тихо. Шаги гулко отдавались в коридоре, застеленном ворсистым пластиком,
двери со стеклянными табличками были заперты и недвижимы. Кто-то нашел
внутреннюю лестницу - узкий бетонный лаз, - и все они, друг за другом,
спустились вниз на несколько этажей, освещая путь ручными фонариками.
Когда в светлом круге заблестела чуть подрагивающая черная вода, все ос-
тановились. Резкий шорох шагов утих. Уипхэндл, твердо ступая, спустился
на последнюю ступеньку над водой, снял фуражку, вытянулся и сказал:
- Упокой, господи, их души. Его голос гулко прозвучал в бетонной шах-
те.
- Упокой, господи, их души, - беззвучно пошевелил губами Спринглторп
и потянул с головы шлем. Но шлем был крепко застегнут рукой Памелы, а
как расстегнуть его, Спринглторп забыл. Воцарилась мертвая тишина. Нет,
не тишина. Шахта гудела, от подрагивающих стен шел гул. Бить, бить по
ним кулаками и громко кричать: "Да сколько же это может продолжаться!"
Бессмысленно. Но только скорей отсюда, скорей из этой ловушки, где сей-
час на них со всех сторон... Но все стояли, и он тоже стоял, только
сердце внезапно стало разрастаться, пухнуть, подступило к горлу. Он вы-
тянул руки по швам, и сердце послушалось, чуть осело, но барабанило
внутри мятежно и мощно.
Впередистоящий посторонился, пропуская наверх полковника. Уипхэндл
поднимался, глядя под ноги. Спринглторп тоже посторонился, повернулся,
стал ждать, когда же все они пойдут наверх. Наверх! Скорей наверх! Как
медленно идут там, впереди! Обогнать их! Бегом! Наверх! Зачем они так
далеко опустились " эту мрачную западню, в это подземелье? Да, подзе-
мелье! Ад!
Выйдя в коридор верхнего этажа, окунувшись в его замершую роскошь, он
продолжал идти за впереди идущим, и оказалось, что все они гуськом вхо-
дят в открытую дверь поодаль на противоположной стороне коридора. Зна-
чит, ее взломали.
Большой светлый кабинет, стены обиты квадратами белой и голубой ис-
кусственной кожи, на стыках крупные светло-золотые звезды. Поперек каби-
нета - длинный стол, накрытый темно-синей скатертью. На столе - две ар-
мейские рации, захватанные грязными руками, облупившиеся по краям. Его
покоробило от их вида, он попятился в коридор, отошел от двери и стал
искать глазами табличку. На соседней стеклянной двери тускло поблескива-
ли золотые буквы. Спринглторп долго читал их: "Ге-не-раль-пый ад-ми-
нист-ра-тор О-ба-ди-я П. Джеймс-млад-ший".
Да, да, конечно. Здесь, на верхнем этаже, восседал сам Обадия П.
Джеймс, создатель и хозяин этого никому не нужного колосса, в котором
пустовали целые этажи. Он считал это надежным капиталовложением, все
ждал бума. Где он сейчас? Там, внизу? Под водой? Как и весь город? Боже
мой, да что же это, что же это!..
- Капитана Спринглторпа - к полковнику! Спринглторп кивнул сержанту и
прошел в кабинет. Офицеры кучкой стояли в стороне, полковник сидел у
стола и протягивал ему телефонную трубку. Его к телефону? Кто? Спринг-
лторп взял трубку и сказал:
- Капитан Спринглторп слушает. В трубке раздался чистый и ясный го-
лос;
- Мистер Спринглторп, с вами говорит министр по делам информации и
туризма Питер Джеффрис. Здравствуйте.
- Здравствуйте, - пробормотал Спринглторп.
- Мистер Спринглторп, мы обсудили с полковником создавшееся положе-
ние. Мы пришли к выводу, что округ прежде всего нуждается в восстановле-
нии высшей гражданской администрации. Дело безотлагательное. Полковник
дал вам отличные рекомендации. Что вы скажете, если мы назначат вас гла-
вой временного адианистративного комитета округа? - Спринглторп немо
открыл в закрыл рот. Голос продолжал: - Я подчеркиваю: временного. Разу-
меется, если вы сможете составить комитет из популярных представителей
местного самоуправления, это будет прекрасно. Но если это вызовет затяж-
ку, подберите людей по своему усмотрению. Прежде всего я прошу вас до-
вести до сведения населения заявление правительства. Что-нибудь так: "В
ночь на двадцать четвертое ноября на наш остров обрушилось стихийное
бедствие. Его природа выясняется компетентными органами. Определяются
размеры ущерба и принимаются меры по оказанию помощи". Надо успокоить
людей, Спринглторп. "Правительство скорбит вместе с вами о потерях" -
эту мысль следует донести в сильных выражениях. "Оно призывает вас объ-
единиться вокруг органов участи, оказывать им всемерную поддержку, соб-
людать порядок и организовать взаимопомощь". Подредактируйте, согласуйте
со мной и обнародуй те. Это первое. Второе. Обеспечьте связь по округу и
вне его, где только сможете. Мы должны знать все. Прошу вас ежечасно
поддерживать связь со мною. Для вашего сведения, но не для распростране-
ния: столицы больше нет. Весь восточный берег - это кромешный ад. На се-
вере и юге относительно стабильно, ваш запад очень пострадал, но это не
так чудовищно, как у нас. По-видимому, из всего состава правительства в
живых остался я один. Только потому, что из-за недомогания выехал за го-
род. Пока об этом ни слова, прошу вас. Нельзя допустить паники. Третье.
Организуйте караваны к нам на восток. Нужны люди, медикаменты, продо-
вольствие. Мы обратимся за помощью, во она придет не сразу. Я даю вам
право на реквизицию, но помните: наша традиция - доброе согласие. Вы хо-
рошо меня слышите? - Да, господин министр.
- Рад, что мы с вами договорились. Не допускайте паники - это глав-
ное. Да, и у меня к вам личная просьба. Я прошу вас принять меры к ро-
зыску Эуфимии Паркер. Она живет в Брокане, Конноли, восемнадцать. Это
мать моей жены. Помогите ей добраться до нас. Передайте ей, что мы все
целы. Пожилая женщина не очень крепкого здоровья. Конечно, не в индиви-
дуальном порядке, а в рамках воссоединения семей перед лицом общей опас-
ности. Этим тоже необходимо заняться. Вы записали? Эуфимия Паркер, Коп-
нолн, восемнадцать, Брокан. Мы все - в Файфкроу, она знает.
- Да, господин министр.
- Благодарю, Спринглторп. Надеюсь на вас. Жду разговора с вами через
час-полтора. А теперь, извините, пожалуйста, передайте трубку Уипхэндлу.
- Я... Конечно, мы приложим все силы...
- Сэр! Срочное донесение!
Радист второй станции протянул полковнику бланк с зеленым уголком.
Поднося трубку к уху, Уипхэндл кивнул и передал бланк Спринглторпу.
Спринглторп прочел: "Рубене" - "Ван-Гогу". Море отступает. Море быстро
отступает. Преследую урез воды. Достиг 132 посуху, двигаюсь дальше. Про-
шу инструкций..."
Океан отступил так же безмолвно, как и нахлынул. К пяти часам вечера
он не только отдал все, что поглотил ночью, но откатился еще дальше на
запад. И продолжал отступать, обнажая свое вековечное дно - россыпи изъ-
язвленных глыб, обросших бурыми косами водорослей. Быстро темнело. Была
в этом отступлении зловещая парализующая непроницаемость, и Спринглторп
распорядился отвести патрули ополченцев, достигшие былого берега, на ли-
нию ночного продвижения воды. Он понимал: эта линия ничего не гарантиро-
вала, но в ней была хоть какая-то определенность. Определенность - то,
чего за последние сутки они были начисто лишены. Пережитый ужас стократ
усиливал страх перед надвигающейся тьмой, подавлял, лишал воли к дейс-
твию. Всех. И большинство покорялось, опускало руки. Металось, искало,
па кого понадеяться, кому пожаловаться, не на кого возложить тяжесть
своего отчаяния. Он, Спринглторп, знающий и умеющий не больше, чем дру-
гие, - а зачастую и меньше, - волей обстоятельств стал тем, кому можно
жаловаться, и люди шли, шли, шли к нему, к нему. Они не разбирали разва-
лины, не шили палатки, не кормили, не лечили, не поддерживали друг дру-
га. Они каждый сам по себе создали огромную безобразную очередь жалобщи-
ков. Очередь домовито устроилась возле плаца. И кто-то составлял список,
кто-то писал на ладонях номера, кто-то убедил всех, что их примут, выс-
лушают и отдадут приказ - кому, кому можно отдать такой приказ? - накор-
мить, починить, возместить. Ярость, беспомощная ярость вскипала в нем
всякий раз, как он видел эту толпу, слежавшуюся в удава, обложившего его
палатку. Разогнать! Разогнать их всех! Пусть делают дело!
- Ни в коем случае, - возразила Памела Дэвисон. - Они не смогут. Луч-
ше пусть будут собраны в одном месте.
- Чтобы они так и сидели? Вы что, считаете, что я могу сейчас зани-
маться их приемом?
- Это должен делать ваш заместитель.
- То есть вы? Вы в своем...
- Именно.
- Кто ЖР?
- Найдем. Надо найти.
И нашла. Цены нет этой женщине. Нашла какого-то самоотверженного по-
па, отца Фергуса, и определила ему в штат четырех бог весть как попавших
сюда монахинь. Они внимательно выслушивали каждого, записывали каждое
слово на формулярах складских требований - где-то отыскалась их целая
кипа - и каждого выслушанного записывали в следующую очередь, на решение
по его делу. Лишь бы он не ушел, не сеял растерянности и безволия.
- Ведь это страшнее всего, - сказала сержант Дэвисон. И была совер-
шенно права.
Землю била все та же непрекращающаяся мелкая дрожь. И как-то к ней
все привыкли, притерпелись. Настолько, что кто-то распорядился отвести
беженцам для ночлега четырехэтажную казарму в военном городке, и Спринг-
лторпу пришлось самому вметаться и самому собирать швейные бригады для
шитья палаток.
Как мало было тех, кто сан находил себе дело и попросту брался за не-
го. Но они были. Учитель физики из Брокана сам нашел электромонтера и
подручных. Они установили на вертолете прожектор. Теперь можно было
ночью следить за океаном с воздуха. Зубной врач собрал десяток старух,
прицепил автобус к трактору и, разъезжая по окрестным лугам и фермам,
доил брошенных коров. "У меня шестнадцать тонн молока! - кричал он в
трубку радиотелефона, добравшись до поста связи. - Их надо доставить в
лагерь. Кто должен это делать?" - "Вы, - ответил Спринглторп. - Мобили-
зуйте людей, реквизируйте грузовики и горючее. Я даю вам право!" "Черт
знает что!" - ответил врач, но часа через два Спринглторп увидел посреди
лагеря рудовоз, с которого скатывали в толпу столитровые молочные бидо-
ны.
Конечно, Уипхэндл настаивал на ночном патрулировании чудом возвращен-
ного города, словно его солдаты не устали смертельно за весь этот сумас-
шедший день. Спринглторп собрался было спорить, во вдруг понял, что спо-
рить не надо. Есть сотни вещей куда более важных: ночлег, топливо, вода,
хлеб. Утром в лагере было около трех тысяч человек, к вечеру - пятнад-
цать. Завтра будет тридцать или сорок. Все налаженные системы словно
растворились. Как не было их! Он выхватывал из толп нужных людей, снача-
ла стыдил, убеждал, потом настолько устал, что начал крикливо приказы-
вать, сам удивляясь, что никто не прекословит.
Выполнялись или нет его приказы - этого он большей частью не знал и
не мог узнать. Да и сама мысль о проверке попросту не пробивалась сквозь
гущу кричаще неотложных дел. Он давно и безнадежно запутался бы, если бы
не сержант Дэвисон. Памела умудрялась записывать все распоряжения, она
составляла немыслимые графики и таблицы. В них находилось место всем и
всему. В клеточках и квадратиках, как в сетях, застревали люди, знающие
люди. Она по собственному разумению отважно пичкала их армейскими меди-
каментами, кого вдохновляя на подвиги, кого безоговорочно подчиняя, кого
делая гением обороны. Спринглторп заикнулся было, что таблетки надо раз-
давать всем.
- По крайней мере одному из десяти. Это норма, - ответила Памела. -
Но у меня осталось четыре коробки. Весь наш НЗ.
Она поставила перед ним банку с омлетом а кружку кофе. - Ешьте.
Спринглторп покосился на кофе.
- Вы опять туда чего-нибудь намешали?
- Нет. Вам уже не надо. Вы втянулись. Он только что вернулся из Бро-
кана. Там была типография, она была в полном порядке, не было лишь
