- Еще одну лошадь.
Тот, 1868 год, положил начало "Роффу и сыновьям".
Когда Сэмюэль женился на Терении, то в приданое получил шесть лошадей
и прекрасно оборудованную лабораторию для своих опытов. Сэмюэль не делал
секрета из своих экспериментов. Лекарства он добывал из трав, и вскоре в
маленькую лабораторию потянулись соседи, чтобы купить у него настойки от
своих болезней. И все получали, что кому было нужно. Имя Сэмюэля
становилось все более известным. Тем, кто не мог платить, Сэмюэль говорил:
- Бери и о деньгах не беспокойся.
А Терении объяснял это так:
- Лекарства создают, чтобы лечить, а не обогащаться.
Дело расширялось, и вскоре он уже говорил Терении:
- Пора открывать свою аптеку, будем продавать готовые мази, порошки и
другие лекарства, а не только готовить их по рецептам.
Идее создания собственной аптеки повезло с самого начала. Богачи,
ранее отказывавшие ему в помощи, теперь готовы были вложить в его дело
любые деньги.
- Станем партнерами, - говорили они. - Откроем целую сеть аптечных
магазинов.
Сэмюэль обсудил их предложение с Теренией.
- Боюсь и не доверяю партнерам. Это наше дело. Мне не хотелось бы,
чтобы чужие люди владели хоть частицей того, что по праву принадлежит мне.
Терения полностью с ним соглашалась.
Чем шире становилось дело, чем больше появлялось новых аптек, тем
чаще предлагались ему деньги, и немалые. Сэмюэль упорно отказывался от
партнерства.
Когда тесть спросил его, почему он это делает, Сэмюэль ответил:
- Не следует пускать сытую лису в курятник. Настанет день, когда она
проголодается.
Росло благосостояние Сэмюэля, росла и его семья. Терения родила ему
пятерых сыновей: Авраама, Джозефа, Яна, Антона и Питера - и с рождением
каждого сына Сэмюэль открывал новый аптечный магазин, всякий раз больше
предыдущего. В самом начале Сэмюэль нанял себе одного помощника, затем
двоих, а вскоре у него служило уже более двадцати человек.
Однажды к Сэмюэлю явился представитель официальной власти.
- Выходит постановление, снимающее некоторые ограничения с евреев, -
заявил он. - Нам бы хотелось, чтобы вы открыли аптечный магазин в Кракове.
Что Сэмюэль не преминул сделать. Три года спустя он уже выстроил себе
собственное помещение для магазина в центре Кракова, а для Терении купил в
городе прекрасный дом. Мечта Сэмюэля осуществилась - он вырвался из
краковского гетто.
Но замыслы его простирались значительно дальше Кракова.
По мере того, как подрастали сыновья, Сэмюэль нанимал им учителей,
обучавших их разным иностранным языкам.
- Он с ума сошел, - возмущалась теща Сэмюэля. - Мы стали посмешищем
для всех наших соседей, обучая Авраама и Яна английскому, Джозефа
немецкому, Антона французскому, а Питера итальянскому. С кем они будут
разговаривать? Здесь же никто не знает этих варварских языков. Мальчики
даже между собой общаться не смогут.
Сэмюэль только улыбался и говорил в ответ:
- Это - часть их образования.
Он знал, с кем будут разговаривать его сыновья.
Ко времени, когда каждому из мальчиков исполнялось пятнадцать лет,
они вместе с отцом побывали в различных странах. Во время таких поездок
Сэмюэль готовил себе плацдарм для будущих завоеваний. Когда Аврааму
исполнился двадцать один год, Сэмюэль собрал всю семью и объявил:
- Авраам будет жить в Америке.
- В Америке! - завопила мать Терении. - Этой стране дикарей! Я не
пущу туда своего внука. Он будет там, где ему не грозит никакая опасность.
Н_е _г_р_о_з_и_т _н_и_к_а_к_а_я _о_п_а_с_н_о_с_т_ь_! Сэмюэль вспомнил
погромы в гетто, смерть матери, Арама.
- Он едет за границу, - объявил Сэмюэль и, повернувшись к Аврааму,
добавил: - Откроешь магазин в Нью-Йорке и возглавишь там наше дело.
- Да, отец, - гордо ответил Авраам.
Сэмюэль повернулся к Джозефу:
- Когда тебе исполнится двадцать один год, ты поедешь в Берлин.
Джозеф согласно кивнул.
- А я поеду во Францию. Надеюсь, в Париж, - сказал Антон.
- Варежку там особенно не разевай, - буркнул Сэмюэль. - Некоторые из
тамошних гоек очень красивые. - Затем повернулся к Яну. - Ты поедешь в
Англию.
Питер, самый юный, нетерпеливо подхватил:
- А я поеду в Италию, правда, папа? Когда мне отправляться?
Сэмюэль засмеялся и сказал:
- Только не сегодня. Подожди. Исполнится двадцать один год, поедешь.
Так оно и вышло. С каждым из них Сэмюэль съездил лично и помог
открыть фабрики и подобрать людей на руководящие должности. В течение семи
лет Роффы открыли дело в пяти странах. Становление династии завершилось.
Сэмюэль нанял адвоката, с помощью которого специально оговорил, что любая
компания в той или иной стране, будучи юридически самостоятельным
субъектом, тем не менее, несет ответственность перед всеми аналогичными
родственными компаниями.
- Никаких пришельцев извне, - вдалбливал Сэмюэль адвокату. - Акции
всегда должны оставаться в пределах семьи.
- Они и останутся в ней, - заверил его адвокат. - Но, Сэмюэль, если
вашим сыновьям не будет позволено продавать акции самостоятельно, на что
же они будут жить? Вы же не хотите, чтобы они нищенствовали?
Сэмюэль утвердительно кивнул головой.
- У каждого из них будет прекрасный дом, большая зарплата и открытые
счета на официальные нужды. Остальное должно идти в дело. Если возникнет
желание продать акции, решение по этому вопросу должно быть единогласным.
Контрольный пакет акций будет принадлежать моему старшему сыну и его
наследникам. Мы развернемся шире, чем Ротшильды.
Пророчество Сэмюэля сбылось. Дело ширилось и процветало. И хотя
сыновья были разбросаны по всему белу свету, Сэмюэль и Терения делали все
возможное, чтобы они остались братьями не только по крови. На праздники и
дни рождения сыновья всегда приезжали домой. Но у этих визитов был и
другой, тайный смысл. Братья запирались с отцом и обсуждали дела фирмы.
Они создали разветвленную систему экономического шпионажа. Стоило одному
из них узнать о каком-либо новом лекарстве, как он немедленно посылал
курьеров к братьям, и те тотчас налаживали производство этого препарата.
Таким образом, фирма всегда оказывалась впереди своих конкурентов.
На рубеже столетия все уже переженились и подарили Сэмюэлю внуков.
Авраам уехал в Америку в 1891 году, когда ему исполнился двадцать один
год. Семь лет спустя он женился на американской девушке, и в 1905 году она
родила сына, первого внука Сэмюэля, Вудро, от которого произошел Сэм.
Джозеф женился на немецкой девушке, и она родила ему сына и дочку. У сына,
в свою очередь, родилась девочка, названная Анной. Анна вышла замуж за
немца, Вальтера Гасснера. Во Франции Антон женился на француженке, которая
родила ему двух сыновей. Один сын покончил жизнь самоубийством. Другой
женился и произвел на свет дочь, Элену. Она несколько раз выходила замуж,
но детей у нее не было. Ян в Лондоне женился на англичанке. Их
единственная дочь вышла замуж за баронета, Николза, и произвела на свет
сына, которого при рождении нарекли Алеком. В Риме Питер женился на
итальянке. У них родились сын и дочь. Когда их сын, в свою очередь
женился, его жена подарила ему дочь, Симонетту, которая влюбилась и вышла
замуж за молодого архитектора Иво Палацци.
Таковы были ветви потомства Сэмюэля и Терении.
Сэмюэль дожил до того времени, когда новые веяния изменили жизнь на
планете. Маркони изобрел свой беспроволочный телеграф, братья Райт впервые
поднялись в воздух с Китти Хоук на своем аэроплане. Дело Дрейфуса стало
новостью номер один во всех газетах мира, а адмирал Пири достиг Северного
полюса. Началось массовое производство "Модели Т" Форда; мир осветился
электрическими лампочками, и повсюду зазвенели телефоны. В медицине были
выявлены и укрощены микробы туберкулеза, тифа и малярии.
"Рофф и сыновья" менее чем за полвека своего существования
превратились в гигантскую многонациональную корпорацию, расползшуюся по
всему миру.
Сэмюэль и его кляча-заморыш Лотта стали создателями династии.
Когда Элизабет в пятый раз прочла Книгу, она незаметно возвратила ее
на прежнее место, под стекло. Книга сделал свое дело. Элизабет
почувствовала себя частицей прошлого, а прошлое - частицей себя.
Впервые в жизни она поняла, кто она и откуда берет свое начало.
12
Риса Уильямза Элизабет впервые увидела в день своего пятнадцатилетия,
когда шел второй семестр ее первого года пребывания в школе. Он привез ей
подарок от отца ко дню рождения.
- Он и сам хотел приехать, - пояснил Рис, - но не смог вырваться.
Элизабет попыталась скрыть свое разочарование, и это не ускользнуло
от Риса. Что-то отчаянно отрешенное в ее облике, незащищенность и
очевидная уязвимость ее юной души тронули его. Повинуясь этому чувству, он
вдруг сказал:
- А почему бы нам с вами не отпраздновать день рождения в ресторане?
Это было самое худшее из того, что он мог предложить, подумала
Элизабет. Мысленно она представила себе, как они входят в ресторан: он -
невероятно красивый и элегантный, она - рыхлая, уродливая, с кривыми
зубами, стянутыми пластинами.
- Нет, спасибо, - сухо сказала Элизабет, - у меня... мне уроки еще
надо выучить.
Но от Риса Уильямза не так-то легко было отделаться, он не принимал
никаких "но". В памяти его еще были свежи воспоминания о череде
собственных одиноких дней рождения. Он обратился с просьбой к директрисе
позволить ему повести Элизабет в ресторан. Они сели в машину Риса и
покатили в аэропорт.
- Но в "Невшатель" в другую сторону, - сказала Элизабет.
Рис невинно поглядел на нее и проговорил:
- А кто сказал, что мы едем в "Невшатель"?
- А куда же?
- В "Максим". Это единственно достойное место, где можно справить
пятнадцатилетие.
Реактивный авиалайнер компании доставил их в Париж. Обед был
роскошным.
Начался он со страсбургского пирога с трюфелями, за которым
последовал суп из омаров и хрустящая утка с апельсинами в сопровождении
особого салата, приготовляемого только в "Максиме", а завершился
шампанским и праздничным тортом со свечами. После обеда Рис повез Элизабет
на Елисейские поля, и поздно ночью они вернулись в Швейцарию.
Это был самый прекрасный вечер в жизни Элизабет. Непостижимым образом
в компании Риса она почувствовала себя интересной собеседницей и
красавицей, и это было восхитительно. Когда Рис подвез ее к школе, она
сказала:
- Не знаю, как мне благодарить вас. Я... Это был самый лучший день в
моей жизни.
- Не меня надо благодарить, а отца, - усмехнулся Рис. - Это он все
придумал.
Но Элизабет знала, что это было неправдой.
Про себя она решила, что Рис самый лучший из людей, которых она
когда-либо встречала в своей жизни. И несомненно самый красивый. Ночью,
лежа в постели, она непрерывно думала о нем. Затем встала и подошла к
небольшому рабочему столу у окна. Взяла листок бумаги, ручку и написала:
"Миссис Рис Уильямз".
И долгое время неотрывно смотрела на эти слова.
Рис опоздал на свидание с очаровательной французской актрисой ровно
на двадцать четыре часа, но его это мало беспокоило. Вечер, проведенный с
Элизабет в "Максиме", показался ему намного привлекательней.
Настанет день, когда с ней, ой как еще серьезно, придется считаться!
Элизабет так до конца и не поняла, кто был более ответственен за те
изменения, которые начали происходить с ней, - Сэмюэль или Рис Уильямз, но
