Наконец Анна закрыла папку и легла спать. Так странно - лежать в
темноте на расстоянии сотен световых лет от дома и думать о людях, чья
жизнь прошла на американском Среднем Западе, и кто так, наверное, и умрет
в этом пыльном, медленно гибнущем краю, где реки мелеют, колодцы
пересыхают, а небо затягивают бурые облака.
На следующий день она позвонила Никласу и попросила его зайти.
Он явился днем по завершении очередного заседания, все еще в костюме
космического воина вплоть до высоких черных сапог.
Анна отдала ему папку. Он сел и начал читать. Потом посмотрел на два
снимка. И наконец поднял голову. Его лицо было как маска.
- Где вы это взяли?
Она еще на разу не слышала у него такого тона. Арктически ледяного.
- Мне дал ее капитан Мак-Интош и попросил отдать ее вам.
- Зачем? И что я должен сделать?
- Ничего. Он подумал, что вас могут заинтересовать сведения о ваших
близких.
- Почему?
- Бога ради, Ник, это же ваши близкие!
Он собрал листы в ровную стопку, положил сверху снимки и закрыл
папку. Каждое движение было точным и гневным.
- Я не совсем понимаю, что вы ожидали от меня, - произнес он
полушепотом. - Что я зальюсь слезами и скажу, что соглашусь на что угодно,
лишь бы увидеть папочку и мамочку, пока они еще живы. Скажу, что мне не
терпится увидеть племянницу, которую явно назвали в мою честь. Если,
конечно, она существует, а не выдумка разведки. Я здесь. Я никогда не
вернусь домой. Я выбрал свою сторону. Меня нельзя ни купить, ни запугать,
ни соблазнить, ни одурачить. Со мной нельзя заключить сделки. Никакой. Так
для чего капитан Мак-Интош захотел показать мне эту папку?
- Ник, я не знаю. - Она чуть не плакала.
Он вздохнул и откинулся на спинку кресла.
- Вполне вероятно, Анна, эти люди хуже отравы. Не позволяйте им
использовать вас. Они не извлекают никаких уроков. Они не способны стать
лучше. И продолжают свои игры. Упорно считая, что эти игры необычайно
важны. Не берусь судить, что именно важно для истории, но игры шпионов -
это пошлость, бессмыслица, коварство и злоба. Не дайте втянуть себя в них.
- Он встал и взял папку. - Поблагодарите капитана Мак-Интоша за
информацию. Я не прошу вас послать его на... Это пожелание лучше высказать
лично.
Он ушел, а она все-таки заплакала.
14
Я дождался вечера, чтобы поговорить с Гвархой. По нашим правилам на
людях и в рабочие часы я обязан вести себя примерно, как офицер и
джентльмен. Я знал, что хочу дать волю злости, и не исключал, что мне
захочется бегать по комнате и орать. А потому я дождался, пока он не
устроился у себя, и тогда принес ему папку.
Он прочел ее, потом положил два снимка на стол перед собой, изучил их
и посмотрел на меня.
- Мне трудно улавливать сходство человеков между собой. Но, по-моему,
они все похожи на тебя. Особенно сестра и ее дочь.
- Они пытаются переманить меня. Похищение им не удалось. И теперь они
пробуют воззвать к тем или иным чувствам. Верность семье. Ты знаешь, как
это оценит Лугала Цу?
- Он злобный дурак. Его мнения нельзя поколебать ни фактами, ни
логикой, а потому принимать их во внимание нет смысла. Важно вот это. - Он
перевел взгляд на снимок Беатрис и Николь. - У тебя есть потомок. И лучший
из возможных. Дочь сестры. Родной сестры. - В его голосе мне почудилась
грусть. Он единственный живущий ребенок своей матери. Ближайшими его
родственниками в следующем поколении будут дети родственниц. Его
собственные дети - а они, конечно, у него будут, в счет, естественно, не
идут. Они будут принадлежать семьям их матерей. Ее назвали твоим именем?
- Николь? Думаю, что да. Если она существует. Гвар, я хочу, чтобы
твои специалисты изучили снимки. Проверили, если возможно, не были ли они
изменены или подделаны.
- Человеки способны лгать о таких вещах?
- Да. Вполне возможно, что все мои близкие умерли. У меня нет
оснований верить хоть чему-то тут.
- До чего презренна твоя раса. Я прикажу моим людям сделать, что в их
силах. Но я не очень уверен, что они обнаружат какой-нибудь обман. - Он
прикоснулся к снимку Беатрис с Николь. - Ты, правда, думаешь, что они
солгут о таком?
Я кивнул.
Он расстроенно фыркнул и убрал снимки в папку. Я сел.
- Если мы когда-нибудь выберемся из всего этого, давай съездим к тебе
домой. Мне хочется побыть снаружи. - Я вытянул ноги. - Скажем, поход в
горы. Разомнемся как следует, побольше секса и никаких мыслей. Черт, я
устал думать.
- Так не думай. С проблемой Лугала Цу я справлюсь. Махинации
человеков можно игнорировать. Выполняй приказы и занимайся своей работой.
Всегда есть выход, Ники. Тебе не нужно интриговать. Тебе не нужно
манипулировать. Тебе не нужно играть в дурацкие игры.
- Богиня! Очень соблазнительно.
- Так действуй, а, вернее, бездействуй. Сиди тихо, и пусть все идет
само собой. Если будет что-нибудь важное, если нужно будет что-то сделать,
все будет сделано без того, чтобы ты мельтешил вокруг.
Дзен и искусство жить среди
мохнатых серых инопланетян. {?}
Из журнала Сандерс Никласа и т.д.
15
Она провела еще один вечер с остальными делегатами. Этьен рано ушел
спать, как и маленький китайский переводчик Хаксу. Остальные остались:
Чарли, Стен, капитан Мак-Интош, доктор Азизи и Дай Сингх, настоящий
верующий сикх в тюрбане.
Они пили кофе - кто с коньяком, кто без. Анна рассказала им о своем
разговоре с Никласом.
Чарли нахмурился.
- Мне кажется, мы договорились обойтись без интриг, капитан?
- Я чист, саб. Просто подумал, что держатель Сандерс захочет узнать
что-то про своих близких.
- Но почему вы дали ему такой выхолощенный вариант его досье?
- Дать ему полное досье я не мог. Большая часть информации там либо
строго засекречена, либо получена из источников, не подлежащих огласке. А
снимать копии со всего остального подряд я не видел оснований - там полно
всякой всячины. Сотрудники военной разведки просто маниакально собирают
любые сведения и - насколько мне дано судить - понятия не имею, как их
отбирать. Если бы я принимал все это всерьез, то мог бы сообщить вам
размер его обуви и все оценки, какие он когда-либо получал на экзаменах.
Все это не представляет ни малейшего интереса. Видимо, в юности он ничем
особенным не выделялся среди сверстников. ВР тогда смущали его родители:
они были слишком уж социально активными. Но в личной истории Сандерса
проверяющие не обнаружили никаких оснований для тревоги, и в конце концов
они приняли.
- Вы не ответили на мой вопрос, - сказал Чарли. - Почему вы дали ему
копию материалов из его досье?
- Хотел напомнить ему, что когда-то он был одним из нас и что на
Земле у него остались близкие. Я подумал, что это, если не сделает его
нашим другом, так расположит его к нам.
- По-видимому, это только усилило его нерасположение, - заметил
Чарли. - Если представится случай, извинитесь перед ним. Скажите, что наши
побуждения были самыми лучшими.
- Постараюсь.
Дай переменил позу с тяжеловесным и внушительным нетерпением. Никлас
Сандерс его не интересует, сказал он, но ему хотелось бы узнать мнение
Чарли о ходе переговоров. И разговор перешел на эту тему. Чарли был
осторожен, но оптимистичен.
- В настоящий момент у нас две цели. Во-первых, установить постоянную
систему связи, что выглядит все более и более вероятным, или хотя бы
возможным. И нам хотелось бы вернуть всех наших, кого хвархаты держат в
плену. Думаю, так и будет. Они явно заинтересованы в том, чтобы вернуть
своих молодых людей. Правда, мне становится страшновато при мысли, что я
должен буду сказать, как мало их осталось в живых.
Наступило молчание. Затем доктор Азизи осведомился, как долго могут
продолжаться переговоры.
- У меня нет ответа на этот вопрос, - сказал Чарли. - Но мне не
хотелось бы их прерывать, пока мы не добьемся чего-то положительного. Уже
несколько обсуждений завершились жалким провалом.
Он посмотрел в свою рюмку и нахмурился.
- Меня не оставляет ощущение, что нам чего-то не хватает. Какой-то
существенной информации. У меня возникает образ станции вроде этой,
которая обращается вокруг одинокой звезды. Нами управляет, нас ведет
гигантский фактор, нам неизвестный. - Он обвел их взглядом и улыбнулся. -
Когда дипломат бросается метафорами, это опасный симптом. Возможное
ошибаюсь, возможно, мы знаем о хвархатах все, что нам требуется.
Доктор Азизи откинулся на спинку кресла с выражением покорности
судьбе на лице.
- Но я все-таки считаю, что мы добились определенного прогресса, -
объявил Чарли решительно. - И намерен оставаться тут, пока не получу
возможности сообщить на Землю о полном успехе.
Назад по ярко освещенным прохладным коридорам ее провожал Эйх
Матсехар. Он - как порой случалось - был в молчаливом настроении, а она
очень устала. Они и двумя словами не обменялись.
У себя в спальне она выключила потолочную голограмму и лежала в
темноте. Решимость Чарли оставаться здесь до победного конца остро
напомнила ей о сотне световых лет, отделяющей ее от остального
человечества. Станция хвархатов показалась ей хрупкой и совсем чужой.
Снаружи необъятная враждебная пустота, внутри непонятные инопланетяне.
Наконец она уснула и очутилась в лабиринте. Блуждая по нему, она
иногда видела впереди дверь, ведущую в золотистые холмы Рида-1935Ц, но не
могла до нее добраться и оказывалась в еще одном сером коридоре.
Проснулась она усталой и слегка угнетенной. Кофе не помог. Надев
темно-зеленый брючный костюм с белой бумажной блузкой, она посмотрелась в
зеркало в ванной и пожалела, что так и не научилась краситься. Такое
несчастное лицо! Губная помада, несомненно, помогла бы, и что-нибудь,
чтобы замаскировать усталость в глазах.
Анна выпила еще чашку кофе и вышла навстречу Хей Атала Вейхару.
- Ну, как "Гекльберри Финн"? - спросила она.
- Я прочел уже больше половины. Очень странное повествование. Почти
все, кого описывает Твен Марк, невежественны и подлы. Это точное
изображение человечества?
Она пыталась объяснить, что персонажи писались как комические.
- Нет, - сказал Вейхар. - Юмор, это когда один индивид подл и
невежествен. Его показывают как пример неправильного поведения. Все
смеются над ним. Ему стыдно. Но если все такие... Ха! Какое ужасное
общество!
Анна попыталась объяснить характеры тех, кто осваивал приграничные
земли.
- Вы посылаете людей четверками и пятерками? То есть практически
одних? - В его голосе прозвучал ужас. - Кто же так осваивает девственную
глушь?
- А как поступаете вы?
- Род разделяется, и младшая часть отправляется вдаль, много людей
вместе. Они могут опираться друг на друга и на старшую часть рода. Они не
теряют все, что у них было. Не уподобляются животным или тем, кого
описывает Твен Марк.
Он задумчиво замолчал. А потом продолжал:
- Начинают они с того, что строят храм и совершают обряды. Затем
возводят другие общественные здания - зал заседаний и, может быть, театр.
Это зависит от того, насколько в этом роду любят смотреть представления.
Но гимнастический комплекс и школу строят обязательно.
- Религия, политика, искусство, физическая культура и образование, -
продолжал он. - Это фундамент любой общины и должен быть заложен, как
