детей, но что это отнюдь не единственный вид творческой любви и
любовного творчества. Совместный труд в любой из областей
культуры, воспитывание друг в друге лучших сторон личности,
обоюдное самосовершенствование, вдохновление друг друга на
художественный, религиозный и любой другой творческий труд,
наконец, даже простое счастье молодой, свежей, страстной любви,
обогащающее, усиливающее и поднимающее обоих, - все это
богосотворчество, потому что ведет к возрастанию их и
просветлению, к увеличению мирового океана любви и радости.
Излучения прекрасной любви между мужчиной и женщиной
поднимаются в высочайшие миры, их укрепляя, - в те миры,
которые были охарактеризованы в одной из предыдущих глав как
Волны Мировой Женственности. Даже если оба любящих направляют
свой совместный творческий труд в ошибочную сторону, если оба
они, например, трудятся в таком направлении, которое имеет
общественно вредный смысл, - даже в этом случае заслуживает
осуждения только направленность этого труда; импульс же
сотворчества, которым отмечена их любовь, дух товарищества,
спутничества и дружбы, которым она пронизана, - благословенны
свыше.
Пока человечество физически не преображено, до тех пор
любовь между мужчиной и женщиной останется как бы прикрепленной
к инстинкту физического размножения. Со временем это станет не
так. Творчество любви изменит свое содержание. Понятие
физического размножения окажется к преображенному человечеству
неприменимым вообще. Тогда будет иметь место воплощение монад в
просветленных телах, осуществляющееся совершенно иначе. Но,
конечно, в условиях нашего зона основным видом любовного
творчества остается все-таки рождение детей и их воспитание.
Проблеме воспитания посвящены главы в конце книги. Здесь
же мне кажется своевременным отметить некоторые особенности тех
исторических задач, которые не только в воспитании, но и вообще
в жизни ставит именно перед женщиной начинающийся ныне цикл
эпох.
И от мужчин, и от некоторых женщин, не обладающих глубиной
понимания как раз именно женственного начала, случается
услышать решительное утверждение, будто бы культурные и
творческие задачи обоих полов - одни и те же, а если до сих пор
в общественности, политике, науке, технике, философии, даже в
искусстве женщина уступала мужчине в объеме и значительности
создаваемого, то это объясняется лишь тем, что женщина всегда
находилась в положении подчиненном и угнетенном.
Такое мнение распространено шире, чем можно было бы
думать. Допустимо даже назвать его ходячим.
Однако разве женщина всегда и везде находилась в
угнетенном положении? Уже двести лет в Европе и России двери
творческого труда в области литературы и искусства были открыты
- конечно, в привилегированных классах - перед женщинами так
же, как перед мужчинами. Нужно ли напоминать, что, проявив
бесспорную одаренность и выдвинув немалое число
музыкантов-исполнителей, женщины за эти два столетия (равно,
впрочем, как и за весь предшествующий период всемирной истории)
не обогатили пантеон музыкальных гениев ни единым именем?
Грустно, что приходится указывать на то, что среди корифеев
мировой литературы на двести или триста мужских имен приходится
шесть или семь женских. Уже около столетия назад женщина
добилась во многих странах права на высшее образование. И она с
успехом заменила мужчину на широких участках профессиональной
деятельности: в больницах, лабораториях, за школьными
кафедрами, даже иногда в научных экспедициях. Но где же те
сотни имен выдающихся женщин-ученых, которые могли бы
уравновесить сотни мужских имен, ставших известными всему миру
за тот же период времени? Мировой театр блещет, как звездное
небо, именами замечательных актрис. Но приобрела ли хоть одна
женщина-режиссер действительно всемирную известность? Слыхал ли
кто-нибудь о женщине - великом философе? великом архитекторе?
великом государственном деятеле? знаменитом металлурге, мудром
критике, замечательном организаторе производства, прославленном
шахматисте? - Отрицать или игнорировать эти факты значит
расписываться в полной потере объективности. Вместо отрицания
фактов было бы плодотворнее изменить на них угол зрения.
Одарена ли женщина менее, чем мужчина? Совершенно бесспорно,
что в некоторых отношениях - да. И столь же бесспорно, что в
других отношениях она обладает дарами, которых мужчина не имеет
и никогда не будет иметь.
Было бы, разумеется, реакционным абсурдом отрицание того,
что женщина может быть хорошим геологом, добросовестным
инженером, талантливым художником, квалифицированным химиком
или биологом, или сомневаться в полезности или ценности ее
работы в таких областях. Но можно и должно усвоить два
бесспорных факта: во-первых, то, что список гениальных деятелей
в этих областях не обогатился и вряд ли когда-нибудь обогатится
женскими именами, а во-вторых, то, что незаменима и
высокоодарена женщина - в другом.
Материнство. Воспитание детей. Творчество домашнего очага.
Уход за больными и лечение. Этическое врачевание преступников.
Преобразование природы. Совершенствование животных. Некоторые
русла религиозной жизни. Творчество любви. И, наконец,
творческое оплодотворение души того, кого она полюбила. Вот в
чем женщина незаменима и безгранично одарена.
В первом и в последнем из этих видов творчества она
незаменима абсолютно. В остальных же - мужчина уступает ей в
той же мере, в какой она уступает ему на поприще
государственной деятельности или технических наук. Ибо здесь
требуется именно женское, женственное душевное качество:
мягкость, любовная нежность, самоотдача, терпеливая
настойчивость, бережность, чуткость, сердечность,
внимательность.
В областях высшего творчества совершается нечто обратное
тому, что мы видим в мире физическом: там оплодотворяющее
начало - женщина, оформляющее и воплощающее - мужчина.
"Божественная комедия" есть плод двоих, и без Беатриче она так
же не появилась бы на свет, как и без Данте. А если бы мы
вникли в глубину творческого процесса большинства великих
художников, мы убедились бы, что духовное семя их бессмертных
творений именно женщиной брошено в глубину их подсознания, в
сокровенные творческие тайники. Мысль о постановке в Веймаре
памятника Ульрике Левенцоф, вдохновившей Гете на прекрасные
стихи, - справедлива и глубока. И не нужно смущаться тем, что в
большинстве биографий художников трудно доискаться внешними
приемами до тех женских имен, которые заслуживают благодарности
потомков в той же мере, как имена самих художников: художники и
сами не знают порой, кому они обязаны семенами своих творений.
Каждый из них это узнает в свое время и в своем месте - уже за
пределами Энрофа.
Тысячи лет в человечестве преизбыточествовало мужское,
мужественное начало: сила, дерзость, гордыня, отвага,
стремление вдаль, жестокость, воинственность. Существует
испанская поговорка, удручающая сознание и возмущающая совесть:
"Мужчина должен быть свиреп" Увы: народ, создавший эту
поговорку, вполне ее оправдал. Бесчеловечность конквистадоров и
зверства испанской инквизиции украсили страницы всемирной
истории картинами такой свирепости, что зло, от них
излучающееся, не перестает воздействовать на души до сих пор.
Впрочем, и многие другие народы мало уступали испанцам на
этом поприще. Тысячелетие за тысячелетием перекатывались и
перекатываются по лицу земли волны войн, мятежей, революций,
террора, бешеных и беспощадных расправ: бесчисленные капли,
составляющие эти волны, - мужские воли и мужские сердца.
Говорят иногда о женской жестокости. Но, Боже мой, разве
кровопролития Чингиз-ханов, Тимуров, Наполеонов, пытки
застенков, ярость якобинского террора, неистовства колониальных
захватов, массовые репрессии фашистских и иных диктатур
начинались и возглавлялись женщинами?.. История знает
женщин-отравительниц, братоубийц, детоубийц, изощренных
садисток, но не знает ни одной, чье историческое значение
сопоставимо со значением Тиберия и Нерона, Ассаргадона и Алла
эд-Дина, Торквемады и Пизарро, герцога Альбы и Робеспьера.
Грозного и Скуратова, Гиммлера и Берия.
Робкое, загнанное в глубь семейных ячеек, женственное
начало убереглось от уничтожения лишь потому, что без него сам
мужчина бесплоден, как свинец, и потому что физического
продолжения человечества без женщины не может быть.
До сих пор провозглашалось, что не только мужчина, но и
женщина обязана быть мужественной. Если под мужественностью
понимать смелость и стойкость в жизненной борьбе, то это,
конечно, так. Но если под женственностью понимать не стиль
манер и поведения, не жеманство и сентиментальность, а
сочетание сердечной теплоты, внутреннего изящества, нежности и
способности повседневно жертвовать собой ради тех, кого любишь,
то не только женщина, но и мужчина должен быть женственен.
Когда, наконец, человечество дождется эпох, в дни которых ложно
понятая мужественность не будет превращать мужчину в свирепого
захватчика, в кичащегося своей грубостью драчуна, в помесь
индюка с тигром? когда не будет больше воспитываться в нем
фальшивый стыд перед собственной затаенной нежностью,
попираемой и насилуемой им же самим?.. Трудно будет
преодолевать этот тысячелетний комплекс предрассудков,
предубеждений, душевной искалеченности и атавистических
инстинктов, но их преодолеть нужно. Во что бы то ни стало.
В метаистории новейшего времени совершается
таинственнейшее событие: низлияние в нашу брамфатуру новых
божественно-творческих сил. Об этом события мечтали с древних
времен сердца самые возвышенные, умы самые истонченные. И вот
оно совершается. Первое звено этого события - события такого
значения, что его можно сопоставить лишь с вочеловечением
Планетарного Логоса, - имело место на рубеже XIX столетия: то
было низлияние сил Приснодевы-Матери, но не безличное, как это
имело место уже дважды в истории человечества, а несравненно
усиленное личным своим характером. С высот Вселенной нисходила
в Шаданакар великая богорожденная монада. Прозрение в Раорис -
один из высочайших слоев нашей брамфатуры, в который Она вошла
тогда, было дано почти столетие спустя Владимиру Соловьеву,
когда он в Египетской пустыне звездной ночью пережил
потрясающий прорыв сознания и воочию узрел это Великое
Женственное Существо. Ее, Пресветлую и Благую, выражение
Женственной ипостаси Троицы, мы зовем Звентой-Свентаною. Теперь
Ее обиталище - в Баюшми, в одной из сфер, входящих в сакуалу
Волн Мировой Женственности. Близится день Ее долгожданного
спуска в один из верховных градов метакультур. Там должна Она
родиться в теле из просветленного эфира - дитя демиурга и одной
из Великих Сестер. С Нею спустится в этот затомис из Элиты
Шаданакара сонм высочайших душ. Вот Она, надежда наша и
упование, Свет и Божественная красота! Ибо это рождение
отразится в нашей истории тем, что увидят наши внуки и
правнуки: основанием Розы Мира, ее распространением по
человеческим кругам всех стран и, если страшный срыв
человечества не отбросит его вниз, в глубь мрака, - приходом
Розы Мира к верховной власти надо всей землей.
О, это еще не будет означать окончательной победы сил
Света: вспомним всадников Апокалипсиса! Лишь последовательность
