Тарзан не ответил. Он просто слушал ни тени интереса или каких-либо
эмоций не отразилось на его лице. С ним вообще было трудно общаться. Но
Стенли Вуд был настолько увлечен, что будь тут только уши каменного Будды,
он и этому был бы рад.
-- Итак, я столько поведал о своих плавах Бобби ван Эйку, что он тоже
зажегся и взял та себя основную часть расходов, так что мы смогли почти
полностью оснастить экспедицию и сделать гораздо больше для подготовки этой
экспедиции, чем я надеялся. И от чего, разумеется, зависел результат нашего
предприятия.
Около года мы искали хоть какие-нибудь следы леди и лорда Монфорд в
Англии и Америке, когда, наконец, нам стало ясно, что исчезли они где-то у
Ньюбери, к северу или к югу от озера Рудольфа. Все, о чем мы узнали,
указывало на это, хотя все сведения исходили только из слухов и рассказов.
По дороге мы подобрали двух белых охотников, прекрасно знакомых с
Африкой, хотя в нужной нам части они не были ни разу.
Все было прекрасно, пока мы наконец не подошли к Ньюбери. Страна
казалась вымершей -- ни одного поселения. Очень редко нам попадались местные
жителя -- дикие и пугливые. Мы не могли добиться от них ничего
вразумительного относительно тех мест, куда лежал наш путь, хотя и
обращались к их богам, стремясь влить в них страх Господень.
Вскоре чернокожие покинули нас, и мы никак не могли доискаться причины
этому. Положение становилось серьезным, так как мы, белые, были абсолютно
беспомощны в этой африканской глуши. Нагруженные провизией и прочей
амуницией, мы могли теперь едва двигаться: нас осталось мало, а к таким
походам мы были совершенно не приспособлены.
Наконец один из идущих впереди проводников поведал нам причину ухода
чернокожих. Встречающиеся нам на пути аборигены сообщили им о племени,
населяющем Ньюбери, которое убивает или берет в плен всех чернокожих,
появляющихся в этих владениях. Это племя обладает загадочной силой, от
которой невозможно уйти. И даже если вам и удастся уйти, эта сила настигает
вас, и вы все равно погибаете, не добравшись до своей страны. А вы, в свою
очередь, не можете убить их, потому что это не люди, а дьяволы в обличии
женщин.
Когда я сообщил Спайку и Троллу -- белым охотникам -- в чем дело, те,
разумеется, раздули из этого целую проблему. Подговорив оставшихся черных
боев и вселив страх перед карой Господней в их рабские души, они научили их,
что сказать нам. И те сказали, что вывести нас обратно из этой страны они не
могут, так как им не хочется уходить далеко от своей страны. На следующую
ночь нас покинули все. Проснувшись рано утром, мы увидели, что нас осталось
всего четверо: Боб ван Эйк, Спайк, Тролл и я. И пятьдесят огромных тюков!
Спайк и Тролл пошли на поиски, сказав, что попытаются перехватить хоть
несколько из наших носильщиков. Они действительно никого не нашли и через
два дня вернулись к нам. Но мы не знали, что и они вскоре покинут нас.
Итак, Боб и я двинулись дальше. Но скоро с нами начали твориться
непонятные и страшные вещи. Я не могу сказать точно, что это было, так как
мы никого не видели. Возможно мы просто сильно устали и ослабли. Но у ван
Эйка была прекрасная нервная система, да и я был опытным путешественником по
Центральной Америке, так что напугать меня было не так легко.
Но это было нечто другое. Что-то произошло с нашим ощущением: охотничье
чувство видения чего-то невидимого днем и ночью. Раздавались какие-то звуки,
но я не могу их описать. Это были и не человеческие крики, и не вопли зверя.
Во всяком случае от всего этого становилось жутко.
В ту ночь, когда Спайк и Тролл собирались нас покинуть, мы с Бобом
рассказали им о наших ощущениях. Они подняли нас на смех. Но очень скоро
такое же пришло и к ним. Надо было как-то избавляться от этого жуткого
наваждения.
Мы решили ничего не брать с собой, кроме необходимого запаса провизии,
револьверов и винтовок. И на следующее утро двинулись в путь. Утром мы
завтракали в полном молчании и, не произнеся ни слова, двинулись к Ньюбери.
Мы даже не взглянули друг на друга. Не знаю, как моему другу, но мне было
стыдно.
Мы делали почему-то почти все противоположное нами запланированному, не
понимая, почему это происходит. Я старался сконцентрировать свою силу воли,
разум, но ноги вели меня в противоположную сторону. Надо мной довлела
какая-то мощная сила. И это было ужасно. Мы не прошли и пяти миль, как
наткнулись на лежащего на тропе белого человека. Его волосы и борода были
седыми, хотя он и не выглядел особенно старым -- на вид ему было меньше
пятидесяти. Сложен он был отлично, и упругие мышцы тела не наводили на мысль
о голоде или какой-нибудь физической немощи. Не похоже было, что он умирал
от жажды -- Ньюбери протекала всего в полусотне ярдов.
Когда мы остановились около него, он открыл глаза и взглянул на нас.
"Уходите!" -- прошептал он.
Он казался очень слабым, и было видно, что ему стоит больших усилий
произнести несколько слов. У меня было бренди. Я раскупорил фляжку и дал ему
немного глотнуть. Это, казалось, придало ему силы.
-- Ради всего святого, уходите отсюда! -- тихо сказал он. -- Они
захватят вас, как и меня двадцать лет тому назад. Вы не сможете отсюда
выбраться. Мне казалось, что у меня наконец-то появилась такая возможность,
и я ее использовал. Но вы видите! Они настигли меня! Я умираю. Его сила! Он
посылает ее всед за вами, и она настигает вас. Уходите и соберите большую
силу, но только белых! Чернокожие не войдут в эту страну. Приведите сюда эту
силу и примените против страны Кайи. Если вы убьете его, это будет
прекрасно. Он и есть та страшная сила, но он одинок.
-- Кого вы имеете ввиду, называя "он"? -- спросил я.
-- Мафка, -- был ответ.
-- Он владыка? -- спросил я.
-- Нет, я даже не знаю, как назвать его. Он не владыка, но он всемогущ.
Он больше походит на знахаря. С незапамятных времен он обладает силой, о
которой не мечтает ни один знахарь. Это дьявол. И он обучает ее своим
дьявольским уловкам.
-- Кто вы?
-- Я Монфорд, -- ответил умирающий.
-- Лорд Монфорд?!
Он утвердительно кивнул.
-- Он рассказал тебе об алмазе? -- спросил Тарзан. Вуд удивленно
взглянул на него.
-- Как вы узнали об этом?
-- Вы упомянули о нем, но я и раньше слышал об этом. Он действительно
вдвое больше "Куллинана"?
-- Я никогда не видел "Куллинан", но алмаз Кайи огромен. Он стоит не
меньше десяти миллионов долларов. по крайней мере, возможно и больше. Троллу
приходилось работать в Кимберли, и он понимал в этом толк. Да, Монфорд
говорил нам об этом. Тролл и Спайк загорелись идеей проникнуть в страну Кайи
и выкрасть этот алмаз. Что касается нас с Бобом, то мы не могли повернуть
назад, как ни старались. Неведомая сила влекла нас в эту дьявольскую страну.
-- А Монфорд? -- спросил Тарзан. -- Что сталось с ним?
-- Он пытался сообщить нам что-то о девочке. Но у него начался бред, и
мы так и не поняли, на что он намекал. Последние его слова были: "Спасите
ее... Убейте Мафку". И потом он умер.
Нам так и не удалось найти ту, о которой он говорил, оказавшись в
стране Кайи. Мы нигде не видели какой-либо пленницы. Если таковая и была --
ее нигде не было видно. Но мы нигде не видели и Мафки. Он живет в замке,
выстроенном столетия назад, возможно, португальцами; во всяком случае, Кайи
не могли его построить. Хотя они и на славу потрудились, подправив и даже
реконструировав его.
В этом дворце и находился алмаз, охраняемый самим Мафкой, королевой и
воинами Кайи, которые стоят на страже перед входом во дворец. Из этого
алмаза Кайи и черпают силу, естественно, что они тщательно оберегают его.
Как драгоценность камень для них ничего не значит. Они трогают его и даже
разрешают другим брать его в руки, хотя это очень не простой камень.
Я, честно говоря, так и не понял, какая существует связь между
королевой и алмазом. Думаю, что ее считают олицетворением камня, в чье тело
вошел дух и пламень бриллианта.
Это потрясающей красоты женщина, подобную я еще никогда не видел. Я, не
колеблясь, присягну, что это самая красивая женщина на свете. Эта женщина --
сплошные противоположности. Женственность и доброта мгновенно могут
превратиться в жестокость дьяволицы. Они называют ее Гонфала, а алмаз --
Гонфал.
Она помогла мне бежать в минуты своей доброты и благосклонности. Но
наверняка в следующий же момент она превратилась в жесточайшее существо и
все рассказала Мафке, ибо только его могущественная сила может сразить меня.
Ведь только она одна знала, что я сбежал.
-- А что случилось с остальными тремя мужчинами? -- спросил Тарзан.
-- Они все еще в заточении Кайи. Когда Гонфала помогла мне убежать, я
решил вернуться, но не один, а с хорошо вооруженным отрядом белых и с таким
количеством, чтобы можно было победа Кайи, -- объяснил Вуд.
-- А они останутся в живых?
-- Да. Кайи позаботятся о них и даже выйдут за них замуж. Ведь все Кайи
-- женщины. Первоначально они все были чернокожими, мечтающими превратиться
в белых. Вот почему они выходят замуж только за белых. Это стало частью их
религии. И вот почему, отпугивая чернокожих, они зазывают белых мужчин.
Вероятно, это происходило веками, так как среди современного поколения
нет метисов или негров. Они из чернокожих превратились в белых. Гонфала,
например, блондинка и в ее крови нет ни капельки примеси негритянской. Если
ребенок рождается черным, его убивают. А также и мужчину, от которого зачат
ребенок -- значит он несет в себе черные гены.
-- Если они так расправляются с мужчинами, где они берут воинов?
-- Их воины -- женщины. Я никогда не видел их в сражении, но то, о чем
слышал, дает представление об их дьявольской свирепости. Ведь мы пришли к
ним прямо в логово, но все же с дружескими намерениями заблудившихся
путников. Двое мечтали об алмазе, Боб ван Эйк жаждал приключений, а я искал
интересный материал для своей книги. И найди мы среди Кайи друзей -- нам же
лучше.
Это было шесть месяцев тому назад. Бобу уже хватило приключений, а мне
материала для моей злосчастной книги; Спайк и Тролл не завладели алмазом, но
зато получили по семь жен Кайи -- их женила Гонфала перед злополучным
огромным алмазом.
Гонфала отбирала жен для каждого пленного белого, но самой выходить
замуж ей не разрешалось. Гонфала, казалось, была особенно расположена к Бобу
и мне, а я влюбился в нее по уши. Прежде чем я мог предположить, кто она и
чем занимается, я уже любил эту дьяволицу.
Ей нравилось слушать рассказы о внешнем мире, и она могла слушать их
часами. Понятно, что часто глядя на ее красоту, я влюблялся все сильнее. Я
не мог противостоять ей и ее жестокости. И, тем не менее, я любил ее и
однажды сказал ей об этом.
Она посмотрела на меня долгим взглядом и не сказала ни слова. Я не
знал, пришла она в ярость или нет. Можете себе представить, как приятно
любить красавицу-фурию! Но она значила больше, чем королева. Они
преклонялись перед ней, обожествляли ее, не различая преклонения перед
камнем и Гонфалой.
-- Любовь, -- сказала она низким тихим голосом. -- Любовь. А что это
такое?
Затем она выпрямилась и вдруг стала царственной.
-- Ты соображаешь, что делаешь? -- величественно воскликнула она.
-- Я полюбил вас, -- ответил я. -- Это все, что я знаю и на что
способен.
Она топнула ногой.
-- Не говори этих слов! -- приказала красавица. -- Не повторяй этих
слов! Я убью тебя! Это в наказание за ослушание и любовь к Гонфале. Она не
