не надо. Игра с Флейшманом ведется тонкая, на грани реальности. Задача-ми-
нимум - вывести его из состояния равновесия. Попросту говоря - свести с
ума. Для того составляются хитроумные заговоры, разыгрываются масштабные
спектакли - коны, с привлечением массы хорошо оплачиваемых статистов. Зада-
ча-максимум - разбудить Флейшмана! Вот проснется Флейшман...
16 сентября первого года до пробуждения Флейшмана
P.S. Скучно живем, господа...
******** ЧЕРТОВА ДЮЖИНА НЕУДОБНЫХ ВОПРОСОВ ИГОРЮ ВСЕВОЛОДОВИЧУ **********
********* МОЖЕЙКО (КИРУ БУЛЫЧЕВУ), ЧЛЕНУ ЖЮРИ ПРЕМИИ "СТРАННИК" *********
Дорогие Андрей и Сергей!
Вы хотите, чтобы я ответил на самом деле или вежливо?
Я отвечу как сам все понимаю, то есть невежливо, а вы делайте те купю-
ры, которые сочтете нужными для того, чтобы не нарушить образа вашего зна-
комого дедушки.
Журнал сам по себе нужен и вашу деятельность я ценю. Хотя от номера
сильно веяло провинциальностью - не географической, а психологической. Это
журнал-тусовка, журнал-разборка, а не журнал-размышление. Места для обобще-
ния нету - все спешат побалзать. От этого глупеют даже такие умные люди,
как Боря Штерн или Миша Успенский. Это неизбежно. Ввязываясь в разборку,
начинаю заранее глупеть и я.
Честно говоря, я не понимаю разницы между премиями, о которых вы пиши-
те в своем журнале. Я все думал, что есть какая-то одна с плавучим назва-
нием, которую на паях сделали издательство "Терра Фантастика" и окружение
Бориса Стругацкого, чтобы получить себе по премии. С самого начала для ме-
ня все это звучало стыдно. Но я, как человек глубоко почитающий Бориса
Стругацкого, не мог переубедить его в том, что участие в жюри аморально.
Даже наверное в самом антиутопическом романе не придумаешь премии, которую
члены жюри присуждают друг дружке. Но Борис и вы, затоптали меня ногами,
утверждая, что в Питере соберутся агнцы, вершины чистоты и альтруизма. Кро-
ме того, я не имел возможности прочесть то, что должен был судить. О чем и
сказал Борису, надеясь, что он меня пожалеет и отпустит мою душу на покая-
ние. Борис не пожалел и оставил меня в членах жюри, так как нужен был ка-
кой-то московский писатель и вся эта история не превращалась бы в абсолют-
ный междусобойчик. Когда же я пытался в телефонных разговорах уверять, что
помимо заранее покорных членов жюри в России есть другие писатели, Чертков
доказывал мне, что их достать невозможно и т.д. Дальнейшее мое участие в
этой истории было бы совсем уж непристойным. Представляете, приехал я в Пи-
тер, хожу по кулуарам и мне вслед разумные люди говорят: "Это один из чле-
нов жюри, которые съехались сюда выгрызать себе по премии". Ну выгрызли, и
слава Богу.
Теперь еще замечания (по пунктам, которые вы мне прислали).
7. Кто будет в жюри, тот и получит премию, при условии, что он примет
участие в решающем заседании.
8. Сам по себе пункт тусовочный. На уровне пионерских размышлений: а
если наша пионервожатая любит мальчиков-блондинов, то значит ли это, что
брюнетов больше в лагерь брать не будут?
То же касается и пункта 9. А ты не тусуйся, ты плюнь на трепотню и пи-
ши, что хочешь. Неужели не обойдешься без премии, которую придумали не для
тебя?
На пункт 10 я уже ответил. Нужен был дополнительный шкаф, вот и сдви-
нули.
Пункт 11 я тоже уже объяснил - нельзя приезжать было, если ты себя
хоть чуточку уважаешь. Нельзя участвовать в мероприятиях, имеющих некий
этически сомнительный оттенок. Ах, как вы боролись в свое время с амо-
ральной "Молодой гвардией"!
Пункт 12 также исходит из всего, что я сказал - издательство платило
за пряники не бескорыстно. Ему понадобилась медаль на шею "За усердие". Я
клевещу? Ответ на это заключается в вашем вопросе.
Пункт 13. Не имею чести знать гиганта отечественной мысли по имени
Флейшман. Наверное это какая-то ваша местная тусовочная фигура? Простите,
виноват.
Последнее, что я хочу сказать, касается пункта 2 вашего вопросника.
Книгу Каца (и как мне стало известно - Арбитмана) я прочел только на
днях. Раньше не попадалась. Я знаю, что Арбитман по каким-то своим причи-
нам меня не любит. Это его дело. Я его тоже не люблю. Это мое дело. Но ес-
ли бы я знал в то время, когда мне позвонил Борис Стругацкий и пригласил в
жюри, что в этой тусовке будет участвовать Арбитман-Кац, я бы вообще разго-
варивать не стал. Как известно, я лишен чувства юмора и мне книга Каца не
кажется смешной, а кажется бездарной. По той же причине я полагаю ее оскор-
бительной для меня и выходящей за пределы порядочности. И не в том даже де-
ло, что в книге под собственными именами обосраны лишь два писателя (Влади-
мир Щербаков и я), но дело в одной хорошо известной Арбитману детали, кото-
рая среди порядочных людей недопустима: я умирал от инфаркта, но пока что
отложил это дело. Арбитман же написал, что я умер от инфаркта и указал пра-
вильную дату моей болезни. Если вам и тем, кто давал премии книге Каца, это
кажется смешным, то тогда у меня совсем другое отношение к юмору. Мне на-
доело отвечать на телефонные звонки (и я не шучу), в которых люди, видев-
шие книгу Арбитмана и знают мою фамилию по моим книгам, звонят мне домой и
выражают соболезнование моим близким. Это мне тоже не смешно.
Что же касается моего дальнейшего участия в каких-либо жюри, или раз-
решения выдвигать на премии какие бы то ни было мои работы, то я категори-
чески заявляю, что не согласен, не буду, не участвую, не состою и не яв-
ляюсь.
Извините за невежливость.
Ваш Игорь Можейко. Москва 20 сентября, 1994 года.
******** ЧЕРТОВА ДЮЖИНА НЕУДОБНЫХ ВОПРОСОВ БОРИСУ НАТАНОВИЧУ ************
************* СТРУГАЦКОМУ, ЧЛЕНУ ЖЮРИ ПРЕМИИ "СТРАННИК" *****************
1. Здесь, как я понял совсем недавно, имеет (имело) место недоразуме-
ние. Дело в том, что изначально я под словом "фэндом" понимал все фэнство,
то есть многотысячную толпу фанатов от фантастики, читателей, потребителей
духовной пищи под названием "фантастика", причем потребителей в большин-
стве своем (закон Старджона!) неприхотливых и неразборчивых.
При всем моем уважении к этой многоликой толпе (а я действительно от-
ношусь КО ВСЕМ ЧИТАТЕЛЯМ с должным уважением: в конце концов, это же они
платят мне за мою работу), при всем моем к ним уважении я, тем не менее,
никак не находил им места в структуре "Интерпресскона", который виделся мне
прежде всего как СОБРАНИЕ ПРОФЕССИОНАЛОВ. Профессионалов-писателей, профес-
сионалов-издателей, художников, книгопродавцов, киношников, литературных
критиков и т.д. - то есть не просто людей, которые ловят кайф от общения с
фантастикой, а которые занимаются ею профессионально, для которых она ста-
ла существенной частью жизни и областью приложения творческих сил. Именно
эти люди, по моим понятиям, должны были ежегодно встречаться на "Интерпрес-
сконе", чтобы обменяться информацией, обсудить конъюнктуру, поговорить об
Искусстве и о Вселенной, подвести итоги года и наградить достойнейших.
Только совсем недавно (прежде всего благодаря терпеливым объяснениям
издателей "Оберхама") я понял, что ФЭНДОМ в современном понимании этого
слова как раз и есть сообщество людей, сделавших фантастику частью своей
жизни, не просто читающих ее, но - изучающих, анализирующих, публично об-
суждающих ее, а также торгующих ею, переводящих ее и даже ее издающих.
ТАКОЙ фэндом просто обязан быть частью "Интерпресскона", да он и является
уже его частью - это видно невооруженным глазом.
2-4. Давайте расставим все точки над "i".
С глубоким и искренним уважением отношусь я к Андрею Михайловичу Сто-
лярову, высоко ценю его литературный талант, не могу не отдать должного и
его замечательным организаторским способностям. Мне безусловно близка и по-
нятна его творческая манера, хотя при обсуждении общелитературных вопросов
мы с ним зачастую остаемся, как говорится, каждый при своем мнении. Среди
лучших произведений нашей фантастики последнего десятилетия на мой взгляд
без всякого сомнения навсегда останутся и "Изгнание беса", и "Послание к
коринфянам", - как образцы литературы самого высокого класса.
С глубоким и искренним уважением отношусь я и к Александру Геннадиеви-
чу Щеголеву, какового рассматриваю (уже давно) как самого, может быть, мно-
гообещающего представителя последней волны нашей фантастики. Всегда с удо-
вольствием читаю новые его вещи, всегда с интересом слушаю его нестандар-
тные выступления на семинаре, всегда считал, что "Любовь зверя" и "Кто звал
меня?" - среди лучших из лучших фантастических произведений последнего вре-
мени и способны составить доброе имя любому автору.
Оба уважаемых автора уже давно и безусловно состоялись как писатели,
никаких ЭСТЕТИЧЕСКИХ различий между ними я просто не вижу, и главное (мо-
жет быть, единственное) преимущество Столярова над Щеголевым есть преиму-
щество большей опытности - преимущество, разумеется, существенное, но, сог-
ласитесь, преходящее.
Сказанным выше я хочу подчеркнуть, что ни в коем случае не намерен
принимать чью-то сторону в возникшей (излишне резкой) полемике, ибо оба по-
лемиста мне близки и дороги ОДИНАКОВО.
Я специально перечитал сейчас оба доклада (в "Оберхамовском" изложе-
нии). Как и раньше, я согласен с большинством тезисов Столярова.
Да, в литературе существует только ДВА вкуса: хороший и плохой ("мой"
и "не мой"). Ни о какой "объективности" в литературе и речи быть не может.
Да, имеют право называться ЛИТЕРАТУРОЙ только книги о человеке и о его
судьбе в обществе (по сути именно это Столяров и называет "художественнос-
тью").
Да, плохой писатель ОЧЕНЬ ЧАСТО оказывается и плохим человеком однов-
ременно (не место здесь обсуждать эту любопытную корреляцию, горькую и
опасную, но она есть "наблюдательный факт", как сказал бы естественнонауч-
ник).
Да, престиж фантастики, как равноправного вида настоящей литературы,
принижен и продолжает систематически принижаться тем обстоятельством, что
В.Рыбаков пишет фантастику - и Петухов пишет фантастику, М.Веллер пишет
фантастику - и Ю.Медведев тоже пишет ФАНТАСТИКУ...
Перечень совпадений наших со Столяровым точек зрения можно было бы и
продолжить. Не из этого ли обстоятельства проистекает странное предположе-
ние о том, что Столяров просто "озвучивает" Стругацкого, и еще более стран-
ное предположение, что Стругацкий "принимает точку зрения" Столярова (надо
понимать - за неимением своей собственной)?
Однако любому непредубежденному и достаточно компетентному читателю
ясно, что изложенные тезисы не есть что-то принципиально новое, что обо
всем этом мы - все! - неоднократно уже говорили (на семинаре, в частности)
и писали - в незапамятные времена, и десять, и даже двадцать лет назад.
Что же произошло? Почему доклад Столярова (резкий доклад, жесткий, я
бы сказал, даже - беспощадный) вызвал такую волну протеста? Ведь по сути,
ничего в нем не содержалось, кроме констатации новой реальности и призыва
ко всем писателям демократического направления дистанцироваться от халтур-
щиков, бездарей и политических прощелыг - дистанцироваться и эстетически, и
этически!
Разумеется, в докладе есть утверждения, на мой взгляд, далеко небес-
спорные и даже просто неверные. Например, идея о том, что "хорошую" литера-
туру можно отграничить от "плохой" с помощью некоего Экспертного совета,
представляется мне совершенно ошибочной. (Я сразу представил себе Экспер-
тный совет, составленный из величайших светил кулинарии и дегустации, кото-
рый объявит мне, что овсянка есть вкуснейший и полезнейший продукт питания
- амброзия и нектар богов! Я даже и спорить с ними не стану, для меня эта
