роги, разорвались, полетели к асфальту, сыпля искрами.
Но он перепрыгнул через покрытую синими змейками лужу - вот уже и до-
рога позади...
Теперь Саша несся среди гудящих деревьев-щупальцев; очередной разряд
нагрянул слепящим заревом совсем рядом. Одно из деревьев, рассыпая веера
искр стало заваливаться, но юноша, согнувшись, проскочил под падающим
стволом...
Сколько он не бежал, сколько не прорывался через темные, изрыгающие
воду кусты - все не попадал ни на одну тропинку. Много раз, спотыкаясь о
корни, падал он в ручьи, которыми обвит был весь парк.
В голове, огненным кузнечиком забился порыв: "Я, все таки, найду те-
бя! Я найду тебя, стерва, колдунья проклятая! Ты мне ответишь... Да как
ты смела!"
И он взревел, не слыша своего голоса, так громко, как никогда раньше
не кричал:
- В-Э-Л-Р-А!!!
Одновременно ветвистая молния, налилась над ним слепящим куполом, все
деревья и капельки и ручьи - все-все это опадающее засияло белизной, а
Саша, сделавши очередной рывок, вылетел на поляну.
В нескольких шагах темнели цыганские повозки, за ними синели ворота,
и там, далече, на поле, высвечивался дальними разрядами великан-здание -
и там, в дождевой тьме, двигались к нему тридцатиметровые птицы.
А над повозками повисла черная пелена, и в кругу между ними было чер-
но, и светило в это черноте синее пламя.
- Вэлра! - еще раз вскрикнул Саша, и метнулся в проем между повозка-
ми.
На этот раз он не споткнулся. Он остановился возле этой черноты в
центре которой, поднимались синие переливы.
- Я знаю ты здесь!!! - заорал он, сжавши кулаки. - Ты, ведьма черто-
ва!!! Да как ты смела?!!! Убийца!!! Убийца!!! Убийца!!! - последние сло-
ва он, сорвавши голос, прохрипел.
А пламень стал разрастаться, вот смертоносным жалом вырос до черной
пелены, защищающей от бури, разлился по ней медленными, плавными волна-
ми, и стала видна Вэлра, которая сидела против пламени в нескольких ша-
гах от Саши.
И она смотрела на возлюбленного своего с гневом. Когда-то Саша испу-
гался увидеть в бесконечности очей ее гнев, и вот теперь - увидел. Те
неясные образы теперь переплелись там, сжались, заскрежетали - казалось,
сейчас выплеснут они в Сашу смертоносный разряд, испепелят его...
Вот она, словно стрела взметнулась, подлетела к Саше - одной рукой
зажала ему рот; другой поочередно дотронулась до его ушей и, теперь, он
вновь мог слышать и раскаты бури и ее, гневливый голос:
- Молчи! Не смей больше кричать - ты разбудишь моих родителей и
братьев! Не смей тревожить их покой, ты... грязный развратник!.. Ты... -
тут она остановилась и гнев в очах ее, вдруг разорвался и проступила
сквозь него нежность, то что, мгновенье назад пугало, теперь ласкало,
теперь жалело, теперь силы вливало.
- ...Любимый мой. - закончила она, страстно обняла, прильнула к его
губам, и от этого теплого поцелуя закружилась у Саши голова, он вновь
почувствовал не земные, но такие приятные, мягкие запахи!
А она уже отступила от него, встала у самого пламени, так что плавно
взметающиеся языки, едва не касались ее плотных, черных волос.
- Помолчи... - повторила она и, вдруг, заплакала.
Недавно вызывала она в Саше ужас, потом восторг, теперь жалость. Вэл-
ра страдала! Как в словах, в каждом плачущем стоне ее, слышался плач,
страдания невообразимо огромного.
- Вэлра. - прошептал Саша, сделавши к ней, забывши о своем гневе, о
причине его. Однако, Вэлра отступила - встала в самое пламя, которое
объяв ее в синеву, не причинило никакого вреда.
- Да как ты смел! - рыдала она. - Как же ты смел, после всего того,
что сказала тебя, после всего, что ты узнал и почувствовал - как ты
смел, не только убежать, но тут же звонить какой-то своей подружке, для
который ты так - интересный паренек, средство немного развлечься, подза-
рядиться энергией! "Эй, Сашка" - да, ты для нее забавный дружок, как со-
бачонка! Ей интересно послушать твои жалкие повизгиванья, ей, право, ве-
село с тобой! Она хотела тебе помочь - да, помочь как попавшей в беду,
сломавшей, например, лапку собачонке! Она бы отнесла собачонку к ветери-
нару, а тебе, сама над тобою потешаясь - стала давать советы! А как бы
они смеялись с ее любимчиком, когда вернулась бы она домой и рассказала
в его объятиях о тебе! Кричит тебе, Любимый - "будь энергичнее!" и сме-
ется! Ну вот я ее энергией и подзарядила!..
Саша, протянувши было к ней руки, отступил, и упершись спиной в по-
возку, заговорил дрожащим от волнения, но, все-таки, твердым голосом:
- Я не знаю откуда ты пришла, Вэлра, черт тебя подери! Не знаю, и
знать не хочу, как долго ты меня искала, и как страдала! Но слушай: ты
убийца, ты просто - убийца! Твоя любовь ко мне не оправдание, ничто не
может оправдать, что ты убила уже двух замечательных девушек! Молчи и
слушай меня, колдунья! Да - пусть они потешались надо мной, пусть я
из-за них страдал, но это не оправдание. Ничто не оправдает то, что ты
совершила! Поняла, убийца! Оставь меня, оставь! Я никогда не полюблю
убийцу!
Вэлра, не выходя из пламени, усмехнулась:
- Я вовсе не боюсь твоих угроз. Ты, вот говоришь, что никогда меня не
полюбишь, а уже полюбил. Да, да - боишься себе в этом признаться, но,
ведь, весь мир вне меня, стал для тебя пустым. Ведь вся прошлая твоя
жизнь без Любви, к ужасу твоему, кажется тленным, пустым мгновеньем - а,
ведь, так оно и есть! Ты жил в иллюзиях, ты делал что-то ненужное затем
лишь, чтобы не завыть от пустоты! Но есть только Любовь - и я Любовь
твоя нашла Меня. И еще я не боюсь твоих слов, потому что вижу, что ты,
даже если очень захочешь, не сможешь изгнать из своего сердца меня. Ты,
Любимый мой, безмерно слабее меня, потому что не прошел чрез то, что
прошла я, и о чем не расскажу я тебе, потому что рассказывать об этом
бесконечно долго! Ты сам себя обманываешь, говоря, что не хочешь меня
больше видеть...
- Не смей меня преследовать! Не смей мне говорить свои колдовские ре-
чи, убийца! - выкрикивал Саша, отступая в рассеченный бесконечными
вспышками и громами, шумящий проход между телегами.
Вэлра, усмехаясь, поднялась вместе с синим пламенем под черную заве-
су, стала растекаться по ней, говоря:
- Беги, беги, если хочешь. Знай только одно: еще до вечера, окружен-
ные пустотою, ты взмолишься. Ты позовешь меня - единственную твою лю-
бовь. И я приду! Знай, что я приду и эта, третья ночь, будет нашей!
А Саша, вновь обливаемый дождем, кричал:
- Ты... Ты... Поклянись мне, что больше не причинишь вреда никому!
- Ты сам, не замечая того, давишь стольких жучков, когда идешь к сво-
ей цели по лесной тропинке. Как же ты можешь требовать, чтобы я никогда
и никому вреда не причиняла? - усмехнулась Вэлра.
- Чтобы ты никогда не причиняла вреда близким мне людям!
- У тебя только один близкий человек - я.
- Чтобы никогда не причиняла вреда тем людям с которыми я общаюсь!
Поклянись, поклянись ты... ты... - Саша захрипел, закашлялся.
Вэлра махнула рукой:
- Хорошо - больше не буду им причинять вреда, но ты все равно, завтра
будешь моим. Все равно - третья ночь будет нашей.
"Никогда, никогда, никогда..." - твердил про себя Саша, убегая по ис-
текающему дождем парку.
Теперь он бежал по асфальтированным дорожкам, и, через какое-то вре-
мя, вырвался к "рыбьему хребту". Пошатываясь, и все еще твердя: "Никог-
да, никогда...", подбежал к тому месту, где стоял он в последний раз с
Женей, и обнаружил, что земля там выжжена, на земле лежит несколько
крупных, бесформенных углей, а больше ничего нет.
Дальнейшего Саша уже не помнил. Кажется он бежал куда-то по темным
болотам, а потом, над самым ухом раздался голос "сонного":
- Ведь сказано было - никуда не отлучаться. Придется отсчитываться,
где был...
* * *
Очнувшись, Саша обнаружил, что лежит на своей кровати; и что, за сок-
рытым простынею балконом уже светит день.
И слышались оттуда голоса старушек:
- Вот прямо здесь и разбилась. Говорят молодая, красивая.
- То-то, что это дело непонятное. Здесь целая банда орудует.
- Она то тут и лежала...
И Саше стало тошно от этих голосов и до боли сжалась в нем мысль:
"Зачем они говорят о той кого не знаю? Зачем говорят о том, чего не зна-
ют, и о том, что забудется? О том, что их не касается?.. В чем смысл
этого бесконечного трепа?!"
И тут, откуда-то с края улицы, раздались пьяные голоса:
- Эй ехо!.. Эй, ты, я ж с тобою иду-у-уу!
- А ты то... А ты посмотри-ка. - и дикий, грубый, мужицкий хохот.
И опять чего-то закричали они - пошлое, несчастное, придавленное.
И еще тошнее тогда стало Саше: "Кто они - эти жалкие создания? Как
они Люди дошли до такого ничтожного состояния, что их голоса стали таки-
ми ничтожными, бессмысленными? Да и в чем смысл их существования? Зачем
они убивают свою жизнь, зачем в пустоте топят минуты? Зачем? Зачем? Что
за круговерть их обхватила? Ведь они в пустоте - они живут эту жизнь,
только затем, чтобы как-то прожить эти минуты, судорожно стараясь запол-
нить их хоть чем-то... Неважно - чем, лишь бы только заполнить, лишь бы
загородить тленными иллюзиями свое одиночество; пустоту свою..."
И тут разразился треском стоявший на столе телефон - один дребезжащий
плевок, второй, третий... С балкона раздался голос сонного:
- Ведь вам же звонят! Что же вы не подходите?
Саша захлопнул балкон, подхватил трубку; дрожащим голосом выкрикнул:
- Да?
А там - голос его давнишнего друга Юры:
- Привет, как поживаешь?
- Нормально.
- Вот что: сегодня наши собираются, поедем за город, шашлыки, купа-
ние, выпьем? Ну, что?...
- Да нет. - вздохнул Саша и тут же скривился, выкрикнул. - Нет, нет,
нет! Слышите - я занят, я очень занят сегодня! Не звони! Не звони мне
больше!
Он бросил трубку, повалился на диван. С балкона раздался ленивый го-
лос:
- Нервы. Нервы, понимаю - стресс. Но это надо пережить. Перебороть...
Саша зажал уши... Мысли отчаянно бились в его голове, и не было сил
остановить этот поток, хоть тяжесть его и давила - нет он не мог выр-
ваться: "Что же меня, что же всех нас окружает? Ведь, наше окружение на-
вязано судьбою. Юрия я называю своим другом, потому что мы нашли ка-
кие-то общие интересы - а интересы - это, опять таки, жажда заполнить
чем-то пустоту одиночества. Но, ведь - мы ленивые - мы нашли друг друга
на ничтожно малом пяточке - во дворе! Нашли - и довольны! Но почему мы
думаем, что на этом ничтожном пяточке можем найти самую близкую душу?...
Обман, обман - все обман! Встречи, и бесконечные, забывающиеся потом
разговоры - это все желание заполнить пустоту одиночества! Все тленно,
кроме этой тяги к единственной, самой любимой душе в этой бесконечнос-
ти!... Любящие друг друга: вот Женя, и этот любимый ее! Почему они реши-
ли, что предназначены друг для друга?! Да - они встретились, они сошлись
интересами - да, оба оказались разговорчивыми и, побыстрее, унижая это
слово - сказали "Люблю"! Да как они могли... Они, хоть немного сошедшие-
ся, лишь немного - безмерно мало - испугались, приникли друг к другу. Но
Любовь - это, ведь, единение навечно, и в бесконечности - есть лишь одна
вторая твоя половинка с которой ты можешь соединиться навечно... А они
просто бояться этого поиска. Они находят эту свою ложную вторую половин-
ку и становятся несчастны, или же только тешут себя иллюзией любви... Но
Любовь то Одна! Одна вечная, одна среди умирающих времен, среди умираю-
щих богов..."
И тут Саша представил, что было бы, если бы он отчаялся на такие по-
иски. Что значит искать в бесконечности? Откуда она пришла - эта Вэлра?
Сколько же ей надо было искать в бесконечности, чтобы найти такую нич-
тожно маленькую пылинку, как Он?
От этих мыслей холодные мурашки пробежали по его телу, зазнобило. Что
