дождался некоего мужика с хитро бегающими глазками. Кое-как на ломаном
английском они сумели договориться. Таец ничего не отрицал. Да, он обещал
многоуважаемому профессору мозг крокодилят и от своих слов не отказывается.
Но человек, который может убить крокодильчиков и достать требуемый орган,
сейчас отсутствует, вернется он лишь через две недели, поэтому перед
Федькой стоит дилемма: либо ждать четырнадцать дней, либо брать
крокодильчиков живьем.
Сами понимаете, что задержаться в Таиланде Лапиков не мог.
- Зачем ты их купил? - вытаращилась я.
- А че делать? - развел руками Федька. - Аванс-то тю-тю. Отдам Семену
Кузьмичу крокодилят, пусть у них мозги как хочет достает.
Я обещал - доставил, дальше все!
- Как же мы их повезем? - озаботилась я.
Лапиков скривился:
- Ну.., в чемодане.
- Ты с ума сошел! Во-первых, тюки "просветят" на границе, во-вторых,
даже если крокодильчики благополучно попадут в самолет, они погибнут в
багажном отсеке от холода и перепада температуры.
Федька почесал затылок:
- Сама-то ты чего предлагаешь?
- Давай прямо в коробке пронесем их в салон.
- Нет, не выйдет.
- Почему?
- Надо разрешение от ветеринара, а нам его не успеть получить.
Мы пригорюнились и начали думать, как выйти из создавшегося положения.
В голову лезла всякая чушь: положить рептилий в дамскую сумочку; примотать
веревками к ручной клади и заявить, что это чучело; отправить крокодилят
бандеролью в Москву.
- Знаю! - неожиданно заорал Федька. - А ну, Лампа, дуй на первый этаж
за скотчем, купи самый широкий.
Недоумевая, что он еще придумал, я спустилась вниз и притащила моток
клейкой ленты.
- Во, гляди, - заявил Федька и снял брюки.
Я уставилась на его красные трусы в белый горошек и спросила:
- И что ты этим хочешь сказать?
- Значит, так, - воодушевленно заявил он, - сейчас примотаем Асю и
Васю к моим ногам.
- Кого? - попятилась я.
Лапиков хихикнул:
- Это я так их прозвал. Левый - Ася, правый - Вася.
- Они разнополые?
- А фиг их знает, - пожал плечами Федька, - честное слово, мне все
равно. Просто Ася и Вася. Давай!
И с этими словами он пристроил одну рептилию себе на бедро. Понимая
абсурдность происходящего, я все же замотала его волосатую конечность
вместе с крокодильчиком. Потом операция была повторена с другой ногой.
- Нормалек, - подвел итог Федька, - не сползли бы только! Вот что, я
прорежу в карманах дырки, спущу туда руки и буду держать их за головы.
Я оглядела гору тюков и поинтересовалась:
- Кто будет грузить хабар?
- А ты на что? - фыркнул Федька. - Действуй, Лампа. Давай, торопись.
Не стану вам рассказывать, каким образом я сволокла вниз неподъемные
торбы. Хорошо еще, что жадный Федька нанял такси, а не заставил меня топать
десять километров до аэродрома под раскаленным солнцем с баулами на горбу.
У стойки, где происходила регистрация, мы произвели сногсшибательное
впечатление.
Я, красная, потная, в грязной мятой футболке, ворочала каменно-тяжелые
сумищи. Федяшка стоял рядом, засунув руки в карманы.
Видя, что я никак не могу справиться с коробкой, доверху набитой
мануфактурой, одна из девушек в форме Аэрофлота не выдержала и обратилась к
Федьке:
- Чего стоишь, руки в брюки! Помоги ей!
- Нет, - шарахнулся в сторону Федька, - мне никак нельзя поднимать
тяжести!
- Да? - поморщилась девушка.
Я кое-как впихнула коробищу на резиновую ленту и прошептала:
- Сами разберемся, не трогайте его.
Федька, словно изваяние, маячил среди тюков.
- Дура ты! - обиделась девушка. - Зачем позволяешь на себе ездить!
Смотри, какую морду отъел, словно собачья будка!
Федор побагровел, разинул было рот, но в ту же секунду ойкнул и
присел.
Я ухватила бело-красную сумку, крякнув, зашвырнула ее на транспортер и
сказала:
- Видишь, больной он.
- Чем? - насторожилась девица.
Сначала я хотела напугать ее по полной программе и с мрачным лицом
заявить: "СПИД у него", но потом сообразила, что нас могут не посадить в
самолет, и рявкнула: "Паралич у парня, ноги почти не ходят! С детства!
Простыл сильно, и все".
Девица осеклась. Федька, не сгибая колен, побрел к железной арке,
сквозь которую обязаны проходить все пассажиры. Издали он и впрямь походил
на не совсем здорового человека.
- Извините, - пробормотала проверяющая.
- Ничего, - улыбнулась я, - не беда.
- Зачем вы его с собой таскаете, если он помочь не может? - спросила
другая девица, вешавшая на сумки бирки.
Я поднатужилась, подпихнула к ней здоровенный тюк и, утерев пот,
шепнула:
- Ревную очень, Федора-то одного оставить нельзя, мигом себе бабу
найдет! Вот, приходится на поводке водить.
Девушки переглянулись.
- Да, дуры мы, - резюмировала первая, - все как одна. Вы на толпу
гляньте. Те бабы, что сами багаж прут, наши, из России, за остальными
мужики чемоданчики несут, вон там американки!
- У них же эмансипация, - удивилась я, - они ведь требуют, чтобы не
было никаких различий между мужчинами и женщинами!
- Ага, - кивнула вторая служащая, - требуют, но чемоданы у них все
равно парни таскают, эмансипация тоже имеет границы!
Глава 2
- Могла бы и не нести чушь про паралич, - обиженно протянул Федька,
когда мы наконец-то уселись на места.
Я попыталась унять дрожь в отчего-то слишком тяжелых руках и
парировала:
- А зачем ты приседал и охал?
- Так царапаются, гады, - пробормотал Федя, - и кусаются! Меня Вася за
палец укусил, пока я его голову держал!
И он похлопал себе по левой ноге.
- По-моему, там Ася, - усмехнулась я.
- И еще они описались, - гудел Федька.
- Да? - удивилась я. - Вроде рептилии на такое не способны!
- Не знаю, - бубнил Федор, - мне мокро!
- Наверное, ты просто вспотел под скотчем, - я попыталась его
успокоить.
В этот момент начали разносить воду.
- Может, их напоить? - предложила я.
- Еще чего, - обозлился Федька, - чтобы они меня опять описали?
- Им, наверное, очень жарко и неуютно!
- Мне хуже!
- Вдруг они скончаются от обезвоживания, жалко ведь!
- И хрен с ними! - обозлился Федор. - Тебе-то хорошо! А я с
крокодилами, примотанными к ногам!
- Все-таки их надо попоить, - настаивала я, - аллигаторы живут в воде,
представь, как они сейчас мучаются. И потом, если Ася с Васей умрут, Семен
Кузьмич потребует аванс назад!
Федька крякнул:
- И как мы их поить будем?
- Ну.., приспусти брюки, а я им стакан поднесу!
Федор слегка приподнялся в кресле.
- Давай, дергай штаны вниз.
Я выполнила приказ.
- Мама, а что они делают? - понесся по салону звонкий голос.
Маленький мальчик, лет шести, сидевший через проход от нас, с
интересом наблюдал, как я пытаюсь справиться с Федькиными джинсами. Мой вам
совет, совершая какие-нибудь действия и желая сохранить их в тайне, вначале
посмотрите по сторонам: не маячит ли поблизости ребенок лет семи. Детское
любопытство плюс непосредственность - удивительный коктейль.
Один наш приятель, Ваня Рагозин, - отец двух очаровательных близнецов.
Жена его не работает, воспитывает восьмилетних проказников. Марина отличная
мать. Никаких скандалов у них с Ванькой не бывает, они практически никогда
не ругаются. Трения возникали лишь по одному поводу: близнецы обожали среди
ночи залезть в супружескую кровать и лечь между отцом и матерью.
Пока дети были маленькими, Ванька стоически терпел незваных гостей, но
потом принялся внушать мальчишкам, что им следует спать в своих постелях.
Парнишки сопротивлялись как могли, выдвигая разнообразные аргументы: им
страшно, холодно, темно... Ванька злился и ругал Маринку, а та, оказавшись
меж двух огней, чувствовала себя более чем некомфортно.
И тут Рагозина отправили на неделю в командировку в Америку. Близнецы
не растерялись и принесли отцу метровый список с перечислением всего, что
они желают получить.
Ваня потряс перед ними "манускриптом" и сказал:
- Куплю все, но, если узнаю, что за время моего отсутствия кто-то из
вас спал у мамы в кровати, ничего не получите.
Близнецы поклялись, что даже не приблизятся к порогу родительской
спальни, и Ванька отбыл в Штаты.
Теперь представьте картину. Аэропорт Шереметьево, огромный зал,
набитый людьми.
Маринка, разодетая, только что из парикмахерской, держит близнецов,
ради торжественного случая наряженных в воскресные костюмчики.
Наконец появляется Ванька, толкающий перед собой тележку с багажом.
Близнецы увидели две яркие коробки с роботами-трансформерами и заорали,
перекрывая шум:
- Папа, пока тебя не было, с мамой никто не спал!
Все присутствующие замолчали, повернули головы и стали с огромным
интересом разглядывать бордовую от гнева Марину. Она потом призналась нам,
что хотела придушить мальчишек и с трудом удержалась от того, чтобы
надавать им затрещин...
- Мама, - настаивал мальчик, тыча в нас пальчиком, - зачем тетя дядю
раздевает? Они спать ложатся?
Мать отвлекла любопытное дитятко:
- В окошко глянь, вон какие тучи!
Ребятенок переключился на другое зрелище.
Мамаша повернулась к нам и прошипела:
- Совсем стыд потеряли, тут дети! Вот сейчас стюардессу позову, пусть
вас ссадит!
- Да зови кого хочешь! - рявкнул Федька.
Я наконец сумела сдернуть с него брюки и попыталась напоить рептилий.
Крокодильчики, примотанные скотчем, выглядели плохо: глаза закрыты, на
мордах самое несчастное выражение. Воду они не собирались даже нюхать.
Я наклонила стакан.
- Эй, поосторожней, - зашипел Федька, - все на меня льется.
Но я, не обратив внимания на его стоны, попыталась обнаружить у
несчастных животных признаки жизни. Тщетно, крокодильчики ни на что не
реагировали.
- Кажется, они умерли!
- Во, блин! - подскочил Федька. - Давай их отвязывать, не хочу сидеть
с дохлыми аллигаторами.
- А может, они просто спят? - засомневалась я.
- Толку от тебя, - обозлился Федька, - живого от покойника отличить не
можешь!
- Фиг их разберет, крокодилов этих!
Федька нажал на нос одной из рептилий. Не открывая глаз, крокодильчик
цапнул его за палец. Лапиков взвыл, из укушенного перста закапала кровь.
- Мама, - вновь заинтересовался мальчишка, - а чего он кричит!
- Вообще обнаглели! - возмутилась мамаша и нажала кнопку вызова
стюардессы.
Я быстро накинула на Федьку плед.
- Прекрати визжать!
- Так больно же!
- Потерпи.
Тут появилась блондинка в синем костюме.
Сначала она выслушала бабу, потом повернулась к нам:
- Что случилось?
Федька молчал, а я мигом сообщила:
- У него приступ язвы, болит очень.
Девушка кивнула и убежала. Спустя пару минут она вернулась, неся
стаканчик.
- Выпейте, - велела она Федьке.
До моего носа долетел резкий запах валокордина. От ближайшей подруги,
врача, я очень хорошо знаю, что валокордин помогает при язве, как чернослив
при косоглазии, но Федьке сейчас надо молча выпить жидкость. Глянув на
меня, Лапиков опрокинул в себя содержимое пластиковой емкости и
пробормотал:
- Огромное спасибо, мне стало намного легче.
Дальнейший путь мы проделали без особых приключений. Федька тихо сидел
в кресле, а я оставила всякие попытки напоить или накормить рептилий.
Дома я отдала всем "золотые" "Роллекс" и лихо наврала, что целые дни
