-- Десять, -- ответил Орлон.
-- Ну да, ну да, десять, -- согласился Килько и уронил
купюры эльфу на ладонь.
-- Каким далеким кажется теперь твой праздник, -- сказал
Фрито. -- Что ты поделывал все это время?
-- Какие у меня дела? -- ответил старый хоббот. --
Немножко скрабла, немножко педерастии. Я ведь теперь на покое,
сам знаешь.
-- Но что же все это значит? Кто такие Черные Всадники и
чего им от меня надо? И какое отношение к этому имеет Кольцо?
-- И большое и малое, милый хоббот, более или менее имеет,
-- объяснил Орлон. -- Но всему свое время. Мы созвали это
Великое Совещание, чтобы ответить и на твои вопросы, и на иные,
но сейчас я скажу лишь, что происходит, увы, много такого, что
нам совсем не с руки.
-- Чего уж тень на плетень наводить, -- мрачно произнес
Гельфанд. -- Неизреченное Ни-Ни вновь наползает на нас.
Наступило время решительных действий. Фрито, Кольцо!
Фрито кивнул и звено за звеном вытащил из кармана
изготовленную из канцелярских скрепок цепочку. Резким движением
он швырнул роковой брелок на стол, и Кольцо чуть слышно
звякнуло по стеклу.
У Орлона перехватило дыхание.
-- Волшебная вещь! -- воскликнул он.
-- А где доказательства, что это то самое Кольцо? --
спросил мужчина в остроносых полуботинках.
-- Здесь множество знаков, Бромофил, прочесть которые в
состоянии мудрый, -- объявил Маг. -- Компас, свисток,
магический дешифратор -- все они здесь. А вот и надпись:
Грюндик блаупункт люгер скром
Чтопольз всхрап былуу!
Никсон фигсон назохист
Ребузу напугалуу!
Хриплый голос Гельфанда, казалось, долетал откуда-то
издали. Зловещее черное облако заполнило комнату. Фрито
подавился густым маслянистым дымом.
-- Это что, обязательно? -- спросил Ловелас, пинком ноги
выкидывая за дверь еще изрыгавшую черные клубы дымовую шашку.
-- Фокус-покус -- так Кольца лучше смотрятся, --
величественно ответил Гельфанд.
-- Но что же все это значит? -- спросил Бромофил,
несколько раздраженный тем, что его при описании диалога
обозвали "мужчиной в остроносых полуботинках".
-- Существует множество переводов, -- принялся объяснять
Гельфанд. -- Я полагаю, что это должно означать либо "Через
ленивого пса перепрыгнет лиса", либо "Хватит за мной
таскаться".
Никто не произнес ни слова и в комнате повисло странное
молчание.
Наконец, Бромофил встал и обратился к присутствующим со
следующей речью.
-- Я теперь многое понял, -- сказал он. -- Однажды в Минас
Термите в полуночной грезе предстали передо мною семь коров и
съели семь бушелей пшеницы, покончив же с нею, они взобрались
на красную башню, трижды стравили и спели: "Скажи им прямо, без
булды: коровы мы и тем горды". А после некто в белой хламиде и
с весами в руках выступил вперед и зачитал, глядя в клочок
бумаги, следующий текст:
Рост -- пять одиннадцатых твоего,
вес порядка одной седьмой,
а платить по счетам тебе предстоит
на странице, так, шестьдесят восьмой.
-- Да, это серьезно, -- произнес Орлон.
-- Ну ладно, -- сказал Топтун, -- насколько я понимаю,
пора нам выложить карты на стол.
И сказав так, он принялся с шумом выкладывать на стол все,
что заполняло карманы его выцветшего туристского трико. В конце
концов, перед ним выросла изрядная груда довольно странных
предметов -- здесь был сломанный меч, золотая рука, стеклянное
пресс-папье, внутри которого кружились снежинки, Святой Грааль,
кусочек Истинного Креста и стеклянная же туфелька.
-- Артопед из рода Артбалетов, наследник Барандила и
Король Минас Термита, к вашим услугам, -- несколько громче, чем
следовало, сказал он.
Бромофил глянул на номер страницы и сморщился.
-- Это же целую главу еще мучиться, никак не меньше, --
простонал он.
-- Так значит, Кольцо твое! -- воскликнул Фрито и метнул
его в Артопедову шляпу.
-- Значит да не значит, -- сказал Артопед, держась за
кончик длинной цепочки, так что Кольцо раскачивалось над
столом. -- Поскольку оно обладает волшебной силой, оно и
принадлежать должно тому, кто смыслит во всем этом мумбо-юмбо и
шурум-буруме. То есть, к примеру сказать, магу.
И он аккуратно надел Кольцо на кончик волшебной палочки
Гельфанда.
-- В общем и целом, оно, конечно, да, то есть справедливо
и воистину так, -- затараторил Гельфанд. -- Точнее сказать -- и
да, и нет. А может быть, просто "нет" в чистом виде. Дураку же
понятно, что перед нами простой и ясный случай habeas corpus
или даже tibia fibia, поскольку эту штукенцию хоть и изготовил
Маг, -- Сыроед, чтобы уж быть совсем точным, -- но сами-то
вещицы подобного рода изобретены все-таки эльфами, а Сыроед
всего лишь работал по их, так сказать, лицензии.
Орлон подержал Кольцо на ладони так, словно оно было
обозленным тарантулом.
-- Нет, -- веско сказал он, -- не мне предъявлять права на
это сокровище, ибо сказано: "Пусть отыскавший плачет".
Он смахнул невидимую слезу и набросил цепочку на щею
Килько.
-- Сказано также: "Пусть собаки спокойно поспят", --
нашелся Килько и спустил Кольцо обратно к Фрито в карман.
-- Ну, вот и договорились, -- подхватил Орлон. -- Пускай
Фрито Сукинс держит Кольцо у себя.
-- Сукинс? -- переспросил Ловелас. -- Вы сказали "Сукинс"?
Это любопытно. У нас по Заморочке ползает на четвереньках
какой-то шут гороховый по имени Гормон, вынюхивая следы некоего
мистера Сукинса. Довольно странно.
-- Действительно, странно, -- сказал Гимлер. -- О прошлый
месяц в наших горах целая орава черных великанов верхом на
огромных свиньях охотилась за каким-то хобботом по имени
Сукинс. Я прежде об этом как-то и не задумывался.
-- И это тоже серьезно, -- провозгласил Орлон. -- Рано или
поздно они заявятся сюда, это всего лишь вопрос времени, -- он
с головой накрылся шалью и сделал такой жест, будто бросает
акуле в пасть нечто, способное задобрить ее. -- А поскольку мы
придерживаемся нейтралитета, нам ничего не останется, как...
Фрито содрогнулся.
-- Кольцо и его носитель должны уйти отсюда, -- согласился
Гельфанд. -- Но куда? И кто будет хранить у себя Кольцо?
-- Эльфы, -- сказал Гимлер.
-- Гномы, -- сказал Ловелас.
-- Маги, -- сказал Артопед.
-- Люди Роздора, -- сказал Гельфанд.
-- Выходит, остается только Фордор, -- сказал Орлон. -- Но
туда даже недоразвитый тролль не сунется.
-- Что там тролль, гном и тот не полезет, -- согласился
Ловелас.
Фрито вдруг обнаружил, что все взоры устремлены на него.
-- Но разве мы не можем просто-напросто спустить Кольцо в
канализацию или заложить его, а квитанцию съесть? -- спросил
он.
-- Увы, -- торжественно молвил Гельфанд. -- Это не так
просто.
-- Но почему?
-- Я же тебе объясняю -- увы, -- объяснил Гельфанд.
-- Что увы, то увы, -- согласился Орлон.
-- Но не страшись, милый хоббот, -- продолжал свои речи
Орлон, -- ты пойдешь не один.
-- Добрый старый Гимлер составит тебе компанию, -- сказал
Ловелас.
-- И бесстрашный Ловелас, -- сказал Гимлер.
-- И благородный Король Артопед, -- сказал Бромофил.
-- И верный Бромофил, -- сказал Артопед.
-- И Мопси, и Пепси, и Срам, -- сказал Килько.
-- И Гельфанд Серозубый, -- добавил Орлон.
-- Ну еще бы, -- сказал Гельфанд, пронзая Орлона таким
взглядом, что если бы взгляд мог покалечить, старого эльфа
уволокли бы отсюда в мешке.
-- Быть по сему. Вы отправитесь в путь, как только
знамения будут благоприятны, -- сказал Орлон и заглянул в
карманный гороскоп. -- И если я не слишком ошибаюсь, через
полчаса знамения ожидаются просто бесподобные.
Фрито застонал.
-- Лучше бы мне было и не родиться, -- сказал он.
-- Не говори так, милый Фрито, -- воскликнул Орлон. --
Минута, в которую ты появился на свет, была для всех нас
счастливой минутой.
-- Ну что же, я так понимаю -- пора нам сказать друг другу
"всего хорошего", -- промолвил Килько, отводя Фрито в сторонку,
когда они вышли из совещательной комнаты. -- Или правильнее --
"до встречи"? Да нет, я думаю "всего хорошего" будет вернее.
-- Всего хорошего, Килько, -- сказал Фрито, подавляя
рыдание. -- Как бы мне хотелось, чтобы ты пошел с нами.
-- Да, конечно. Но я уже слишком стар для таких
приключений, -- произнес старый хоббот, искусно имитируя
состояние полного паралича нижних конечностей. -- Как бы там ни
было, а я припас для тебя кое-какие подарки.
С этими словами он извлек на свет пухлый сверток, и Фрито
развернул его -- без особого пыла, ибо помнил о предыдущем
прощальном подарке Килько. Однако сверток содержал лишь
короткий меч доброй старинной работы, да еще во множестве мест
проеденный молью бронежилет и несколько зачитанных романов с
заглавиями вроде "Похоть Эльфа" и "Девушка Гоблина".
-- Прощай, Фрито, -- сказал Килько, весьма убедительно
изображая эпилептический припадок. -- Теперь все в твоих руках,
а я трепещу, трепещу, задыхаюсь, о! о! положи меня под свежею
листвой, оооооо! Оооооооо!
-- Прощай, Килько, -- сказал Фрито, и в последний раз
помахав рукой, вышел, чтобы присоединиться к своим спутникам. И
как только он вышел, Килько легко вскочил на ноги и ушмыгнул в
зал, напевая песенку:
Я размышляю под столом,
Уклюкавшись до ручки,
Что всякий гном -- осел ослом,
А эльфы все -- вонючки.
Я размышляю под столом,
Хлебнувши алкоголя,
Об урков сексе групповом
Об извращенцах троллях.
Я размышляю под столом,
Надравшись до икоты,
Какие все же все кругом
Козлы и идиоты,
Как несказанно хорошо
Напакостить соседу --
Подав на стол ночной горшок,
Позвать его к обеду!
-- Горестно мне, что вы так скоро уходите, -- примерно
двадцать минут спустя торопливо говорил Орлон, обращаясь к
отряду, выстроившемуся близ вьючных баранов. -- Но Тень растет,
а дорога вас ожидает дальняя. Лучше выйти сразу, пока темно. У
Врага везде есть глаза.
При самых этих словах с одной из ветвей ближнего дерева на
них зловеще выпучились два больших, поросших толстым волосом
глазных яблока, не удержались, сорвались и с громким всхлипом
шлепнулись наземь.
Артопед обнажил Крону, его прежде сломанный, а ныне
второпях подклеенный Меч, и взмахнул им над головой.
-- Вперед, -- крикнул он, -- на Фордор!
-- Прощайте, прощайте, -- нетерпеливо сказал Орлон.
-- Вперед и выше! -- вскричал Бромофил, мощно дунув с свой
утиный манок.
-- Сайонара, -- сказал Орлон. -- Алоха. Аванте. Изыди.
-- Кодак хаки но-доз! -- воскликнул Гимлер.
-- Дристан носограф! -- возопил Ловелас.
-- Habeas corpus, -- сказал, взмахивая волшебным дрючком,
Гельфанд.
-- Я какать хочу, -- сказал Пепси.
-- И я тоже, -- сказал Мопси.
-- Вот щас вы у меня оба откакаетесь, -- пообещал Срам,
протягивая руку к здоровенному камню.
-- Ладно, пошли отсюда, -- сказал Фрито, и отряд
неторопливо зашагал по дороге, ведущей из Дольна. Через
несколько коротких часов уже несколько сотен футов отделяло их
от барака, на пороге которого по-прежнему стоял Орлон с
перекошенным от улыбки лицом. Когда путешественники проходили
первый невысокий гребень холма, Фрито обернулся, чтобы еще раз
взглянуть на Дольн. Где-то в черной дали лежал Шныр, и Фрито
ощутил жгучее желание вернуться, -- так, может быть, пес
вспоминает порой о давно позабытой блевотине.
Пока он смотрел в ту сторону, поднялась луна, прошел
