насколько он обеспокоен сложившейся ситуацией. Или насколько ему хочется
остаться вдвоем с Пуки.
- Правда, босс, - настойчиво повторил он, почувствовав мои
колебания. - Троим телохранителям здесь особо делать нечего. То есть я
это вижу так: единственная личность во дворце, которая может пожелать
причинить вам физический вред, это сама королева, а на ее счет, пока
не решите с женитьбой, думаю, можно не беспокоиться. Я просто стараюсь
найти способ, как нам окупить свое содержание... и сделать что-нибудь
полезное.
Вот тут он меня убедил. Его идея насчет нового назначения для моих
телохранителей попала в самую точку - я как раз думал о сокращении
персонала или расширении его функций. К тому же мне совершенно не
хотелось влезать в какие бы то ни было рассуждения, касающиеся Цикуты и
моего предстоящего решения.
- Хорошо, Гвидо, - сказал я, нацарапав внизу свитка свою подпись. -
Твоя взяла. Только держи меня в курсе всех дел.
- Спасибо, босс, - улыбнулся он, забирая свиток и разглядывая мою
подпись. - Вы об этом не пожалеете.
Мне как-то не приходило в голову, что я могу об этом пожалеть... до
тех пор, пока он этого не сказал. А что может случиться?
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Деньги - вот корень всякого зла.
Женщинам нужны корни.
Д. Трамп
Хотя всевозможные административные заморочки, связанные с
приведением в порядок финансов королевства Поссилтум, сильно давили
мне на психику, у меня был и другой, более серьезный повод для
беспокойства, и мысль об этом не покидала меня ни на мгновение все то
время, что я бодрствовал.
Жениться мне на королеве Цикуте или не жениться?
Ааз по-прежнему настаивал, что мне следует свыкнуться с мыслью о
женитьбе, поскольку быть принцем-консортом - это непыльная (не говоря
уже о том, что хорошо оплачиваемая) работенка на всю жизнь. Должен
признаться, такой вариант действительно выглядел во многих отношениях
привлекательней, чем дать ей отречься от престола и в результате
остаться крайним и управлять королевством самому. Я уже один раз имел
это сомнительное счастье по милости покойного короля Родрика, и мне
совершенно не хотелось испытать все это снова.
Так почему же я медлил с решением?
Моя нерешительность была вызвана главным образом нежеланием
согласиться с очевидным выбором. Известная величина - пребывание в
должности короля - вызывала у меня изрядное отвращение, но неизвестные
факторы, связанные с браком, внушали мне не меньший, если не больший,
ужас.
Раз за разом я вновь пытался разобраться, пугает ли меня мысль о
женитьбе вообще, или же дело в том, что именно королеву Цикуту я никак
не могу представить себе в роли своей жены.
Своей жены!
Каждый раз, как эти слова складывались у меня в голове, ощущение
было такое, будто ледяная рука сжимает мое сердце так сильно, что оно
пропускает очередной удар.
Честно говоря, мне было трудно представить кого бы то ни было в
этой роли. Пытаясь разобраться в своих чувствах, я пробовал рассмотреть
в этом свете всех знакомых мне женщин.
Маша, моя ученица, явно не подходила. Хоть мы с ней и были
достаточно близки как друзья и как учитель с ученицей, все-таки ее
невероятные размеры как-то пугали. По правде говоря, мне даже было
сложно думать о ней как о женщине. Конечно, я прекрасно сознавал, что
она женского пола, но воспринимал ее скорее как подругу, а не как
женщину, если вы понимаете разницу.
Банни... Ну, эту кандидатуру можно было и рассмотреть. Проблема
состояла в том, что она была первой женщиной, всерьез проявившей ко мне
интерес, и это меня в свое время до смерти напугало. Когда ее дядюшка,
Дон Брюс, повесил ее мне на шею, она была настроена исключительно на
роль гангстерской шалавы. Потом, когда мне удалось вывести ее из этого
образа, она сделалась моей ассистенткой по административным вопросам и
чувствовала себя на этом месте как рыба в воде, так что вопрос о
каких-либо интимных отношениях между нами никогда больше не возникал.
Думать о ней как о подруге жизни означало бы необходимость полно- го
пересмотра моих представлений о ней и о нашей совместной работе, а
сейчас она для меня была слишком важна в роли ассистентки, чтобы я
позволил себе так раскачивать лодку.
Тананда... Мысль о троллине-убийце в качестве моей жены не могла не
вызвать у меня улыбки. Да, она достаточно ко мне расположена, не говоря
уже о том, что она очень привлекательна и долгое время я с ума сходил по
ней. Тем не менее в какой-то момент стало очевидно, что все объятия и
поцелуи, которыми она меня одаривала, ничем не отличаются от тех, что
доставались всем остальным членам нашей команды... включая ее братца
Корреша. Она просто склонна таким образом выражать свое расположение,
а ее привязанность ко мне была чувством, испытываемым к товарищу по
команде или в крайнем случае младшему брату. Теперь я уже мог с этим
примириться. Кроме того, я с трудом себе представлял, как это она
откажется от собственной карьеры и засядет дома вести мое хозяйство.
Нет, как бы я ее ни любил, Тананда никогда не будет мне подходящей
женой. Тананда... это Тананда.
Оставалась королева Цикута, к которой я не испытывал совершенно
никаких чувств, за исключением разве что неприятного беспокойства,
возникавшего всякий раз в ее присутствии. Она всегда выглядела
чрезвычайно уверенной в себе и знающей, чего хочет... получается,
почти полной противоположностью мне. Конечно, само по себе это
соображение представляло интерес. И потом это была единственная
женщина, которая когда-либо выражала желание стать моей супругой... и
похоже, желала этого так сильно, что готова была за это драться. Даже
Банни в свое время отступила, когда я ее отверг. Должен признать, что
самолюбию мужчины льстит наличие женщины, твердо решившей прибрать его к
рукам... даже если сам мужчина не особенно ею увлечен.
К сожалению, этим исчерпывался список моих знакомых женского пола.
Конечно, за последние годы мне случалось сталкиваться еще кое с кем - с
Клади, например... а еще с Луанной...
Луанна!
Она почти исчезла у меня из памяти, но, как только я подумал о ней,
ее лицо тут же возникло у меня перед глазами так ясно, словно она сама
стояла передо мной. Луанна! Милая Луанна. Наши пути пересекались всего
пару раз, всерьез - разве что на Лимбо, а в последний раз мы расстались
очень нехорошо. Короче, на самом деле я ее совсем не знал. Тем не менее
во многих отношениях она была для меня образцом женственности. Она не
только покоряла мягкой, хрупкой красотой, но и держалась удивительно
скромно и застенчиво. Для вас, может быть, это ничего и не значит, но
для меня это важно. Понимаете, большинство женщин, с которыми я работал,
могут быть названы, мягко выражаясь, агрессивными, если не сказать
наглыми или нахальными. Даже Цикута, при всей своей королевской крови,
высказывала свои взгляды и пожелания совершенно бесцеремонно. Банни
несколько поостыла, когда вышла из образа шалавы. но вместо вызывающего
верчения задом теперь усвоила резкие деловые манеры, которые временами
смущали меня не меньше, чем ее прежний стиль секс-бомбы.
Луанна же всегда казалась очень застенчивой и робкой в моем
присутствии. Голос ее обычно был так тих, что я с трудом ее слышал, и
еще у нее была привычка глядеть в пол, а потом вдруг поднять на меня
взгляд сквозь ресницы... будто она чувствовала, что я способен словом
или жестом ее обидеть, но верила, что этого не сделаю. Не знаю, как
другие мужчины, а я при этом всегда чувствовал себя так, будто я
десяти футов ростом, страшно сильный и только и мечтаю применить эту
силу, чтобы защитить Луанну от любых напастей.
Я думал о ней, пытаясь представить, какой я хотел бы видеть свою
жену, и в голове у меня сложилась картина, как Луанна ждет меня дома
каждый вечер... и, надо сказать, картина эта не вызывала у меня никаких
возражений. По правде говоря, как только я вспомнил о Луанне, она уже не
выходила у меня из головы все время, что я размышлял о своем нынешнем
положении, и мне очень хотелось увидеть ее еще хоть раз до того, как мне
придется принять окончательное решение.
Вышло так, что желание мое исполнилось.
Я сидел у себя в комнате и без особого успеха пытался что-нибудь
понять в очередной стопке таблиц, подброшенной Гримблом и Банни, - такие
стопки они вываливали на меня почти каждый день. Те, кто следил за моими
приключениями с самого начала, должны, наверное, помнить, что я
вообще-то умею читать... по крайней мере я всегда думал, что умею.
Однако при первых же попытках разобраться в финансах Поссилтума я
обнаружил, что читать текст, то есть слова, это совершенно другое дело,
чем читать цифры.
Мы были едины во мнении относительно нашей основной задачи -
ликвидировать или уменьшить задолженность королевства, при этом избегая
как несусветных налогов с населения, так и сокращения бюджетных расходов
до такого уровня, при котором станет невозможна необходимая
административная деятельность. Как я уже сказал, на этот счет у нас
было единое мнение... по крайней мере в словесном выражении. Но как
только между Банни и Гримблом начинались расхождения по всяким
частностям, эти двое являлись ко мне, чтобы я присоединил свой голос к
кому-нибудь из них или сам принял решение, и вот тут, в подкрепление
своих слов, они неизменно начинали одну за другой вытаскивать эти
загадочные таблицы, сплошь покрытые одними цифрами, и выжидательно
глядели, пока я их просматривал, будто чья-то правота делалась от этого
совершенно очевидной.
Для тех из вас, кто никогда в такую ситуацию не попадал, я кое-что
поясню. Когда я говорю, что не умею читать цифры, это не значит, что я
не разбираю, что написано. Я прекрасно знаю, как выглядит двойка, что
она означает и чем она отличается, к примеру, от восьмерки. Проблема для
меня была в том, чтобы понять, как одна цифра связана с другой.
Представьте себе, если бы это были не цифры, а слова, то Банни с
Гримблом смотрели бы на исписанную страницу и видели предложения и
абзацы со всеми тонкостями и скрытыми намеками, а я при взгляде на ту же
страницу увидел бы только множество отдельных, никак между собой не
связанных слов. Было чрезвычайно неприятно, когда они протягивали мне
пару страниц, читавшихся для них, как детективный роман, и спрашивали у
меня, кто же, по моему мнению, там убийца.
Я знал, что они уже поняли, насколько я безграмотен по части цифр,
но все равно мне ужасно надоело отвечать на разные лады "Ребята, я не
знаю", и в попытке сохранить остатки самоуважения я стал вместо этого
говорить: "Давайте я все это посмотрю и потом вам отдам". К сожалению, в
результате на моем столе постоянно оказывалась очередная порция
загадочных таблиц, в которых я чувствовал себя обязанным хотя бы
попробовать разобраться.
Именно этим я и был занят, когда раздался стук в дверь. Состояние
мое в тот момент можно коротко описать такими выражениями, как
"некомпетентность", "неверие в собственные силы" и "отчаянное желание
как-нибудь отвлечься".
- Да? - с готовностью произнес я, втайне надеясь, что мне сообщат о
каком-нибудь землетрясении, или о наступлении вражеской армии, или еще
о какой-нибудь катастрофе, требующей моего немедленного вмешательства. -
