цельности - которых я так сравнительно недавно знал колеблющимися, занятыми
собой и не способными на иные решения, как компромиссные. Я посылал им свое
восхищение и благоговейную любовь их делам и встречам...
- Левушка, ты как будто бы не очень прилежный секретарь, мой милый друг, -
услышал я сзади себя смеющийся голос И.
- Напротив, Учитель. Мое, или, вернее сказать, твое мне задание уже исполнено.
Немало в этих бума-
гах к тебе просьб и стонов, но вот одно письмо заставило меня глубоко
задуматься, и я не знал, куда его отнести. Я оставил его особняком, так как не
мог решить, что и как предпримешь ты, - ответил я.
Я подал И. написанное женской рукой письмо, подписанное именем "Дженни".
- Об этом письме я знаю. Отложи его в сторону. После мы о нем поговорим. А
сейчас, как только ударит колокол, пойдем в трапезную и оттуда вместе с Радандой
отправимся в поселок печальных. Ты был свидетелем, как Любовь посылала Свои
очищающие эманации Земле. Эманации такой силы, что человеческий организм мог их
воспринимать только как огонь. Сегодня ты вместе с нами понесешь свою любовь в
это священное место, где Великая Мать дала людям возможность стряхнуть с себя
уныние и груз слез со своих сердец. Не думай, что ты все еще недостаточно крепок
духом или высок по своим эманациям, чтобы помогать скорбным обретать мир. Нет
предела совершенствованию, и неважно, кто выше, кто ниже к звездам. Важно в
своих масштабах доходить в каждом действии до конца, в собственном
самоотвержении быть верным до конца Единой Жизни. Нести людям уверенность в
знании, что жизнь Земли - вся, без исключения, земная вселенная - есть фаза,
одна из проходящих и изменяющихся форм, в которых ты, я, Али, Раданда, Мулга и
Беньяжан, пустыня и звезды - искры Единого, мерцающие, гаснущие, мигающие или
горящие ровным Светом. Не твоя форма данного сейчас служит мостом Жизни для Ее
посыла Своих сил Земле, но твоя Вечная Сила, которую ты не можешь сделать ни
хуже, ни лучше сейчас, если вчера ты жил только мечтами о действиях, а
действовали другие, рядом с тобой шедшие, огонь духа которых был, быть может,
много меньше твоего. Но они действовали, а ты думал, как будешь действовать, и
упустил в бездействии свою Вечную Силу, потеряв летящее "сейчас" без пользы и
смысла.
Как обычно, ударил колокол, как обычно, мы совершили свой утренний туалет и, как
обычно, провели время в трапезной. Но далеко не как обычно было у меня на душе.
Я точно проснулся еще раз к новому пониманию, что значит действовать. Мне
показалось, что самый день не тянется с утра и до вечера как некое количество
часов и действий в них, но что он есть только узенькая тропочка Бесконечности,
по которой идет человек.
После трапезы мы вышли той же аллеей, по которой возвращались вчера, к зарослям
вереска и терновника и подошли к часовне скорбящих. О, как была прекрасна
часовня - алая, сияющая и переливающаяся - на фоне синего неба и белой листвы!
Только сейчас, казалось мне, я оценил полностью великое Милосердие, пославшее
вчера на моих глазах Свое действие Земле...
Вокруг часовни мы нашли многочисленную группу людей. Не было ни одного человека,
который бы здесь не плакал. Особенно раздиравшими душу слезами рыдала одна
женщина, державшая прелестную белокурую девочку на руках. Многие имели такой
жалобный и истощенный вид, такая безнадежность сковывала их формы, что мне
показалось невозможным вывести их из этой летаргии отчаяния.
Некоторое время мы молча стояли, никем не замечаемые. Я увидел, что от шаров И.
и Раданды шли мощные лучи к особенно убивавшейся женщине, постепенно обнимая всю
ее и ребенка своим светом. Мало-помалу стихали крики женщины, лицо, конвульсивно
дергавшееся, становилось все спокойнее, и наконец на нем разлилось выражение
мира. Она прижала еще крепче к груди тихо уснувшего ребенка, склонилась к
ступеньке лестницы и замерла, точно обретя вдруг успокоение.
По мере того как стихало отчаяние женщины, лучи Раданды и И. все шире и шире
охватывали, всю группу плачущих страдальцев. Слезы и вздохи их стали постепенно
стихать, и все они, точно сговорившись, вдруг оглянулись на нас. Дав мне знак
следовать за ним, И. взошел на ступеньку часовни и обратился к не сводившим с
него заплаканных глаз несчастным людям с нежными и ласковыми словами:
- Друзья мои, мои бедные, плачущие братья и сестры! Сколько слез вы пролили в
вашей жизни! Сколько раздирающих молений вы послали небу в вашей жизни раньше и
у этой часовни теперь. И... сколько упреков вознеслось здесь же из ваших сердец
за то, что слезные
ваши мольбы оставались без ответа. Так ли это? Так ли жестоко молчит "мертвое"
небо, как это вы утверждаете в ваших упреках ему? Так ли безответны "святые", к
которым взываете, или, быть может, занятые слишком много собою, своими слезами,
вы не в силах ни ясно видеть, ни точно слышать подаваемых вам знаков пощады и
милосердия? Вчера вы видели эту часовню темной. Вам кажется, что это вы "омыли"
слезами каждое резное украшение часовни. Что сердце каждого из вас отдало самый
драгоценный дар этой часовне - свои слезы. Вдумайтесь: если ваши глаза плачут -
могут ли они что-либо ясно видеть? Хотя бы настолько ясно, чтобы заметить рядом
с вами стоящего страдальца? Нет, плачущий - плачет о себе. Он так глубоко занят
только самим собой, только своей горестью, что рядом с ним стоящий не пробуждает
в нем ни сострадания, ни желания хотя бы на минуту забыть о себе и помочь его
печали. Сейчас вы перестали плакать. Но перестали вы плакать не потому, что я
вызвал в вас, извне, новые эмоции к жизни - доброту и сострадание, - но потому,
что Жизнь, спалив невидимые вам, но вами же нанесенные горы слезных эманаций,
помогла вам раскрепостить в себе зажатый скорбью дух и убитую временно
собственным унынием энергию радости. Сейчас вы дышите легче. На вас не лежит
больше грубого савана печали, который не давал вашей мысли заметить главного
феномена в жизни земли: момент переживаемой скорби - не есть вся жизнь. Земля,
форма жизни и действий на ней - это только одно мгновение того вечного пути, что
вы шли, идете и будете идти. Кто вы? Почему вы попали сюда? Вы даже не знаете,
что вы живете в далеком, но высоко культурном уголке Земли, где процветает
энергичная жизнь науки, искусства, ремесел, откуда немало изобретений выброшено
в широкий мир для пользы и блага людей. Вы не отдаете себе отчета - ни кто вы
сейчас, ни кто живет вокруг вас. Вы плачете, безразличные к жизни сейчас, как
плакали тогда, когда покидали мир. Вы покинули его, безразличные ко всей жизни,
потому что каждый из вас потерпел крушение в своей личной жизни. Вас подобрали
члены этой Общины в разных местах мира, иные из вас сами пришли, жаждая только
одного: жить в уединении и не быть тревожимыми в своих слезах. Нашли вы себе в
слезах облегчение? Помогли вы хотя бы одному человеку, рядом с вами скорбевшему,
энергией своего сердца, лаской, добротой? Вы только свое горе видели, и кроме
самих себя никто для вас не существовал. Вы молились, прося только о себе и
своих и, жалуясь, все же продолжали жить, считая, что совершаете подвиг высокого
самопожертвования, ведя бесполезную, слезливую жизнь. Жизнь - это ежеминутное
действие. Это вечное движение, имеющее целью закономерность вселенной и
целесообразность в ней. Живет в истинном смысле слова только тот, кто входит в
это Вечное Движение как гармоничная его единица, ухватившая ритм Его для своих
трудов и действий. Нет остановок в беге Вечной мощи, как не может их быть и в
действиях тех, кто считает себя человеком, то есть искрой Единой Жизни. Но для
того, чтобы войти в труд - всеобщий труд вселенной, - надо, чтобы глаза могли
ясно видеть, уши точно слышать и сердце четко стучать в ритме Единого и Вечного
Движения. Я сказал: очи, что плачут, не могут видеть ясно. Так же и уши тех, что
жалуются, сетуют и слышат только уныние собственного сердца, не могут услышать
зова Жизни. И сердце, стучащее в минорной гамме, стучит монотонно: "я, я, я".
Такое сердце знает только страх будущего и раздирающую тоску прошедшего. Но
текущей минуты, летящего "сейчас" оно не в силах ни видеть, ни слышать, так как
за стонами и страхами о несуществующем прошлом и не менее эфемерном будущем оно
мертво для летящих сейчас мгновений, то есть именно для истинной Жизни. Вы,
бедные мои братья и сестры, вы, считающие себя живыми, несущими великий подвиг
любви, вы, унылые плакальщики и плакальщицы, - вы мертвецы. Возле вас не только
люди не могут сохранять жизнерадостного вида; не только дети не могут смеяться;
не только травы и цветы вянут и сохнут, но даже сама Любовь покрывается темной
пеленой вашей скорби. Разве вы посланы на Землю, чтобы думать только о себе?
Разве, если жизнь дана вам - допустим даже и этот эгоизм - для мыслей только о
себе, то значит ли это терзать себя и ранить всех видящих вас в таком виде
плакальщиков? Жизнь послала вас на Землю, дав вам эмблемой Себя Радость. Вы же,
утаив Ее дар, превратились в бесполезные урны печали. Вы стоите на месте, даже
не видя, как бегут дни. Вы мрачно смотрите в землю, не задаваясь вопросом, зачем
взошло сегодня солнце? А оно взошло, чтобы сила Света в вас не угасла, чтобы вы
подняли лица к небу не с мольбой "Помоги нам!", но с улыбкой: "Мы Твоей доброте
гонцы". Перестаньте видеть добродетель в оплакивании неудач личной жизни. Отрите
глаза, откройте уши - и вы сможете услышать тихий голос Радости, говорящей вам:
"В себе несешь Бога. Он жив в тебе. Ищи понять, что ты всегда не один, что все в
тебе. Но все открывает Свой лик только Радостному". Вы живете в этом углу, за
этими зарослями, и даже не предполагаете, что вблизи вас стоит часовня Радости и
там живут люди, понявшие бессмысленность слез. Ни одно ваше действие не приносит
и не может принести вам облегчения, так как вы отравляетесь вечным раздражением
слез. Ответственность за собственную жизнь тяжело падает на каждого человека.
Каждый из вас должен рассматривать себя как самоубийцу, губящего свою жизнь
медленным ядом - слезоотравлением. А как рассматривать вас с общественной точки
зрения? Кто вы для общества? Для ваших детей? Для всех тех, кто встречается вам
в делах дня? Разве вы не понимаете, как убийственно вы действуете на встречаемых
вами здоровых людей? Вы думаете, что это не преступление - прервать веселую
улыбку ближнего, не подумав о нем, о его радости и равновесии, ворваться в его
окружение ураганом скорби и слез? Если разорвать мир счастливого, твердого
характером и самообладанием человека своими слезами преступно, то что же сказать
о слабых, колеблющихся, которых так легко сбросить с их шатких лестниц гармонии.
Поймите, с этого момента и навсегда, что смысл каждой прожитой вами минуты
состоит только в утверждении чьих-то лучших сил. Не там вы трудились, где вы,
сжав зубы, готовы были ежеминутно послать крик негодования и протеста против
тяжести вашего труда и неудач вашей жизни. Если вы даже? не открыли рта и не
произнесли своих жалоб, то сердце ваше, заполненное мутью непролитых слез, уже
соткало вокруг вас непроходимую стену дисгармонии. Развязать веревки слез,
которыми вы сами себя опутали, сжечь чехол уныния, в который вы себя засадили,
можете только вы сами, но не те "святые", к которым вы взываете. Чтобы получить
ответ от тех, кого зовешь, надо создать чистые пути 6 себе и вокруг себя, по
которым могли бы пройти к вам их ответы. И прежде всего надо вылезти из чехлов
слез и уныния, в которых вы сейчас сидите. Как это сделать? Путь для всех единиц
Света только один: Радость. Вы можете найти и войти в этот путь Света только
собственным трудом духовного обновления. Надо понять, что весь ваш день труда,
который начинаете и кончаете слезами, не существует как кусок вашей вечной
жизни. Это только бесполезная остановка невежественности, не понимающей, что
каждое летящее мгновение жизни Земли - это мгновение Вечности. Но оно только
тогда им бывает, когда прожито в полном сознании своей неразрывной связи с
Вечным Движением. А эта связь может выражаться только как бодрость, доброта и
