вентиляционные каналы, - все это мелькало, кружилось, образуя самые
причудливые сочетания. Встречались костюмы всех эпох, включая еще не
наступившие. Рединготы беседовали с хитонами, мини-юбки вальсировали с
камзолами, монументальная чалма раскланивалась с крошечной кепой. Никого
сейчас это не удивляет - робот-модельер общедоступен, искусство создания
личного образа преподается еще со школы первой ступени. Причем кроме
выбора одежды человек волен менять рост, тип телосложения, пол, не говоря
уж о таких мелочах, как цвет кожи, волос или радужной оболочки, тут дело
доходит до злоупотреблений. Встречаются фиолетовокожие полублондины,
например, и есть красноглазые женщины, умеющие их ценить. Но те и другие
как-то не приживались на затерянной в пространствах станции. Вкусы неплохо
отражают характеры, а визит к Кроносу означает разлуку с полной
удовольствий земной жизнью почти на сто лет, срок немалый даже при
нынешнем библейском долголетии. Поэтому на Гравитоне, если не считать
горстки сумасшедших романтиков, подобрались люди особого склада, изрядно
пожившие, несколько заскучавшие и потому потянувшиеся к тайне. Разброс
вкусов при этом не мог оказаться чрезмерно большим, Кронос отсек
крайности. Экипаж станции состоял из очень приятных людей, умных и
красивых в классическом понимании. Это давало повод одному насмешнику, не
буду приводить его имени, обвинять общество в "раболепии перед эстетикой
рабовладения" и называть вкусы большинства лиофилизированными, то есть,
подвергшимися вакуумной сушке. Сам насмешник считал индивидуальность
важнее соответствия канонам и принципиально отказывался избавиться даже от
плеши, не буду приводить его имени.
* * *
Взбегая по ступенькам в Хрустальный зал, я поклялся не разыскивать
Мод. И в меру умения танцевал, в меру способностей острил, вдыхал ароматы,
топил себя в блесткой атмосфере. Но с собой я хитрил, точно зная, что
долго не вытяну. И вскоре начал ее высматривать, сначала - украдкой,
поверх бокала, а затем - вполне откровенно.
Пришла Оксана. Выглядела она отдохнувшей, но держалась не вполне
уверенно. Любезные кавалеры наперебой бросились ее развлекать.
- Пригласи, - низким голосом приказала Зара.
- К ней и без меня очередь.
- Делай, что говорят.
Зару нельзя назвать умной. Но она мудрая.
Выпал медленный танец.
- Оксана?
- Да, Серж.
Конечно же, мне понравились ее духи. Было странно, что у нее все еще
не появился избранник. Так размышлял я, танцуя.- Признаться, сначала я не
поверил в Сумитомову затею. Но у него все всегда получается.
Оксана повернула пушистую головку.
- Да, очень мило. На поверхности.
- А в глубине?
- В глубине? В глубине всех лихорадит.
- Значит, Сумитомо сделал все правильно. Не думал, что он такой
психолог.
- Серж, ты всегда будешь его видеть таким, каким он захочет
выглядеть.
- Расчетливый демон?
- Нет, грамотный губернатор.
- Тогда я - неопытный мальчик.
Оксана улыбнулась.
- В чем-то - да. О, не принимай всерьез. Это всего лишь мнение.
Скажи, у тебя бывал К-инсайт?
- А как же.
- И ты так спокойно об этом говоришь? Знаешь, в кого я
перевоплотилась? Там, на Феликситуре?
- В героиню феодальной войны?
- Да. Оказывается, ее сожгли на костре. Неужели люди были такими?
- Для меня удивительно то, что они перестали быть такими, - сказал я.
И мрачно добавил: - Не все, конечно.
Оксана снова улыбнулась.
- Не переживай. Все у тебя будет в порядке. Некоторое время.
- Спасибо.
- За что?
- Ты так дружески это сказала.
- Тебе не хватает дружбы?
- А кому ее хватает? Дружбы всегда мало.
- Это верно. Серж, среди твоих предков много славян?
- Попадались настойчиво.
- Я это чувствую.
- Что?
- Это. Прости, ты мог бы меня поцеловать?
- Это - мое любимое занятие, - сказал я, смеясь. И поцеловал ее в
ушко. Какой может быть бал без этого?
- Ах, нет, не то, не то...
С неожиданной силой она меня оттолкнула и убежала, порывистая. Я даже
не успел сгруппироваться.
- Мастодонт, - сказала Зара. - Робот с отключенными датчиками.
- Вовсе нет, - со всем возможным достоинством возразил я. - Homo
sapiens я. Человек мудрый.
- Был бы лучше Homo habilis, прямоходящий. Человеком умелым. Кто же
начинает сразу с эрогенных зон?!
И она перечеркнула меня взглядом разгневанной цыганки. Где-то на
уровне пояса.
Интересно, а с каких еще зон должен начинать мужчина? У женщин
столько ахиллесовых пяток.
Тут мелькнула, наконец, Мод. В открытом вечернем платье, с прической
начала девятнадцатого столетия, она опиралась на мощную длань Круклиса.
Великий ученый горячо ее в чем-то убеждал. На этот раз он тоже был в
белом, правда, не только в носках. Когда хотел, умел он выглядеть
импозантно, признаю. И смокинг сидит прекрасно, и осанка появляется, и
даже цветок в петлице имеется.
Не прерывая беседы, эта оч-чень приличная пара скрылась за колонной
дорического ордера. А я, как выражаются фехтовальщики, получил укол. Так
себе, мелкий уколишко.
- Ты меня слушаешь, или нет?!
- Да-да, очень почтительно.
- Тогда говори!
- Какой у меня может быть ответ... - промямлил я с умным лицом.
- Уже лучше. Похоже на речь мужчины. Ничего, тебя не убудет. Слишком
уж ты здоров.
- Это как посмотреть.
- Не юли, сапиенс. У каждого есть долг перед ближним.
Возмутительно, сколько хлопот доставляет человеку покладистый
характер.
- Итак? - наседала Зара.
- Сдаюсь.
- Да ты не мне, не мне сдавайся, мученик.
- Понятное дело. Чай не самоубийца.
- Ты? Да ни в коем случае. Стой! Куда?
- Ох, что еще?
- А где энтузиазм? - не унималась несносная. - Энтузиазму не вижу.
- Зарочка, - взмолился я, - аппетит приходит во время еды, насколько
я знаю гастроэнтерологию.
- Большой аппетит?
- Ох!
- Так я и думала. Шляпа ты, Серж.
- В каком смысле?
- В смысле головного убора.
* * *
А во время еды напротив меня оказалась Мод. Я с изумлением заметил,
что она краснеет. Наверное, мой одеколон понравился.
- На тупиц рассчитано, - бубнил Круклис, развешивая на груди
салфетку, белую и необъятную, как зимнее поле. - Серж, ты зябликов видел.
- Да, - сказал я.
Птицелов даже вазу переставил. Чтоб лучше меня видеть.
- Когда?
- Лет шестьдесят назад. Впрочем, нет, шестьдесят пять.
Круклис с высокомерным хрустом поправил салфетку.
- Если опять встретишь, будь добр, не вызывай уборщика.
Я перестал жевать.
- Откуда знаешь?
- От уборщика, откуда еще. Мод, видите ли, этот сапиенс наткнулся на
материальные следы зябликов и не придумал ничего лучшего, как их
уничтожить, гигиенист.
- Серж, в самом деле? - удивилась Мод.
- В ту ночь я мог ошибиться... - мстительно начал я.
И Мод вновь порозовела.
- ... но арбайтер? Не понимаю.
- Ничего, голубчик, - добродушно молвил Круклис. - Какие твои годы.
Я вспыхнул. Довел все же добрый Парамон.
- Думаю, недостаточные. Самодовольство не успело выработаться.
Круклис печально заглянул в блюдо с миногами. Видимо, ему было жаль
искусственных рыб.
- Считаешь меня одержимым?
- Как раз в этом ничего плохого не вижу.
- И правильно, юноша. Одержимые страшны в эпоху дикости. Сейчас они
опасны лишь себе. А истину прозревают раньше.
- Допустим. И что есть истина?
- Истина в подсказке, - театрально прошептал Круклис.
- Невероятное появление зябликов должно подтолкнуть к невероятным
выводам?
Круклис повернулся к Мод.
- Нет, он явно подает надежды, этот бойскаут.
- Смышленый мальчонка? - усмехнулась Мод. Она уже успела спрятаться в
свою броню.
- Вот-вот. Это я его открыл.
Мод покачала головой.
- Вы строите заключения на зыбкой почве, Парамон.
- На моей стороне опыт, интуиция и зяблики.
- Все же, кроме вас их никто не видел.
- А помет?
- Мало ли шутников на Гравитоне.
- Шутников? - зловеще переспросил Круклис. - Я это выясню.
* * *
После шести танцев подряд я забежал в боковую нишу чтобы дух
перевести. И понял, что на свете не так уж все и плохо. У прозрачной стены
на фоне Вселенной в одиночестве сидела Мод. Звездное зрелище несомненно ее
привлекало. Звучала музыка, которую я раньше не слышал - музыка
меланхолического дождя, музыка капель. При моем появлении она смолкла.
- Не помешал? - агрессивно поинтересовался я.
- Скорее напугали, - Мод подняла веер.
- Как так? Вы же умеете предвидеть.
- Не всегда. И приятного в этом мало.
- Странное что-то, - недоуменно сказал я.
- Возможно.
Следовало уйти. Но во мне бурлила смесь бразильской румбы с ямайским
ромом. Плохая эта смесь делает человека толстокожим.
- Вы говорили, что я могу помешать достижению какой-то цели. Можно
узнать, в чем она заключается?
- Хорошо, - помедлив, сказала Мод. - Я хочу узнать, что такое Кронос.
Меня разобрал смех.
- Только и всего?
- Сергей, дерзость вам идет, а желчность - нет. Извините за
назидание.
При таком обороте славянские предки рекомендуют охолонуться. Я прижал
горячий лоб к окну. С другой стороны слоистого стеклотитана находилась
бездна. Бездна пространства, которому нет предела, как и безумию, бездна
подвижной вечности, с которой мы не знаем, что делать. Так же, как и с
любовью.
Движение станции совершенно не ощущалось. Гравитон песчинкой висел
среди немыслимого количества звезд. Одна из них все еще выделялась
яркостью - покинутый Виктим. Такой близкий отвергнутому Сержу. Мне вдруг
захотелось, чтобы очередной звездолет нас не нашел. Чтобы Земля вообще нас
потеряла. Тогда через много лет Мод все же будет моей.
Краем глаза я заметил, что она поднялась со своего диванчика.
- Что? Пришло время гипноза?
- Простите. В прошлый раз я только хотела помочь.
Меня порадовало, что она хоть помнит прошлый раз.
- Благодарю. От всей души и тела.
- Почему вы не хотите избавиться от... этого?
- Проглотить пилюлю и смотреть на вас рыбьими глазами?
- Зачем же так? Это не лучший способ. Зара...
- Знаю, снежная моя королева. Но не воспользуюсь.
- Почему?
- Потому, что вы этого не хотите, - сказал я, не узнавая самого себя.
- Вы видите меня во снах. Нормальных, цветных снах. Особенно - после
мимолетной встречи в бассейне. И вчера вы шли ко мне. Если бы не
зяблики...
Я застал ее врасплох. Стараясь не выдать себя задержкой, Мод явно
поспешила с ответом.
- Я недооценила вас... То есть то, что вы сказали, - всего лишь
догадка.
Чему-чему, а логическому мышлению занятия гравифизикой учат отменно.
Первая часть фразы никак не вязалась со второй. Я едва не рассмеялся
повторно. Уж и не знаю, какое у меня было лицо. Мод все поняла.
- Хорошо. Подметить и понять подсознательные реакции можно, это
вопрос ума. А вот стоит ли этим пользоваться - вопрос этики. Еще раз
извините.
- Да Мод же! Мы оба хотим одного. Препятствует какая-то абстрактная
идея. Идея нехорошая, если она мучает двух хороших людей. Бросьте вы ее!
- Сережа, я не хочу, чтобы мучались еще больше, но по-другому,
понимаете?
- Перемена рода мучений есть счастье.
- Каламбуры не всегда есть довод.
