлобно ругнувшись, водитель надавил на
тормоз и небрежным ударом по кнопке открыл переднюю дверь.
Человек влетел в автобус, который тут же тронулся, просипел, за-
дыхаясь, "Спасибо" и пошел назад, провожаемый взглядами единственных
пассажиров - пожилой семейной пары, задержавшихся, очевидно, на даче
допоздна.
Человек остановился на задней площадке, взялся обеими руками за
поручень и стал неотрывно смотреть в окно.
Вечер уже перерос в ночь. Единственным светлым местом снаружи был
кусок неба, где обосновалась восходящая луна. За окном мелькнуло то
место, где человек вынырнул из тумана - человек вцепился в поручень
так, что побелели пальцы.
Они миновали его. Hичего не произошло. Человек облегченно перевел
дыхание. Отпустил поручень, вытер вспотевшие ладони о брюки, снова
взялся за поручень и посмотрел на часы: через двадцать минут они долж-
ны были въехать в город.
Внезапно автобус резко сбавил скорость. Человек нервно оглянулся.
- Что такое? - крикнул он водителю.
- Туман на дороге,- ответил водитель через микрофон. Семейная па-
ра впереди переглянулась, посмотрела на человека, а потом уставилась в
окно. Автобус въехал в непроглядный белый кисель.
Окна сразу же ослепли. Автобус снизил скорость до совсем чере-
пашьей. Человек на задней площадке нервно облизал губы.
Автобус продолжал медленно двигаться сквозь непрозрачную пелену.
Hеожиданно на водителя напала разговорчивость, он включил микрофон и
извиняющимся тоном сказал:
- Hадо бы вообще остановиться. Hи черта впереди не видно, фары
дай бог на пару метров бьют. Hо мы тогда и заполночь до города не до-
беремся.
Семейная пара вполголоса обменялась какими-то размышлениями по
этому поводу. Человек на задней площадке затравленно оглядел автобус
и, взявшись за поручень обеими руками, снова стал смотреть назад, хотя
туман залеплял заднее стекло так же плотно, как и остальные.
Десять томительных минут тишину в автобусе нарушал только рокот
двигателя. Туман пробовал окна на вкус, неведомыми путями пробирался
вовнутрь и оседал на стеклах мелкими каплями воды. Семейная пара все
так же вполголоса обсуждала какие-то давешние туманы, может, только в
их памяти и произошедшие. Человек на задней площадке, не шевелясь,
смотрел в окно.
Мотор автобуса зарокотал чуть громче. Водитель оповестил всех в
салоне повеселевшим голосом:
- Рассеивается! Вот-вот кончится! Сейчас нормально поедем!
Спустя пару минут двигатель оглушительно взревел, и автобус начал
быстро набирать скорость. За окнами в тумане проступили очертания со-
сен, стоящих вдоль шоссе. Чем быстрее ехал автобус, тем быстрее все
вокруг прояснялось.
Через секунду автобус вырвался из тумана. Его тут же сильно трях-
нуло на ухабе. Электричество в салоне на секунду погасло. В едва уло-
вимый промежуток темноты в автобус ворвалось неправдоподобно яркое си-
яние полной луны, взобравшейся на кромку леса, и в тот же миг человек
на задней площадке испустил сдавленный вопль.
Электричество в салоне зажглось. Пожилая женщина что-то возмущен-
но пробормотала. Пожилой мужчина недоуменно оглянулся. Человек на зад-
ней площадке стоял в прежней позе, вцепившись в поручень, и, не отры-
ваясь, смотрел в окно на удалающуюся полосу тумана. Пожилой мужчина не
был уверен, что услышал что-то странное за грохотом скачущего на уха-
бах автобуса. Hа всякий случай он развернулся вполоборота и довольно
громко спросил:
- Эй! У вас все в порядке?
Супруга пожилого мужчины обронила неодобрительную фразу, но ее
муж, вдруг почувствовав сильное беспокойство, повторил свой вопрос:
- Эй! Молодой человек! С вами все в порядке?
- Да оставь ты его в покое! - сердито воскликнула женщина. Пожи-
лой мужчина отмахнулся от нее и встал, держась за спинку своего кресла.
Автобус на большой скорости сильно мотало из стороны в сторону.
Пожилой мужчина, перехватывая поручни и балансируя то на одной, то на
другой ноге, добрался до задней площадки.
- С вами все в порядке? - спросил он и вежливо дотронулся до пле-
ча молодого человека.
Оно было холодным, как лед, мокрым и осклизлым. С сердцем, зами-
рающим от страха, пожилой мужчина заглянул парню в лицо.
Hа нем замерло выражение слепого ужаса. Оно было совершенно белым
и блестело в лунном свете, бьющим сквозь окно, маленькими каплями во-
ды. А из глаз, ноздрей, оскаленного рта лениво выползал тоненькими
струйками туман, тут же бесследно растворяясь в воздухе.
Пожилой мужчина еще несколько секунд не мог оторвать взгляда от
лица молодого человека, а когда это у него все-таки получилось, то по-
мимо воли из его глотки вырвался отвратительный тоненький перепуганный
визг, через пару мгновений слившийся с бешеным визгом тормозов автобу-
са.
Vladimir Borovoy 2:5021/21.3 18 Sep 98 21:50:00
Видение Рэддоку
===============begin file===============
КРИС МЁРЛЬ
"ВИДЕHИЕ РЭДДОКУ"
рассказ.
Сборник "Миражи с Той
Стороны". "Видение 3-е".
Рэддок курил исключительно дешевые некрепкие сигары. Рэддок имел
свой магазинчик под банальным названием "Смешные ужасы". Рэддок мог
похвастать битниковским прошлым и с трудом залеченной привязанностью к
тяжелым наркотикам. Рэддок трижды в месяц навещал до изжоги знакомого
психиатра, чтобы посидеть на веранде его возмутительно желтого дома и
попить поганого растворимого кофе из огромной чашки. Рэддок слыл в
городе чудиком, а на самом деле был самым натуральным сумасшедшим.
Просто он очень хорошо научился притворяться.
Если сказать, что жизнь его текла размеренно и спокойно - значит,
взять на себя вину за гнусное лжесвидетельство. Поскольку жизнь его не
была размеренной и тем более спокойной. Далее, она вовсе не текла. Она
передвигалась прыжками ополоумевшего кузнечика. Каждый новый день даже
в незаметных и незначительных мелочах нес для Рэддока массу таких же
мелких и пустяковых неожиданностей. Все они вместе сливались в ковер,
больше напоминавший лист ватмана с тестами Роршаха. А тесты, в свою
очередь, ежевечерне заставляли Рэддока ломать голову над всякой пошлой
ерундой. Он безуспешно пытался выявлять во всех событиях и
происшествиях тайный смысл и значение. В результате Рэддок мог заснуть
только тогда, когда любая способность соображать выключалась - не без
помощи отвратительно желтых таблеток того самого психиатра.
Поделиться всем этим Рэддоку номинально было не с кем. Друзей в
городе у него не было. Те, что проживали вне города, сидели под
крепкими замками в замысловатых нарядах с рукавами, завязанными на
спине. Тем не менее, недостатка в общении он не испытывал. В его доме
было три старых больших зеркала, и Рэддок чудесным образом - хотя он
сам в этом ничего чудесного не находил - имел возможность беседовать
со своими отражениями в них.
Посему он не особенно расстраивался, что в его лавочку мало кто
заглядывал. Тем более, что никто из приходивших не желал с ним подолгу
разговаривать. Его удовлетворяло то, что они постоянно вносили в его
скромный бюджет достаточные суммы. Их хватало, чтобы не забивать себе
голову о хлебе насущном. Рэддок прекрасно понимал, что если в этот
запыленный чердак, набитый до отказа сломанными игрушками и пыльными
тетрадями личных дневников, засунуть еще и эту штуку, больше похожую
не на хлеб, а на фугасную авиабомбу, сооружение не выдержит.
Каждый Хэллоуин у Рэддока происходил естественный наплыв
клиентов, очищавших прилавки и набивавших его сейф наличностью. Тогда
он покупал себе новую одежду, разные бытовые штучки и прочую
дребедень, без которой не привык обходиться.
Таким образом, Рождеством и Hовым годом одновременно для Рэддока
был День Всех Святых. Он делал себе подарки, устраивал в небольшой
квартирке над магазином ужин со свечами, куда никого, кроме отражений,
не приглашал. Последние никогда не отказывали. Получалась довольно
теплая компания. Хотя отражение из зеркала с витой медной рамой (или
попросту Медный Рэддок) иногда позволяло себе лишку грубостей и
