никакая сила.
- Ну, пройдем к составу! - небрежно кивнул Кольцов фельдфебелю. И они
зашагали по рельсам к паровозу поезда.
Из окошка паровозной будки на землю густо струились мерцающие отсветы
горящей топки. Паровоз изредка вздыхал, выбрасывая под колеса клубы па-
ра.
- Кто идет? - окликнул часовой.
- "Казань"! - произнес пароль фельдфебель.
- "Саратов"! - ретивым голосом отозвался часовой и разрешил: - Прохо-
ди!
Кольцов, строго вглядываясь в лицо часового, спросил:
- Какой твой объект?
Часовой, боясь в чем-либо преступить устав, вопросительно посмотрел
на фельдфебеля.
- Говори их благородию, - разрешил караульный начала ник.
- Мой объект - вот эта стрелка, - доложил часовой.
- А там дальше есть охрана? - спросил Кольцов у фельдфебеля,
- Никак нет, ваше благородие. Там больше стрелок нет. Вот эта ведет к
главному пути.
- Безобразие! - возмутился Кольцов. - Нет, вы подумайте! Они ставят
караул возле какой-то паршивой стрелки, а весь главный путь до семафора
никем не охраняется! Да вас за это под суд мало отдать! Ведь литерный с
минуты на минуту выйдет на перегон.
- Ваше благородие, я здесь ни при чем... Мне приказали!.. - взмолился
фельдфебель. - И господин капитан еще вам про эту стрелку докладывали...
- Ты все напутал, болван! - болезненно поморщился Кольцов и махнул
возле самого носа фельдфебеля лайковой перчаткой. - "Приказали!" Не это
тебе приказывали! Главный путь надо охранять! Сейчас же отправь этого, -
он кивнул на часового, - к семафору!
- Слушаюсь, ваше благородие! - Фельдфебель обернулся к часовому и за-
орал: - Ну что стоишь, как истукан, прости господи! Слышал, чего прика-
зали их благородие? Шаг-о-ом марш к семафору! И смотр-ри там у меня!..
Последних слов фельдфебеля солдат уже не слышал. Придерживая одной
рукой винтовку, другой - полу шинели, он во весь дух мчался к семафору.
Кольцов достал портсигар, вынул папиросу. На лице его мелькнуло подо-
бие улыбки. Он протянул портсигар фельдфебелю.
- Закуривай, служба!
- Премного благодарен, ваше благородие, - почтительно привстав на
носки, кончиками пальцев взял папиросу фельдфебель. Они закурили. Посто-
яли немного молча.
- Ты вот что! Где стоят конские вагоны - видел? - спросил Кольцов.
- Так точно! Видел!
- Иди туда и прикажи, чтобы дневальные позакрывали двери всех ваго-
нов. Пока не пройдет литерный, из вагонов чтоб никто никуда! Понял? -
тоном, не терпящим возражений, произнес Кольцов.
- Понял, ваше благородие! - осоловело взглянул на капитана караульный
начальник.
- Потом вернешься к семафору, я тоже туда пойду.
Фельдфебель козырнул и, круто повернувшись, побежал в сторону удален-
ных запасных путей.
Кольцов выждал некоторое время, пока не стихли вдали шаги фельдфебе-
ля, и подошел к стрелке. Постоял, оглядываясь и прислушиваясь. Взялся за
рукоять переводного рычага и перебросил его в противоположную сторону.
Резким металлическим звуком щелкнули стрелки, открывая выход с запасного
на главный путь.
Затем Кольцов, пригибаясь, побежал к паровозу. Машинист и кочегар не
особенно удивились, увидев офицера, влезающего лестнице на паровоз. Плащ
у него был расстегнут, блестели аксельбанты, и они поняли, что это важ-
ный чин.
Кольцов встал боком в тени тендера, заваленного углем, и жестко при-
казал:
- Трогайте!
Железнодорожники оцепенело уставились на него.
Лицо Кольцова стало почти неузнаваемым, словно каменным от напряже-
ния. Руки он держал в карманах плаща.
- Без жезла дежурного по станции не имею права, - первым опомнился
машинист, испуганно глядя на Кольцова.
- Даю полминуты. И гарантирую жизнь. Трогайте!
Рука кочегара потянулась к паровозному гудку.
- Руки прочь! - яростно крикнул Кольцов, выхватывая пистолеты. -
Застрелю!.. Трогайте! Ну!
Кочегар, словно обжегшись, отдернул руку, еще до конца не понимая,
что же требует от него этот франтоватый офицер.
А машинист, неторопливо вращая колесико, открыл клапан травления пара
и взялся за реверс.
- Трогай! - еще раз повторил Кольцов и поднял на уровне груди оба
пистолета.
Машинист потянул ручку реверса вниз. Паровоз шумно выбросил сильные
струи белого, как кипень, пара. Задрожал, пробуксовывая колесами. Гулко
громыхнули буфера. И весь состав натужно тронулся с места.
От перрона к паровозу суматошно ринулись люди. Впереди всех - капи-
тан. Он на ходу расстегнул кобуру и, что-то истошно крича, выхватил ре-
вольвер.
Кольцов, молниеносно вскинув пистолет, выстрелил. Капитан ошалелыми
главами посмотрел на паровоз.
Под дулом одного пистолета Кольцов держал машиниста и кочегара, а из
второго, не целясь, стрелял в сторону бегущих.
Паровоз постепенно набирал ход, колеса простучали по стыкам стрелки -
и он оказался на главном пути. Изгибаясь, следом за ним выкатывались на
главный путь платформы, груженные огромными бревнами.
- Больше угля! - скомандовал Кольцов кочегару.
- Кочегар взялся за лопату и открыл топку. Яркий свет залил глубину
паровоза...
У семафора стоял часовой, которого прислал сюда фельдфебель, и с
детским, тупым изумлением смотрел на проплывающий паровоз. Потом мимо
него замелькали платформы с лесом. А когда уплыл вдаль красный фонарь
хвостового вагона, постовой, обалдело поморгав глазами, вскинул винтов-
ку. Поднимая тревогу, три раза выстрелил в воздух.
Вскоре всадники на всполошных конях проскакали мимо не стреляющего,
что ему делать, часового вслед за удаляющимся в ночи составом...
Ну, вот все, точка... Никакая сила нас теперь не остановит! - тор-
жествуя, подумал Кольцов. Обернувшись к железнодорожникам и перекрывая
гул топки, крикнул:
- Поднимайте до отказа давление и прыгайте!
Машинист посмотрел на манометр, перевел взгляд на кочегара. Тот энер-
гично бросал уголь в топку.
Поезд бешено мчался по степи, и стук его колес слился в протяжный
гул. Все больше отставали от поезда всадники, круто осаживали коней и в
бессильной ярости палили вслед ему из коротких кавалерийских карабинов.
Стриженный "под бобрик" капитан вбежал в станционное помещение, бро-
сился к телефону. Долго и бестолково с остервенением крутил телефонную
ручку.
- Эй, вы там! Закройте выходной путь! Остановите литерный! - закричал
он в трубку. - Перегон... так вас разэтак... занят!.. Что-о? Как это -
поздно?!
Он грузно осел в кресло, глядя остекленевшими глазами на телефонную
трубку. Отшвырнул ее, как отбрасывают ненужную, бесполезную вещь, - и
она бессильно повисла на шнуре. Положил голову на стол и так застыл в
неподвижности. Свое ближайшее будущее он представлял отчетливо: трибу-
нал, расстрел. И он уже бессилен что-либо изменить в своей судьбе. Ибо
до его ареста оставались минуты... "Из пункта А в пункт Б..." Как давно
это было - гимназия, военное училище! Жизнь казалась вечностью... "Из
пункта Б в пункт А..." Когда же они встретятся?.. Когда? Нет, лучше бы
они никогда не встречались... До ареста капитана оставалось ровно
столько времени, сколько понадобится этим двум бешено несущимся навстре-
чу друг другу поездам, чтобы они встретились! Так встречается молот с
наковальней. "Нет! Нет! - не мог примириться с неотвратимостью будущего
незадачливый капитан. - Здесь какая-то страшная ошибка. Я же не виноват.
Я сделал все возможное..."
Из труб спаренных паровозов, тянувших изо всех сил литерный поезд,
вырывались искры. Два прожекторных фонаря своими мощными лучами вспары-
вали темноту ночи, освещали стремительно летящее под паровоз полотно до-
роги. Теперь никакая сила на свете не могла остановить этого стреми-
тельного разгона.
Дробно стучали на стыках колеса тяжелых платформ. Угрюмо чернели ста-
рательно укрытые брезентом громады танков.
"Спокойней, спокойней! - уговаривал себя Кольцов. - Нужно им дать
сблизиться предельно, чтоб наверняка! Слишком большая ставка!.. А эти
паровозники - хорошие парни! Поняли, что от них требуется".
Стрелка манометра плясала у красной черты, когда Кольцов решительно
приказал:
- Прыгайте!
Сначала кочегар, следом за ним и машинист, ни секунды не мешкая,
спустились по лесенке и выпрыгнули из паровоза.
Из темного предгрозового неба неслись звезды, как будто навстречу ли-
терному устремились тысячи поездов с зажженными огнями. В напряженном
душном воздухе чувствовалось приближение грозы.
Кольцов чуть-чуть помедлил, глаза вдруг на мгновение от пережитой
напряженности застлало темнотой, и все же, собрав все силы, он положил
руку на реверс, чтобы еще сильней, до предела отжать его вниз.
Паровоз заметно убыстрял свой ход. Его все сильнее бросало из стороны
в сторону.
Кажется, все сделано как надо. Кольцов взялся за поручни и вышел из
паровоза. Он увидел вдали приближающуюся световую точку - встречный сос-
тав. На последней ступеньке задержался. Здесь особенно чувствовалась бе-
шеная скорость. Ураганный ветер пытался оторвать Кольцова от железных
поручней. Он что есть силы оттолкнулся и полетел в темноту... " Что было
потом, он помнил смутно. Его обо что-то ударило, протащило, снова удари-
ло... Что он жив, он понял по затухающему вдали торопливому перестуку
колес.
А затем раскололось небо, взметнулся ослепительно яркий огненный
смерч. От страшного взрыва содрогнулась земля...
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ТРЕТЬЯ
12 сентября Деникин отдал новую директиву войскам о переходе в общее
наступление по всему фронту - от Волги до румынской границы. Но это было
сказано больше для красного словца - наступать по всему фронту белые
войска уже не могли. Наиболее боеспособной и сильной была лишь Добро-
вольческая армия, на нее в первую очередь и возлагал свои надежды Дени-
кин.
Донская же армия была серьезно деморализована постоянными поражения-
ми. Многие донцы разуверились во всем и не желали воевать за пределами
своего края. Дон лихорадило, начались восстания, раздавались голоса о
примирении с большевиками. Усилились колебания среди кубанского и терс-
кого казачества; значит, на Кавказскую армию рассчитывать тоже не прихо-
дилось.
Поэтому Донской и Кавказской армиям отводилась, по новой директиве,
второстепенная роль. Им надлежало лишь сковывать действия красных на
фланговых направлениях. Деникин надеялся, что успехи Добровольческой ар-
мии в дальнейшем подстегнут и "донцов" и "кавказцев".
Был и еще один серьезный расчет у Деникина. Антанта усиленно вооружа-
ла армии Юденича и Колчака, и они готовились с новыми силами выступить
против Советской республики. В этих условиях Деникин считал нецелесооб-
разным выпустить на военную арену все свои войска: можно было потерять
их и тогда бы оставалось только одно-с завистью взирать на успехи своих
соперников.
Военные события на центральном участке фронта - от Курска до Воронежа
- развивались с исключительной быстротой. 20 сентября соединения Добро-
вольческой армии, нанеся поражение частям Красной Армии, захватили
Курск. Развивая успех, корпус Кутепова, конные корпуса Шкуро и Юзефовича
энергично продвигались на брянском, орловском и елецком направлениях.
Никогда еще противник не был так близко к самым жизненно важным центрам.
С 21 по 26 сентября состоялся Пленум Центрального Комитета партии,
которым руководил Ленин. ЦК предложил провести новые мобилизации комму-
нистов и представителей рабочего класса и направить их на укрепление Юж-
ного фронта. Кроме того, было решено перебросить на Южный фронт с Запад-
ного кавалерийскую бригаду червонных казаков и Латышскую стрелковую ди-
визию. Лучшие воинские части перебрасывались с Северного фронта и с пет-
роградского участка Западного фронта.
Рабочие Москвы и Петрограда послали на Южный фронт большую группу
коммунистов. На Южный фронт шли эшелоны из Иваново-Вознесенска, Ярослав-
