но находившееся под влиянием англичан, противопоставить наступающим час-
тям Красной Армии. Наши союзники таким образом пытались сделать там то,
что не удалось достичь Черчиллю на Тегеранской конференции - отрезать
нас от стран Восточной Европы. Предполагалось, что с помощью таких пре-
вентивных восстаний удастся ослабить влияние на население частей генера-
ла Л. Свободы, наступавших вместе с нашими войсками, а впоследствии
ввести своих людей в правительство.
Какие-то словацкие части входили и в состав вермахта, но это были ох-
ранные, вспомогательные подразделения. Скажем, к боевой авиации немцы их
не допускали, и словаки летали на транспортных машинах. Вспомнил об этом
вот почему. Когда наша группа базировалась во Львове, а прошло всего
несколько дней после освобождения города, на местный аэродром без пре-
дупреждения приземлилась целая словацкая авиадивизия. К счастью, ни одна
машина от нашей противовоздушной обороны не пострадала. Уже тогда мы по-
няли, как относятся словаки к Красной Армии. Наши симпатии к ним возрос-
ли еще больше, когда мы оказались на их земле.
Наши части еще даже не приступили к штурму карпатских перевалов, а
Словацкое восстание началось. Для его подавления немцы подготовили нес-
колько дивизий, в том числе две танковые, и начали сжимать кольцо. Надо
было спасать этих людей. В одну из групп, предназначенных для заброски в
тыл врага, был направлен и я, тогда капитан.
Народ у нас подобрался серьезный. Все имели достаточный опыт прыжков
с парашютом, прошли специальную подготовку, большинство уже успело пора-
ботать в глубоком немецком тылу. Кроме спасения людей, этим специальным
диверсионным группам предстояло захватить и удерживать карпатские пере-
валы, помогая нашим частям.
Кроме операторов, двух солдат, физически очень крепких ребят, в нашу
группу включили, например, двух офицеров-пограничников. Оба - майоры.
Отлично владели любым оружием, приемами рукопашного боя.
Меня назначили начальником радиостанции, которая должна была поддер-
живать постоянную связь с Генеральным штабом и с остальными группами,
заброшенными в Словакию. Командовал нами Генеральный штаб, а готовило
заброску Разведывательное управление НКВД. Сегодня мало кто знает, что
Комиссариат внутренних дел занимался такими вещами. А ведь и партизанс-
кое движение разворачивалось при активном участии этого ведомства. С са-
мого начала всенародной борьбы в тылу врага для организации партизанских
отрядов направлялись за линию фронта тысячи офицеров НКВД, людей подго-
товленных во всех отношениях.
Вылетали мы со Львовского аэродрома на "Дугласе". У нас этот самолет
известен как Ли-2, и в войну именно он был основной транспортной маши-
ной. Делали их у нас по американской лицензии. На Западе же этот самолет
знают как Си-47.
С этой машины нам и пришлось десантироваться. Приземлились довольно
удачно. Во всяком случае, рассеяло нас не очень сильно - собрались уже
минут через сорок. Вскоре вышли в условленную точку и встретились с со-
ветским воинским подразделением. В отличие от нас, оно действовало в
Словакии под видом партизанского отряда, и военную форму, естественно,
его бойцы не носили.
Сразу же вышли на связь с Москвой. Генеральный штаб приказал нам вой-
ти в оперативную связь с остальными группами, заброшенными в Словакию, и
регулярно информировать об обстановке.
По тем временам мы имели очень мощную радио станцию. В разобранном
виде она весила около ста килограммов, не считая источников питания.
Когда прыгали с парашютом, мы этот вес распределили на всех. Обычно в
фильмах о разведчиках, работающих в тылу врага, показывают портативные
радиостанции. В действительности было не всегда так. Все зависит от тех
задач, которые решает группа.
Две недели передвигались мы по Карпатскому хребту, поддерживая связь
с Москвой. За это время нашим отрядам удалось захватить несколько площа-
док в долине и принять 30 - 40 самолетов.
Передовые подразделения несколько раз вступали в соприкосновение с
противником, но нам участвовать в таких боях не пришлось. Наша радиос-
танция была центральной и охранялась хорошо. Мы должны были оставаться в
Словакии до прорыва наших частей, но обстановка изменилась. Вся террито-
рия, занятая повстанцами, была взята в двойное кольцо окружения, и пос-
тупил приказ основным частям прорываться с боями, а командование слова-
ков вывозить самолетами. Нашу группу забрала одна из последних машин. К
тому времени немецкие части уже захватили весь плацдарм.
Мы сели южнее Львова и оказались в городе позднее наших товарищей,
прикомандированных с радиостанцией к словацкому подразделению. Прорыва-
ясь к нашим частям, они уничтожили и тяжелое вооружение, и радиостанцию.
Участвовать в бою, рассказывали, им пришлось всего лишь раз, когда
вырывались из окружения. По-настоящему же немцы на том участке кольцо
еще не успели замкнуть, чем и воспользовался отряд. Своим спасением наши
товарищи были обязаны осведомителям, находившимся в немецких частях.
Вернувшись из-за линии фронта, мы получили две недели отдыха, которые
и позволили нам поездить по Западной Украине. Именно там я впервые уз-
нал, что такое повстанческое движение в нашем тылу...
Жестокость порождала жестокость. Помню, как один из отрядов национа-
листов штурмовал погранзаставу, где были задержаны их люди. Когда со-
ветское подразделение прибыло на выручку, спасать уже было некого - весь
личный состав был вырезан. Я впервые видел такое.
Когда в бою убивают врага, это понятно. Но когда захваченных солдат
привязывают к деревьям и сжигают... Словом, мы были потрясены.
В те дни я столкнулся и с жестокостью с другой стороны. Наши части
окружили отряд повстанцев, или, как тогда говорили, банду националистов.
Предложили сдаться. Окруженные отказались. Тогда в этот район были пе-
реброшены три артиллерийских полка. Мой товарищ, участвовавший потом в
прочесывании местности, рассказывал мне, что после обстрела в живых ни-
кого не осталось. Было это в районе Мостиска. Позднее я узнал, что гене-
ралы Конев и Петров выделили до десятка артиллерийских полков для очист-
ки тыла, как они говорили. "Очищали" территорию именно таким образом...
Даже пограничники, которым была поручена безопасность тыла, не скрывали
возмущения: "Это же бесчеловечно. Против горстки людей проводить почти
фронтовую операцию!"
Справедливости ради замечу, что потери наши части тоже несли большие.
Сплошь и рядом убивали офицеров, нарушали коммуникации. Когда фронт ушел
на запад, для борьбы с повстанцами стали применять другие методы. Ска-
жем, переодевали наших солдат и выдавали такие подразделения за отряды
бандеровцев. Сегодня это широко известно.
Примириться со всем этим было трудно. Мы судили немецких генералов и
офицеров за то, что они боролись с партизанами, а наши же армейские час-
ти использовали те же методы, подчас в еще более зверском виде. Сжига-
лись ведь целые села.
Очень сильное впечатление произвели на меня захваченные повстанцы.
Многие из них были мои ровесники. Грамотные, убежденные в своей правоте
молодые люди. Нередко среди них встречались студенты.
Запомнился молодой парень. Захватили его тяжело раненным, зная, что
он имеет выход на руководителей отрядов. На допросе он вел себя мужест-
венно и ничего не сказал.
Когда я рассказал об увиденном в Западной Украине отцу, он отреагиро-
вал так:
- А чему ты удивляешься? Эти люди воюют за самостоятельную Украину. И
в Грузии так же было, и в любом другом месте может быть. Оружием их на
свою сторону не зазовешь...
Главной же ошибкой руководителей национально-освободительного движе-
ния отец считал их контакт с немцами. Помню, мы долго говорили о Мазепе,
подобных случаях в грузинской, мировой истории.
Возможности расправиться с лидерами национальноосвободительного дви-
жения у нашей разведки были, но отец почему-то был убежден, что эта сила
может быть использована против немцев. Отсюда и его отношение к этому
движению.
Знаю, что он категорически возражал против использования подразделе-
ний НКВД, которые действовали бы под видом отрядов повстанцев. А такие
предложения поступали даже из ближайшего его окружения.
- Подобных вещей ни в коем случае допускать нельзя, - говорил отец. -
И без того их поддерживает вся Западная Украина.
К сожалению, после войны с повстанцами обошлись очень жестоко. Объ-
явив, что все они будут помилованы, многих выманили из лесов, а позднее
репрессировали вместе с семьями.
Помню, мама получила письмо от подруги юности Елены Стуруа, жившей
тогда на Украине. Ее мужа, очень талантливого философа, арестовали в пе-
риод массовых репрессий. Теперь она хлопотала за других, кто оказался в
подобном положении. Стуруа написала о нескольких студентах, участвовав-
ших в национально-освободительном движении и поверивших, что Советская
власть их простила.
- Как же так? - спросила мама. - Лена пишет, что всех этих людей об-
манули.
Отец рассказал, что инициаторами репрессий стали партийные органы, а
само решение готовил Никита Сергеевич Хрущев. Как это случалось в его
жизни не раз, к отцу тогда не прислушались. Впоследствии среди многочис-
ленных обвинений в адрес отца прозвучало и такое: "Огульно оправдывал
оуновщину..."
Не знаю почему, но отец всегда проявлял большой интерес к Украине.
Как-то прочитал, что у нас в доме имелись лишь книги Сталина. А их-то
как раз и не было. А вот библиотека была приличная. Немало литературы
было и по истории Украины. Отец говорил, что многое роднит Украину с
Грузией. Скажем, ряд исторических фигур вынуждены были пойти на измену
ради освобождения Родины. Не раз вспоминал, как я уже говорил, например,
гетмана Мазепу.
Не так давно я с удивлением узнал, что одна из западноукраинских га-
зет сообщила о том, что якобы мой отец приезжал в сорок пятом году в те
места для организации массовой депортации жителей нескольких областей.
Не буду говорить о том, что такая акция не планировалась. Мне кажется,
додуматься до такого мог лишь человек с больным воображением. Да и не
был мой отец никогда в Западной Украине.
Легковесность подобных статей поражает. Бог с ними, с журналистами.
Зачастую грешат подобным подходом к исторической правде и ученые мужи.
За последние годы опубликовано немало, с позволения сказать, исследова-
ний о так называемых "белых пятнах" в истории Великой Отечественной вой-
ны. Самое удивительное, что тайны ищут там, где их нет. Почему, задаются
вопросом современные историки, советские войска не помогли в сорок чет-
вертом восставшей Варшаве? Мало того, появилось утверждение, что Сталин
запретил американским "летающим крепостям", базировавшимся в Полтаве,
помогать восставшим с воздуха.
А ведь здесь никакого секрета нет. Советские войска, освобождавшие
Польшу, прошли расстояние, значительно превосходившее по всем военным
аналитическим выкладкам возможности одновременного броска. Правда и то,
что дальнейшему продвижению наших войск препятствовали растянутые комму-
никации, взорванные мосты и т. п. Например, у Рокоссовского не было даже
должного запаса артиллерийских снарядов, не говоря о другом. Армия вы-
дохлась, и о форсировании водной преграды не могло быть и речи. Войска
1-го Украинского и 1-го Белорусского фронтов, пройдя с боями за 40 суток
почти 70 километров, вели тяжелые бои севернее и южнее Варшавы и просто
не могли оказать восставшим немедленную помощь. Этот факт, который пыта-
ются сегодня ставить под сомнение наши историки, давно признан, к приме-
ру, их английскими коллегами. Другими словами, речь идет о прямой фаль-
сификации, не больше.
Само восстание, к которому подтолкнули поляков англичане, отнюдь не
было продиктовано военной целесообразностью. Это была не военная, а чис-
