должный отпор противнику.
Я видел Буденного, находящегося, как мне показалось, в состоянии
прострации. Когда отец приехал к нему, тот начал убеждать: "Незачем эти
мандариновые рощи защищать, надо уходить!" Отец, хотя и знал, что, как
военачальник, представлял собой маршал Буденный, был поражен. Командую-
щий фронтом не мог внятно объяснить, где какие части находятся, кто ими
командует. Когда он докладывал отцу об обстановке, тот сразу понял, что
больше говорить не о чем. Прервав разговор, отец начал вызывать к себе
командиров всех рангов и выяснять, что же там происходит в действитель-
ности.
На моих глазах делали карту боевых действий, а маршал Буденный сидел
в сторонке с отсутствующим взглядом. Мне показалось, что он вообще тол-
ком не понимает, о чем идет речь.
Примерно такую же картину застал в Ленинграде в сентябре сорок перво-
го Георгий Константинович Жуков. Как впоследствии и Буденный, Ворошилов
показал свою полную несостоятельность. Авторитеты, как показала жизнь,
оказались дутыми. Оба маршала были просто не готовы к современной войне.
Обсудив ситуацию, отец по согласованию с Москвой принял решение о
создании двух отдельных армий. Единый фронт, в том виде, каким он был до
этого, себя не оправдал.
Командующими армий тогда же отец назначил двух молодых командиров.
Оба, насколько я тогда понял, произвели на него хорошее впечатление сво-
ей компетентностью и решительностью. Речь - о Константине Николаевиче
Леселидзе, будущем генерал-полковнике, Герое Советского Союза. Войну он
начал полковником, начальником артиллерии стрелкового корпуса. Воевал на
Западном, Закавказском фронтах. После 46-й, командовал 47-й и 18-й арми-
ями. Скончался в сорок четвертом.
Второй выдвиженец отца, Андрей Антонович Гречко, впоследствии коман-
довал несколькими армиями, был заместителем командующего 1-м Украинским
фронтом, после войны стал командующим Киевским военным округом, главно-
командующим Группой советских войск в Германии, главкомом Сухопутных
войск, первым заместителем министра обороны и главнокомандующим Объеди-
ненными вооруженными силами государств - участников Варшавского догово-
ра. Последние годы жизни провел на посту министра обороны СССР. А начал-
ся стремительный взлет будущего маршала и дважды Героя Советского Союза
именно тогда, когда на него отец обратил внимание.
Не буду лукавить, об этом я уже говорил выше, многие, очень многие
известные люди обязаны были своей карьерой моему отцу. За продвижением
некоторых из них он внимательно следил на протяжении всей жизни и при
необходимости, скрывать не буду, всячески помогал. Я не берусь утверж-
дать, что ни один из них впоследствии не предал отца. Так, к сожалению,
случается. Но большинство, знаю совершенно точно, хотя и не могли возра-
жать публично против всей этой лжи, но память об отце сохранили. Немало
таких людей оказалось и среди военных.
Отец, как все мыслящие руководители той поры, прекрасно понимал, что
время буденных, ворошиловых и им подобных ушло безвозвратно. Войска и
штабы нуждались в людях совершенно иной формации. А подбирать кадры, что
не отрицала и официальная пропаганда, он умел. Нередко пишут, что он
всегда окружал себя людьми, лично преданными ему. Еще одна ложь. Главным
критерием для моего отца всегда было дело. Знает и любит человек свое
дело - значит, подходит. Болтун и бездарность - таких не надо. Эти прин-
ципы он исповедовал до последних дней жизни, и, как я не раз убеждался,
удивительное чутье на талантливых и одержимых людей отца никогда не под-
водило. Так было и с военными, и с учеными, и с разведчиками.
В районе Новороссийска, а бои шли в самом городе, мы пробыли неделю.
Срок по общепринятым меркам небольшой, но на войне каждый час дорог.
Отец использовал это время с максимальной отдачей. Помню один разговор,
состоявшийся у него в штабе Южного фронта сразу же по приезде. Отец по-
интересовался соотношением сил воюющих сторон. Тут и выяснилось, что
бойцов вполне достаточно, но... во втором эшелоне. Просочились, доложи-
ли, из первого. Что ж, на войне всякое бывает, но где же командиры? Сло-
вом, кое-кому досталось крепко, но порядок навели.
Запомнилась и моя первая поездка на перевалы. С отцом тогда прибыла
группа офицеров разведки, среди которых был и генерал-полковник Серов,
будущий руководитель КГБ СССР и начальник Главного разведывательного уп-
равления Генерального штаба - знаменитого ГРУ. Когда я узнал, что он со-
бирается на перевалы, я испросил у своего непосредственного начальника
полковника Штеменко разрешения выехать вместе с Серовым хотя бы на сут-
ки. Штеменко разрешил, и мы самолетом добрались до Сухуми, оттуда на
"виллисе" и лошадях попали на перевалы.
В своих воспоминаниях генерал армии Сергей Матвеевич Штеменко, в то
время начальник направления Оперативного управления Генерального штаба,
упомянул Клухорский и Марухский перевалы, оказавшиеся в эпицентре тех
событий. Несколько строк посвятил он и местным жителям, перекрывшим путь
врагу.
Никогда не забуду тех людей, о которых вспомнил добрым словом Сергей
Матвеевич. Там, на Кавказе, я, совсем молодой офицер, понял, как много
зависит от местного населения. Восемнадцатилетний, с хорошей физической
подготовкой, я был поражен, когда увидел впервые стариков, тащивших на
себе боеприпасы, продовольствие. Там и молодому-то несладко приходилось,
а здесь пожилые люди. Пройдет время, и жителей этих мест заставят поки-
нуть родные места, обвинив в пособничестве врагу. Депортация - это тоже
горькая правда о той войне...
Сплошной линии обороны в силу специфики горной местности там не было.
Какие-то огневые точки у нас, какие-то у немцев. И простреливаемое
пространство. В основном все сводилось к тому, что мы мешали подвозу бо-
еприпасов со стороны противника, он, в свою очередь, мешал нам. И здесь
от жителей высокогорья зависело многое.
Примерно две недели потребовалось для формирования новых боеспособных
соединений. За это же время реорганизовали тылы, разграничили участки
армий Леселидзе и Гречко, оснастили войска боевой техникой.
Следующим пунктом нашей поездки стал Баку. В это время немцы намере-
вались прорваться через калмыцкую степь, с тем чтобы в итоге выйти в
Среднюю Азию. Было решено, если какие-то части все же прорвутся, поста-
вить им заслон со стороны Дербента и Махачкалы.
Здесь мне довелось видеть в деле уже не только моего непосредственно-
го начальника полковника Штеменко, генерал-лейтенанта Павла Ивановича
Бодина, но и генерала армии Ивана Владимировича Тюленева, довольно близ-
кого к отцу человека.
Из официальных источников:
Иван Тюленев. Генерал армии. Герой Советского Союза. Воевал в 1-ю ми-
ровую и гражданскую. До войны командовал войсками Московского военного
округа. С 1941 года - командующий войсками Южного и Закавказского фрон-
тов. В послевоенные годы - командующий войсками Харьковского военного
округа и в центральном аппарате Министерства обороны СССР. С 1958 года -
в Группе генеральных инспекторов МО СССР. Скончался в 1978 году в воз-
расте 85 лет.
Много лет Тюленев находился во главе Закавказского военного округа,
так что знакомы они с отцом были давно. Затем его тоже перевели в Моск-
ву.
Одна из совместных задач, которую им сообща предстояло решить тогда,
была, помню, такая - организовать противовоздушную оборону. Когда отец
прибыл на Кавказ, немецкая авиация активности не проявляла, но нетрудно
было предположить, что ситуация может измениться.
- Даже если мы сумеем их быстро остановить, то от попыток бомбить
нефтяные районы немцы не откажутся, - сказал тогда отец.
Организацией ПВО непосредственно занялся генерал Михаил Степанович
Громадин. Впоследствии он получил звание генерал-полковника, командовал
войсками округа ПВО, затем вновь возглавил всю противовоздушную оборону
страны. А тогда он был заместителем наркома по ПВО и командовал войсками
противовоздушной обороны.
Когда немцы попытались бомбить нефтепромыслы, ни один бомбардировщик
выйти на цель уже не мог. Доходили лишь отдельные разведывательные маши-
ны, да и то на больших высотах. Мця по крайней мере не доводилось слы-
шать об успешных вылетах немецкой боевой авиации. Очень пригодилась тог-
да, помню, техника, переброшенная из Ирана.
Весьма дальновидным оказался и строжайший запрет использовать орудия
большого калибра, предназначенные для защиты с воздуха, на танкоопасных
направлениях. Такие предложения были, но, очевидно, было и другое - ого-
лять ПВО нефтяных районов ни в коем случае нельзя. Жизнь подтвердила
правоту руководителей обороны Кавказа.
В районе Минвод мне запомнились огромные противотанковые рвы - дело
рук местного населения. Сколько пишут сегодня о том, что казаки ненави-
дели Советскую власть. А я своими глазами видел, как эти казаки шли на
немецкие танки. Может, в большинстве своем и не хотели казаки этой влас-
ти, не берусь утверждать, но немцев они ненавидели больше...
Мне могут возразить: а как же быть в таком случае с казачьими баталь-
онами, воевавшими на стороне немцев? Трусы, предатели и просто люди, в
силу тех или иных обстоятельств оказавшиеся в таких формированиях, были
не только среди казаков. Миллионы людей оказались в плену не по своей
воле. Одни оставались верны воинскому долгу, присяге, другие, более сла-
бые, шли воевать против своих. Так было и с казаками. Только обратите
внимание на такой факт - немцы старались использовать эти формирования
где угодно, - во Франции, Италии, Югославии, только не в России. Вполне
допускаю, что и немцы не очень-то доверяли таким "добровольцам", да и
сами они отказывались отправляться на Восточный фронт.
Из официальных источников:
К середине 1943 года фашистами было сформировано 90 батальонов из
уроженцев Кавказа и Средней Азии и около 90 "русских" и "казачьих" ба-
тальонов численностью по 400-500 человек. К концу войны на основе этих
подразделений были созданы 15-й казачий карательный корпус общей числен-
ностью 18 тысяч человек, треть которого составляли немецкие военнослужа-
щие и до пяти тысяч - белоэмигранты, а также 13-я мусульманская дивизия
СС "Ханшар", 14-я дивизия СС "Галичина", 29-я и 30-я русские дивизии,
20-я эстонская и две - 15-я и 19-я латышских дивизии СС.
Плен - штука страшная во всех отношениях. Такое суровое испытание вы-
пало и на долю моего двоюродного брата. В начале войны Теймураз Шавдия
учился в Подольском пулеметном училище. Осенью сорок первого раненым по-
пал в плен, как и большинство курсантов кстати. Когда немцы начали соз-
давать национальные формирования, оказался в одном из таких батальонов.
Кто-то шел в такие формирования добровольно, кого-то принуждали, но были
и такие, кто надеялся таким путем просто вырваться из лагеря военноплен-
ных и попасть к своим.
Поначалу немцы предполагали использовать этих людей в советском тылу,
перебросив их на Кубань. Батальон, в котором находился Шавдия, отправили
во Францию, где были сосредоточены эти формирования. Там Теймураз, как и
многие его товарищи по плену, бежал к французским партизанам. Оставшихся
"добровольцев" немцы решили не использовать для захвата Кавказа, а отп-
равили в Италию, подальше от Родины. Но и там начались массовые побеги к
партизанам.
На Кавказ ни один такой батальон не попал. В Италии, как и во Фран-
ции, наши военнопленные мужественно сражались с врагом, многие возглави-
ли партизанские отряды. В годы войны этот факт тоже много лет замалчива-
ется - грузинская эмиграция активно боролась с оккупантами и на очень
высоком уровне была связана с деголлевским движением Сопротивления. Эти
люди сразу же стали помогать советским военнопленным.
После освобождения Франции Шавдия в числе многих других людей отпра-
вили в Советский Союз. Никакие родственные связи помочь не могли, как и
