говорили, что их поглотила земля, другие - что все были проглочены
летающими монстрами с огромной пастью, зубы которых сверкали как молнии, а
изогнутые спины были выше грозовых туч. Каковы бы ни были причини, доспехи
исчезли в ту ночь.
Появление одной из них в этой подземной комнате послужило для Сэмлора
доказательством мощных сил, обитающих в этих проходах.
Через отверстие в противоположной стороне комнаты донесся звук
металла, царапающего камень и позвякивание. Сэмлор прижался к стене,
закусив губу.
Внутри помещения из камня показалась другая кольчуга Хаст-ра-коди.
Она была одета на человека, полностью закрывая его и образуя фигуру, не
имеющую ничего человеческого, кроме формы, в своем облике. Неизвестный
металл светился зеленым светом, и обнаженная шпага в руке фигуры,
обтянутой перчаткой, светилась подобно зеленой горелке.
- Ты пришел поклониться Дириле? - спросила фигура проржавевшим
голосом.
Сэмлор осторожно поставил лампу на пол и так же осторожно сделал шаг
от нее.
- Я поклоняюсь Гекте, - сказал он, сжимая свой медальон левой рукой,
- и другим богам. Но не Дириле.
Фигура захохотала, сделав шаг вперед.
- Я тоже поклоняюсь Гекте. Я был священником, пока не спустился в
туннели, чтобы очистить их от злых духов.
Хихикающий смех отражался от каменных стен, напоминая звуки, что
издает ласка, находясь в клетке.
- Дирила наложила на меня епитимью и нет мне возврата к прежней
жизни... Я износил эту кольчугу. Это будет и твоя епитимья, сирдонец:
одень вторую кольчугу.
- Позволь мне пройти, священник, - сказал Сэмлор. Его руки дрожали.
Он сомкнул их на груди. Кинжал был в ножнах.
- Не священник, - проскрежетала фигура, выступая вперед.
- Человек, дай мне пройти!
- Не человек, не человек, - сказала фигура, подняв лезвие, затмившее
своим блеском свет масляной лампы.
- Ты держишь свой кинжал острым, проситель? Не боги ли ковали его?
Может, он разрежет ячейки кольчуги Хаст-ра-коли?
Сэмлор выхватил кинжал из ножен и сделал выпад, упираясь левой ногой
в стену комнаты. Кольчуга или нет, священник не был воином. Левой рукой
Сэмлор перехватил руку со шпагой, вонзив правой кинжал в грудь фигуры. Он
прошел через кольца как нитка через игольное ушко. Другая рука в кольчуге
ударила сирдонца, разорвав кожу на его щеке. Сэмлор уже освободил свой
кинжал и вновь пронзил им кольчугу, ребра и легкие.
Фигура отшатнулась назад. Шпага звякнула о каменный пол.
- Что? - начала говорить фигура. Что-то захлюпало и забулькало внутри
ее непробиваемого шлема. Рукоятка кинжала выглядела темным пятном на фоне
сверкающей кольчуги. Фигура обеими руками тщетно пыталась нащупать
шишкообразную рукоятку.
- Кто ты? - спросила она шепотом. - Ты не человек, нет... - Мышцы и
сухожилия ослабли от недостатка кислорода. Одна нога подломилась, и
человек плашмя растянулся на каменном полу. Зеленое свечение исходило от
подобия крови, стекавшего с тряпья и капающего на пол.
- Если бы ты был человеком в свое время, - резко сказал Сэмлор, -
меня не было бы здесь сейчас.
Он перевернул фигуру, чтобы извлечь кинжал из грудины, в которой тот
застрял. Кровь изо рта и носа запачкала переднюю часть шлема. К удивлению
Сэмлора кольчуга раскрылась спереди. Она была готова сменить хозяина. Тело
внутри ее сморщилось, кожа была белой как у личинок, прячущихся под корой
дерева.
Сэмлор вытер лезвие кинжала большим и указательным пальцами. Тонкая
полоска крови была единственным признаком того, что кинжал, пройдя сквозь
металлические части кольчуги, совершил убийство. Сирдонец оставил обе
кольчуги в комнате. Они не защитили своих владельцев. Кольчуга чародея с
ее секретами годилась только для тех, кто мог их использовать, а Сэмлор
слишком осознавал свою гуманность.
Проход изогнулся, затем образовал развилку с узким коридором длиной в
сотню шагов. Коридор с одной стороны был закрыт скальной породой. А
дальняя стена была искусственной - из базальтовых шестигранников, размером
немногим более фута между гранями. Не было никаких признаков двери. Сэмлор
вспомнил о железных решетках, лязгнувших позади него, и ему показалось,
что с того момента прошла целая вечность. Он рассеянно вытер правую ладонь
о бедро.
Хозяин каравана медленно расхаживал по коридору из конца в конец.
Базальтовые плиты были неотличимы одна от другой. Они поднимались на
десять футов до голого потолка, где сохранились следы инструмента, которым
его обрабатывали. Сэмлор пристально смотрел на базальт от начала развилки,
беспокоясь о том, что в лампе осталось мало масла и нет возможности
пополнить его запас.
Спустя мгновение он глянул на пол. Осененный внезапной идеей, он
расстегнул ширинку и помочился на основание стены. Ручеек разбрызгался, а
затем свернул вправо и вниз в невидимую канаву, выбитую десятками ног.
Футов через тридцать дальше по коридору жидкость остановилась и
растеклась, покрывшись пятнами пыли, дробящейся в отраженном свете лампы.
Сэмлор особенно тщательно осмотрел плиты возле лужи мочи. Сотрясения
камня казались музыкой. Приставив острие кинжала к одному из
шестигранников, он коснулся лбом тупого конца рукоятки. Ясно и победоносно
звучал водяной орган, игравший где-то в лабиринте туннеля. Сэмлор убрал
кинжал и посмотрел вдоль камней, держа лампу над головой. Полированная
поверхность одной плиты примерно до пояса была покрыта влагой и размыта.
Сэмлор нажал на нее, и следующий шестигранник, подвешенный на шарнирах,
вышел из стены.
Поднявшаяся плита имела толщину всего лишь в ширину ладони, но за ней
лампа осветила не комнату, а туннель, стены которого были из природных
базальтовых колонн длиной по двадцать футов, уложенных горизонтально.
Чтобы двинуться дальше, Сэмлору пришлось пролезть через дыру, ширина
которой едва позволяла протиснуть плечи.
Сэмлор большую часть жизни провел на открытом воздухе. Поэтому
перенести понимание того, что над его головой находятся тонны и тонны
камня, он мог, лишь не думая об этом. Эта крысиная нора не оставляла ему
выбора... он должен пройти через нее.
Человек должен контролировать свой разум, чтобы остаться человеком.
Сирдонец поставил лампу на пол. Все равно через несколько минут масло
кончится. Попытайся он взять ее с собой в туннель, она почти сразу же
сожжет весь кислород в узком столбе воздуха между шестигранниками. Он
вынул кинжал и, держа руки перед собой, пополз через дыру. Его тело
закрыло весь проход, кроме слабого проблеска света сзади, но черный
базальт поглощал даже его.
Он продвигался на ощупь при помощи носков сапог и левой ладони,
стирая плечи и бедра о камни. Сэмлор старался дышать неглубоко, но даже
при этом воздух становился спертым прежде, чем он проползал путь, равный
длине его тела. Воздух обволакивал его подобно мягкому одеялу, пока дюйм
за дюймом он полз в темноте. Музыка водяного органа - единственное, что
его окружало.
Наконец острие ножа звякнуло о камень. Сэмлор подполз поближе,
помолился Гекте и уперся левой рукой. Камень сдвинулся в сторону.
Прохладный воздух устремился на сирдонца вместе с нахлынувшей музыкой
органа.
Слишком расслабившийся, чтобы задуматься над тем, что, кроме воздуха,
могло ожидать его у выхода из норы, Сэмлор с трудом пытался подняться.
Цепляясь кончиками пальцев левой руки за стену, он подтянул под себя ноги
и вывалился в полукруглую комнату. Панели сводчатого потолка на высоте
пятидесяти футов над его головой освещали комнату золотистым светом. Это
не были лучи зари и Сэмлор понял, что не представляет, что может быть
источником этого чистого яркого света.
Водяной орган был еще достаточно далеко от этой сводчатой комнаты, но
музыка вызывала интенсивную вибрацию стен. В высоких звуках слышна была
эротическая любовь, а от нижнего регистра исходил страх, такой же глубокий
и черный, как и тот, что сжимал в комок живот Сэмлора за несколько часов
до этого. Похоть и безумие, ненависть и жажда жизни, журчанье и бульканье
заполняли святилище. Сэмлор в расстройстве сжимал рукоятку кинжала. Он был
вне себя в этой пустой комнате. Чтобы взять себя в руки, он сделал
несколько глубоких вдохов и убрал кинжал в ножны до тех пор, пока он не
понадобится.
Сводчатый проход в дальней стене заканчивался дверью. Сэмлор
направился к ней, при ходьбе ощущая царапины, полученные от базальта, и
боль в паху от мышц, которые он потянул, когда боролся с человеком в
кольчуге.
"Я уже не так молод", - невесело подумал он. Затем улыбнулся,
наслаждаясь рисунком музыки, и мысли о старости покинули его.
В святилище всюду валялись подушки и одежда из толстой парчи. Тут и
там стояло довольно много крупной мебели, ее форма была необычной, но
функция была очевидной в этой роскоши. Сэмлор достаточно путешествовал и
видел многое, но его личные вкусы остались простыми. Он подумал о Самлейн,
и ярость снова захлестнула его. Чтобы успокоиться, он дотронулся до
медальона Гекты, обратив внимание на неизвестного назначения стойку с
переключателями, помещенными в сооружение из черного дерева с шелковыми
шнурами. Три пустотелых рычага регулировались относительно друг друга при
помощи шкивов, находящихся на другом конце сооружения.
"Я сделаю это не для нее, - подумал Сэмлор. - Для дома, в честь
лордов Кодриксов из Сирдона. И возможно, возможно, для Гекты". Он никогда
не был религиозным человеком, считая что было бы гораздо лучше, если бы
боги сами улаживали дела между собой... но существовали некоторые вещи, в
отношении которых любой человек...
"Да ладно, все это ложь. Никто иной, как я, Сэмлор Сэмт - да,
вероятно, и нет другого такого глупца, проклятого на всем континенте,
глупого и фанатичного - должен до того, как закончится ночь, выпустить
кровь из так называемого дьявола или же умереть".
Свет падал сверху, и Сэмлор заметил рельеф на базальте, приняв его
вначале за игру теней на стенах. Подробности ошеломили его, когда он
приблизился к сводчатой двери. Он остановился и посмотрел внимательнее.
Резная работа образовывала серию панелей, тянущихся поясами по
полированному камню. Лица на каждом изображении были воспроизведены так
детально, что фактически это были портреты, хотя ни один из персонажей не
был знаком Сэмлору. Он всматривался в сводчатые стены и видел картины,
тянувшиеся до самого потолка. Как, когда и кем они были вырезаны -
установить невозможно. Хозяин каравана даже не был уверен, что смог бы
распознать камень, кремовый, испещренный и к тому же казавшийся тверже
мрамора.
Время было проблемой. Зная, что, возможно, у него осталось лишь
несколько минут жизни, Сэмлор все же начал осматривать рельефы. Одна
группа резных изображений делала понятной необъяснимую связь между
волшебником Хаст-ра-коди и богиней Дирилой. Сэмлор рассматривал
заключительную часть изображений, молча глотая слюну от ужаса. Он был
неописуемо рад, что не взял одну из кольчуг, когда мог это сделать.
Панели источали страх и кровь. Короли и священники уничтожали
почитателей Дирилы сотнями в сотнях мест. Ритуалы начинались здесь в
темноте черной глыбы, двигаясь в склепы под землю, словно метастазы от
опухоли. Не только в гробнице на пустыре, на месте старого городища, но
даже в городе - шумном, зловонном, неуправляемом людском муравейнике -
никто не был слишком грубым для сердца дьявола, все было охвачено
дьявольским отродьем. Алар-Аспар - дерзкий посторонний человек,
