будут называть тогда. Это - архитектурные ансамбли: осью
каждого из них является храм Солнца Мира, окруженный венцом
меньших святилищ. Составляя единое целое с системою парков,
водоемов, улиц, рощ и площадей, неотъемлемыми составными
частями каждого верграда, особенно в крупных городах, станут
мистериалы, медитории, театры, музеи, религиозно-философские
академии и университеты, галереи, философиаты, храмы синклитов,
храмы стихиалей и стадионы; в верграды включится также
некоторое количество жилых домов. Подобный комплекс станет
средоточьем духовной и культурной жизни города и района,
центром народных праздновании, чествований, массовых
богослужений, шествий, спортивных состязаний, освобожденных от
их прежней бездуховности и сопряженных теперь с культом светлых
стихиалей; они будут центрами религиозно-просветительной,
религиозно-художественной, религиозно-научной работы,
источниками солидарности, радости и совершенствования.
Чтобы не подвергать коренной перестройке центральную часть
городов, верградам будут отведены, вероятно, большие районы на
окраинах жилого массива. В глубь этого массива от верграда
устремятся несколько широких зеленых полос или лучей. И хотя,
рисуя подобные картины будущего, не следует вдаваться в
подробности, потому что именно подробности наверное не совпадут
с ее штрихами, когда эта картина из будущего станет настоящим,
я тем не менее не могу отказать себе в наслаждении рассказать
об этом один раз подробнее, чем надлежит. При этом я подчеркну,
что некоторые названия совершенно условны, они придуманы мною,
чтобы отличать одни объекты изображений от других. Таковы,
например, названия зеленых полос, соединяющих верград с
городским массивом и предназначенных для празднеств, для отдыха
и прогулок, для торжественных шествий; Золотой Путь,
Триумфальные Сады, и третий - парк, имеющий особое,
художественно-историческое значение. Все эти три парка -
начинания совершенно своеобразного назначения и характера.
Это - ансамбли, возведенные на высшую ступень
художественного качества и сочетающие богатые древонасаждения с
мощными скульптурно-зодческими сооружениями: арками и
памятниками, лестницами и фонтанами, а главное - с
монументальными группами еще небывалых жанров. Для всех них
подножием представляется море цветов с газонами и водоемами.
Эти парки создадутся для того, чтобы через высокое эстетическое
наслаждение развивать чувство стиля и художественного вкуса,
чувства историческое и метаисторическое, чувство культурного
универсализма и общечеловечносги.
Одним из таких парков мне представляются Триумфальные
Сады, соединяющие верград с исторически сложившимся центром
города: они посвящены историческим воспоминаниям данного
народа. Представить себе будущую Москву, например, без
Триумфальных Сладов нашим потомкам будет так же трудно, как нам
- вообразить нашу столицу лишенной Кремля. Применить к этим
Садам старое наименование парка, а тем более проспекта или
бульвара, было бы невозможно. Широкое зеленое пространство с
монументальными древесными купами, лужайками и целыми рощами,
окаймленное по сторонам проездами с узорчатою мостовой из
разноцветного камня, устремляется от загородных холмов над
рекой, где расположен храм Солнца Мира', к Кремлю. Проезды
отделяют его от фасадов зданий, то повышающихся - на углах
перекрестков - до размеров, схожих с высотными зданиями, то
понижающихся до нескольких этажей: это - культурные учреждения,
отели, жилые дома; местами они отступают несколько вглубь,
давая место площади или партеру. Сам зеленый массив прорезается
в детину главною пешеходною дорогой, а вправо и влево от нее
ответвляются извилистые дорожки, образуются поляны и цветники,
а среди могучих древесных групп и куртин открываются, здесь и
там. скульптурные сооружения нового типа. О, они будут
разнообразны почти до бесконечности. Мне представляется,
например, следующий странный жанр. На от крытом цоколе,
прямоугольном и вытянутом, к которому ведут с трех сторон
низкие пологие ступени, возвышается стена, облицованная
мрамором: красным или зеленым, серым или розовым. Ее вытянутая
поверхность - лишь фон. Частью почти в одной плоскости с ней,
частью выделяясь из нее как горельеф, частью же свободно перед
ней поставленные, композиционно связываются между собой
многочисленные группы фигур: в некоторых случаях - бронзовые, в
других - мраморные, но цвет мраморных фигур не совпадает с
цветом мраморного фона, а составляет с ним тонкий и
выразительный контраст. Так запечатлеваются в камне и металле
великие события давно отшумевших времен национальной истории:
принятие христианства, битва на Куликовом поле, возвышение
Москвы, драматические коллизии Смутного времени и великолепная
деятельность Петра - все, вплоть до эпопей мировых войн и
Великой Революции. Не угадаешь, сколько таких композиций
украсит этот художественный парк: двадцать? тридцать? Но каждая
из них - лишь смысловая ось отдельной скульптурно-зодческой
системы: каждую композицию дополняют свободно стоящие памятники
деятелям былых эпох: иногда в систему включается монументальная
арка; порою из глубины зелени выглядывает строгая и скромная
часовня. А на перекрестках Триумфальных Садов с городскими
магистралями возвышаются своеобразные
____________
' В Филях или в с. Коломенском.
______________
архитектурные сооружения - я не знаю, как их назовут тогда
- в память таких исторических событий, характер которых легче
выражается приемами зодчества, чем скульптуры. Из этой
художественной эпопеи не должны быть исключены и моменты
великих народных бедствий: татарского ига, опричнины, скорбных
дней междуцарствия и многое другое. Они найдут свое выражение в
простых и суровых траурных памятниках.
Другой зеленый массив, направляющийся от верграда к Кремлю
как бы полукругом, лишен парадной прямолинейности Триумфальных
Садов: он посвящен деятелям русской культуры. Он распланирован
свободнее и живописнее, образуя более интимный, более
внутренний ландшафт и легко вписывая в него отдельные
памятники. Их индивидуализация, их непосредственность,
разнообразие их художественных решений и тесная связь с
растительным окружением устранят опасность притупить
восприимчивость посетителя изобилием памятников и монотонностью
скульптурных мотивов. Вместе с тем такой тип парка будет
наводить на особую настроенность, совмещающую торжественность с
теплотой, а благоговение с нежностью. Скульпторам, садоводам и
архитекторам будущего предстоит необозримая работа над этими
проблемами. Они привлекут на помощь новые строительные и
облицовочные материалы, новую трактовку паркового пространства
и массива городских кварталов, замыкающих его как рама и
отчасти как фон; они обогатят свои композиции элементами
струящейся, бьющей, неподвижно зеркальной или тихо плещущей
воды, горящими под открытым небом светильнями, портиками для
прогулок и террасами для священнодейств и многим другим, что
подскажут их воображению потребности того времени.
Но мыслить великие города будущего замкнувшимися в
почитании только своей национальной культуры значит
конструировать грядущее по моделям прошедшего. В сознании людей
XXI века с каждым десятилетием будет стираться память о гранях
между культурами и народами. Москву, например, тех эпох нельзя
представить без памятников Платону и Копернику. Шекспиру и
Рафаэлю, Вагнеру и Махатме Ганди в той же мере, как Москву
наших дней -- без монумента Минину и Пожарскому. Возможно, что
с памятью о гениях других культур будет связан третий зеленый
луч верграда.
Четвертым же мне представляется Золотой Путь -
проспект-парк совершенно особого значения. Начинаясь за
несколько километров от верграда и направляясь к храму Синклита
Мира, он на пересечениях своих с городскими магистралями должен
быть обозначен специальпыми архитектурными сооружениями. Каждое
из них должно выражать собой одну из великих метакультур
человечества с ее синклитом. Во время соответствующих
праздников по Золотому Пути будут проходишь многонародные
шествия, и перед архитектурными символами Эанны, Сукхавати,
Олимпа, Мэру, Монсальвата, Небесною Кремля и Аримойи священство
и парод будут совершать глубокий мистериальный обряд, связующий
сердца живущих ныне со исем просветленным человечеством.
Такими представляются мне подступы к верграду. Сам же
верград слагается из трех архитектурных комплексов: храмового,
культурного и жилого. О храмовом предпочтительнее будет
говорить в следующей главе, в связи с культом Розы Мира, а
сейчас - бросить взгляд на некоторые сооружения, неотъемлемые
от комплекса культурного.
Одно из главнейших зданий верграда - мистериал, театр
мистерий. В крупных верградах их будет, вероятно, два:
драматический и музыкальный.
Генетически идея мистериала ведет свое начало из глубокой
древности: вспомним мистерии Элевзина, католические действа
средневековья и как уцелевший до нашего времени их рудимент -
мистерии Страстной недели в баварском городке Обераммергау.
Другие мистериальные традиции живы до сих пор в Индии,
Индонезии и странах Индо-малайской метакультуры. Но не
сравнимые с религиозным примитивом средних веков идейное
богатство и глубина нового религиозного сознания вызовут к
жизни такие сценические действа, которые окажутся отстоящими от
старых мистерий так же далеко, как наши представления о космосе
от системы Птолемея. Оборудование механизмами, о каких даже в
начале нашего века никто не посмел бы мечтать, позволят
воплощать литературные и музыкальные тексты многопланового
содержания, мистериально отображать события, совершающиеся или
совершавшиеся в иных мирах Шаданакара. Репертуар мистериалов
сформируется постепенно, когда жанр мистерии нового типа,
получив широкое распространение, вызовет появление
монументальных драматических эпопей этого рода. Но из ресурсов
мировой поэзии и музыкальной драмы уже и теперь могли бы быть
привлечены к постановке в мистериалах немало первоклассных
произведений. Трагедии Эсхила, "Фауст", "Орфей", драмы Калидасы
и Тагора, "Пер Гюнт", "Лоэнгрин", "Парсифаль", "Сказание о
граде Китеже" - все эти шедевры могут и должны быть, наконец,
философски и сценически трактованы как мистерии. Уже даже
теперь театральная техника была бы в состоянии заменить наивную
бутафорскую сказочность старых постановок тонким, мистически
убедительным отображением многослойных реальностей мира.
Вырисовываются перспективы такого технического могущества,
когда иерархии смогут быть сценически отображены не в
сниженном, уплощенном, убого очеловеченном виде, но в
гигантских обликах, туманных или светящихся, проносящихся, как
веяние ветра, или вздымающихся, как огненные смерчи. Обогащение
технического оснащения кинематографическими средствами
раздвинет пространство сцены и позволит расслоить его на любое
число планов, таким образом отражая параллелизм событий и
процессов, в них совершающихся. Все это обеспечит появление
таких постановок, относительно художественного великолепия и
философской глубины которых нам составить себе представление
еще нельзя.
Но к постановкам театральным исполнение подобных мистерий
не может быть приравнено: мистерия стоит на полдороге от театра
