таклем, разыгранным только что по его сценарию? Анализировал выступления
участников Пленума, бойко читавших весь этот бред, написанный клерками
из партийного аппарата? К сожалению, никто и никогда об этом уже не уз-
нает. Впрочем, как и о том, почему ни один из участников Пленума ЦК не
рискнул даже поставить под сомнение мифические грехи моего отца. Неужели
по-прежнему витал в зале призрак политических процессов тридцатых? Или
сковывал страх за карьеру? Это, наверное, ближе к правде.
Но никто еще не рассказал и доли правды о том, какой колоссальный
вред нанесла партийная верхушка советской разведке в послевоенный пери-
од. В просторечии бытует такое выражение - довели до ручки. В 1946-м го-
ду разведка органов государственной безопасности оказалась в руках ново-
го министра Абакумова, после его ареста МГБ возглавил партийный аппарат-
чик Игнатьев. Отсюда и так называемые партийные наборы, засилье в раз-
ведке МГБ непрофессионалов. В марте 1953 года, когда отец пришел в МВД
после десятилетнего перерыва, состояние разведки было удручающим.
Массовые провалы, разоблачение агентуры, появление перебежчиков, что
раньше не наблюдалось. И полное отсутствие серьезной информации, подоб-
ной той, которой располагала стратегическая разведка страны. Все это,
конечно, возмутило отца. Между тем аппарат спецслужб давно превысил все
разумные пределы.
Разумеется, отец откровенно доложил и на Президиуме ЦК, и на заседа-
нии Совета Министров о реальном положении дел. Одной из главных причин
случившегося отец назвал низкий профессионализм сотрудников Управления
внешней разведки.
- Поймите, - убеждал отец, - нельзя направлять в разведку людей, не
имеющих малейшего представления об этой работе, не знающих языков. Это в
другом месте можно перебрасывать человека с клуба на баню, а из райкома
на стройку. Здесь совершенно определенная специфика, требующая столь же
определенных данных. Мне возражают: но они - члены партии. Я не против
того, чтобы члены партии работали в разведке, но как можно направлять
людей на руководящую работу в разведку, если они не знают азов этой про-
фессии?
Отец начал именно с решения наболевших кадровых вопросов, избавляясь
от случайных людей. А на их место сразу же стали подбирать профессиона-
лов. Часть людей перешла в разведуправление МВД из ГРУ. В основном это
были люди, которые прошли войну и хорошо проявили себя в армейской раз-
ведке. Было немало и таких, кто в совершенстве владел иностранными язы-
ками и стремился овладеть азами профессии.
До смешного ведь доходило. Человек не знает ни одного иностранного
языка и назначается резидентом, скажем, в Токио... Но - партийный выдви-
женец! При Игнатьеве этого было вполне достаточно даже для такой карь-
еры.
Никакого массового отзыва советских разведчиков изза рубежа не было и
никто никого не "засвечивал", как иногда пишут. Как правило, историки и
публицисты повторяют ложь, звучавшую на партийном Пленуме, а нередко и
развивая высказанные там выводы... Шла замена дилетантов профессионала-
ми, шла реорганизация, вопрос о необходимости которой сами сотрудники
внешней разведки никогда не ставили. Разумеется, все это делалось с сог-
ласия ЦК, принявшего предложения моего отца.
Кроме вымыслов, никаких реальных обвинений в адрес нового министра
внутренних дел тогда так и не прозвучало. Сами ведь организаторы Пленума
отлично понимали, что отец стремился поправить то, что было развалено
другими...
Теперь о людях, чьи назначения ставились отцу в упрек. Эйтингон, кад-
ровый разведчик, действительно был освобожден после смерти Сталина. До
этого и Абакумов, и Игнатьев выбивали из него показания на отца. Нас-
колько известно, и по сей день он считается одним из профессионалов в
среде разведчиков.
Слышал и о Василевском. До прихода в разведку он был летчиком, воевал
в Испании. Довольно долго работал во Франции. Познакомились мы на одном
из элингов в Подмосковье незадолго до его отъезда в Испанию - он умел
строить отличные яхты. Тоже профессиональный разведчик. С согласия пар-
тийных органов - обычная практика в СССР - были назначены на новые долж-
ности и Л. Ф. Райхман, ставший начальником контрольной инспекции при МВД
СССР, бывший заместитель начальника 2-го Главного управления МГБ П. А.
Судоплатов, возглавивший один из отделов МВД, в прошлом начальник бюро
МГБ, заместитель начальника 1-го Главного управления МВД. Профессионала-
ми были и все остальные. Никакого анализа перестройки внешней разведки
на Пленуме никто не собирался делать. Его устроителям это было ни к че-
му. Стенограмму этого мероприятия опубликовали лишь сорок лет спустя, а
сами участники Пленума быстро разобрались, что произошло на кремлевском
Олимпе и старались держаться от этой темной истории подальше. А тема
разведки была использована с той же целью, как и остальные - скомпроме-
тировать имя моего отца и здесь.
ГЛАВА 5
ВОЙНА
Можно ли было предотвратить вторую мировую войну? Готовил ли Сталин
превентивный удар против Германии? Кто и когда вел сепаратные переговоры
с Гитлером? Почему враг дошел до Москвы и Сталинграда? Правда ли, что
кремлевское руководство не доверяло советской разведке? Почему наши час-
ти не помогли в сорок четвертом восставшей Варшаве?
Уже сколько десятилетий прошло после победного мая сорок пятого, а
"белых пятен" в истории второй мировой войны предостаточно. А почему?
Догадаться несложно. Как-то один известный историк рассказал о встрече с
генералом армии Епишевым, тогдашним начальником Главного политуправления
армии и флота. Когда речь зашла о правде в исторической науке, старый
партийный номенклатурщик, верой и правдой служивший нескольким Генсекам,
не стесняясь, изложил свое кредо: "А кому нужна ваша правда, если она
мешает нам жить?"
Полная правда о той войне не нужна была ни Сталину, ни Хрущеву, ни
Брежневу, ни тем, кто пришел после них. И когда говорят, что история Ве-
ликой Отечественной войны еще не написана, возразить трудно. Как ни
горько признать, даже воспетая всем миром наша перестроечная гласность
лишь приблизила нас к Истине, но не распахнула до конца дверцы массивных
сейфов секретных архивов.
Ни одна книга о прошлом не способна расставить все точки над "1",
дать ответы на все вопросы, тем более когда речь идет о такой "больной"
теме. Но многие тайны второй мировой войны эта глава, как мне думается,
приоткрывает. Еще один парадокс нашей запутанной истории: правду о войне
скрывали от тех, кто в ней победил... Так и пошли гулять две правды о
самой страшной войне в истории - одна для народа, другая... Впрочем,
второй лишь предстоит вырваться из оков псевдосекретности полувековой
давности. Слишком долго мы ее ждали, чтобы довольствоваться, как и преж-
де, мифами о внезапном ударе и острой нехватке самолетов и танков.
Отец позвонил в ту ночь из Кремля: "Начинается... Слушайте радио!"
Непосвященному эта фраза ни о чем не говорила, мы же с мамой прекрасно
знали, что хотел сказать отец. Начиналась война...
О той ночи накануне войны написано много. Оставили свои воспоминания
и рядовые фронтовики, участники войны, и наши полководцы. Даже Хрущев,
находившийся в то время, как известно, в Киеве, умудрился рассказать о
том, что происходило тогда в Кремле. Причем со ссылкой на моего отца.
Якобы даже тогда, когда Сталину доложили о начале войны, тот долго не
верил, а затем уехал к себе на дачу. Как писал Хрущев, "Сталин выглядел
старым, пришибленным, растерянным". Членам Политбюро долго пришлось
убеждать его, что еще не все потеряно, что у нас большая страна, мы мо-
жем собраться с силами и дать отпор врагу. Так или иначе Сталина угово-
рили возвратиться в Москву и возглавить оборону страны.
Да что Хрущев... Скажем, даже в мемуарах глубоко уважаемого Георгия
Константиновича Жукова далеко не все соответствует исторической правде.
Я никогда и ни в чем не ставил под сомнение честность и порядочность
этого человека, но факт есть факт. Возможно, на первый взгляд это пока-
жется странным, но я убежден, что здесь нет вины прославленного маршала.
Не таким был Георгий Константинович, чтобы лукавить. Все было гораздо
сложней. Я убежден, что напиши Жуков тогда всю правду, которую он знал,
его воспоминания не были бы опубликованы.
Но возвратимся к известному нам тексту. Георгий Константинович совер-
шенно справедливо рассказал, что после смерти Сталина появились версии,
будто в ночь на 22 июня командующие со своими штабами, ничего не подоз-
ревая, мирно спали или беззаботно веселились. Но это беспардонная ложь.
Все было совершенно иначе. Например, О том, что приказ наркома обороны
будет зачитан, известно было за сутки до нападения немцев. Утверждение о
том, что поздно, мол, спохватились и директива Генерального штаба до
войск не дошла - выдумка чистой воды. Как и положено, последовала коман-
да о вскрытии пакетов, что военные и сделали. Иное дело - удалось ли
большинству справиться с поставленной задачей. Но зачем же возводить
напраслину на Генеральный штаб?
Читатель наверняка помнит, как выглядит Сталин в версии Жукова (?).
Позволю небольшую цитату из книги:
"В 3 часа 30 минут начальник Западного округа генерал В. Е. Климовс-
ких доложил о налете немецкой авиации на города Белоруссии. Минуты через
три начальник штаба Киевского округа генерал М. А. Пуркаев доложил о
начтете авиации на города Украины. В 3 часа 40 минут позвонил командую-
щий Прибалтийским военным округом генерал Ф. И. Кузнецов, который доло-
жил о налетах вражеской авиации на Каунас и другие города.
Нарком приказал мне звонить Сталину. Звоню. К телефону никто не под-
ходит. Звоню непрерывно. Наконец слышу сонный голос дежурного генерала
управления охраны.
- Кто говорит?
- Начальник Генштаба Жуков. Прошу срочно соединить меня с товарищем
Сталиным.
- Что? Сейчас?! - изумился начальник охраны. - Товарищ Сталин спит.
- Будите немедля: немцы бомбят наши города! Несколько мгновений длит-
ся молчание. Наконец в трубке глухо ответили: - Подождите.
Минуты через три к аппарату подошел И. В. Сталин. Я доложил обстанов-
ку и просил разрешения начать ответные боевые действия. И. В. Сталин
молчит. Слышу лишь его дыхание.
- Вы меня поняли? Опять молчание.
Наконец И. В. Сталин спросил: - Где нарком?
- Говорит по ВЧ с Киевским округом.
- Приезжайте в Кремль с Тимошенко. Скажите Поскребышеву, чтобы он
вызвал всех членов Политбюро".
В действительности же Жукову не пришлось будить Сталина, а Поскребы-
шеву обзванивать членов Политбюро. Все они, включая моего отца, давно
находились в Кремле. Разумеется, не ложился спать в ту роковую ночь и
Сталин. Кстати, почему-то нигде не пишут, кто первым сообщил ему о нача-
ле войны. А между тем информацию Сталин получал не только от начальника
Генерального штаба...
Но дело даже не в этом. Я до сих пор удивляюсь, как Жукову вообще
удалось выпустить свои мемуары, пусть в том виде, как они вышли. А все
эти неточности, назовем их так... Георгий Константинович был умный чело-
век и отлично понимал, что читатель без труда разберется, что к чему.
Ну, кто, скажите, поверил, что Жуков мог вспомнить никому не известного
полковника Брежнева? Но ведь написано... Не могла такая книга увидеть
свет без упоминания фамилии Генсека. Кто посмеет упрекнуть маршала в
том, что так получилось? Нисколько не сомневаюсь, что, идя на какие-то
уступки, Жуков знал, что выигрывает в главном - получает возможность
сказать пусть не всю, но правду о войне.
От отца, Жукова, Василевского и многих других людей мне не раз дово-
дилось слышать о поведении Сталина в начальный период войны. В свое вре-
мя Георгий Константинович не смог написать всего, что было в действи-
