3 января 1942
В наряде был под самый Новый год,
Стоял на улице, холодный мясом,
В начале все ходил я у ворот,
А после бегать стал я с переплясом,
Перемежая барыней фокстрот,
Партнер же обморозился тем часом.
Позднее оба мы при свете звезд
Кобылу мертвую везли за хвост.
Она (кобыла) угодила в пролубь
И вскоре богу душу отдала,
И, кроткая, по снегу, что твой голубь,
За нашими тенями вслед ползла,
Укатывая наст в льдяную жолубь,
И так она на бойню и пришла,
Etcetera. Я вставил эту прозу
Здесь более для смеха и курьезу.
* * *
15 января 1942
По месяцу оказии я жду,
Вчера вдруг получаю телеграмму,
Отправленную Лелей в том году --
Строка жестокую являет драму.
Все зол, как прежде, жду, что вот пойду
На фронт задать фашистам тарараму.
Не исправим я. Утром на снегу
Пишу своей......... "смерть врагу!"
Прости, мне что-то стало непонятно:
Пшено-мазня-рублей за килограмм.
Вам что, продукты выдают бесплатно?
* * *
6 февраля 1942
Позадержался я с ответом вам,
Поскольку лампа надо мной стоватна,
Но свету нет и в ней по вечерам.
Так, о моральном облике ревнуя,
Едва стемнеет -- предавался сну я.
* * *
12 февраля 1942
Нам лампу завели и керосин,
Энтузиасты занялись зубрежкой,
А я и мой приятель тут один --
Едва лишь вечер -- заняты картошкой,
Ну то есть: чистим, варим и едим
Ее на нарах под вонючей плошкой,
Доскабливаем котелки до дна,
Хваля: Ну стерва, до чего ж вкусна!
Храним ее под нарами, ну где де?
Ее, голубу, брать запрещено
Во избежанье греческих трагедий.
Мы дисциплину разделяем, но
Уж сговорили вновь два пуда снеди.
* * *
1 марта 1942
Картошку съели, думаем давно:
Не прикупить ли нам еще гороха.
Питательный, да варится он плохо.
* * *
9 июня 1942
Опять с обменом площади ношусь
И комнату на большую меняю
При чем, естественно, удобств лишусь.
* * *
10 июня 1942
Сижу в телеге -- к Туле погоняю.
* * *
11 июня 1942
Стал бодрячок и очень петушусь,
Без дела маюсь и весьма скучаю,
Питанье очень ничего собой.
Ну, кормят хорошо -- как будто в бой.
* * *
23 июня 1942
Хорошее расположенье духа
Меня не покидает никогда.
Я полагал, что в Туле голодуха,
Но кормят как... не знаю и куда!
Во фляге постоянно медовуха,
Но я не прилагаю губ туда,
Или почти, -- ждем генеральной пробы,
А представленье скоро -- и добро бы.
* * *
8 июля 1942
Покинув милые мне берега,
Торчу в полях, прислушиваясь к грому
Со стороны заклятого врага,
И жду приказа приступить к разгрому.
* * *
11 июля 1942
Нечищенные оба сапога --
От лености, ни по чему другому.
Привет от Сени. Водку я не пью,
Я Сене все до капли отдаю.
* * *
16 июля 1942
Мотался трое суток на машине
И видел множество красивых мест
И много сел, пустых и черных ныне.
От каменных домов торчат окрест
Стена -- не больше, а от изб стены не
Останется, но, где с дороги съезд,
Стоят одни приземистые кубы
Печей потухших и печные трубы.
Поля засеяны, густая рожь,
Высокая, ее волнуют ветры,
По ней бежит, как водяная, дрожь --
И никого вокруг -- на километры.
Все в огородах есть, и никого ж.
Грибов и ягод масса -- кубометры.
А рыб в озерах -- ведрами носи,
И ловятся лещи и караси.
Пойду искать водицу со скотами,
Когда с дежурства будем мы сняты.
В полях цветы. Я упоен цветами
И даже вам вот шлю теперь цветы,
А ягодки -- все мне. И за постами,
Тревогами дорожной маяты,
Всем виденным счастливо ошарашен,
Я духом бодр и даже бесшабашен.
* * *
20 июля 1942
Как я могу и там, и здесь успеть!
Жаль, что несладно жизнь пойдет у сына.
Как и до моего отьезда, впрочем, ведь.
А лелин Свекр -- известная скотина,
Меня он никогда не мог терпеть.
Пусть обо мне она молчит, Ирина.
Пускай молчит! А дело не пойдет --
Пускай к своим родителям пойдет!
* * *
23 июля 1942
Цветы я посылал вам без значенья.
Не к "осени уборочной" сняты
И к вам отправлены без порученья --
А просто так: красивые цветы.
И сорваны они для развлеченья,
И если рву цветы средь суеты,
То значит есть и время, и стремленье,
И неотбитое поползновенье.
Мы, вместе с Сеней, ездим по грибы
И выполняем рекогносцировки
Под музыку далекой "молотьбы",
И рвем цветы с опушек, а не с бровки,
И ловим рыбу -- вам той рыбы бы,
Но вы далеко, в том и остановки.
Ну вот и Сеня говорит сейчас --
Имеем рыбу, не имея вас!
Я Леле, было, написал вначале,
Чтобы она осталась там, где есть,
Да побоялся, чтоб не заскучали.
Когда известка начинает лезть
И плакать -- кирпичи, как бы в печали,
И чей объект становится -- бог весть,
Там оставаться доле не годится:
Как говорится: жиз смерти боится.
В потоке же не гоже уходить,
Опасно, да и плохо со снабженьем.
Так стало быть -- не стоит и годить,
А лучше уезжать с учережденьем.
А вот в потоке лучше не ходить..
* * *
31 июля 1942
Пишу, если хотите, с убежденьем,
Что близится, по климату тех мест,
Обязывающий ее отъезд.
И совершать его совсем не лишне
И в срок, и сразу, а не по частям,
И ехать в гости к Анне Фоминишне.
А в беспорядке ездить по гостям
Не следует и нас спасай Всевышний.
Как знать, где мы подвергнемся страстям
Из-за меня ее на старом месте
Ждут неприятности -- и это взвесьте.
* * *
26 августа 1942
Все спрашивает, как ей быть, да пусть
Как хочет, а не хочет -- остаются.
А положенье знаем наизусть --
Где стены, а где печи остаются.
Что до меня, то может и вернусь...
* * *
27 августа 1942
Уходим в бой. Минуты остаются.
* * *
1 сентября 1942
Вчера из боя вышел. Жив, здоров.
И Сеня тоже.
* * *
5 сентября 1942
Как всегда, готов
Вперед, на Запад. Все ваши посланья
Как из другого мира, так далек
Бываю точкой моего сознанья.
Но средь моих забот мне не бил срок.
* * *
10 сентября 1942
Замаранной открытки содержанье --
Душевный мрак. Чтоб избежать морок
И потоптать скептическое зелье,
Залил какой-то доброхот, с похмелья.
Да так, чтоб не иметь тому следов,
Чтоб братец ваш невзрослый не дал маху
И не смутил веселья бедных вдов.
Возьмет да невзначай нагонит страху.
И, кажется, портрет его таков:
Всем недоволен, а подайте пряху
Да тититешечко!
* * *
14 сентября 1942
Да, есть кино...
А мы тут видим... Впрочем, все равно.
* * *
25 июля 1943
Для писем время нахожу насилу.
Молчаньем не тревожьтесь -- я здоров.
Бьем немца, так как сила ломит силу --
И очень жалко угнанных коров.
* * *
2 сентября 1943
Бои особенно жестоки. Был у
Каких-то очень милых хуторов,
И, занимаясь прочими вещами,
Мы вволю угощались овощами.
* * *
7 сентября 1943
И рыбку надо пригласить к столу,
Зеркальные карпуши ходят строем
В струях -- ни к городу и ни к селу,
И мы на днях порядок их расстроим.
* * *
8 октября 1943
Н.М. убит? Так тягой к ремеслу
Бессмысленно себе могилу роем.
Убит солдат, но мог бы жить З/К,
Жестка неволя, а земля мягка.
* * *
11/14 октября 1943
На нашем берегу на белых хатах
Начертан лозунг: Командир, спеши
На правый берег! Там, в полях, в раскатах
Идет кровавый бой, а здесь, в глуши,
Проверим мы затворы в автоматах.
Ну, что бы нам ни выпало -- пиши!
Не падай духом, думай без истерик.
А я пошел. Пошел на правый берег.
Голос третий. МЫ КРЕСТ ВАШ ДО ПОСЛЕДУ
* * *
2 октября 1941
Здравствуйте, Ирина
Михайловна и мама! Шлем привет
С недоуменьем нашим -- в чем причина,
Что Ваше, писанное нам в ответ,
Полно тревоги о здоровье сына.
Антон здоров и сыт. Обут. Одет.
Он весел искренно и беспричинно.
Но думаем, что просите невинно.
В счет топлива теперь я хлопочу
Об угле, попрошу всего полтонны --
Положенную тонну не хочу,
Поскольку дорого и нерезонно
(Почти что 80 р. плачу) --
Мне и дровец подбросят благосклонно --
По пятьдесят рублей за кубометр.
Мы и берем с ним ровно кубометр.
Дала полсотни на покупку масла
Топленого -- стремится дорожать,
А мы его два фунта купим на зло.
За ним хочу родителей послать --
Отстаивать в хвостах желанье сгасло.
Антон здоров, да и заболевать
Не думал -- словом, это как хотите,
А мы не жалуемся. Все. Пишите.
* * *
13 октября 1941
Спасибо за собрание вещей
Отсталых и разбросанных по следу --
Я верю, нет занятия нищей,
Да мы, как видно, крест ваш до последу.
Прошу Вас -- для прикрытия мощей --
Послать мне шубу старую по следу,
Висевшую в Никольском на стене,
И чесанки, и нитки мулине.
Еще, как помнится, лежат в корзине,
Где чесанки найдете вы легко,
Калоши, купленные в магазине,
И теплое зеленое трико.
Здесь мостовых, конечно, нет в помине
И грязь невылазная далеко,
И если сына в руки подбираю,
То шубу новую себе мараю.
Здесь снег идет и холод, и дрова
Пока в лесу, но Карасевы топят,
И если дверь открыть часа на два,
То кухонным теплом тебя затопят.
В Никольском дров же с кубометра два,
Небось, соседи все теперь истопят!
Все понимаю -- без дальнейших слов
Не беспокою Вас посылкой дров.
Живу в тепле и в чистоте, и в холе,
А я всю жизнь так, правду, не жила,
И жаль, что Павел не со мной, а в школе --
Какая жизнь у нас теперь была!
Дай бог, чтобы его не взяли в поле --
Ведь сослуживцев чаша обошла
И только мне семью перепахала --
Иль, может, я не правильно слыхала?
Жаль, временно, не постоянно тут
Живем мы, но не передать словами!
Вы знаете, какой сизифов труд
Таскать ребенка через город к маме?
Трамваи переполненные ждут,
А после в гору шлепать за дождями --
Меж тем, когда вернусь, прилавок пуст --
Ваш разговор об этом вовсе пуст.
Вы понимаете -- я не двужильна!
К тому ж я мать и знаю все c' est сa --
Что если я выматываюсь сильно,
То выстоять всего лишь два часа
В каком-то там хвосте ему посильно, --
А стало быть -- оставьте чудеса.
В ненастье оставляю, и отлично
Справляется один -- ему привычно.
А Павел в деньгах рассуждает так --
Раз где-то четверо живут на триста,
То мне трехсот уж хватит как-никак,
И высылает мне без лишних, чисто --
Какой предусмотрительный, однак!
Всегда бы так он мыслил впредь и ввысь-то!
Целуем с мамой Вас. Антоша спит,
Поскольку не уложишь днем -- не спит.
* * *
19 октября 1941
В чем дело -- почему от Вас нет писем?
Где Павел -- не могу понять ни зги!
Зачем от нас он больно независим?
Зачем он пишет: "Сына сбереги"?
Зачем все циркулирует: "Займись им!"?
У сына кашель -- из дому беги,
Коклюш какой-то, больно горло, свербь им,
И четверо недель мы это терпим.
