самом Рэнке, и вы не можете сказать мне, почему моя жена два дня не может
разродиться. И если кто-либо из этих сучьих повитух, которые дежурят там,
что-нибудь знает, - он показал на закрытую дверь, - они, конечно, не
скажут никому.
Регли потеребил пальцами белокурые бакенбарды. Прекрасное здоровье и
удачное разведение скота сделали его довольно важной персоной даже в
Рэнке. А уж здесь, в Санктуарии, где он служил в качестве эксперта по
рукописям при королевском губернаторе, он вообще не был приучен оставаться
без внимания. То, что судьба в форме затянувшихся родовых схваток жены не
оправдала надежд Регли, разъярило его до такой степени, что ему необходимо
было выместить на ком-нибудь свою злость.
- Я не могу понять, почему Сэмлейн настаивает на том, чтобы не
приглашать никого, кроме повитух из храма Гекты, - продолжал он, щелкая
плеткой по пятнышкам на мозаичных стенах. - Это место имеет не очень-то
хорошую репутацию, я уже говорил.
- Вам следует запомнить, что ваша жена из Сирдона, - убедительно
сказал Мернорэд, настороженно поглядывая на плетку своего клиента. - Хотя
они и находились уже в течение сорока лет под властью Империи, реально там
не привилось богослужение Троицы. Я разбирался с этим вопросом, и потом, у
этих женщин есть надлежащие лицензии повитух. Среди обывателей ведется
слишком много пустых разговоров об "этом духовенстве" или о том, что "этот
конкретный лекарь" не компетентен. Уверяю вас, что медицинская профессия
подвергается очень тщательному досмотру. Самое плохое, что можно сказать в
отношении храма Гекты здесь в Санктуарии, состоит в том, что тридцать лет
назад исчез главный священник храма. Это, конечно, печально, но все же в
этом нет ничего дискредитирующего.
Доктор сделал паузу, рассеянно надул одну щеку, затем другую, так что
растопырились кудрявые белые бакенбарды.
- Хотя, думаю, - добавил он, - что коль уж вы меня пригласили, эти
повитухи могли бы и проконсультироваться со мной.
Дверь между комнатой и залом была приоткрыта. Паж Регли в красной с
золотом ливрее почтительно постучал о косяк двери. Два юных рэнканца
посмотрели вверх вслед за слугой в сторону крупного человека, находящегося
у дверей зала.
- Милорд, - сказал паж, поклонившись, - Сэмлор Сэмт.
Сэмлор прошел мимо слуги, полностью открыв дверь, прежде, чем Регли
дал знак войти. Он расстегнул свой тусклый дорожный плащ и перекинул его
через левую руку вблизи пояса, скрыв тем самым находящийся в ножнах
кинжал. Одетый на северный манер, Сэмлор носил сапоги, бриджи и длинную
тунику с пряжками на запястьях. Одежда его была скромной, блеклого
коричневого цвета и была покрыта белой дорожной пылью. Его единственной
драгоценностью был висящий на шее медальон с отчеканенным лицом богини
Гекты. Широкое лицо Сэмлора было темно-красным - лицо человека, который
часто бывает на солнце. Он прокашлялся, вытер рот тыльной стороной ладони
и сказал:
- Моя сестра послала за мной. Слуга говорит, что она здесь, - он
сделал соответствующий жест.
- Ну да, - сказал Регли с легким замешательством, пытаясь найти
арапник в своих руках.
Доктор поднялся из кресла.
- Пожалуй вы гораздо старше ее, не так ли? - не к месту сказал лорд.
- На четырнадцать лет, - недовольно согласился Сэмлор, проходя между
двух рэнканцев к двери спальни и бросив свой плащ на один из стоящих у
двери столиков, инкрустированных слоновой костью.
- Мог бы и сам догадаться, ведь между нами родились еще пятеро. Много
благ принесла им эта сука.
- Послушай! - Регли напряженно дышал в коренастую спину мужчины. - Ты
говоришь о моей жене!
Сэмлор повернулся, он уже готовился постучать в дверь.
- У тебя есть выбор, - сказал он. - Я один из тех, кто водит караваны
через горы, стремясь сохранить благородный дом Кодрикса на плаву
достаточно долго, чтобы за счастье считали жениться на его дочери, а
разборчивость мужчин в этом деле такова, что женщинам приходится идти до
Рэнке, чтобы получить предложение от кого-нибудь более достойного, чем
содержатель борделя. Неудивительно, что они пьют.
Он постучал в дверь.
Мернорэд дернул сзади побледневшего Регли.
- Перед вами Сэмлор, черт побери! - крикнул сирдонец в ответ на
вопрос из спальни. - В любом случае, я не затем ехал пятьсот миль, чтобы
стоять у проклятой двери.
- Господин Сэмлор, - сказал лекарь отрывисто.
Он повернулся к Мернорэду.
- Да? - спросил он.
Лекарь указал пальцем.
- Ваше оружие, - сказал он. - Леди Сэмлейн в смятении. Конечно, это
естественно для женщины в таком состоянии. Но увы, она несколько месяцев
назад уже пребывала в подобном состоянии и пыталась... И хотя с тех пор за
ней все время наблюдали... Да, что объяснять... Меня больше бы устроило,
чтобы вещи, подобные вашему ножу, не попадали туда, где леди могла
схватить их, чтобы, не дай бог, не случилось ничего плохого...
Внутри спальни заскрипела бронзовая задвижка, приподнимаемая из пазов
двери. Сэмлор вытащил свой длинный кинжал и положил его на резной столик.
Лишь блеснуло стальное лезвие. Гладкая рукоятка из твердого матового
дерева была обернута плетеной тесьмой из серебряной проволоки и была очень
удобна. Зал был отделан предыдущим владельцем. С мозаичными батальными
сценами и развешанным на стенах оружием он гораздо больше соответствовал
внешнему виду Сэмлора, чем юного рэнканского лорда, который сейчас был
хозяином.
Дверь открыла мрачная седовласая женщина в церковном одеянии. Воздух,
вырвавшийся из спальни, был теплым, терпким, подобно запаху перезревших
персиков. В комнате горели два рожка масляной лампы в дополнение к
солнечному свету, проникавшему через цветное стекло, отделяющее комнату от
внутреннего двора.
Повитуха выглядела строгой, а сама Сэмлейн на постели была подобна
смерти. Ее лицо, длинные белые руки казались втянутыми в живот, который
холмом поднимал ее льняной халат. Измятое шелковое одеяло лежало возле
кровати.
- Войди, дорогой брат, - судорога прошла по ее животу. Лицо Сэмлейн
застыло, рот был полуоткрыт, пока все не кончилось.
- Я не задержу тебя надолго, Сэмлор, - добавила она с натужной
улыбкой. - Подожди снаружи, - сказала она повитухе.
Повитуха, муж и доктор начали протестовать:
- О Гекта, да уходи же, уходи! - завизжала Сэмлейн, голос ее сорвался
- началась новая серия схваток. Ее пронзительное неистовство проникало
через все преграды. Сэмлор захлопнул дверь за повитухой. Находившиеся в
зале слышали, как дверь закрылась, но не была заперта на задвижку. Дом
Регли был построен так, чтобы в каждой комнате можно было укрыться для
защиты в случае, если бандиты или толпа ворвутся в дом и начнут его
грабить, несмотря на все меры, принимаемые властями.
Повитуха стояла, прямая и строгая, прислонившись спиной к двери. Не
обращая на нее внимание, Регли вновь начал ругаться.
- В том году, когда я узнал ее, Сэмлейн очень редко вспоминала брата,
и каждый раз это было проклятье! - сказал он.
- Вам следует помнить, что это крайне мучительное время для леди, -
сказал Мернорэд. - Ее родители, увы, не имеют возможности путешествовать,
и вполне естественно ее желание увидеть хотя бы брата.
- Естественно? - воскликнул Регли. - Она рожает моего ребенка!
Возможно, моего сына. Что, мне уйти отсюда?
- Что вы можете сделать там? - раздраженно заметил доктор в ответ на
гнев своего патрона.
Прежде, чем кто-либо из них смог еще что-нибудь сказать, дверь широко
распахнулась, ударив повитуху. Сэмлор сделал выразительный жест большим
пальцем.
- Она просит вас поправить подушки, - сказал он резко, взял свой
кинжал и направился в зал. Повитуха проскользнула назад в спальню,
скрывавшую все, кроме лица Сэмлейн. Лампа, стоящая возле кровати,
окрашивала его в желтый цвет. Стукнула задвижка, опустившаяся почти сразу
после того, как закрылась дверь.
Регли схватил Сэмлора за руку.
- Ну, что она хотела? - настойчиво спросил он.
Сэмлор выдернул руку.
- Спроси ее сам, если думаешь, что это касается тебя, - сказал он. -
Мне не до шуток. - Он вышел из комнаты и подошел к слуге, который должен
был проводить его вниз по лестнице к парадной двери.
Мернорэд прищурился.
- Какой грубиян, - сказал он. - Совсем не подходит для приличной
компании.
На этот раз Регли проявил благоразумие.
- О, этого следовало ожидать, - сказал он. - В Сирдоне дворянство
всегда гордилось собой, оставаясь в общем-то бесполезным - вот почему
Сирдон является частью Рэнканской Империи, а не наоборот. Его очень
беспокоит тот факт, что он должен или сам идти торговать или голодать с
остальным своим семейством.
Регли прокашлялся и постучал плеткой, находящейся в левой руке.
- Это, конечно, объясняет его враждебность по отношению к Сэмлейн и
абсурдность...
- Да, совершенный абсурд, - поспешно согласился Мернорэд.
- ...абсурдность нападок, направленных против нее, - продолжал
молодой дворянин. - Хотя он сам оберегал ее от подобного падения.
Фактически у меня значительные интересы в горном деле и торговле помимо
обязанностей в отношении государства.
Это отступление успокоило Регли лишь ненадолго. Он вновь начал
расхаживать, и шарканье его домашних туфель и периодические раздраженные
замечания были почти единственными звуками в течение часа.
- Вы что-нибудь слышите? - внезапно спросил Мернорэд.
Регли застыл, затем бросился к двери спальни.
- Сэмлейн! - закричал он. - Сэмлейн!
Он схватился за бронзовую задвижку и вскрикнул - ладонь его обожгло.
Осознав ужас происходящего и действуя с большей силой, чем можно было
ожидать от человека его возраста, Мернорэд выдернул боевой топор из скоб,
крепящих его к стене, и ударил им по дверной панели. Дубовая дверь уже
обуглилась до толщины вафли. Тяжелое лезвие прошло насквозь, впустив струю
воздуха в раскаленную спальню.
Комната взорвалась, выбив дверь в обрамлении огня и щепок. Огонь
отбросил Мернорэда к дальней стене как шелуху прежде, чем языки пламени
достигли оштукатуренного потолка.
Пламя немного отступило назад, позволив Регли на мгновение взглянуть
в охваченную огнем комнату. Повитуха доползла от кровати почти до двери,
прежде чем умерла. Огонь так выгнул ее спину, что нож в горле выглядел
огромным и красным.
Сэмлейн, возможно, перерезала себе горло, но так мало от нее
осталось, что сказать что-то определенно было нельзя. Очевидно, она
пропитала постель ламповым маслом и затем подожгла. Но то, что заставило
закричать Регли - был большой сапожный нож. Деревянная рукоятка сгорела, и
голый хвостовик торчал вверх из раздувшегося живота Сэмлейн.
Сэмлор спросил у уличного мальчишки, где храм Гекты. Мальчишка
прищурился, а затем открыл глаза и ответил:
- А, "Черный шпиль"!
Сидя на лавке возле таверны напротив храма, Сэмлор понял, почему
мальчишка так его назвал. Храм был построен из серого известняка, стены
его выложены квадратом, а сверху он был покрыт обычным полукруглым
куполом. Обелиск, венчающий купол, первоначально знаменовал победы
Алар-Аспара, наемного генерала - уроженца Сирдона. Алар сделал много
хорошего и для принявшего его города и для себя самого, жертвуя на
постройку общественных зданий, чем снискал еще большее уважение. Сейчас ни
один из предметов гордости Алара не сохранился видимым из-за
тридцатилетних отложений древесного мусора и помета. Глядя на него,
