Недалеко от дверей двое рабочих с трудом передвигали тяжелый, высокий
старинный шкаф. Павло повернулся к рабочим, советуя им, как лучше
подкладывать под него круглую трубу.
В какой-то момент шкаф сильно наклонился, и с самой верхней полки
свалилась запыленная амбарная книга. Она с грохотом упала на пол,
раскрылась, и из нее выпала и отлетела в сторону фотография.
Люся нагнулась, подняла фотографию, посмотрела и помимо своей воли
крикнула:
- Папа, смотри: это же фотография дяди Антона!
Аба в это время разговаривал с Эвелиной Матвеевной и не сразу обратил
внимание на дочь. Когда же он повернулся к ней, то увидел в ее руках
знакомую ему фотографию. Он протянул руку, чтобы взять ее, но в этот момент
перед ним мелькнула рука Павла, которая резким движением выхватила
фотографию. Люсенька испугалась и осталась стоять с пустой протянутой к отцу
рукой. Аба успел увидеть взволнованное лицо Павла. Он мгновенно смял в своей
руке фотографию и сунул ее в карман. Потом через плечо кинул рабочим, чтобы
они его подождали, и вышел в смежную комнату.
Когда на обратном пути они проходили мимо председательского дома,
кто-то окликнул учительницу.
- Эвелина Матвеевна, здравствуйте! - из ворот вышла хозяйка дома. -
Рада вас видеть в Верховне. У нас в семье большая радость - выдаем дочку
замуж за доброго парубка с Полтавщины. Приходите завтра на свадьбу. Будем
рады вас видеть, - посмотрела на Абу и детей и добавила: - И вы приходите,
добрый человек. Вас многие здесь знают и уважают.
- Ну что ж, от все души поздравляем вас. Спасибо за приглашение.
Постараемся прийти, - ответила учительница за себя и за Абу.
Несколько дней пребывания в деревне сделали чудо: дети почти перестали
кашлять, окрепли, загорели. Временами они помогали отцу копать молодую
картошку. Когда Аба затеял починку ступенек у крыльца, они подносили
материал или инструмент, а Люсенька с довольно серьезным видом давала отцу
советы, как нужно делать лучше. Аба относился к ее предложениям довольно
снисходительно и поддерживал с ней живой разговор. Мендель же хихикал и
издевался над предложениями сестрички.
Соседские дети постоянно проявляли желание играть с ними, но тут
пришлось объяснить их родителям, что коклюш - заразная болезнь. Но дети
тянулись друг к другу, и совсем изолировать их не представлялось возможным.
Сначала Аба не придал значения тому, что произошло с ними в конторе у
Рудько, но по возвращении домой после посещения бывшего помещичьего имения
Люся вдруг спросила отца:
- Папа, разве дядя Антон и этот, который вырвал у меня фотографию,
друзья?
- Может быть.
- А вот и не может быть, - упрямо заявила Люся. - Дядя Антон очень
добрый, а этот - злой.
Люсенька помнила, как дядя Антон недавно застал ее в магазине у папы,
долго беседовал с ней, называя ее ясным солнышком и угощал вкусными
конфетами.
Этот разговор с дочерью вернул его к неприятной истории с кражей в
магазине и арестом Антона.
"Где-то я видел эту фотографию... Ну да, конечно, у следователя,
склеенную из кусочков. Наверное, Павло и Антон дружили между собой", -
подумал Аба и тут же забыл об этом.
Но поздним вечером, засыпая на диване, он вдруг снова увидел Павло с
выражением крайнего беспокойства на покрасневшем лице.
"Что это было с ним - вырвал у девчонки фотографию, смял ее и в
карман?"
С этим Аба и уснул. Уснул крепким, глубоким сном человека,
надышавшегося чистым прозрачным деревенским воздухом.
На следующий день к полудню обычно пустынные улицы деревни несколько
оживились. На свадьбу потянулись целыми семьями и в одиночку приодетые
односельчане.
Прибывали гости и из соседних сел. Несмотря на приглашение, Аба не
собирался идти на свадьбу. Через день кончался срок их пребывания в Верховне
и ему хотелось из благодарности к гостеприимной хозяйке как можно больше
сделать по хозяйству из того, что он себе наметил. Однако в половине
двенадцатого Матильда Карловна напомнила, что пора собираться на свадьбу.
- Учтите, - сказала она, - пренебречь приглашением в деревне нельзя -
это будет воспринято, как оскорбление.
Во дворе председательского дома за длинным столом сидели молодые,
родители, родственники и близкие друзья. А на улице у широко открытых ворот
- толпа остальных приглашенных односельчан, в которую влились и Матильда
Карловна со своими гостями.
С шумом поздравляли жениха и невесту, несколько раз заставляли их
целоваться, наставляли их на любовь и согласие, желали им иметь много детей.
С большим подъемом пели под аккомпанемент двух гармошек мелодичные народные
и патриотические песни. Весело и лихо танцевали.
Тем временем присутствующих за пределами стола обходили сваты,
несколько пар - мужчина и женщина в каждой из них, - с подносами, накрытыми
рушниками с ярко вышитым украинским орнаментом. Присутствующим вручали
рюмку, наливали водку и давали кусок свадебного калача. После этого гость
оставлял на подносе конверт с вложенными в него деньгами - кто сколько мог.
Это был свадебный подарок.
Председатель вышел из ворот, подошел вплотную к Матильде Карловне и ее
гостям.
- Матильда Карловна, не с Вашего ли букваря все и началось? С первого
класса и до четвертого... Что заложишь в эти годы, то и будет. А теперь вот
дочь собирается на педагога учиться. Считаю, вы имеете прямое отношение к
сегодняшнему торжеству. Так что берите, пожалуйста, своих гостей и к столу.
Они будут и нашими желанными гостями.
Председатель по-дружески положил свои руки на плечи Абы и Эвелины
Матвеевны и хитро скосил свои глаза на учительницу.
- Да мы же с женой и дочкой прекрасно знаем Эвелину Матвеевну,
например, по истории с бальзаковской мемориальной доской. Ну, а Абу? Он не
раз нас выручал. Вот и сейчас - гляньте, какая аппетитная селедочка на Вас
смотрит.
Они посидели некоторое время за столом, потом, когда опять начались
танцы, почти все встали и отошли к середине двора - кто для того, чтобы
потанцевать, а кто - чтобы посмотреть на танцующих.
Еще сидя за столом и разговаривая с соседом, Аба почувствовал на себе
чей-то пристальный взгляд. Однако его отвлекало шумное свадебное застолье и
сосед, который жаловался на своего сына, отказавшегося после седьмого класса
продолжать учебу в Ружине. Ему так и не удалось сразу разглядеть этого
человека. Однако, как только он встал из-за стола, его взгляд на миг
встретился в упор с затуманенным, хмельным взором из-подо лба краснощекого
человека, который сидел на противоположной стороне стола далеко справа. В
тот же момент Аба услышал за своей спиной знакомый голос подвыпившего Павла,
который взял его за руку и отвел в сторону.
- Добрый день, Аба! Очень рад тебя видеть. Мы ведь знаем друг друга
давно, правда? Разве не так? - Павло запнулся на минуту - переполненный его
желудок издал странный звук. - А вот, чтобы посидеть с тобой спокойненько за
столом и не торопясь потолковать по душам - так это как-то не удавалось.
Пошли ко мне, тут недалеко, а? Когда еще у нас будет такая возможность?
Сначала Аба отговаривался тем, что его ждут дети, и что еще будет время
им поговорить. Но Павло держал его крепко за рукав и продолжал настойчиво
приглашать к себе. У Абы возникло желание поделиться с Павлом по поводу
судьбы Антона. И он согласился, наконец, несмотря на то, что собеседник был
не совсем трезв.
- Извините, - сказал Аба вдогонку своим спутницам, уходящим в сторону,
где танцы уже бушевали во всю мощь украинского темперамента, - я ненадолго к
Павлу.
Женщины повернулись лицом к Абе, и он успел заметить, как Матильда
Карловна медленно перевела глаза на Павла и с каким-то скрытым значением
измерила его с ног до головы своим печальным взглядом.
- Вот здесь мы с тобой и посидим, - сказал Павло, когда они,
согнувшись, вошли в низкую, полутемную, с одним маленьким запыленным окошком
пристройку сзади дома. - Люблю здесь, подальше от домашних, спокойно выпить
чарочку-другую с друзьями-товарищами.
На старом деревянном шатающемся столе - початая бутылка, кусок сала,
керамическая миска с квашеной капустой и солеными огурцами.
- Ты Аба мне нравишься, - начал Павло, расставляя на столе не совсем
чистые стаканы. - И в Ружине люди тебя уважают. Мужик ты хороший.
- Не иначе, как ты позвал меня сюда для того, чтобы объясниться мне в
любви. Но я не женщина и, потом, я в этом не нуждаюсь.
Мужчины немного посмеялись, потом Павло спохватился и сказал с
серьезным видом:
- Мне ничего от тебя, Аба, не нужно. Просто посидеть, поговорить о том,
о сем со свежим человеком. Хорошо тебе - в районе живешь, народу разного
полно. А здесь - одни и те же люди.
Павло начал разливать стаканы, а Аба в это время думал о том, как ему
начать разговор об Антоне. Лучше это сделать сейчас на трезвую голову.
Было заметно, что хозяин дома проявлял какую-то нервозность, с которой
он не в состоянии был совладать из-за своего уже хмельного состояния. Изо
всех сил он старался не касаться горлышком бутылки стакана, но это ему не
удавалось, и легкое позвякивание выдавало дрожь в его руках. Движения его
были очень медленны, и время от времени он почему-то поглядывал в окошко.
Аба заявил, что пить много после свадебного стола он не намерен. Павел
не стал с ним спорить, и стаканы были заполнены всего на четверть.
- Хотел я с тобой поговорить по одному делу, Павло, - начал было Аба,
но договорить ему не пришлось. Со скрипом отворилась входная дверь, и через
порог, полусогнувшись, переступил крупный человек. Выпрямился, посмотрел на
присутствующих, на стол и хриплым, нетрезвым голосом прогудел:
- Во гады, без меня, тайком...
- Ладно тебе, Иван. Раз уж пришел, - садись и не пугай гостя.
"Так это же тот самый тип, который так пристально смотрел на меня за
свадебным столом!" - отметил про себя Аба.
- Иван, - пришедший протянул неуверенным движением руку через стол, - а
тебя-то как?
- Аба, - прозвучало твердо.
- Это, извини, что за такое имя? - спросил Иван, усаживаясь поудобнее
на лавке, - Живу вот, скоро полсотни стукнет, а такого не слыхал.
- А вот представь - есть такое, - подчеркнул Аба.
- Давай, Павел, пропустим по стакану, а там разберемся, что к чему.
Разливай!
Павел налил только ему полный стакан.
- Это еще что такое, пить - так всем пить по стакану! Так дело не
пойдет.
- Не шуми. Не хочет наш гость пить много после свадьбы - ну и пусть.
Поехали, - и Павло поднял стакан.
Молча выпили, закусили. Совсем уже не владея собой, Иван начал.
- Так ты говоришь, тебя зовут... Черт! Разве упомнишь? - Иван стал
закуривать папиросу.
Аба сидел, выпрямившись и обхватив грудь обеими руками. Он смотрел
прямо на Ивана, ни на минуту не сводя с него своего взгляда. Это раздражало
Ивана, тем более, что Аба не счел нужным повторять ему свое имя. Тот глубоко
затянулся. От едкого дыма закашлялся.
- Оно мне и не нужно знать это поганое имя, - Иван провел рукой по
столу, смахнул консервную банку, которая служила пепельницей, и навалился
всем телом на стол. - Оно не наше, это имя, оно яврейское имя! Верно, Павло?
А я и не люблю их, торгашей. Даже выпить по настоящему - не выпьешь с ними.
Аба готов был встать и уйти, не затевая бессмысленного спора с пьяным
человеком, но последовавшие вслед за этим слова Павла привлекли его
внимание.
- Ты зря так с нашим гостем. Он хоть и еврей, но не похож он на них. Он
хороший человек, и с ним всегда договориться можно.
