успел ему сообщить Юра? Ложь всплывет сразу, и мальчик окажется под по-
дозрением контрразведки. Остальное предугадать нетрудно: контрразведчики
сумеют допросить мальчика так, что он расскажет им всю правду.
И еще одна, такая же безрадостная, мысль пронеслась следом. Кольцов,
с которым тогда стоял Юра, его, к сожалению, не заметил. И едва ли Юра
поделится с Кольцовым своей тайной. "Безнадежное дело, - обреченно под-
вел итог своим размышлзниям Красильников, - никаким боком не приладишь
его для спасения..."
Словно отталкивая от себя спасательный круг, Семен Алексеевич реши-
тельно сказал фельдфебелю:
- Заберите пацана. Я его первый раз вижу.
- Как так в первый раз видишь? - изумился фельдфебель.
- А вот так, обознался он. Сапожник я, а не садовник, - усмехнулся
Семен Алексеевич, но встал, подошел к решетке.
- Семен Алексеевич! Ну как же... - с отчаянием проговорил Юра.
Но Семен Алексеевич оборвал его:
- Сказал, не знаю я тебя - и не знаю! Что еще надо?
Фельдфебель сплюнул.
- Ты фамилию свою скажи.
Семен Алексеевич опять прищурился. Дерзкий огонек вспыхнул в его гла-
зах. "Попытаться, что ли? Рискнуть? А вдруг?.."
- Нету у меня фамилии. И имени нету!
- Как это нету? Ты пошто мудришь?.. - уставился на него фельдфебель.
Но Семен Алексеевич больше не слушал фельдфебеля, пристально глядя в
глаза Юре, он сказал:
- Человек без имени я. Понимаешь? - и затем внушительно повторил сно-
ва: - Человек без имени. - И отошел в глубь сарая.
Юра и фельдфебель вернулись в канцелярию. Там вместе с Дудицким сидел
коренастый, с настороженными желтыми глазами, капитан. Юра его несколько
раз видел в штабе и знал, что капитан Осипов один из ближайших помощни-
ков Щукина.
- Кого вы здесь ищете, Львов? - спросил Осипов.
Взгляд Осипова обволакивал Юру как паутиной. И он растерянно начал
объяснять:
- В колонне военнопленных я видел... мне показалось, что...
- Историю с вашим садовником я слышал. Нашли его? - резко спросил
Осипов.
- Нет...
- Ваше благородие, - вмешался фельдфебель, - молодой барин вроде бы и
признал одного в третьем сарае, но тот отказался.
- Кто это?
- Фамилию он не сообщает... Невысокий такой... раненый...
Осипов круто повернулся к фельдфебелю:
- На спине рана?
- Так точно, ваше благородие.
- Странно. - Осипов задумчиво посмотрел на Юру. - Так вы, Львов,
признали в нем своего бывшего садовника, а он отказался?
- Я, наверно, обознался, - тихо ответил Юра.
- Этот ваш так называемый садовник - не пленный красноармеец? Его за-
держали, при переходе линии фронта. - И капитан снова немигающе уставил-
ся на Юру. Его холодные глаза вдруг начали увеличиваться, раскрываться
все шире, будто два паука, поймавшие добычу.
- Вы хотели его освободить, Львов!.. Почему?..
Юре стало холодно до озноба. Он не знал, что ответить, и молчал.
Осипов подождал, потом, утверждая, в упор сказал:
- Вы его знаете! Вы с ним встречались! Скажите: где? когда? при каких
обстоятельствах?
Юра собрался и, насколько мог, твердо ответил:
- Я уже говорил. Я думал, что это наш садовник, теперь знаю, что
ошибся.
Осипов приказал фельдфебелю:
- А ну приведите-ка этого садовника! - Когда Семена Алексеевича
втолкнули в канцелярию, Осипов закричал: - Так вот! Мальчик уже во всем
признался! Придется и тебе, голубчик, все рассказать!
Юра с замиранием сердца ждал, что Семен Алексеевич взглянет на него.
И тогда он незаметно подаст ему знак глазами. Но Семен Алексеевич, не
поднимая головы, сердито двинул плечами и хрипло бросил Осипову:
- Не знаю, что сказал мальчик. Но не думаю, чтобы он с испугу стал
врать. Скорей всего врете вы!
Юра благодарно подумал: "Догадался!" И вместе с тем сердце его захо-
лодила мысль, что во всем этом виноват он, Юра. Если бы он не придумал
все это про садовника, не вызвали бы сюда Семена Алексеевича и не стали
бы допрашивать.
Глаза у Осипова сузились. Он подошел сбоку к Семену Алексеевичу и на-
отмашь со всей силы ударил его. Семен Алексеевич покачнулся, схватился
за голову и тут же получил еще один страшный удар.
- Зачем же... при парнишке! - отплюнув сгусток крови, укоризненно
сказал Семен Алексеевич и тыльной стороной ладони вытер подбородок.
Осипов, потирая ушибленный кулак, разъяренно повернулся к Юре:
- Ладно, Львов, ступайте! - и злобно пообещал: - У нас еще будет вре-
мя поговорить.
Закрывая за собой дверь, Юра услышал, как Осипов снова что-то крикнул
Семену Алексеевичу и затем ударил его...
Обессиленный пережитым, Юра вышел на улицу, залитую солнечным теплом.
И ему показалось, что он вышел из какогото мрачного подземелья. "Неужели
такое может быть? - с ужасом думал мальчик. - Значит, на свете нет доб-
ра, нет чести. Как же так? Ведь они все - Бинский, Дудицкий, Осипов -
соратники отца?"
Юра понуро брел по улице. Только одному еще человеку, кроме Семена
Алексеевича, верил он - это Кольцову, человеку, от которого исходило ис-
тинное сочувствие, понимание и доброта, угадываемые за скупыми словами и
жестами.
...Когда Юра вошел в приемную командующего, Кольцов был там один.
- Гулял, Юрий? - приветливо спросил его Павел Андреевич.
Юре не хотелось сейчас разговаривать, и он попытался молча прос-
кользнуть в свою комнату. Но Кольцов обратил внимание на его встревожен-
ный вид и, легонько придержав, взял мальчика за подбородок и озабоченно
посмотрел ему в лицо.
- Что с тобой? Ты нездоров?
Юра отвел в сторону внезапно повлажневшие глаза и обидчиво сжал губы.
- Ну? - настойчиво повторил Кольцов, встревоженно вглядываясь в лицо
Юры.
"Павел Андреевич, я был в лагере у поручика Дудицкого, - торопливо,
зажмурив глаза, как перед броском в холодную воду, сказал Юра.
- Как ты туда подал? - отпуская Юру от себя, удивленна спросил
Кольцов.
- Искал нашего садовника, - огорченно, словно жалуясь Павлу Андрееви-
чу, выдавши из себя Юра. - Хотел его выручить...
"Ну вот и у него появились свод заботы". Волна нежности к этому вы-
держанному и доброму мальчишке захлестнула сердце Кольцова. И все же
что-то неуловимое в поведении, в тоне, в самих ответах Юры насторожило
Кольцова.
Юра опустил голову и тихо сказал:
- Павел Андреевич! Голубчик, миленький Павел Андреевич, мне так надо
его выручить... Очень, очень надо, донимаете?.. Он был всегда добр ко
мне... Он меня от смерти спас... Вы слышите?..
Руки Кольцова, мягко легли на дрожащие как в ознобе плечи Юры.
- Я хотел бы тебе помочь, мальчик. Но боюсь, это не в моих силах...
Голова Юры клонилась все ниже, чувство бессильной безнадежности на-
полнило его сердце, внезапно перед глазами встала картина избиения Семе-
на Алексеевича Осиповым. Губы у Юры задрожали, и он жалобно произнес,
словно прося помощи для себя и Семена Алексеевича у милого и доброго
Кольцова:
- Капитан: Осипов его бил... при мне бил, Павел Андреевич!
За что? За что он бил его? - Что-то горячее прихлынуло к его горлу, и
он вдруг закричал в истерике: - Неужели вы все такие? Только с виду хо-
рошие, лощеные? Значит, все вы притворяетесь? - Да, да притворяетесь!
- Успокойся, Юра! - озабочеыно сказал Кольцов. - Не все такие.
Под рукой Кольцова унялась Юрина дрожь, и - он понемногу успокоился,
но все же что-то очень мучило его.
- Скажите, а каким был папа, вы же его знали, Павел Андреевич?
- Ты можешь гордиться своим отцом, Юра, - теплея сердцем, с мягкой
решительностью встретив настороженно-просительный Юрин взгляд, ответил
Кольцов. И он не врал, не подлаживался к мальчишечьему горю, а высказал
то, что всегда испытывал к честному и прямому, но так и не нашедшему
своего пути к правде полковнику Львову. Однако слова Юры о человеке, ко-
торого истязал капитан Осипов, не шли из головы Павла Андреевича. И он,
увидев, что мальчик успокоился, добавил: - А насчет твоего садовника,
Юра, дела его, видно, плохи. Значит, взяла контрразведка.
Кольцов провел ладонью по голове мальчика, спросил то ли с умыслом,
то ли ненароком:
- Фамилию-то его знаешь? Попробую поговорить с командующим.
- Нет, не знаю, - признался Юра и припомнил странные, горячечные сло-
ва Семена Алексеевича. - А бывает, что у человека нет фамилии?
- Как это? - не понял Кольцов.
- Ну, он так сказал, - уклончиво ответил Юра. - Нету у меня, говорит,
фамилии я имени нету. Я, говорит, человек без имени.
Кольцов вскинулся:
- Как он сказал, повтори?
- "Я человек... без имени", - недоуменно повторил Юра.
Несколько мгновений Кольцов молча смотрел на Юру, и в голове у него
одна за другой пронеслись сбивчивые мысли; "Человек без имени - это же
он. Все верю, ко мне шли на связь - и провалились. Но откуда человек,
идущий на связь, мог знать, что Юру опекаю я?.. И откуда его знает Юра?
Неужели и вправду бывший садовник?.. Какая-то путаница, загадка. Все так
странно перемешалось..."
Кольцов бережно взял Юру за руки:
- Вели не хочешь, можешь не отвечать... Человек без имени действи-
тельно работал в вашем имении?
- Нет, - тихо ответил Юра.
Больше Кольцов у него ничего не спросил.
ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ
Длинный "фиат" командующего - Кольцов ни от кого не хотел утаивать
свой визит в сортировочный лагерь - плавно затормозил возле проходной.
Кольцов быстро вышел из автомобиля и направился в канцелярию.
Поручик Дудицкий, увидев адъютанта его превосходительства, вскочил,
засуетился.
- Кого я вижу! - радостно вскрикнул он, польщенный таким высоким ви-
зитом.
- Приглашали, не отпирайтесь! - легко и весело сказал Кольцов. Стащив
с рук перчатки, он небрежно бросил их на стол, поудобнее уселся в крес-
ло, открыл портсигар и закурил длинную, диковинного цвета, сигару. Пред-
ложил и Дудицкому.
- Где вы их только достаете? - с легкой вкрадчивой завистью спросил
Дудицкий. - Вот и капитан Осипов тоже курит такие.
- Поручик, у нас иногда бывают иностранцы, - со штабистской снисходи-
тельностью заметил Кольцов. - Да и у маклеров можно купить... за хоро-
шие, конечно, деньги.
- Завидую! - Дудицкий бросился к сейфу, отпер его. - У нас, правда,
иностранцев не бывает и денег не густо. Но все-таки кое-что и у нас име-
ется...
И, торжествуя, поручик извлек из сейфа большую плоскую бутылку фран-
цузского коньяку, завернутую в какие-то списки, и мелкие плоскодонные
рюмочки. Дудицкий любил казаться гостеприимным и в людях ценил натуру
общительную и свойскую, каковым ему казался капитан Кольцов... И хотя
Кольцов пытался его остановить: "Не беспокойтесь, поручик, я ненадолго",
все же Дудицкий торопливо открыл бутылку и так же поспешно наполнил рюм-
ки зеленоватым французским коньяком, приговаривая:
- Нет, нет, я с вами давно собирался... - и, подняв на уровень бровей
свою рюмку, браво произнес: - За наше невероятное тогда избавление от
смерти. За вас, капитан!
- Спасибо, - растроганно сказал Кольцов и, уступая серьезности тоста,
выпил рюмку и одобрительно кивнул: - Хорош!.. Я приехал к вам по поруче-
нию Владимира Зеноновича! Он подписал сегодня смертный приговор генералу
Владимову и просил внимательно отнестись к осужденному в последние часы
его жизни. Генерал есть генерал, поручик! - переходя на суховатый слу-
жебный тон, произнес Кольцов.
Поручик снова потянулся к бутылке, разливая коньяк, сказал:
- Помнится, вы хотели посмотреть мое хозяйство? Не отказываетесь?
- Я в ваших руках, поручик! - покорно склонил голову Кольцов.
- Но прежде еще по одной. За нас с вами, капитан! За дружбу, скреп-
ленную кровью!..
Слегка захмелевший поручик повел Кольцова по тому же самому двору,
где совсем недавно ходил в сопровождении фельдфебеля Юра. Они шли мимо
тех же сидящих и стоящих группами пленных красноармейцев.
