нятных радиосигналов.)
Никакого удовлетворительного решения, казалось, не существовало. Но
решение нужно было находить, и тогда Леонид Горбовский вдруг очень осторож-
но, сам еще до конца не поняв деталей, попытался сформулировать некое пред-
ложение. После недолгого размышления идею уточнил Геннадий Комов и счел
приемлемой Даниил Логовенко. Коль скоро факт нельзя было скрыть, остава-
лось еще его интерпретация. Короче говоря, высокие стороны договорились
представить происходящее неким сугубо внутренним делом Земли, а несколько
сотен отобранных к тому моменту Странников - закономерным (пусть и не для
всех приятным) результатом естественной эволюции вида Хомо Сапиенс. Учас-
тники совещания полагали (и как потом выяснилось, вполне справедливо), что
в условиях упадка интереса к проблеме Странников новейшие события просто не
увяжутся без специальной подсказки с этим именем и что вопросы типа "У ко-
го учился первый люден?" не станут занимать озабоченное куда более сущес-
твенными делами человечество.
Так впервые прозвучала официальная версия Большого Откровения, приду-
манная ради высших интересов Земли. Так с помощью Логовенко и по настоянию
двух членов Мирового Совета в записи беседы образовались лакуны, призван-
ные скрыть опасные намеки и подробности. Кстати, Логовенко позаботился,
чтобы впредь Комов и Горбовский могли не опасаться ни ридеров, ни сколь
угодно глубокого ментоскопирования, запомнив из беседы ровно столько,
сколько требовалось для пользы дела...
У читателя, видимо, давно уже вертится на языке вопрос об истоках
столь поразительной осведомленности автора. Впрочем, последний эпизод Тим
Вандерер откровенно признает реконструкцией, основанной на логике всех
предшествующих событий и на достаточном числе косвенных доказательств. Что
ж, возможно это и так. Сам я не берусь судить об этом. Теперь уже - не бе-
русь. С какого-то момента магия авторской логики подчиняет читающего себе и
незаметно заставляет поверить - хотя бы пока книга перед глазами - в то,
что поначалу выглядело не более чем псевдодокументальными "страшилками".
Поэтому и к финалу "Всплеска в тишине" хочется отнестись без лишнего легко-
мыслия.
Людены покинули Землю, пишет Т.Вандерер. По крайней мере, так принято
сейчас считать. Человечество пережило несколько не самых приятных для свое-
го самолюбия лет. Но в конце концов беда оказалась не такой уж страшной,
беспокойство - не таким уж обоснованным, а последствия не такими уж неп-
риятными, как это виделись вначале. Человечество узнало о люденах, расста-
лось с ними - и уцелело. В сущности, иначе и быть не могло, пишет автор:
обитатели тихого водоема вряд ли станут долго убиваться о своей участи
из-за одной покинувшей пруд лягушки, пусть и наделенной многими новыми
свойствами и умениями. А если кого-то такая аналогия задевает, то можно
сформулировать то же самое по-иному: сотни и даже тысячи люденов со всеми
своими сверхъестественными возможностями - сила, слишком несоизмеримая с
мощью многомиллиардного человечества.
Все в прядке. Людены ушли. Человечество осталось.
Но ведь и Странники остались тоже!
Пропорция отбора оказалась невероятно удачной для нас, землян: число
обладающих третьей импульсной системой безмерно далеко даже от одного про-
цента потенциальных Странников на Саракше, не говоря уж о подавляющем
большинстве социума Пандоры или Надежды. Оставшихся настолько много, что
уходящие почти незаметны. Но не рано ли забыли мы о дремлющих в наших орга-
низмах других системах, терпеливо ждущих, когда их активирует... Что? Или
кто? Естественный ход эволюции человека? Непредсказуемая цепь взрывных му-
таций? Или нам снова раз за разом предстоит еще проходить через умело под-
готовленное кем-то сито?
Этими вопросами без ответов заканчивается книга. Читатель, осиливший
"Всплеск в тишине" до конца, остается в некоторой растерянности. Что перед
ним? Крепко сколоченная мистификация? Своеобразная притча о последствиях
равнодушия и нелюбопытства? Или все же рассказ о действительных событиях и
реальных тревогах? Я не могу ответить уверенно - мне попросту не хватает ни
знаний, ни доступной информации.
А впрочем, надежда получить точный ответ есть. В следующем году, как
это положено делать через сто лет, должна быть предана гласности вся инфор-
мация КОМКОНа-1 по Тагоре, затем придет черед и других старых архивов с ис-
текшим сроком секретности. И если реконструкции найдут подтверждение...
Если решатся заговорить оставшиеся в живых бывшие сотрудники Галактической
Безопасности...Что ж, тогда мы, возможно, узнаем наверняка. Правда, еще до
этих пор в любой момент подтвердить сказанное в книге могут ее главные дей-
ствующие лица - Странники.
Кстати, совсем забыл пояснить: по-английски псевдоним автора тоже оз-
начает "Странник"...
Сентябрь - декабрь 93
******************************* БАРОМЕТР ********************************
РЕЦЕНЗИИ С.БЕРЕЖНОГО:
---------------------------------------------------------------------------
Сергей Казменко. ЗНАК ДРАКОНА: Повести и рассказы. / СПб: АОЗТ
"ЛитерА", ИЧП "Интерпресссервис", 1993.- 448 с., ил.
---------------------------------------------------------------------------
Книгу эту предполагалось выпустить в 1992 году. Вышла она только ле-
том 1994-го. А вошедшие в этот сборник произведения написаны были гораздо
раньше...
Четыре повести. Два рассказа.
...Есть на земном шаре страны, которые обречены. Посланные туда между-
народные миссии пытаются бороться с эпидемиями, тщатся прекратить междоусо-
бицы, спасают хотя бы детей - потому что человек не может иначе. И над всем
этим дамокловым мечом висит проклятие обреченности. Можно спасти лишь ми-
зерную часть тех, кто мог бы жить - жить, если бы два (три, четыре...) де-
сятилетия назад те, кто принимал тогда судьбоносные решения, думали о буду-
щем. За эти десятилетия страна помпезно разграблена (или исподтишка разво-
рована), народ привык автоматически (или сознательно) следовать очередной
"генеральной линии", а будущего просто не стало. И тех, кто приходит спа-
сать страну, встречают автоматными очередями - встречают те, кого пришли
спасать...
Действие рассказа "До четырнадцатого колена" разворачивается в такой
стране-зомби. Это не государство, это его смердящий труп, гангренозное об-
наженное мясо. А трупы нужно зарывать,- иначе плохо придется живым. И че-
рез взломанные границы идут колонны танков, бронетранспортеров, санитарных
машин, фургонов с консервами...
Это не война. Это похоронная процессия...
Это солнце, безнадежно восходящее над отравленной землей, солнце, на
скорбном лике которого начертано: "Цель оправдывает средства".
...Власть не применяет понятия "истина" и "ложь". Власть просто опери-
рует информацией - точно так же, как она оперирует войсками и налогами. К
инструменту нельзя подходить с меркой "этично - не этично". Этичен ли топор
- один и тот же в руках толстовского отца Сергия и в руках Родиона Рас-
кольникова?
Монополия на информацию - единственный инструмент, который должен быть
запрещен, отвергнут и проклят. Оружие это эффективнее и страшнее атомной
бомбы. Кому бы не принадлежала эта монополия, само ее существование ведет к
катастрофе.
"Повелитель марионеток" - так называется одна из повестей сборника.
Грандиозная космическая империя владеет монополией на связь между тысячами
планет. На каждой из планет установлена одна Станция Связи, которую обслу-
живает один Офицер Связи, человек, обученный оперировать информацией в ин-
тересах государства. "Повелитель марионеток" - это повесть о том, как один
из Офицеров взялся оперировать информацией с совершенно другими целями...
Это повесть о человеке, который стал вершителем судеб, демиургом, о челове-
ке, в руках которого правда и ложь, люди и планеты спекались в сухие и хо-
лодные комья - безжизненные, как данные о содержании солей свинца в горной
породе. Это повесть о человеке, который взялся творить историю и сотворил
ее до конца.
А еще в этом сборнике есть великолепная повесть "Знак Дракона" - фило-
софская негероическая фэнтези. Причем "негероическая" принципиально. Город,
которому предречена скорая гибель, может быть спасен - если хотя бы один
его житель возьмет на себя бремя его спасения. Найдись такой, и ему будет
дана сила противостоять Дракону. Нужен даже не герой - нужен человек, спо-
собный на поступок, который может изменить всю его жизнь... Но таких нет в
городе. Чиновник и нищий, купец и солдат, ученый и палач, кузнец и мэр -
десятки жизней, не способных вырваться из накатанной ими же самими колеи -
каждый из своей - даже перед лицом смерти...
На шмуцтитуле этой книги есть портрет Сергея Казменко. Та же самая фо-
тография, что в феврале девяносто первого года висела в фойе Дома творчес-
тва кинематографистов в Репино, когда там проходил очередной "Интерпрес-
скон". Только тот снимок пересекала траурная лента...
---------------------------------------------------------------------------
Борис ШТЕРН. Сказки Змея Горыныча. / Худ. А.Бондаренко. - Кировоград:
ОНУЛ, 1993 (Отечественная фантастика). - ISBN - 320 с., ил.; 35
т.э.; ТП; 84х108/32.
---------------------------------------------------------------------------
Дождались!!!
Наконец-то нашлись люди, догадавшиеся выпустить сборник Бориса Штерна
в нормальном переплете. Все (две) предыдущие его авторские книжки выходили
в мягких обложках и на долгую жизнь (в отличие от рассказов Бориса Гедалье-
вича) явно не претендовали. И вот - третий заход.
Сборник составили два цикла ("Сказки Змея Горыныча" и "Приключения Бел
Амора") и отдельно взятый шедевр "Безумный король". В цикл о Бел Аморе по
вполне понятным причинам не вошел рассказ "Досмотр-2", остальные же четыре
вещи ("Чья планета?", "Досмотр", "Спасать человека" и "Кто там?") в сборни-
ках Штерна уже выходили - как, впрочем, и "Безумный король". Если меня не
подводит память, Штерн сделал в большинстве текстов косметические поправки
- не кардинальные, но заметные. Рассказам это не повредило.
В "Сказки Змея Горыныча" включен знаменитый и очень любимый массами (и
мною в том числе) "Горыныч", а также пять вещей, в книгах доселе не появ-
лявшиеся. Именно на этой пятерке и стоит остановиться подробнее.
"Кащей Бессмертный - поэт бесов". Прекрасный рассказ-притча о том, как
официально признанный бездарным поэт Кащей за талантом ходил. Рассказ напи-
сан заметно более тяжелым слогом, чем сходный по подходу к теме "Горыныч" -
жаль, конечно, но что поделать: иные времена, иные тексты. В "Горыныче"
(1976) даже чернуха пахла черемухой, в "Кащее" же (1990) нужником благоу-
хает абсолютно все. Возможно, пессимизм Штерна и далее будет возрастать об-
ратно пропорционально курсу украинского карбованца - лично я могу об этом
только сожалеть.
"Иван-Дурак, или Последний из КГБ (из исторических сказок Змея Горыны-
ча)" относится, на мой взгляд, к повестям, которые очень интересно читать и
абсолютно неинтересно перечитывать. В повести масса увязок на реалии пред-
последнего (августовского) российского путча, на чисто фэнские и околофан-
тастические обстоятельства (кто не знает - не поймет) и угрызания извес-
тных исторических деятелей (типа Якова Бронштейна). Написано все по-штер-
новски блистательно, читается навылет - и не более того. Шикарная форма при
содержании, близком к абсолютному нулю. Безусловно, такие вещи тоже нужно
публиковать - хотя бы за тем, чтобы у автора впоследствии не возникло жела-
ния написать нечто подобное...
А вот "Реквием по Сальери (Из музыкальных опусов Змея Горыныча)" меня
