- Тогда, может быть, вам по вкусу простое сено или свежая сочная тра-
ва? - подумав, предложил Ревун-Брыкун.
- И это все, что у вас есть? - спросила Дороти.
- А что еще вы хотите?
- Вы же видите, что мы не ослы, - пояснила девочка, - мы употребляем
другую пищу. Лисы в Лисбурге накормили нас отличным ужином.
- Я люблю росу и печенье из тумана, - сказала Многоцветка.
- А я предпочитаю яблоки и бутерброды с ветчиной - вставил Косматый.
- И хотя у меня теперь ослиная голова, желудок остался прежним.
- Мне бы хотелось яблочного пирога, - заявил Пуговка.
- А я бы съела бифштекс и шоколадный слоеный торт, - заметила Дороти.
- И-а-а! Должен отметить, - сказал Ревун-Брыкун, - что каждый из вас
просит разной еды. Какие странные все живые существа, кроме ослов!
- А ослы, вроде вас, самые странные существа на свете, - засмеялась
Многоцветка.
- Ладно, - решил Ревун-Брыкун. - Думаю, мой волшебный жезл сможет до-
быть то, чего вы просите. Я не виноват, что у вас такой скверный вкус.
С этими словами он взмахнул жезлом, и перед друзьями появился чайный
столик, покрытый прелестной льняной скатертью. На нем стояли те самые
блюда, какие они просили. Бифштекс, заказанный Дороти, еще дымился. Яб-
локи Косматого были круглыми и румяными. Король не подумал о стульях,
поэтому путешественники окружили стол и поели стоя с отменным аппетитом,
так как сильно проголодались. Многоцветка обнаружила на хрустальной та-
релочке три капельки росы, а Пуговка увидел большой кусок яблочного пи-
рога и мигом съел его.
Когда они поужинали, Король подозвал коричневого ослика, который ока-
зался его любимым слугой, и приказал проводить гостей в пустой дом, где
им предстояло переночевать. Там оказалась только одна комната и не было
никакой мебели, кроме подстилок из чистой соломы и нескольких половиков,
сплетенных из травы. Друзья довольствовались этими простыми предметами:
они понимали, что ничего лучше Ревун-Брыкун не может им предложить. Ког-
да стемнело, путники улеглись на половички и спокойно проспали до утра.
На рассвете в городе начался дикий шум. Каждый осел ревел в своем до-
ме. Услышав ослиные крики, Косматый поднял голову ц тоже взревел:
"И-а-а!"
- Немедленно прекрати! - рассердился Пуговка.
А Дороти и Многоцветка укоризненно посмотрели на своего старшего дру-
га.
- Ничего не могу поделать, дорогие, - перестав реветь, сказал Косма-
тый. - Но я попробую как-то удерживаться.
Разумеется, его тотчас простили. К тому же не надо забывать о Магните
Любви: пока он лежал в кармане у Косматого, окружающие не могли не лю-
бить его.
Путешественники не увидели больше Ревуна-Брыкуна, но он не забыл о
них. На столике, который появился в комнате, стояли те же блюда, что и
накануне вечером.
- Не хочу на завтрак пирог, - сказал Пуговка.
- Возьми кусочек моего бифштекса, - предложила Дороти, - здесь пор-
ция, которой хватит нам всем.
Малыш воспользовался предложением Дороти. Косматый сказал, что его
вполне устраивают яблоки и бутерброды, но все же доел пирог Пуговки. А
Многоцветка любила капли росы и печенье из тумана гораздо больше, чем
любую другую пищу, так что все позавтракали с большим удовольствием. То-
тошка получил остатки бифштекса. Он стоял столбиком на задних лапках,
пока Дороти кормила его.
Завтрак был съеден. Друзья отправились в путь и в сопровождении ко-
ричневого осликаслуги прошли через весь город, минуя лабиринты беспоря-
дочно разбросанных домов. Выйдя за городские ворота, они опять попали на
дорогу, уводящую их в неизвестные страны.
- Король Ревун-Брыкун просил напомнить, чтобы вы не забыли попросить
для него приглашение у Принцессы Озмы, - сказал на прощание коричневый
ослик.
- Не забуду, - пообещала Дороти.
Возможно, никто никогда не встречал столь странной компании, как та,
что брела теперь по дороге, по очаровательным зеленым лугам, мимо рощиц
перечных деревьев и кустов благоухающей мимозы. Многоцветка в прелестном
воздушном платье, которое обвевало ее, как радужное облачко, шла впере-
ди. Она, как обычно, то уносилась, кружась в танце, вдаль, то возвраща-
лась назад, то летела собирать цветы, то останавливалась и следила за
жуками, ползущими по тропинке. Тотошка то устремлялся за ней, радостно
лая, то успокаивался и чинно бежал рядом с Дороти. Наша канзасская ге-
роиня спокойно шла по тропинке, ведя за руку Пуговку. Малыш со своей
лисьей головой, покрытой шляпой с якорем на ленте, имел весьма необычный
вид. Но самым странным казался Косматый с всклокоченной ослиной головой.
Он шаркающей походкой брел позади, засунув руки в глубокие карманы своих
лохмотьев.
Никто из путников не чувствовал себя особенно несчастным. Они шли в
незнакомую страну и испытывали определенные трудности и неудобства. Но
все понимали, что участвуют в волшебном приключении, посещают сказочные
земли, и с интересом ждали, что будет дальше.
8. ЧЕЛОВЕК-ОРГАН
Ближе к полудню путники начали подниматься по склону холма. Потом до-
рога вдруг круто пошла вниз и привела их в очаровательную долину. Путе-
шественники с удивлением обнаружили маленький домик, расположенный прямо
у дороги.
Это был первый дом, который им попался за все утро, и они поспешили
узнать, кто в нем живет. Друзья подходили все ближе, но никого не виде-
ли. Однако когда они приблизились к домику вплотную, то услышали несущи-
еся оттуда странные звуки. Сначала они не понимали, что это такое. Но по
мере того как звуки делались громче, стало ясно, что это музыка, по-ви-
димому, извлекаемая из хриплой шарманки. До путников донеслось:
Тири-тири-лири, ум-пум-пум!
Ум-пум-пум, ум-пум-пум!
Тири-тири-лири, ум-пум-пум!
Ум-пум-пум-па!
- Что это, оркестр или губная гармошка? - спросила Дороти.
- Не знаю, - ответил Пуговка.
- По-моему, похоже на заигранный граммофон, - сказал Косматый, подни-
мая огромные уши, чтобы лучше слышать.
- Но в Стране Оз никаких граммофонов не было! - воскликнула Дороти.
- Звучит довольно мило, правда? - спросила Многоцветка, пытаясь тан-
цевать под мелодию.
Тири-тири-лири, ум-пум-пум,
Ум-пум-пум, ум-пум-пум! - звучало тем отчетливее, чем ближе путники
подходили к дому. Вдруг они увидели маленького толстого человечка, кото-
рый сидел на скамейке перед входом. На нем была красная, украшенная
тесьмой куртка до талии, голубой жилет и белые панталоны с нашитыми сбо-
ку золотистыми лентами. На плешивой голове сидела надетая набекрень ма-
ленькая круглая красная шапочка, которая держалась благодаря эластичной
резинке, спускающейся от краев шапки под подбородок. Лицо у незнакомца
было очень круглым, глаза голубыми, руки обтягивали белые хлопчатобумаж-
ные перчатки. Он отставил в сторону крепкую палку с золотым набалдашни-
ком и наклонился вперед, чтобы рассмотреть незнакомцев.
Как это ни покажется странным, музыкальные звуки, по-видимому, выхо-
дили из горла толстого человечка. Возле него не было ни музыкального
инструмента, ни какого-нибудь предмета, способного воспроизводить мело-
дию.
Путешественники подошли совсем близко, и пристально рассматривали
незнакомца, а он, в свою очередь, изучал их. Вскоре странные звуки вновь
полились из его горла:
Тири-тири-лири, ум-пум-пум!
Ум-пум-пум, ум-пум-пум!
Тири-тири-лири, ум-пум-пум!
Ум-пум-пум-па!
- Это музыкант! - объявил Пуговка.
- А что такое музыкант? - спросила Дороти.
- Это он! - ответил малыш.
Услышав слова Пуговки, человечек уселся поудобнее, будто получил
комплимент, и странные звуки вновь полились из его горла:
Тири-тири-лири, ум-пум-пум!
Ум-пум-пум, ум...
- Перестаньте! - строго прикрикнул Косматый. - Прекратите этот отвра-
тительный вой!
Толстяк грустно посмотрел на Косматого и заговорил. Когда он говорил,
музыка проделжала звучать, и казалось, что речь сопровождает ноты. Он
произнес, вернее пропел:
Не шум долетает до слуха -
То Музыка, пиршество духа.
Дышу я - и звуки органа
Весь день издаю непрестанно.
Озвучен от уха до уха.
- Как забавно! - воскликнула Дороги. - Он сказал, что музыка создает-
ся из его дыхания.
- Все это чепуха! - заявил Косматый.
Но звуки вновь полились из горла толстяка, и друзья услышали:
В моей груди сокрыты трубы,
Как у органа; стиснув зубы,
Дышу я - но горланят губы,
И трубы гомонят.
Но не дышать я не могу -
И я звучу, когда бегу.
Мне очень жаль, но я не лгу.
Пусть все меня простят!
- Бедняжка, - сказала Многоцветка, - он не может справиться сам с со-
бой. Какое несчастье!
- Да, - согласился Косматый, - мы обречены слушать эти звуки совсем
не долго, потому что скоро пойдем дальше, а бедный малый вынужден вни-
мать себе всю жизнь. Помоему, это может довести до помешательства, как
вы считаете?
- Не знаю, - ответил Пуговка.
Тотошка сказал: "Тяв-тяв! ", а остальные рассмеялись.
- Наверное, поэтому он живет совсем один, - предположила Дороти.
- Скорее всего. Если у него и были родственники, вероятно, они лупили
его, - добавил Косматый.
Пока друзья рассуждали, толстяк беспрерывно пел:
Тири-тири-лири, ум-пум-пум, и им приходилось говорить очень громко,
чтобы слышать друг друга. Косматый спросил:
- Кто вы?
Ответ снова прозвучал в виде жалкого подобия песни:
Зовут меня Аллегро, мне равных в мире нет,
С фамилией Да Капо я весь объездил свет.
Иным, чтоб мастерами стать,
Весь день приходится играть,
А я с рожденья лучше всех, и шлю вам всем привет!
- Не понимаю, почему он гордится своей особой, - сказала Дороти, -
впрочем, я слышала музыку и похуже.
- Где? - спросил Пуговка.
- Сейчас не помню. Но господин Да Капо действительно очень странная
личность, и, наверное, он один такой на всем белом свете.
Слова Дороти, казалось, обрадовали толстяка. Он надул грудь, важно
посмотрел на путников и продолжал свою песню:
На шляпе не завязан бант,
Но я играю, как джаз-банд!
Я песнь пою, как воду пью,
Подобно соловью,
И мой аккорд согласьем горд,
В нем нет преступной фальши,
Мне нет забот с высоким до,
Я вмиг взбираюсь дальше.
- Я не совсем понимаю его песни, - заметила Многоцветка в некотором
замешательстве, - может быть, потому что я привыкла к музыке сфер.
- А что это такое? - спросил Пуговка.
- О, Цветка имеет в виду атмосферу и полусферу, - уверенно объяснила
Дороти.
- А! - протянул Пуговка.
- Тяв-тяв! - согласился Тотошка.
Но толстяк в этот момент затянул свой постоянный мотив:
Тири-тири-лири, ум-пум-пум - и нервы Косматого не выдержали.
- Неужели вы не можете прекратить это безобразие? - сердито закричал
он. - Постарайтесь дышать потише или поставьте зажим на нос. Сделайте же
что-нибудь, черт побери!
Но толстяк печально поглядел на Косматого и пропел в ответ:
Не солжет человек, говоря,
Будто песнь усмирит дикаря.
Коль ты дик, как дикарь,
Спой и в бубен ударь,
И исправишься, песни творя.
Косматый, услышав новую песню, расхохотался, широко разевая свою ос-
линую пасть. А Дороти сказала:
- Не знаю, насколько хороша его поэзия, но, по-моему, слова вполне
достойны музыки.
- Мне он нравится, - вдруг заявил Пуговка, который очень внимательно
рассматривал музыканта, стоя перед ним на широко расставленных пухлых
ножках. А затем, к великому удивлению друзей, малыш задал самый длинный
вопрос:
- Если я проглочу губную гармошку, кем я тогда стану?
- Человеком-гармошкой, - ответил Косматый. - А теперь, друзья, пой-
демте. По-моему, надо немедленно идти дальше, пока малыш ничего не прог-
лотил. Вы не забыли, что мы ищем дорогу в Страну Оз?
Услышав последнюю реплику Косматого, толстяк пропел в быстром темпе:
Коль в Страну вы отправитесь Оз,
Захватите меня в свой обоз,
Ибо к дню именин
