Элизабет Бойе.
Сердце дракона
Глава 1.
Бран дрожал под бешеным напором неистово завывающей метели
-- она внезапно навалилась на обоих путников, совершенно
отрезав их от мира и превратив весенний день в яростную тьму,
исторгнутую из самого сердца зимы. Снежная буря скрыла все
вокруг, так что Бран и Пер ничего не видели дальше прижатых
ушей своих скакунов. Всадники плотнее запахнулись в плащи,
натянули на уши капюшоны, с надеждой высматривая в снежной
круговерти гостеприимные огоньки Вигфусова подворья. Там их
дожидался отец Пера, Торстен, вождь здешнего удела, коротал
время, наслаждаясь теплом очагов и золотистым медом в большом
доме, выстроенном еще Вигфусовыми предками. Бран зажмурился,
спасаясь от особенно резкого порыва бури, и перед глазами его
возникли древние закопченные балки и толстые, сложенные из
торфа уютные стены Вигфусова дома. Кто-то там непременно играет
на арфе, поет либо нараспев читает стихи; все гости обогреты,
накормлены и напоены в лучших традициях скиплинговского
гостеприимства.
Голос Пера вывел его из полусонного оцепенения:
-- Бран, ты слушаешь? Я говорю -- как по-твоему,
догадается Вигфус послать нам кого-нибудь навстречу с фонарями,
осветить дорогу? Если б у кого-то хватило на это мозгов, мы бы
сейчас были уже на подворье.
Бран поглядел на Пера, но увидел лишь снежный сугробик,
скорчившийся в седле верхом на сугробе побольше. Большой сугроб
остановился, моргнул залепленными снегом веками и тяжко,
укоризненно вздохнул.
-- Думаешь, мы заблудились? -- Бран задал этот вопрос с
величайшей неохотой, зная, что Пер непременно сочтет его
трусом.
-- Это на Вигфусовом-то тракте? Чепуха! Я точно помню,
когда мы перешли через ручей, а стало быть, дом вот-вот
откроется за следующим холмом. Не трусь, Бран, не позорь себя и
меня. Я ведь твой будущий вождь, и ты должен мне доверять,
забыл?
Бран проворчал что-то, похожее на вынужденное согласие.
Хоть он и был крепким рослым, лохматым, как молодой медведь
юношей, но все еще сохранил свойство по любому пустяку
заливаться краской и не слишком любил драться, чем и стяжал
себе репутацию труса.
У него и сейчас душа была не на месте, поскольку стылые
каменистые внутренние земли Скарпсея славились своей
способностью завлекать путников в зловещие и безлюдные
лабиринты лавовых нагромождений, и загадочность этих мест
только усиливалась клубами пара, который извергали бесчисленные
гейзеры. Помнил Бран и о таинственной магии, которая
властвовала на острове.
-- Мы не заблудились, Бран. Просто из-за снега дорога
кажется длинней, да и движемся мы куда медленнее обычного.
Иначе, ты же знаешь, старина Факси все время отставал бы от
Асгрима. Я нутром чую, что мы все ближе к подворью и вот-вот
встретим раба, которого выслал Вигфус с фонарем, чтобы осветить
нам путь. Чтобы я, да заблудился!.. Сын Торстена просто не
может быть способен на такую банальную глупость.
-- Зато я всего лишь раб и вполне могу себе это позволить.
-- Бран подстегнул Факси, отметив мимоходом, что конь едва
может поднять голову -- так много снега набилось в его густую
гриву. Снегом была забита и борода Брана -- короткая ершистая
поросль, которая щедро покрывала его подбородок с тех пор, как
кончилась пора его детства.
-- Тихо! -- велел Пер. -- Помолчи, сделай милость, а я
послушаю -- вдруг нас кто-нибудь зовет.
-- Разве что тролль, -- пробормотал Бран. -- Я не гордый,
суеверности не стыжусь. Такова уж привилегия простолюдинов.
Они прокладывали себе путь по сугробам, которые
становились все выше, когда кони вдруг замерли, подняв морды и
уставясь тревожно в снежную круговерть. Затем они испуганно
зафыркали и попятились, наотрез отказываясь продолжать путь.
-- Могильники!.. -- выдохнул Бран, разглядев, что ждало их
впереди. Старые оконные рамы и дверные косяки маячили в снежной
тьме, косясь на мир из-под козырьков нависшего снега, точно
древние угрюмые духи, стерегущие покой мертвецов в могилах.
Пер отступил первым и остановился только, добравшись до
подветренной стороны крутого лавового склона.
-- Ну что ж, мы в самом деле немного сбились с дороги. Что
же ты раньше молчал, Бран?
-- Я не молчал, -- огрызнулся Бран. -- Я еще утром, прежде
чем нас понесло черти куда, говорил, что наверняка пойдет снег,
а если бы ты вчера не поленился, мы бы выехали на судилище
вместе с Торстеном. Ты же до последней минуты не мог решиться,
а потом уж было поздно.
Пер только фыркнул в ответ.
-- По-моему, нам только и нужно, что найти какое-нибудь
укрытие и пересидеть до рассвета. Не может быть, чтоб мы сильно
заплутали.
-- Очень даже может быть, -- проворчал Бран, озабоченно
покусывая губу. С малых лет, во всех проделках именно он должен
был присматривать, чтобы с Пером не случилось какой беды, а
если все же что-то происходило, то виноват был, конечно, Бран.
Поскольку Пер с раннего детства не страдал излишком
здравомыслия, неудивительно, что вся, недолгая пока, жизнь
Брана проходила в постоянных опасениях.
Не тратя больше времени на разговоры, они поднялись вверх
по склону очередного холма -- и замерли. Пер издал
торжествующий вопль и принялся хлопать Брана по плечам,
отряхивая с него клубы снежной пыли.
-- Гляди, Бран, гляди! Это Вигфусово подворье! Ну, не
говорил я разве, что мы не так уж сильно заплутали?
Бран с трудом разглядел далеко внизу один-единственный
огонек, смазанный круговертью бурана.
-- Я думал, в Вигфусовом подворье огней побольше, -- с
сомнением отозвался он.
Пер предпочел пропустить его слова мимо ушей. Воспрянув
духом, они двинулись к слабому красноватому огоньку, и даже
уставшие кони шли куда охотнее.
Скоро стало ясно, что огонек -- не что иное, как отсвет
пламени очага, едва видный через приоткрытую дверь. Бран то и
дело останавливался, с опаской поглядывая на свет, но Пер с
обычной самоуверенностью двигался вперед.
-- Пер, это не Вигфусово подворье, -- наконец решился
объявить Бран, когда они подъехали к калитке. -- Я даже не могу
понять, куда это мы попали. Чье это может быть владение? Разве
поблизости от Вигфусова подворья есть еще хутора?
-- Чушь! Конечно, есть, иначе бы мы на него не наткнулись.
Слушай, Бран, не будь ты старым толстым трусишкой! -- Пер
спешился и пошел к полуоткрытой двери. -- Нас только рады будут
приютить на ночь и хорошенько накормить, а уж ты, я знаю, не
упустишь ничего съедобного -- лишь бы жевалось да глоталось.
Эгей! Есть тут кто-нибудь, или все заснули? -- Он постучал в
окошко и помедлил, ожидая ответа.
Из-за двери настороженно выглянуло бледное худое личико.
Это была служанка, но Брану она напомнила загнанную в угол
лисичку, которая ищет взглядом своих убийц. Вся в лохмотьях, со
встрепанными волосами, она готова была вот-вот броситься
наутек.
-- Что вам нужно? -- прошептала она. -- Здесь не место
путникам. Вернитесь лучше той дорогой, которой пришли, да
побыстрее, не то вам не сдобровать!
-- Что такое? -- воскликнул Пер. -- И это называется
гостеприимством? Мы замерзли, проголодались и вдобавок
заблудились, так что если б даже и хотели, то не смогли бы
вернуться назад. Мы направлялись в Вигфусово подворье, но
теперь в этакую метель и шагу дальше не сможем ступить. Где
хозяин этого дома?
Из-за двери раздался голос, и девчонка метнулась прочь.
Сильная рука рывком распахнула дверь настежь, и на пороге,
хмуро воззрясь на Пера и Брана, встала рослая плотная женщина в
небогатой и грязной одежке.
Мгновение она молча оглядывала их, затем проговорила:
-- Ну что ж, войдите. Пошлю пастуха присмотреть за вашими
лошадьми. Учтите, мы здесь к гостям непривычны, так что не
ждите королевских почестей. -- И она развернулась, бормоча себе
под нос: -- Знай вы, что это за место, уж верно, предпочли бы
ночевать в снегу. Сами будете виноваты, если с вами тут
стрясется беда.
Бран поглядел на Пера, не в силах поверить тому, что как
будто расслышал, но у того вид был отнюдь не встревоженный.
Дом, судя по всему, и впрямь не сулил уютного ночлега. Две
отвратительного вида комнаты и чердак прилегали к провонявшей
жиром древней хижине, в которой стряпалась еда. Гора нечесанной
овечьей шерсти, лежавшая у стены, не только наполняла комнату
не слишком приятным запахом, но и, судя по всему, служила
старухе постелью. Девчонка-служанка, вероятно, спала в кухне, а
уродливый пастушок который отправился присмотреть за конями,
явно привык считать своим домом конюшню.
Девчонка вошла в комнату, неся огромный черный казан,
источавший сытный горячий дух баранины. Недоверчиво поглядывая
на чужаков, она поспешила в кухню и вернулась с двумя глубокими
деревянными мисками, которые со стуком поставила на стол.
Ломоть довольно черствого хлеба и нож завершили подготовку к
пиршеству, а к ним, с большой неохотой, был добавлен кусок
воняющего козлятиной сыра.
Старуха уселась у прялки и принялась прясть шерсть,
поглядывая за тем, как едят ее гости. Взгляд у нее был мрачный
и почему-то задумчивый. В доме воцарилось молчание. Бран
старался не глядеть на старуху, чтобы не потерять аппетит,
который и так уже был испорчен жесткой вареной бараниной и
слишком жирным бульоном.
Вдруг старуха подалась вперед и окинула своих гостей
пронизывающим насквозь взглядом.
-- По дороге сюда вы миновали могильники? -- осведомилась
она.
-- Миновали, -- подтвердил Пер, выловив из казана изрядный
кусок баранины и привередливо срезая с него жир. -- И нашлось
бы немало желающих наплести нам небылиц о призраках, загадочных
огнях и прочей страхолюдной чепухе. Что до меня, я во всю эту
магию не верю ничуточки.
Старуха фыркнула.
-- Доживешь до моих лет, красавчик, поневоле научишься
верить в то, над чем сейчас насмехаешься. С тех пор, как я
поселилась в тени могильников, мне довелось увидеть порядком
разных диковинок. -- Она потрясла головой так, что щеки
затряслись, и впилась в юношей угрюмым взглядом блеклых глаз.
-- И да проживешь ты еще столько же, чтобы увидать
побольше диковинок, -- нервно отозвался Бран, неуклюже пытаясь
унять ее.
-- Ха! Может, я и нынешнюю ночь не переживу! -- Старуха
произнесла эти слова с явным удовлетворением и сгорбилась,
завернувшись в плат и поджав губы с таким видом, словно никакая
пытка не могла бы больше вырвать у нее ни словечка. Затем
поворошила угли в очаге и пробормотала: -- И вы тоже.
У Брана от напряжения ушки были на макушке, и он
расслышал, что сказала карга.
-- Пер, нельзя нам здесь оставаться! -- прошептал он,
схватив Пера за руку. -- Она бормочет себе под нос такие вещи,
что и подумать страшно. Давай уедем, а? Лучше я буду спать в
снегу, чем всю ночь ловить клещей и блох в этой шерсти.
-- Уймись! -- отвечал Пер. -- Это невежливо.
-- Невежливо? Да какая уж там вежливость, когда того и
гляди перепугаешься до смерти? -- Бран обшаривал глазами
комнату, с ужасом поглядывая на самые обычные вещи, точно они
предназначены для пыток, а не использовались для пахоты и
прядения.
-- Да оставь ты свои суеверия, -- огрызнулся Пер, но и сам
невольно подскочил, когда старуха, которая, гримасничая,
размышляла о чем-то у очага, испустила вдруг громкий хохоток.
-- Суеверия! -- Ее злобные глазки, сверкнув, впились в
Пера и Брана. -- Так вот, значит, как вы все это называете? Вы,
