и ведет в ущелье. Чем дальше в горы, тем уже дорога, но она
непременно выведет вас к самому Хафторову подворью.
Дети снова начали упрашивать дедушку рассказать сказку о
Призрачных Всадниках, и он охотно принялся за жуткое
повествование. Бран ушел оттуда ко взрослым, которые все
толковали об урожае и торговле, и сам делал вид, что слушает
их, пока, задремав, едва не свалился с кресла. Это был знак,
что детям пора укладываться спать, а Грим и его семейство
должны возвращаться домой. Дедушка упрямо стоял на том, чтобы
ночевать у поденщика, в закопченной хижине, которая напоминала
ему свою собственную и не так скрипела и стонала ночью, как дом
Брейскалди. Бран и Пер скоро остались одни внизу, у очага, и в
его красноватых отсветах улеглись спать, прислушиваясь к реву
ветра и поскрипыванию балок.
Пер, хмурясь, изучал небольшую и не слишком точную карту.
-- Гнупово ущелье здесь вовсе не обозначено. Надеюсь, мы
сумеем его отыскать. Разве не славно будет, когда Миркъяртан
останется кусать себе локти у брода Вапна, а мы нагоним
Ингвольд в Хафторовом подворье? Интересно, зачем он хотел с
нами встретиться -- может быть, дать нам золота, чтобы мы не
путались у него под ногами?
-- Сомневаюсь, чтобы мы дождались от него золота. Помнишь
ты живую сушеную голову? Вот что, должно быть, случается с
теми, кто мешает замыслам Миркъяртана. -- Бран содрогнулся --
ветер все неистовей колотил в стены. -- А потом, я не верю, что
мы можем надолго от него ускользнуть -- ведь за нами гонятся
Призрачные Всадники.
-- Да глупости, Бран, это всего лишь ветер. Для труса у
тебя порой слишком пылкое воображение.
Скоро Пер оставил Брана наедине с плодами его фантазий и
заснул куда крепче, чем Бран, который просыпался при каждом
скрипе и порыве ветра, гадая, что это может означать.
Утром Пер получил от старика еще несколько указаний насчет
дороги и пообещал на обратном пути непременно навестить его в
хижине на холме. Старик лишь покачал головой и пробормотал себе
под нос что-то насчет тех, кто уже уходили к Хафторову
подворью, но редко кто из них возвращался. Бран хотел было
расспросить, что он имел в виду, но Пер уже вскочил в седло и
велел Брану поторопиться. Они проехали немного и скоро
обнаружили развилку, где дорога к хижине старика сворачивала
вверх, а едва заметная древняя тропка углублялась в горы. Скоро
Гнупово ущелье стало чем-то большим, нежели простая расселина
среди грозных горных теснин. Чистые ледяные водопады ниспадали
в ущелье с высоких ледников. Узкая сырая тропа вилась среди
поросших мхом камней и низкорослых деревьев, что нашли себе
прибежище на высоких склонах; копыта коней оставляли глубокие
следы на тропе. Время от времени Бран замечал также слабые
отпечатки каблуков и пристально смотрел вперед, уверенный, что
вот-вот разглядит истрепанный серый плащ Ингвольд.
Но его ожидало разочарование, к концу дня сменившееся
тревогой. Тропа делалась все круче и каменистей, и следов
Ингвольд он больше не всречал. Стало туманно и сыро, влага
пропитала одежду, и оба путника дрожали от холода. Они нашли
старую хижину, которая, верно, прежде принадлежала Гнупе, но
сам старый отшельник то ли умер, то ли просто покинул ее
давным-давно. В полуразвалившемся доме было холодно и сыро.
Солнце закатилось, наступили сумерки. Путники поставили коней в
одной половине хижины -- так же поступал и старый Гнупа, судя
по тому, что в лоснившихся от старости яслях еще лежали остатки
сена -- а в другой -- развели костер, спасаясь от темноты и
холода. Дождь мягко постукивал по травяной крыше; ветра,
предвещавшего появление Призрачных Всадников, не было вовсе, и
Бран с радостью представлял себе, как живые мертвецы воют себе
над бродом Вапна, покуда он и Пер в безопасности, высоко в
горах.
-- Тс-с! -- Пер внезапно выплюнул кусок свежего хлеба. Он
указал на дверь, проглотил хлеб и прошептал: -- Там кто-то
есть. Я, кажется, слышал, как шевельнулась щеколда. Выйди и
погляди, в чем дело.
Бран похолодел. Он подполз к двери и безжизненной рукой
чуть-чуть приоткрыл ее. Дверь распахнулась вовнутрь, точно от
сильного толчка, и Бран шарахнулся со сдавленным испуганным
вскриком. Нечто рухнуло почти к самым его ногам -- нечто, до
жути похожее на мертвое тело. Пер что-то кричал, но Бран его не
видел и не слышал -- он мог лишь тупо глядеть на человека,
распростертого у самых его ног.
Проковыляв через комнату, Пер втащил безжизненное тело
внутрь и захлопнул дверь.
-- Ну что ты за олух, Бран! Оставил дверь открытой, чтобы
кто угодно мог заметить свет! Ну-ка, поглядим, что у нас за
гость.
Бран содрогнулся.
-- Верно, какой-нибудь злосчастный нищий умер у нас на
пороге. Это нам предостережение. -- Он с отвращением глядел,
как Пер разворачивает лохмотья и платки, в которые был завернут
пришелец.
-- Промок насквозь, -- заметил Пер, -- а снаружи еще и
холодно. Он замерз едва не до смерти. Пусть немного отогреется
у огня, а там посмотрим, живой он или мертвый.
Бран неохотно помог ему снять с нищего последний платок,
покрывавший его лицо и голову, и увидел белое, гладкое,
застывшее, точно мрамор, лицо.
-- Пер! -- вскрикнул он. -- Это Ингвольд! Неужели она
мертва?
-- Если да, то мы избавились от многих хлопот, --
проворчал Пер. -- Ну что же, Бран, на сей раз нам особенно
повезло. Хорошо, мы ее нашли, и что же теперь с ней делать?
Если вернемся и возьмем эту Ингвольд с собой, Миркъяртан все
равно до нее доберется. И потом, вспомни, она же ведьма, а рано
или поздно все кончится неприятностями.
-- Отвезем ее к тетке, о которой она говорила -- если это,
конечно, правда. Там она будет в безопасности.
-- И мы тоже, -- прибавил Пер. -- Надеюсь только, что мы
управимся быстрее, чем вернется Торстен. Старый дракон с ума
сойдет от ярости.
-- Я бы мог один поехать с ней, -- предложил Бран. -- Обо
мне тревожиться некому.
-- А потом один будешь бахвалиться своими подвигами? Да ни
за что на свете!
Пер давно уже заснул, а Бран всю ночь сидел при Ингвольд,
не сводя с нее тревожных глаз. Она не подавала признаков жизни.
Бран заботливо снял с нее промокшую одежду и башмаки и укутал в
свое одеяло. Ингвольд промокла куда сильнее, чем можно было
ожидать от моросящего дождя, но ведь и ее старая изношенная
одежда ни в какое сравнение не шла с плотной, пропитанной жиром
шерстью, из которой были сделаны плащи Пера и Брана. Он
вздохнул с облегчением, увидев, что она едва заметно, но
равномерно дышит; не окажись они с Пером в хижине отшельника
раньше ее, она несомненно умерла бы здесь ночью от холода и
сырости.
Перед рассветом он наконец задремал и проснулся оттого,
что в глаза плеснул солнечный свет. Дверь была распахнута, и на
пороге, готовясь уйти, стояла Ингвольд с каким-то убогим
свертком в руке. Она бросилась бежать, а Бран вскочил и
помчался за ней.
-- Ингвольд! Стой! Мы искали тебя! Ты одна ничего не
сможешь сделать, а Миркъяртан о нас уже все равно узнал, так
что подожди немного, и мы пойдем с тобой.
Ингвольд остановилась и обернулась к нему.
-- Так значит, я уже навлекла на вас несчастье, если
Миркъяртан знает, что вы ищете меня. Остается лишь увести его с
вашего следа и надеяться на то, что он удовлетворится моей
смертью. Найду утес или крутой обрыв и брошусь вниз, вот и все.
Если б вы этой ночью не спасли меня, было бы еще проще. --
Ингвольд устало покачала головой и оперлась на стену хижины,
точно ноги не держали ее.
-- И слышать не желаю таких глупостей! -- вознегодовал
Бран. -- Тебе надо позавтракать с нами, отдохнуть и набраться
сил. А потом мы все вместе отправимся в путь и близ Хафторова
подворья отыщем твою тетку.
Ингвольд удивилась, затем улыбка тронула ее губы.
-- Как ты узнал о ней? От старика, что живет один на
вершине холма? Боюсь, мне не удалось провести его. Могу
поспорить, он прозревает мир альвов. Кстати, ты что-то там
говорил о завтраке?
Бран с радостью принялся накрывать для нее замечательно
нелепый завтрак из холодной похлебки, хлеба, сушеной рыбы и
крепкого напитка из фляжки.
-- Ну вот, этого тебе должно хватить до полудня, а там мы
сделаем привал и состряпаем чего-нибудь посущественнее. Хорошо
бы нам обсудить наши планы, чтобы знать, беречь ли еду и скоро
ли мы сможем пополнить припасы. У Пера с собой много золота, и
у меня есть немножко, так что должно хватить -- конечно, в
зависимости от того, сколько нам придется ехать. У нас два
коня, а у Пера отличный меч, не считая нескольких кинжалов.
Если путь будет долгим, тебе надо добыть одежку получше; хорошо
бы и коня...
Ингвольд смотрела на него, покачивая головой. Прожевав
кусок, она наконец сказала:
-- Это, разумеется, невозможно. Вы не можете ехать со
мной, хотя мне льстит твоя преданность. Куда лучше, если б я
увела Миркъяртана за собой, подальше от вас.. но если я
погибну, вы станете для него легкой добычей. Спрошу мою тетку
Хродней, что мне с вами делать.
-- Мы хотим помочь тебе избавиться от проклятья, -- сказал
Бран. -- И потом, как же Дирстигг? Разве сможешь ты отыскать
его в одиночку? Кто-то должен нести стражу, пока ты спишь,
готовить тебе еду, охотиться для тебя... говорить с тобой,
когда тебе станет грустно и одиноко.
Ингвольд продолжала есть, храня упорное молчание. Затем
она пожала плечами.
-- Мой мир не назовешь добрым и уютным. Скиплинги там вряд
ли долго протянут. И кстати, чего хочет Пер? Не думаю, чтоб ему
понравилось путешествовать вместе с ведьмой, которая едва не
лишила его ног.
-- Он со мной во всем согласен. -- Бран поспешно
подтолкнул Пера, едва осмеливаясь повернуться спиной к Ингвольд
-- вдруг она снова попытается сбежать?
Пер проснулся, привычно постанывая и зевая, точно целой
ночи ему не хватило, чтобы выспаться.
-- Я думал, ты не переживешь этой ночи, -- приветствовал
он Ингвольд. -- С тех пор, как мы повстречались в доме Катлы,
от тебя одни хлопоты. Надеюсь, в следующий раз, когда тебе
придет в голову покататься ночью верхом, ты будешь держаться
подальше от меня. -- Он принялся за завтрак, предусмотрительно
усевшись на безопасном расстоянии от Ингвольд. -- В уделе, где
правит мой отец, ведьм сжигают живьем или бросают в прорубь.
Ингвольд опустила голову.
-- В нашем мире ведьм связывают и затаптывают в трясину,
пробивая им сердце осиновым колом, чтобы они драугами не
бродили по земле. Или, что еще хуже, маги пробуют их излечить,
порой это удается, а чаще всего -- нет. Потому я и не
осмеливаюсь вернуться к своим друзьям и сородичам в Снегохолме
и подвергнуться ужасам лечения. Уж лучше умереть по своей воле
-- изгнанницей, отторгнутой от своего народа.
-- Давай не будем о смерти, ладно? -- проворчал Пер. --
По-моему, ты обязана избавить нас от Миркъяртана, а твоя смерть
этому вряд ли поможет.
Ингвольд нетерпеливо вскочила и заходила по комнатке.
-- Послушай, я ведь не нарочно и не по своей воле
причинила тебе вред. Я прошу прощения и надеюсь, что ты меня
простишь, потому что не стану просить дважды. И еще возьми вот
эту мазь, она залечит твои раны.
-- Да ладно, переживу и так, -- поспешно пробормотал Пер,
увидев, что она вынимает из кошеля на поясе голубоватую
склянку. -- Я... я принимаю твои извинения. Незачем тебе так
беспокоиться.
-- Нет-нет, я и раньше хотела дать тебе эту мазь, но
представился такой удобный случай бежать от Катлы, что я не
