ко, не очень попадаться на глаза часовым.
Разгрузку танков днем не производили. Потому и пирс, к которому был
пришвартован английский военный транспорт "Орион", был пуст.
Семен Алексеевич уже собирался уходить, как вдруг увидел, что с "Ори-
она" на пирс спустились матросы и беспорядочной гурьбой направились к
воротам порта. Он скорым шагом обошел штабеля каких-то бочек и тоже нап-
равился к воротам.
Не доходя до них, остановился, сосредоточенно скручивая цигарку.
Когда английские моряки, предводительствуемые коренастым боцманом с
серьгой в ухе, поравнялись с Семеном Алексеевичем, он жестом попросил у
них огонька.
Моряки остановились. Боцман достал зажигалку, посмотрел на замыслова-
то скрученную цигарку и улыбнулся. Заулыбались и другие, заговорили на
непонятном Красильникову английском языке.
- Козья ножка, - попытался объяснить он любопытствующим морякам и,
чтобы разговор не оборвался, жестами показал:
- Хочешь, тебе сделаю?
И, не ожидая его согласия, Красильников достал полный табаку кисет,
рванул размашистым, изящным движением газету и ловко, одним приемом,
скрутил предлинную козью ножку. Всыпав в нее рубленый корень самосада,
он подал готовую цигарку боцману. Тот прикурил, затянулся. Лицо его дер-
нулось и побагровело, он громко закашлялся. Моряки снова засмеялись и,
обступив Семена Алексеевича и боцмана, по очереди стали пробовать само-
сад, гогоча и весело хлопая Красильникова по плечу. Знакомство завязыва-
лось...
Но в это время юркий человек в штатском, по виду явно филер, тут как
тут появился возле моряков, подозрительно присматриваясь к тому, что
здесь происходит.
Красильников наметанным глазом сразу же заметил филера и понял, что
знакомство с ним ничего хорошего ему не сулит.
- Ладно, ребята! Мне пора! Пойду! - пробормотал он и постарался про-
тиснуться сквозь толпу обступивших его англичан, они его не отпускали.
Звали с собой выпить. Хоть и не знал он английского языка, но правильно
понял это приглашение по тем жестам, которыми моряки сопровождали слова.
- Не могу я, ребята! Некогда! - качал головой Красильников и затем
вдруг, чуть прищурив глаза, сказал: - Вот завтра... Завтра можно...
Завтра давайте встретимся...
При этом Семен Алексеевич прикладывал руку к щеке и даже закрывал
глаза, чтобы моряки лучше поняли, что значит завтра".
- Завтра... - повторил вслед за Семеном Алексеевичем высокий моряк с
тяжелым упрямым подбородком и отрицательно покачал головой: - Нет!.. Нет
завтра... Ту-ту...
Что-то резкое и гневное бросил в толпу филер. Высокий моряк огрызнул-
ся и махнул в его сторону рукой. Весело и возбужденно переговариваясь
между собой, моряки тронулись дальше. Филер уже стоял возле Семена Алек-
сеевича и ждал, когда отойдут подальше моряки.
Но высокий моряк что-то понял, тоже остановился и, угрожающе погляды-
вая на филера, стал ждать. Тогда филер, сменив Красильникова недобрым
взглядом, покорно побрел вслед за входящей толпой англичан. "Спасибо,
товарищ!" - мысленно сказал выручившему его моряку Красильников и, про-
водив англичан задумчивым взглядом, пошел в противоположную сторону.
Наплутавшись вдоволь в сложных лабиринтах припортовых улиц, Кра-
сильников вышел наконец к деревянным причалам. Здесь мерно покачивались
на легкой волне ходкие рыбацкие фелюги. На корме одной ветхой лайбы си-
дел старик. Увидев, что Красильников остановился, старик, глядя поверх
Ючков, крикнул:
- Матрос, выпить чего не найдется?.. Есть отменная закуска! - и он
показал на связку вяленой рыбы, висевшую на флагштоке.
Семен Алексеевич прошел не мешкая по причалу к лайбе.
- Какую службу здесь несешь? - дружелюбно спросил он старика, стара-
ясь понравиться ему.
- А служба у меня простая, - начал старик - видно, был из разговорчи-
вых, - вроде сторожа я. - Он помолчал и грустно добавил: - Сорок годков
день в день прослужил в этом порту, в таможне, а теперь... вот...
Семен Алексеевич даже присвистнул от удивления.
- Сорок лет?.. Наверное, многих моряков знаете?
- Известно, - согласно кивнул головой бывший таможенник.
- А не доводилось вам встречать кого с бывшего эсминца "Гаджибей"? -
дознавался Семен Алексеевич.
- С того, потопленного? - повел бровью в сторону рейда таможенник.
Красильников кивнул.
- Ходит тут один. Комендором был.
- Комендором? А фамилию его не вспомните? - с надеждой в голосе спро-
сил Семен Алексеевич.
- А чего вспоминать? Воробьев его фамилия.
- Воробьев?.. Василий?.. - обрадовался Красильников.
- Василий. Он самый.
- Значит, он здесь? - продолжал несказанно обрадованный Красильников.
- А где его можно повидать?
- Если есть на что выпить, то в аккурат через десять минут я его вам
покажу.
- Есть! Есть! Пошли, папаша!..
Таможенник легко выбрался на причал.
- Подождите, а вахту кому?.. - вдруг остановился Красильников.
- А шут с ней, с вахтой! И с этой лайбой! На ней все равно украсть
нечего, - проговорил таможенник.
В двух кварталах от порта, на ветхом каменном доме, висела на кронш-
тейнах большая медная пивная кружка, а под нею красовалась надпись: "Эк-
сельсиор". Старик таможенник свернул во двор, показал на пролом в стене,
означавший вход. По выщербленным ступеням они спустились вниз. Под по-
толком каменного коридора висел тусклый керосиновый фонарь. Он освещал
дубовую дверь.
Таможенник толкнул ее - и навстречу им с оглушающей силой вырвался
нестройный гул, послышались невнятные пьяные голоса. Семен Алексеевич
увидел низкий сводчатый зал, в котором за длинными дубовыми столами си-
дели люди. Это были рыбаки, грузчики, военные моряки, механики с мелких
судов и портовые воры. На их одежде лежал отпечаток морских профессий. И
только два филера, сидевшие неподалеку от входа, казались здесь такими
же несуразными, как, скажем, архиерей цирковой арене. Они тянули пиво и
не спускали глаз с английских моряков, тесной кучкой сидевших за другим
столом.
Таможенник повел Красильникова в конец зала, ближе к стойке. Здесь в
одиночестве сидел моряк в грубой брезентовой робе.
- Вот и дружок ваш - Воробьев, - показал старик.
Семен Алексеевич заглянул в лицо моряка, тронул его за плечо:
- Не узнаешь, Василий?
Моряк нехотя поднял голову, несколько мгновений всматривался в Кра-
сильникова.
- Семен?.. Здорово! А мне кто-то сказал, что тебя будто убили. - Мо-
ряк ногой придвинул табурет для Красильникова скомандовал в сторону
стойки: - Матрена! Пива нам!
- А водочки не будет? - ласково напомнил таможенник, глаза у него за-
маслились от ожидания.
Воробьев посмотрел на старика, покачал головой:
- Ох и надоел ты мне, старик!
Семен Алексеевич весело объяснил Воробьеву:
- Это он помог разыскать тебя. - И затем сказал таможеннику: - Вы бы
сами выпили! А денег я дам!
- Понимаю! - проникновенно сказал таможенник.
Красильников достал из кармана несколько царских денежных купюр и
протянул их таможеннику. Тот, не глядя, зажал деньги в кулаке и, пятясь
между столами, зашлепал к стойке.
А Семен Алексеевич и Василий Воробьев не спеша потягивали пиво и тихо
переговаривались.
- Мне эта взрывчатка для большого дела нужна, - убеждал Красильников
своего давнего друга, который сейчас смотрел на него какими-то грустными
глазами.
- Не знаю, для чего она тебе нужна, но нету ее у меня, я не комендор
сейчас. Рыбалю - и вся моя недолга.
- Значит, не поможешь? - тихо, чувствуя, как перехватывает от обиды
горло, спросил Красильников.
- Значит, не помогу, Семен... - Помолчав немного, Воробьев хмуро до-
бавил: - Да и к стенке сейчас за это без суда вставят!
- Боишься, выходит?
- Понимай как хочешь.
Красильников встал.
- Ты что ж, уходишь? - спросил, заметно трезвея, Воробьев. - А я ду-
мал, посидим... повспоминаем... Жизнь-то, жизнь ныне какая верченая...
Одна и отрада - повспоминать...
- Нам вроде вспоминать нечего, - сухо сказал Красильников и, не про-
щаясь, круто повернувшись, двинулся к выходу. Поднявшись по ступенькам,
постоял немного - нет ли хвоста? - и, успокоенный, зашагал по улице. Он
так и не заметил, как из пивной выскользнул филер и приклеился к его
следу...
Вот уже кончилась улица, и он свернул в переулок. Когда проходил воз-
ле какого-то дома мимо железной калитки, чья-то сильная рука внезапно
ухватила его за рукав бушлата и рванула к себе. Калитка тотчас же зах-
лопнулась, скрежетнул железный засов. Не успел Семен Алексеевич что-либо
сообразить, как увидел перед собой виновато улыбающегося Воробьева.
- Не видал разве? За тобой шпик увязался... Давай за мной! - прогово-
рил он, тяжело дыша.
- Как ты сюда успел? - удивился Красильников.
- Известно... проходными дворами, - переводя дух, ответил Василий и
крепко, по-матросски хлопнул его по плечу. Они торопливо пошли по ка-
кой-то сложной, запутанной дороге - мимо дровяных складов, старых сара-
ев, полуразваленных землянок...
Верстах в пяти от Новороссийска, на берегу небольшого заливчика, сто-
яло несколько выщербленных морскими ветрами рыбацких хат. А неподалеку
от них вольготно покачивались на волнах заякоренные шаланды и баркасы.
Сюда Воробьев и привел Семена Алексеевича.
- Вон мой корабль стоит...
"Мария" - крупно было выведено белой краской на борту ничем не приме-
чательного баркаса.
- Здравствуйте вам, - послышался певучий женский голос.
Семен Алексеевич обернулся. Перед ним стояла с молодой смелой улыбкой
на красивом, веснушчатом лице статная русоволосая женщина.
- Мария, те пироксилиновые шашки, что мы когдась рыбу глушили, где у
тебя? - спросил Василий у женщины.
- Возле хаты закопаны.
- Много осталось? - уточнил Василий, и было ясно, что такого рода
разговоры здесь - дело будничное.
- Богато еще! Пуда два...
- Выбери их из земли и подсуши. Они ему для настоящего дела нужны! -
Василий с уважением кивнул в сторону Красильникова.
- Что ж, раз нужны - выберу, - сразу и просто согласилась женщина.
- И деготь мне приготовь, замажу на баркасе твое имя! - крикнул ей
вслед Василий и, встретив недоуменный взгляд Красильникова, охотно
объяснил: - По сухопутку, понимаешь, вам из города с пироксилином никак
не выйти. Патрули везде шастают... Попробуем, как стемнеет, до Зеленого
мыса морем вас вывезти...
К вечеру Красильников привел сюда, в рыбацкую хижину, Кособродова и
Николая, и они, не мешкая, стали готовить баркас к выходу в море. Во-
робьев выволок из хаты несколько связок просушенных рыбацких сетей, сно-
ровисто расправил их на корме, возле старенького, добросовестно отслу-
жившего уже десять своих жизней движка. Под сетями сложили пироксилин и
несколько динамитных шашек, которые каким-то чудом достал у кого-то Ко-
собродов. Принес Дмитрий Дмитриевич главную новость, ради которой оста-
вался в городе. Знакомый машинист достоверно сообщил, что эшелон с тан-
ками тронется к фронту завтра в десять часов. К этому времени они должны
уже добраться до места.
Когда совсем стемнело, Мария пригласила всех в хату, выставила на
стол чугунок вареной картошки, хлеб, десяток вяленых кефалей.
Ели молча, сосредоточенно и торопливо. Почти одновременно встали,
поблагодарили хозяйку, Воробьев взглянул на часы:
- Ну что ж! Тронемся помалу! Времени надо с запасом: Бригантина у ме-
ня норовистая. По части мотора!..
Но мотор завелся сразу, с первого поворота ручки, затарахтел бодро,
весело.
Баркас шел вперед в кромешной тьме, слегка покачиваясь волнах. Сидя
на носу, на бухте свернутого каната, пристально вглядывалась вперед Ма-
рия. За рулем стоял Воробьев. Семен Алексеевич, Кособродов и Николай
расположились рядом с ним залепленных рыбьей чешуей ящиках.
- Ну что ж, я так считаю, - вращая штурвал, громко рассуждал Василий,
