примиренность со своими обстоятельствами. Можно не доходить до величайших
откровений духовного мира, хотя они доступны каждому и преград к ним нет. Но
если не дойти до элементарного понимания, что Земля есть место труда и бодрости,
энергии в доброте и мире к ближнему, - войти в путь Света нельзя, хотя бы вы
промолились и проплакали все свое воплощение в храмах, у ног всех святых неба.
Вы - унывающие - только и встретите мертвое небо, потому, что мертвы вы, а не
оно. Встрепенитесь, оглянитесь вокруг и взгляните на стоящих рядом с вами таких
же скорбных и плачущих. Вы слышали стоны и крики женщины с ребенком, но вы были
глухи и немы к ее скорби. Найдите в себе самую простую доброту и взвалите на
свои плечи тяжесть ближнего, забыв о себе и своих стонах. И вы найдете то место,
где живет Радость. Перестаньте плакать хоть на мгновение - и вы увидите, где
живет Свет в человеке, что стоит рядом с вами. Перестаньте вслушиваться в
неудачи своего личного пути, осушите свои слезы-ивы увидите всю вселенную не в
алмазах звезд, но в живых образах Радости... Завтра придет к вам Раданда, и,
если найдет среди вас кого-либо, кто сможет
забыть о себе и подумать о помощи своему соседу, он
уведет их из этого места слез в цветущую Общину; там 502
они смогут найти себе труд по своим вкусам и склонностям. Но надо понять, что
жизнь дается для действия на Земле, для приложения всех своих сил доброты и
радости к ее делам. Надо четко усвоить, что нет отъединения и разделенности от
людей. Есть только Единая Жизнь, ритм которой стучит во всех сердцах. Каждое
сердце стучит и звенит своей нотой, но нота эта попадает в общую гармонию только
тогда, когда она выражает бодрость, доброту и радостность, то есть находит путь,
чтобы влиться в ритм Жизни. Глядя на совершенные формы этой алой Божественной
фигуры, осознайте, что Любовь пролила вам Свою помощь, спалив ваши эманации
уныния, и учтите все отсюда вытекающие последствия. Таким же образом Любовь
сжигает в катаклизмах непереносимые больше и вредные для процветания Земли и ее
населения злые и позорные результаты человеческих действий... Будьте
благословенны, дорогие мои братья и сестры. Стремитесь к освобожденности, так
как только свободный от груза собственных страстей может услышать ритм Жизни и
почувствовать себя единицей всей вселенной. Первый признак радостности, которую
узнаете в своем сердце, будет и первым признаком вашей начинающейся
освобожденности.
И. сошел со ступеньки лестницы, нежно и ласково отвечал на вопросы и мольбы
приникающих к нему людей и передавал каждого Раданде, говоря те или иные слова
любви, сострадания и наставления. Затем он совершил еще один феномен, которого я
до сих пор ни разу не видел. Он закрыл густым светом себя и меня, заставив шары
своих чакрам излучать один белый, похожий на дневной свет. Мы оба так плотно
укрылись в непроницаемой для глаз пелене его света, что стали невидимы
окружающим нас людям. Теперь они видели перед собой только одну фигуру Раданды,
сгруппировались плотным кольцом вокруг него, а мы отошли от часовни и исчезли в
зарослях вереска, где И. сейчас же принял свой обычный вид.
Он быстро шел впереди меня, и мне не нужно было спрашивать, чтобы понимать, как
глубоко он сосредоточен. Пытаясь, по возможности, меньше беспокоить И. в его
раздумье, я замедлил шаги и старался идти как можно бесшумнее, оберегая его
священный для меня покой.
Перед моими глазами все стояли скорбные фигуры только что виденных подавленных
печалью людей. Мысли мои неслись вихрем от них к Браццано, Беньяжану, выходцам
из тайной Общины, потерявшим и вновь обретшим Светлый путь, и остановились на
чудесном лике матери Анны.
О, путь человеческой души! Путь безмерного разнообразия - от самых элементарных
горестей до величайшей преступности и подъемов героической радости! Путь от
великих шумных городов и столиц до маленьких сел и пустыни! Все один и тот же
путь пробуждающегося и расширяющегося сознания. Путь, только тогда приводящий
человека к творчеству, когда он обрел мир и самообладание. Путь, завершаемый
светлыми фигурами тружеников, вроде шедшего передо мной И. и оставшегося позади
Раданды, где уже нет грани между человеком и ангелом, но где живет только труд
полной освобожденности. И всем, всем - только один этот путь вечного и
неустанного совершенствования.
Я молил Владыку-Главу склониться перед великим алтарем в его лаборатории,
который он называл рабочим местом Бога, и произнести мольбу о покинутых нами
плачущих, так противоестественно видевших великое достоинство в своих слезах...
- Ты мне не мешаешь, Левушка, - услышал я мелодичный голос И., показавшийся мне
еще добрее и ласковее обычного. - Ты мне давно уже не мешаешь, друг, и потому
можешь не отставать и не исчезать, если я тебе этого не предписываю, - улыбаясь,
продолжал он. Ты и не угадываешь, до чего скоро начнется твоя деятельность без
меня и даже вдали от меня, Левушка. Вместе с тобой мы выедем отсюда в Общину
Али. Там ты пробудешь очень недолго, и причина нашей разлуки и твоей будущей
ускоренной самостоятельности и есть то письмо, что ты не знал, куда отнести, и
что подписано: "Дженни". Письмо это переслал сюда сэр Ут-Уоми, которому оно
непосредственно адресовано. Я не буду тебе сейчас ничего говорить о той, что его
писала. История эта началась года три назад в Лондоне. В ней участвовали лорд
Бенедикт и сэр Ут-Уоми, спасая нескольких людей от козней Браццано. Все
подробности ты узнаешь от самого сэра Уоми, прямо к которому по-
едешь, мало задержавшись в Общине Али. У сэра Уоми ты найдешь себе верную
помощницу и спутницу Хаву, так тебя испугавшую когда-то. Ты не имел еще
возможности оценить величайшего героизма этого чистого сердца. Теперь в общем
труде освобождения несчастной Дженни ты узнаешь, кто такая Хава и на что
способна верность и преданность до конца освобожденного сердца. Сразу несколько
задач ложатся на тебя. Ты вырвешь Дженни из ужасных рук Браццано. Ты поможешь
Анне, посвятив ее в часть своих новых знаний, и призовешь их обеих в Общину Али.
Не ты будешь провожать Дженни в тайную Общину, где ее придется укрыть. И
бороться за нее будешь ты не один, тебе помогут сэр Уоми и Ананда, они же
позаботятся о ее дальнейшей судьбе. Но ты, Хава и Анна будете ей защитой в пути
до Общины Али. Не так бурно, как за Дженни, предстоит тебе бороться за Жанну, и
тут у тебя тоже будет преданный помощник - князь. Борьба предстоит тебе
длительная и нелегкая, сын мой. И за время твоего отсутствия в Общину Али
приедут брат твой и Наль, Венецианец и многие его сотрудники. И не твой взгляд
встретит первый взгляд брата-отца. Нет ли в сердце твоем, Левушка, малейшего
намека на досаду, что кончается твоя счастливая жизнь подле меня? В полосе Света
ты живешь сейчас, и предстоит тебе спуститься в тревожные эманации людей,
обуреваемых страстями и преступными склонностями. Огорчен ли ты? Сжимается ли
твое сердце от сожаления, что самые близкие и дорогие тебе люди, возвратившись,
не найдут тебя там, где думали встретить тебя немедленно?
- О, Учитель, ведь ты читаешь в моем сердце и видишь его до дна! Как было бы
ужасно Учителю растить учеников, на которых нельзя рассчитывать как на силу,
которой можешь распоряжаться и на которую можешь положиться именно там, где
нужно, и именно так, как нужно для дела, данного "сейчас". Мое беспрекословное
повиновение тебе - вот моя радость; мой труд для Светлого Братства - вот мое
счастье.
- Будь благословен, мой мальчик, я дам тебе Яссу в спутники. Тебе не придется
думать о мелочах жизни, он будет тебе верной нянькой-другом. И вся сторона
условности и связанных с ними забот не будет тебя касаться. Ты будешь занят
только духовной стороной дела и теми внешними положениями, которые будут
необходимым следствием твоих задач духа. Связь твоя со мной будет неразрывной, и
помощников тебе я буду посылать все новых по мере надобности.
Мы подошли к нашему домику, и здесь нас ждал уже брат-распорядитель из Общины
Али. Он сказал нам, что привел Раданде целый караван груза и людей от Али и
имеет распоряжение Кастанды захватить нас с обратным караваном. Специально для
нас он захватил двух мехари, шедших сюда без всадников.
В это время раздался удар колокола. И. поручил своему келейнику Славе
озаботиться всем для дальнего гостя и привести его в трапезную, где будет
Раданда и где сообща решатся все вопросы.
Вплоть до самого окончания трапезы я не имел ни минуты подумать о нашем быстром
отъезде, обо всех встреченных мною за это время людях и дорогом Али, в Общину
которого предстояло возвратиться и, быть может, снова увидеть его дивную белую
комнату. Люди сыпались на меня, как орешки из кедровой шишки, и я едва успевал
заниматься их текущими нуждами. После окончания трапезы И. сказал мне:
- Ты свободен, Левушка, до вечерней трапезы. Это первые часы отдыха, которые я
предоставляю лично тебе за несколько лет жизни со мною. Забудь обо мне, обо всех
своих обязанностях и проживи их так, как найдешь нужным. Только одни сутки будет
караван отдыхать, а затем мы покинем надолго эти благословенные места. Иди,
друг, мир с тобой.
И. нежно обнял меня и прошел в покои Раданды, уводя с собой брата-распорядителя.
Я вышел одной из новых, в самое последнее время узнанных мною, скрытно вьющихся
в зелени тропинок из покоев Раданды, чтобы провести в полном уединении
предоставленные мне часы отдыха. Мой друг Эта, зорко карауливший все мои выходы
из трапезной, наверное, не согласился бы оставить меня одного, считая, что он и
так предоставляет мне слишком много свободы.
Сначала я шел этими уединенными тропами, не задаваясь определенной целью. Но чем
дальше я отходил, чем дальше отодвигались привычные звуки обиходной
жизни, тем легче мне дышалось и тем яснее я сознавал свое слияние с природой.
Постепенно углубляясь, я зашел в заросли вереска и терновника, миновал часовню
плачущих и стал искать исполинскую аллею тополей, приводящую к часовне Радости.
Проблуждав некоторое время, я все же ее нашел и вышел к темным кедрам,
опоясывавшим белую часовню. Как недавно я здесь был и видел отчетливо это чудо
искусства, поданное Самой Жизнью этому избранному Ею куску пустыни. И казалось
мне, что я видел всю красоту часовни и всю божественную гармонию статуи. Но в
эту минуту я понял, что очи духа моего раскрылись шире и физические глаза
увидели то, что еще так недавно оставалось мне незримым.
Вся статуя, бело-розовая, испускала целые тучи мелких золотых шариков,
распылявшихся по всем направлениям и убегавших точно искры во все окружавшие
часовню предметы. Я видел, как мощные кедры поглощали эти шарики, как они
исчезали в цветах и пролетавших мимо птицах, как они напитывали землю и корни
растений. Углубившись взглядом в землю, я увидел, как под землей, из-под
часовни, пылая, неслись огромные огненные ручьи, разливаясь по всем направлениям
Общины Раданды.
Явление подземного огня, которое я наблюдал и под часовней Радости в оазисе
матери Анны, но во много, много раз сильнее, ярче и больше, я видел здесь. Я был
поражен этим зрелищем и тем, что мог не видеть его раньше.
Я остановился у лестницы, и вся сила моего внимания сосредоточилась на
Божественной фигуре Великой Матери. Я благословлял человека - творца-ваятеля,
чьи руки были так чисты, что могли отразить черты, Откровением посланные Земле.
Окружающее перестало существовать для меня, как Земля, отделенная от всей
вселенной. Все скорби и слезы, все унижения и печали, радости и личные
достижения - все исчезло как мир одной земли, как формы, живущие одно короткое
мгновение земного воплощения. Я видел в себе и во всем только одну тропу
Бесконечного. Никогда еще так ясно не сознавал я монолитности Жизни, кажущейся
такой раздробленной в миллионах одухотворенных и неодухотворенных форм.
Я поднялся в часовню и приник к стопам Великой Матери. Я молил Ее благословить
мой новый труд и путь самостоятельности, я жаждал развить - в меру моих сил и
возможностей - всю мою верность до конца. Я услышал голос:
