один из кошелей, расстегнул, подал. Кошель был неожиданно тяжел. Кольца,
серьги, ожерелья - безобразно спутанный ком, покалывающий глаза блика-
ми...
...Он вошел в палатку: десяток надувных матрацев, спальные мешки,
скомканные одеяла, пара складных стульчиков, нетопленая железная печка,
в изголовье одного из матрацев - большой кубический предмет, прикрытый
полотенцем.
Лейтенант, протиснувшись между матрацами и обойдя лежащий на полу
рюкзак, подошел к кубическому предмету и сдернул полотенце. В полумраке
блеснул хрустальный куб, и Спринглторп тоскливо замер. Чуть вздернутый
вперед, в полном блеске славы, в торжестве развернутых парусов и плещу-
щих вымпелов в кубе застыл фрегат "Беллерофонт". Модель была выполнена с
отчаянной скрупулезностью одряхлевшего боцмана - памятник любви к без-
возвратно ушедшей поре странствий, воли и каждодневного утверждения силы
своих рук и глотки.
Давным-давно, настолько давно, что это словно случилось с кем-то дру-
гим, он увидел, быть может, именно этот фрегат в витрине столичного ма-
газина. Близилось рождество, на витрине сказочно искрились невероятно
красивые вещи, без которых человек не может жить. Ему было десять лет,
ровно столько, сколько нужно, чтобы понять это раз и навсегда. И ровно
столько, чтобы знать: такой игрушки у него никогда не будет. Ведь он уже
разумел смысл цифр на этикетке.
Он прожил потом пятьдесят с лишним лет, из памяти бесследно ушли сот-
ни обид и унижений, десятки мелких побед и радостей. Но эта не его иг-
рушка - не ушла. Не то чтобы он все время помнил о ней, нет. Этот образ
порой оживал сам собой, безо всякого усилия или заведомого желания. И
становилось до тоски ясно? будь у него "Беллерофонт", вся его жизнь была
бы совершенно иной. И он сам представал перед собой тем, другим, кем
угодно, только не инспектором по гражданскому строительству с краю, где
мужицкая хитрость и ненависть к надзору почитались доблестями, достойны-
ми народной памяти.
Чтобы ничего подобного не случилось с Джонни, он и купил сыну желан-
ный мотоцикл...
- Живодер говорит, что сейчас они ничего не собирались выбрасывать на
рынок. Говорит, что лет через двадцать этим вещам не будет цены, - пел
лейтенант-победитель.
- Что ж, наверное, он прав, - тихо сказал Спринглторп, повернулся,
тронул жестяную печурку. Она ответила гулким шуршанием прокаленной и ос-
тывшей ржавчины. "И парус напряжен, как грудь поющей девы" - откуда это?
Палатка, пропахшая потом опасливой возни в развалинах. И "Беллерофонт".
Встретились.
Закрывая выход из палатки, перед ним высился капитан Двайер. Спринг-
лторп поднял на него вопросительный взгляд.
- Лейтенант, выйдите, - негромко скомандовал капитан. - Спринглторп,
постойте минутку. Нам надо серьезно поговорить. Сядьте.
- В чем дело? Что случилось? - удивился Спринглторп, послушно садясь
на шаткий раскладной стульчик.
- Прочтите это и подпишите, - сказал Двайер, протягивая сложенный
лист бумаги.
Текст был отпечатан на плохой машинке через очень жирную ленту, так
что отдельных букв было просто не разобрать. "К народу и армии, - читал
Спринглторп. - В тяжкий час нашей отчизны бремя власти пало на моих
сгорбленных годами плеч. Я, как мог, прилагал все силы для спасения на-
шего страдающего народа, его материальных и духовных ценностей. Я знаю,
что вы верите в честность и глубину моих усилий, и тем более горестно
для меня сознание, что тяжесть лет и пошатнувшееся здоровье препятствуют
мне на этом пути, лишая мой труд той полноты, которая необходима в это
судьбоносное время. Но рядом со мною трудятся молодые и сильные люди,
которые, по моему убеждению, достойны стать у кормила власти. Настоящим
я слагаю с себя всю полноту власти и назначаю своим преемником на посту
президента республики Осгара Милтона Двайера и рекомендую ему назначить
на пост вице-президента Ройга Нейна Калверта. Я призываю вас объединить-
ся вокруг них с той же самоотверженностью, с тем же патриотизмом, с ка-
ким вы объединялись вокруг меня, с каким неизменно объединяется наш на-
род вокруг своих вождей в часы испытаний. Н. С. Спринглторп. Линкенни,
января".
Не смотреть на Двайера - это было самое главное. Не смотреть. И он
поднял на него глава. "Молчи! Не говори ни слова! Молчи!" - твердил он
себе и лихорадочно перебирал мятые слова, обрывки фраз, чтобы что-то
сказать, потому что молчать было невозможно. Молча встать и пойти прямо
на Двайера, как на пустое место! И что он сделает? Будет кричать? Попы-
тается остановить силой? Ах да, он достанет пистолет и будет грозить
пистолетом.
И вдруг Спринглторпу стало смешно. Ну да! Двайер будет пугать его
пистолетом. Его! Схоронившего сына! Схоронившего жену! Схоронившего,
давно схоронившего свою былую жизнь! Живущего не по своей воле, согла-
сившегося стать чем-то простым, полезным, почти неодушевленным! Сначала
для Уипхэыдла! Потом для Джеффриса! Потом для Баунтона, потом для
всех-всех. Разве его можно испугать пистолетом! Как он смешон, этот за-
холустный бонапартишка! А Калверт? Гадатель по географической карте!
Ополчились! Заговорщики! Кто это сочинял? Калверт, Калверт! Уж больно
высокопарно. Тайком отстукивал одним пальцем на машинке. А каково ему
было выбивать священные литеры своей фамилии на втором месте! Да его же
корчило от уязвленного тщеславия!
- Нет, - сказал Спринглторп. - Я не подпишу. Я не могу подписать та-
кую безграмотную стряпню. "Пало на моих сгорбленных годами плеч". Где
вас учили грамматике? Я так, по-вашему, благообразно выражаюсь, и вдруг
окажется, что я первый в мире малограмотный президент тонущей республи-
ки. Исправьте текст.
И Двайер, взъерошенный Двайер, глава заговорщиков, лично исполняющий
тайное кощунство высшей государственной измены, растерянно принял протя-
нутую бумагу и полез за пазуху. Не за кинжалом! Не за пулеметом о десяти
стволах! За канцелярской принадлежностью! И стал на весу царапать ручкой
по своему поддельному манифесту, пятнистому от тошного пота нелегальщи-
ны. И конечно же ручка не писала.
Спринглторпа разбирал смех. "Дурацкий смех", - определил он и сказал:
- Положите вон туда. Вам будет удобней. И указал на куб с "Беллеро-
фонтом".
Двайер оглянулся на куб, поколебался и пошел к нему по проходу между
надувными матрацами. На пути у него был рюкзак. Лейтенант обошел рюкзак.
А Двайер не обойдет. Он слишком обозлен. Он его пнет - Спринглторп понял
это раньше, чем Двайер поднял ногу и пнул...
Ослепительная вспышка брызнула в глаза Спринглторпу, по лицу словно
веником хлестнуло, громом шарахнуло по ушам, снесло со стульчика, он
упал, зажмурился, открыл глаза и сквозь темные пятна в них увидел, что
лежит под открытым небом. Где же палатка? Он с трудом сел, огляделся и
понимающе кивнул лежащей в стороне куче мерзлого брезента. "Сорвало, -
подумал он. - А где Двайер?" И тут его подхватили, подняли, ощупали;
вокруг замелькали люди - целая толпа; губы у всех шевелились, но он ни-
чего не слышал. Он вздохнул, и вся глотка заполнилась гнусной химической
смесью. В горле запершило.
- Где Двайер? - спросил он и вместо собственных слов услышал неясное
лающее повизгивание, больно отдавшееся в голове.
Куб с "Беллерофонтом" стоял как стоял, спереди к нему обожженным ком-
ком прислонился дымящийся рюкзак, а чуть дальше на брезенте палаточного
пола лежало что-то громоздкое, неузнаваемое.
Подбежали двое с носилками.
- Не надо, - сказал он и отрицательно повел рукой. Шагнул. Пошатнул-
ся. Еще шагнул. Увидел пленных. Они не сидели на снегу, они лежали кто
как и были недвижны. "Застрелили, - понял он. - Охранники с перепугу их
застрелили". Он дернул и повел шеей, чтобы не было так душно, и увидел у
своих ног лист бумаги. "К народу и армии". С натугой присел, взял лист в
горсть, смял и сунул в карман. Встал.
В правом ухе зазвенело, что-то распахнулось, и он услышал сразу все,
а громче всего голос лейтенанта:
- ...аше превосходительство, я прошу вас. Ваше превосходительство!
О чем он просит?
- Что с Двайером? - спросил Спринглторп, и тут распахнулось во втором
ухе.
- Капитан Двайер убит, - заспешил-заспешил лейтенант. - Прошу вас в
вертолет, ваше превосходительство. Вас должен осмотреть фельдшер. Вам
необходим покой.
Покой. Спринглторп криво усмехнулся. Господину президенту, фигуре,
кое-как сляпанной ради людей и обстоятельств, нужен покой... Значит,
Двайер на свой страх я риск... Значит...
От усилия осмыслить стало дурно.
- Я сам, - сказал Спринглторп. - Сам пойду. Ни на ком не обвиснуть,
дойти, сесть, лечь. Самому. Нет, ложиться нельзя. Ходить-ходить-ходить,
держать себя в руках. Превозмочь.
Он пошел. Ему казалось, что он идет прямо к подножке вертолета. Отку-
да ему было знать, по какой извилистой кривой добрался он наконец до
вонзившихся в снег железных ступенек.
Когда открывалась дверь, Спринглторпу становился виден сидящий у про-
тивоположной стены коридора человек в сером рабочем комбинезоне. Лицо
его было полуприкрыто съехавшей вперед каской, он сидел неподвижно, ви-
димо, дремал, поддерживая руками и высоко поднятыми коленями поставлен-
ный на попа огромный пулемет.
В комнате было полутемно. На панели селектора бестолково помаргивали
лампочки. И все они: он сам и Куотерлайф, сидящие у стола, и старик Мар-
тин Кэйрд, сгорбившийся на кресле в углу, - молча смотрели на лампочки,
мигание которых только представлялось бестолковым, а по сути дела было
полно тайного напряженного смысла, Вот-вот он должен был открыться, и
все станет ясно.
Сколько своих людей и кого именно Двайер взял с собой в лагерь гиен,
было неизвестно. Но они там были, в их число входил кто-то из трех ра-
дистов. Иначе нельзя было объяснить, откуда Калверт узнал о происшедшем.
А он узнал, и явно раньше, чем пришедший в себя после антишокового укола
Спринглторп успел связаться с Памелой Дэвисон со взлетевшего вертолета.
Узнал и начал действовать.
Дэвисон немедленно вызвала в президентский барак всех членов прави-
тельственного совета. Явился Кэйрд-старший, явился Ангус Куотерлайф.
Отец Фергус вел в Париже переговоры с австралийцами. Калверта и Марти-
на-сына, заботам которого была поручена лаборатория Левковича, Памеле
найти не удалось.
Армия - если можно назвать армией две караульные роты, роту связи,
взвод аэродромного обеспечения и взвод в мотопарке - была вся в разгоне
на работах. Старший офицер штаба - хорошо знакомый, Спринглторпу по сов-
местным поездкам лейтенант Хорн - спокойно выполнил все приказы Памелы,
объявил сбор в лагерь всех воинских команд, по роду работы способных
временно прекратить исполняемые дела, и сам явился в президентский ба-
рак. Памела тут же назначила его командующим. Куотерлайф связался с ави-
амастерскими, где заправлял другой хороший знакомый Спринглторпа, бывший
броканский профсоюзный староста Дедад Борроумли, и поручил ему обеспе-
чить порядок на аэродроме и встречу возвращающегося президента, буде он,
Ангус, не успеет прибыть вовремя. Ему уже подали джип, когда Борроумли
сообщил, что на поле появилась группа военных и штатских - человек сорок
- и спешно грузится в вертолеты. На верстаке у Борроумли был только что
проверенный пулемет. Он не замедлил пустить его в дело. Два вертолета
все же ушли, три других удалось отбить. Большая часть группы осталась на
земле и отступила от аэродрома и от близлежащего главного оружейного
склада, караул которого, поддержанный Борроумли, открыл предупредитель-
ный огонь.
Получаса не прошло, как из мотопарка сообщили о нападении и об уводе
четырех бронетранспортеров - Спринглторпу памятны были эти машины. Куо-
терлайф тут же распорядился снять печати со склада и вооружить людей
Борроумли - человек тридцать рабочих авиамастерских. И вовремя. Транс-
