преступника свисали длинные тусклые космы – Гарри был очень даже
аккуратно причесан.
На экране вновь появился диктор.
– Министерство сельского хозяйства и рыболовства сегодня
намерено объявить...
– Эй, постойте! – гавкнул дядя Вернон, гневно обращаясь к
диктору. – Вы нам даже не сказали, откуда сбежал этот маньяк! Что это
за новости такие? Может быть, он бродит прямо здесь, по нашей улице!
Тётя Петуния, костлявая женщина с лошадиным лицом, круто
развернулась и пристально вгляделась в окно. Гарри прекрасно знал, что
тётя Петуния была бы счастлива оказаться первой, кто позвонит по
горячей линии. Она была самой любопытной дамой на свете и проводила
большую часть жизни, шпионя за скучными, законопослушными соседями.
– Ну когда же до них наконец дойдёт, - тут дядя Вернон стукнул
по столу громадным сизым кулаком, - что таких мерзавцев надо вешать и
только вешать!
– Совершенно справедливо, - кивнула тётя Петуния, до сих пор
подозрительно щурившаяся на увитый горошком соседский забор.
Дядя Вернон осушил чашку, посмотрел на часы и сказал:
– Кажется, мне лучше поторопиться, Петуния. Поезд Маржи
приходит в десять.
Гарри, до этого момента мыслями пребывавший наверху с "Набором
по техобслуживанию метел", свалился с небес на землю.
– Тётя Маржи? – выпалил он. – Она... она разве приезжает?...
Тётя Маржи приходилась родной сестрой дяде Вернону. Хотя она и
не являлась кровной родственницей Гарри (чья мама была сестрой тёти
Петунии), его заставляли называть её "тётей". Тётя Маржи жила в
деревне, в доме с большим садом. Она выращивала бульдогов и не очень
часто гостила на Бирючиновой аллее, поскольку не могла надолго
оставить своих драгоценных собачек. Тем не менее, каждый её визит
оставлял в памяти Гарри отдельный и ужасный след.
На пятый день рождения Дудли тётя Маржи пребольно побила Гарри
палкой по ногам, чтобы он прекратил обыгрывать "нашего крошку" в "море
волнуется". Несколькими годами позже она появилась на Рождество с
компьютеризированным роботом для Дудли и коробкой собачьего корма для
Гарри. В последний её приезд, за год до того, как Гарри поступил в
"Хогварц", он нечаянно наступил на хвост любимой тётиной собаки.
Рваклер загнал Гарри на дерево в саду, и тётя Маржи отказывалась
отозвать пса до самой ночи. Воспоминание об этом случае до сих пор до
слёз веселило Дудли.
– Маржи пробудет неделю, - рявкнул дядя Вернон, - и, раз уж мы
затронули эту тему, - он угрожающе поднял жирный палец, - нужно
обсудить кое-что до того, как я привезу её.
Дудли осклабился и оторвал замутнённый взор от телевизора.
Смотреть, как папа третирует Гарри, было для Дудли самым интересным
развлечением.
– Во-первых, - прогрохотал дядя Вернон, - следи за своим
поганым языком, когда будешь разговаривать с Маржи.
– Ладно, - горько сказал Гарри, - если она тоже последит.
– Во-вторых, - продолжал дядя Вернон так, словно не слышал слов
племянника, - поскольку Маржи ничего не знает о твоей ненормальности,
я не желаю никаких... никаких дурацких штучек, пока она здесь. Изволь
вести себя прилично, ясно?
– Если она тоже будет вести себя прилично, - проговорил Гарри
сквозь сжатые зубы.
– А в-третьих, - процедил дядя Вернон, и злобные маленькие
глазки превратились в щёлки на багровом лице, - мы сказали Маржи, что
ты учишься в заведении св. Грубуса – интернате строгого режима для
неисправимо-преступных типов.
– Что?! – проорал Гарри.
– И ты будешь поддерживать эту версию, парень, а то пожалеешь,
- будто выплюнул дядя Вернон.
Гарри сидел за столом с побелевшим от ярости лицом, отказываясь
верить в происходящее. Тётя Маржи приезжает на целую неделю!... Худший
подарок ко дню рождения, который только могли придумать Дурслеи – даже
если принять во внимание ту пару старых носков дяди Вернона.
– Что ж, Петуния, - произнес дядя Вернон, тяжело поднимаясь на
ноги, - я поехал на вокзал. Хочешь покататься, Дудличка?
– Не-а, - ответил Дудли, вновь с головой ушедший в телевизор,
теперь, когда дядя Вернон прекратил ругать Гарри.
– Дудлику надо принарядиться для тётушки, - промурлыкала тётя
Петуния, разглаживая светлые густые волосы Дудли. – Мамочка купила ему
красивенький новенький галстучек.
Дядя Вернон обхватил ладонью плотное плечо сына.
– Тогда до встречи, - и он вышел из кухни.
Гарри, парализованного от ужаса, посетила неожиданная идея. Он
бросил бутерброд, вскочил на ноги и направился следом за дядей.
Тот натягивал дорожную куртку.
– Тебя я не звал, - рыкнул он, когда заметил, что Гарри стоит у
него за спиной.
– А мне и не надо, - холодно ответил Гарри. – Я хочу кое о чём
попросить.
Дядя Вернон с подозрением смерил его взглядом.
– Третьеклассникам в "Хог..." – в моей школе – разрешается
посещать ближайшую деревню, - сказал Гарри.
– И что? – коротко бросил дядя Вернон, снимая ключи от машины с
крючочка возле двери.
– Мне нужно, чтобы вы подписали разрешение, - поспешно закончил
Гарри.
– С какой стати мне это делать? – скривился дядя Вернон.
– Ну-у, - протянул Гарри, тщательно подбирая слова, - это будет
нелегко, притворяться перед тётей Маржи, что я учусь в этом, святом
Как-его-там...
– В заведении св. Грубуса – интернате строгого режима для
неисправимо-преступных типов! – пророкотал дядя Вернон, и Гарри с
удовольствием уловил в его голосе панические нотки.
– Совершенно верно, - сказал Гарри, спокойно глядя в огромное,
багровое лицо дяди. – Очень длинное название. А ведь нужно, чтобы я
произносил его без запинки, правда? Что, если я случайно что-нибудь
упущу?
– Тогда я из тебя всю начинку вытрясу, понял? – загремел дядя
Вернон и пошёл на Гарри с поднятыми кулаками. Но Гарри не уступал.
– Это не поможет тёте Маржи забыть, что я ей скажу, - хмуро
проговорил он.
Дядя Вернон остановился, всё ещё держа кулаки над головой, с
лицом гадкого красно-коричневого цвета.
– А если вы подпишете разрешение, - поспешно продолжил Гарри, -
я поклянусь, что буду помнить, где я якобы учусь и буду вести себя как
муг... как нормальный и всё такое.
Было ясно, что дядя Вернон обдумывает его предложение, несмотря
на оскаленные от ярости зубы и жилку, бьющуюся на виске.
– Идёт, - бросил он в конце концов, - но я намерен внимательно
следить за твоим поведением, пока Маржи будет здесь. Если до самого
конца ты будешь всё делать, как я сказал, и придерживаться моей
версии, то я подпишу твоё идиотское разрешение.
Он повернулся на каблуках, распахнул входную дверь, а потом
захлопнул её за собой с такой силой, что выпало одно из витражных
стёкол.
Гарри не стал возврашаться в кухню. Он пошёл в свою комнату.
Если ему предстоит вести себя по-мугловому, то лучше начать прямо
сейчас. Медленно и печально он собрал все свои подарки и
поздравительные открытки и спрятал их под доской рядом с сочинением.
Затем подошёл к совиной клетке. Эррол совсем пришёл в себя; они с
Хедвигой спали рядышком, сунув головы под крылья. Гарри вздохнул и
разбудил обоих, потыкав пальцем.
– Хедвига, - мрачно сказал он, - тебе придётся убраться отсюда
на неделю. Лети с Эрролом. Рон за тобой присмотрит. Я напишу ему и всё
объясню. И не смотри на меня так, - большие янтарные глаза Хедвиги
глядели с укором, – я не виноват. Только так я получу разрешение
ходить в Хогсмёд вместе с Роном и Гермионой.
Через десять минут Эррол и Хедвига (с запиской к Рону,
привязанной к лапке) вылетели из окна и скрылись из виду. Гарри,
чувствуя себя глубоко несчастным, убрал клетку в шкаф.
Однако, у него практически не осталось времени на размышления о
своей печальной судьбе. Казалось, не прошло и мгновения, как снизу уже
раздались вопли тёти Петунии. Она кричала, чтобы Гарри спустился и
приготовился встречать гостью.
– Сделай что-нибудь со своими волосами! – рявкнула она, едва
только он вошёл в холл.
Гарри не мог понять одного – зачем. Тётя Маржи обожала
критиковать его, поэтому, чем неопрятнее он будет выглядеть, тем лучше
для неё.
Более чем скоро со двора донеслось шуршание гравия – это
въезжала машина дяди Вернона; затем хлопнули дверцы, затем на садовой
дорожке послышались шаги.
– Открой дверь! – прошипела тётя Петуния.
С ощущением черного мрака в душе Гарри отворил дверь.
На пороге стояла тётя Маржи. Она была точной копией дяди
Вернона: большая, мясистая, даже с усами, правда, не такими
кустистыми, как у брата. В одной руке она несла необъятных размеров
чемодан, а другой она держала подмышкой старого бульдога с чрезвычайно
дурным характером.
– Где тут мой Дуделька? – забасила тётя Маржи. – Где тут мой
племяшечек?
Дудли, загребая ногами, вошёл в холл. Его блондинистые волосы
были плотно прилеплены к жирной голове. Бабочку было трудно разглядеть
под многочисленными подбородками. Тётя Маржи пхнула чемодан в живот
Гарри, совершенно вышибив из него дух, сжала Дудли в одноруком объятии
и посадила влажный поцелуй на жирную щеку племянника.
Гарри прекрасно знал, что Дудли терпит ласки тёти Маржи только
потому, что получает за это неплохие деньги. В самом деле, когда
объятие наконец распалось, у Дудли в толстом кулаке оказалась зажата
двадцатифунтовая банкнота.
– Петуния! – закричала тётя Маржи, проходя мимо Гарри так,
словно он был вешалкой для шляп. Тётя Маржи и тётя Петуния
поцеловались, а точнее, тётя Маржи стукнулась мощной челюстью в
костлявую щёку тёти Петунии.
С радостной улыбкой на устах вошёл дядя Вернон и закрыл за
собой дверь.
– Чайку, Марж? – спросил он. – А что будет Рваклер?
– Рваклер попьёт чаю из моего блюдечка, - ответила тётя Маржи,
и все трое направились в кухню, оставив Гарри одиноко стоять в холле с
чемоданом в руках. Гарри не жаловался; всё что угодно, лишь бы
поменьше быть с тётей Маржи. Он потащил чемодан в комнату для гостей и
постарался, чтобы это заняло как можно больше времени.
К тому моменту, когда он вернулся на кухню, тётю Маржи уже
снабдили чаем и фруктовым пирогом. В углу Рваклер шумно лакал из
блюдечка. Гарри увидел, что тётя Петуния едва заметно морщится всякий
раз, когда капли чая и слюны падают на её чистейший пол. Тётя Петуния
ненавидела животных.
– А кто присматривает за остальными собаками, Марж? –
поинтересовался дядя Вернон.
– О, я оставила при них полковника Бруствера, - загремела в
ответ тётя Маржи. – Старик теперь в отставке, ему полезно чем-нибудь
заняться. Но беднягу Рваклера пришлось взять с собой. Он без меня
чахнет.
Рваклер завыл, увидев, что Гарри сел за стол. Это заставило
тётю Маржи в первый раз обратить внимание на мальчика.
– Ну! – пролаяла она. – Всё ещё здесь?
– Да, - ответил Гарри.
– Не говори "да" таким неблагодарным тоном, - зарычала тётя
Маржи. – Со стороны Вернона и Петунии было на редкость благородно
оставить тебя в доме. Я бы не стала. Если бы тебя подбросили ко мне на
порог, ты бы отправился прямиком в приют.
Гарри так и подмывало сказать, что он бы с большим
удовольствием жил в детском доме, чем у Дурслеев, но мысль о
разрешении посещать Хогсмёд остановила его. Он через силу улыбнулся.
– Чего ты лыбишься?! – взорвалась тётя Маржи. – Вижу, ты
нисколько не исправился с тех пор, как я видела тебя в последний раз.
Я-то надеялась, что в школе в тебя вобьют хоть чуточку хороших манер.
– Она основательно отхлебнула из чашки, утёрла усы и продолжила: - Как
там это называется, куда вы его отослали, а, Вернон?
– К св. Грубусу, - заторопился с ответом дядя Вернон. –
Первоклассное заведение для безнадёжных случаев.
