девочку, что вручила тебе это письмо, зовут Дира. Я велела ей прочесть
тебе письмо, как только ты приедешь в таверну и прежде, чем ты поднимешься
ко мне. До последней строчки. Не пытайся ее обмануть. Эту девочку нельзя
обмануть.
А теперь садись. И слушай.
Я не знаю, как ты меня разыскал. Ведь этого места почти нет. Когда у
людей спрашиваешь, где находится таверна "Альмайер", они лишь недоуменно
разводят руками. Если мой муж и вправду искал для моего выздоровления
недоступный уголок земли, он его нашел. Одному Богу известно, как ты
добрался сюда.
Я получила твои письма. Мне было нелегко читать их. Больно вскрывать
раны воспоминаний. Если бы я продолжала ждать тебя, эти письма были бы для
меня ослепительным счастьем. Только место это странное. Здесь испаряется явь
и все становится памятью. Даже ты со временем перестал быть желанным и
превратился в отблеск воспоминаний. Твои письма долетали до меня, словно
весточки из того мира, которого больше нет.
Я любила тебя, Андре, и не представляю, как можно любить сильнее. Я
жила беспечно и счастливо и разбила вдребезги свою жизнь, лишь бы оказаться
с тобой. Я полюбила тебя не от скуки или одиночества и не прихоти ради. Я
полюбила тебя, потому что мое чувство к тебе было выше любого житейского
счастья. Я знала: жизнь не так велика, чтобы вместить все, что способна
выдумать страсть. Но я не пыталась остановиться и остановить тебя. Я знала,
что это сделает она. И она это сделала. Она взорвалась в одно мгновение.
Осколки разлетелись повсюду. И были острыми, как лезвие.
Потом я приехала сюда. И это трудно объяснить. Муж рассчитывал, что в
этом месте я обязательно излечусь. Но "излечиться" -- слишком беспечное
слово и несоизмеримо с тем, что здесь происходит. Это просто. Здесь ты
прощаешься с собой. Твое "я" постепенно сходит с тебя. И ты оставляешь его
позади. Шаг за шагом. На берегу, который не знает времени и вечно проживает
один и тот же день. Настоящее улетучивается, и ты становишься памятью. Ты
отрешаешься от всего: страха, чувств, желаний -- и бережешь их, как старые
платья в шкафу неведомой мудрости и нежданного покоя. Ты понимаешь меня? Ты
понимаешь, как все это прекрасно?
Не думай, что это всего лишь более легкий способ покончить счеты с
жизнью. Я еще никогда не чувствовала себя такой живой, как сейчас. Это
другое. Та, которой я стала, уже здесь, она живет во мне, словно шаг,
удержанный следом, словно звук, растянутый эхом, словно тайна, обнаженная
разгадкой. А это не умирает, нет. Но проступает из другой жизни.
Легко-легко, будто в танце.
Так теряешь все, чтобы все обрести.
Пойми это, и ты поверишь, что я не могу думать о будущем. Будущее
существует отдельно от меня. Оно ничтожно. И бессмысленно. Я не различаю
его. Ты постоянно говоришь о нем в своих письмах. Я же туманно припоминаю,
что это такое. Будущее. Все мое будущее здесь и сейчас. Мое будущее -- это
покой неподвижного времени; оно соберет каждое мгновение, водрузит их одно
на другое, и они составят единый миг. Отныне и до моей смерти будет лишь
этот миг.
Я не пойду за тобой, Андре. Мне не нужно иной жизни, ведь сама я
недавно стала прибежищем моей прежней жизни. И мне хорошо. Я не хочу ничего
другого. Я вижу твои далекие острова и понимаю твои мечты. Но дорога туда
мне заказана. И ты не проложишь ее по земле, которой нет. Прости меня,
любимый мой, но твое будущее не станет моим.
В нашей таверне живет постоялец с нелепым именем. Он ищет то место, где
кончается море. На днях, пока я ждала тебя, я рассказала ему о нас, о том,
что я боюсь твоего приезда и хочу, чтобы ты приехал. Человек он добрый и
кроткий. Он долго слушал меня. А потом сказал: "Напишите ему". Он говорит,
что если кого-то очень ждешь, лучше всего написать этому человеку, чтобы не
мучиться. И я тебе написала. Все, что накопилось у меня внутри, я вложила в
это письмо. Человек с нелепым именем говорит, что ты поймешь. Он говорит,
что ты прочтешь мое письмо и пойдешь к морю, и там, на берегу, ты все
обдумаешь и поймешь. Пройдет час или день -- не важно. Ты вернешься в
таверну. Он говорит, что ты поднимешься по лестнице, откроешь мою дверь и,
не сказав ни слова, заключишь меня в свои объятия и поцелуешь.
Я знаю, это выглядит глупо. Но я хочу, чтобы все так и было. И если мы
хотим забыться, давай забудемся в объятиях друг друга.
Ничто не отнимет у меня воспоминания о том времени, когда я была твоей
без остатка.
Анн
4. ПЛАССОН
ПРЕДВАРИТЕЛЬНЫЙ КАТАЛОГ ЖИВОПИСНЫХ РАБОТ
ХУДОЖНИКА МИШЕЛЯ ПЛАССОНА,
РАСПОЛОЖЕННЫХ В ХРОНОЛОГИЧЕСКОМ ПОРЯДКЕ.
НАЧИНАЯ С ПРЕБЫВАНИЯ ОНОГО
В ТАВЕРНЕ "АЛЬМАЙЕР" (ОКРУГ КУАРТЕЛЬ)
ВПЛОТЬДО САМОЙ СМЕРТИ ОНОГО
Составлено для грядущих поколений
профессором Исмаилом Аделанте Исмаилом Бартльбумом
на основе его личного опыта, а также других достоверных свидетельств.
Посвящается мадам Анн ДевериаМоре-океан. Холст, масло. 15 х 21,6 см.
Собрание Бартльбума.
Описание.
Полностью белая.
Море-океан, Холст, масло. 80,4 х 110,5 см.
Собр. Бартльбума.
Описание.
Полностью белая.
Море-океан. Акварель. 35 х 50,5 см.
Собр. Бартльбума.
Описание.
Белая, слегка оттенена охрой в верхней части.
Море-океан. Холст, масло. 44,2 х 100,8 см.
Собр. Бартльбума.
Описание.
Полностью белая. Подпись красным цветом.
Море-океан. Бумага, карандаш. 12 х 10 см.
Собр. Бартльбума.
Описание.
В середине листа просматриваются две точки, одна возле другой.
Остальное -- белое. (На правом краю пятно: жир?)
6. Море-океан. Акварель. 31,2 х 26 см.
Собр. Бартльбума. Находится во временной доверительной собственности
госпожи Марии Луизы Северины Гогенгейц.
Описание.
Полностью белая.
Передавая мне данную работу, автор произнес буквально следующее: "Это
лучшее из того, что я пока создал". Судя по тону, художник испытывал
глубокое удовлетворение.
7. Море-океан. Холст, масло. 120,4 х 80,5 см.
Собр. Бартльбума.
Описание.
Различаются два цветных пятна: одно -- цвета охры, в верхней части
холста; другое -- черное, в нижней части. Остальное -- белое. (На обратной
стороне -- примечание, сделанное рукой художника: "Буря". А ниже:
"шурум-бурум, шурум-бурум, шурум-бурум".)
8. Море-океан. Бумага, пастель. 19 х 31,2 см.
Собр. Бартльбума.
Описание.
Чуть левее центра листа -- маленький голубой парус. Остальное -- белое.
9. Море-океан. Холст, масло. 340,8 х 220,5 см.
Окружной музей Куартеля. Номер по каталогу: 87.
Описание.
Справа над водой возвышается темная скалистая гряда. Красочно пенятся,
разбиваясь о скалы, огромные волны. Застигнутые бурей, тонут два корабля.
Четыре шлюпки зависли на краю водоворота. Они переполнены терпящими
бедствие. Упавшие за борт погружаются в пучину. Вопреки всякой логике, море
поднялось так высоко, что затмило собой горизонт; кажется, будто весь мир
встал на дыбы, и мы летим в тартарары, туда, где мы сейчас, в самое чрево
земли; величественный гребень вот-вот окончательно накроет нас; над гребнем
устрашающе нависла губительная ночь. (Авторство сомнительно. Вероятнее
всего, подделка.)
10. Море-океан. Акварель. 20,8 х 16 см
Собр. Бартльбума.
Описание.
Полностью белая.
11. Море-океан. Холст, масло. 66,7 х 81 см.
Собр. Бартльбума.
Описание.
Полностью белая. (Сильно повреждена. Очевидно, побывала в воде.)
12. Портрет Исмаила Аделанте Исмаила Бартльбума. Бумага, карандаш. 41,5
х 41,5 см.
Описание.
Полностью белая. В центре надпись курсивом: "Бартльб".
13. Море-океан. Холст, масло. 46,2 х 51,9 см.
Собр. Бартльбума.
Описание.
Полностью белая. В данном случае на картину следует смотреть сбоку:
холст сплошь покрыт грубыми мазками белого цвета.
14. В таверне "Альмайер". Холст, масло. 50 х 42 см.
Собр. Бартльбума.
Описание.
Портрет ангела в стиле прерафаэлитов. Лицо не имеет очертаний. Крылья
переливаются разнообразными оттенками. Фон золотой.
15. Море-океан. Акварель. 118 х 80,6 см.
Собр. Бартльбума.
В левом верхнем углу -- три голубых пятнышка (паруса?). Остальное --
белое. На обратной стороне имеется авторская пометка: "Пижама и носки".
16. Море-океан. Бумага, карандаш. 28 х 31,7 см.
Собр. Бартльбума.
Описание.
Восемнадцать разновеликих парусов беспорядочно рассеяны по листу. В
левом нижнем углу -- небольшой набросок; на нем изображены три деревца, явно
пририсованные кем-то еще, скорее всего ребенком (Долом?).
17. Портрет Мадам Анн Деввриа. Холст, масло. 52,8 х 30 см.
Собр. Бартльбума.
Описание.
Женская рука, необычайно бледная, с поразительно тонкими пальцами. Фон
белый.
18. 19, 20, 21. Море-океан. Бумага, карандаш. 12 х 12 см.
Собр. Бартльбума.
Описание.
Серия из четырех эскизов, внешне совершенно одинаковых. Каждый эскиз
пересекает прямая горизонтальная линия слева направо (но и справа налево,
при желании), деля лист примерно пополам. По мнению Плассона, речь идет о
совершенно разных набросках. Он так и сказал: "Это совершенно разные
наброски". Лично у меня такое впечатление, что на них изображен один и тот
же вид в течение четырех последовательных отрезков дня. Когда я поделился
своими мыслями с автором, он ответил мне буквально следующее: "Вы думаете?"
22. (Без названия.) Бумага, карандаш. 20,8 х 13,5 см.
Собр. Бартльбума.
Описание.
По берегу в сторону моря идет юноша. На руках у него -- бесчувственное
тело обнаженной женщины. В небе -- луна, на воде -- отблески.
Продолжительное время эскиз хранился в тайне ото всех по настоятельной
просьбе автора. Сегодня я решил обнародовать его за давностью трагических
событий, связанных с этим эскизом.
23. Море-океан. Холст, масло. 127 х 108,6 см.
Собр. Бартльбума.
Описание.
Глубокий рваный разрез красного цвета вспарывает холст слева направо.
Остальное -- белое.
24. Море-океан. Холст, масло. 127 х 108,6 см.
Собр. Бартльбума.
Описание.
Полностью белая. Это последняя работа, написанная художником в таверне
"Альмайер", округ Куартель. Автор преподнес ее в дар таверне, высказав
пожелание, чтобы работа висела на противоположной морю стене. Впоследствии,
неизвестными мне путями, она попала в мое собрание. Я храню ее и готов
отдать всякому, кто предъявит на эту работу законные права.
25. 26, 27, 28, 29, 30, 31, 32. (Без названия.) Холст, масло.
Всевозможных размеров.
Музей Сен-Жак-де-Гранса.
Описание.
Восемь портретов моряков, выполненные в манере раннего Плассона. Аббат
Ферран, любезно известивший меня о существовании портретов, свидетельствует,
что автор написал их бесплатно, в знак добрых чувств к людям, с которыми
подружился за время пребывания в Сен-Жаке. С подкупающей откровенностью
аббат признался мне, что попросил художника написать его портрет. Однако
получил от Плассона вежливый, но твердый отказ. При этом мастер произнес
такие слова: "К несчастью, вы не моряк, а значит, на вашем лице нет печати
моря. Знаете, теперь я могу писать только море".
