Она почувствовала, как сильно заколотилось ее сердце. Каждый раз,
когда они бывали вместе, ощущение близости между ними становилось все
сильнее. Происхождение Жозефины не имело для Дэвида никакого значения. Он
начисто был лишен всякого снобизма. Поэтому настоящим шоком явилось для
нее то, что произошло в один из вечеров у ресторана для автомобилистов.
Ресторан закрывался, и Дэвид ждал ее, сидя в своей машине. Жозефина
была на кухне вместе с Пако и торопливо убирала на место последние
подносы.
- Важное свидание, а? - спросил Пако.
Жозефина улыбнулась:
- Как ты догадался?
- Потому что у тебя такой вид, как на Рождество. Твое хорошенькое
личико все так и светится. Скажи ему от меня, что он везучий hombre!
Жозефина улыбнулась и пообещала:
- Ладно, скажу.
Повинуясь какому-то порыву, она перегнулась через стол и поцеловала
Пако в щеку. Секундой позже раздался рев автомобильного двигателя и визг
покрышек. Она обернулась и успела увидеть, как белая спортивная машина
Дэвида врезалась а бампер другого автомобиля и понеслась прочь от
ресторана. Она стояла, не в силах поверить в случившееся и глядя вслед
удаляющимся красным огням.
В три часа утра, когда Жозефина без сна металась по постели, она
услышала, как под окном ее спальни затормозила машина. Она поспешно
подошла к окну и выглянула. Дэвид сидел за рулем. Он был очень пьян.
Жозефина быстро накинула халат на ночную рубашку и выскочила на улицу.
- Садись, - скомандовал Дэвид. Жозефина открыла дверцу и скользнула
на сиденье рядом с ним. Наступило долгое тяжелое молчание. Когда Дэвид
наконец заговорил, голос его звучал сдавленно, но не только от выпитого
виски. У него изнутри рвалось какое-то бешенство, какая-то свирепая
ярость, которая выталкивала из него слова, подобно маленьким взрывам.
- Ты не моя собственность, - произнес Дэвид. - Ты свободна поступать
так, как тебе заблагорассудится. Но пока ты встречаешься со мной, будь
любезна, не целуйся ни с какими проклятыми мексиканцами. П-понятно тебе?
Она растерянно посмотрела на него и объяснила:
- Когда я поцеловала Пако, я это сделала потому... ну, он сказал
такую вещь, которая меня очень обрадовала. Он мой друг.
Дэвид сделал глубокий вдох, пытаясь обуздать бурлившие в нем эмоции.
- Я собираюсь рассказать тебе одну историю, которую не рассказывал
никогда ни одной живой душе.
Жозефина замерла в ожидании, недоумевая, что за этим последует.
- У меня есть старшая сестра, - начал Дэвид. - Бет. Я... Я очень ее
люблю.
Жозефина смутно помнила Бет, светловолосую, белокожую красавицу,
которая она иногда видела, когда приходила поиграть к Мэри Лу. Жозефине
было восемь лет, когда Бет умерла. Дэвиду, наверное, около пятнадцати.
- Я помню, когда умерла Бет, - сказала Жозефина.
Следующие слова Дэвида ошеломили ее:
- Бет жива.
Она уставилась на него.
- Но я... ведь все думали...
- Она в сумасшедшем доме. - Он повернулся к ней лицом, голос его
звучал безжизненно. - Ее изнасиловал один из наших садовников-мексиканцев.
Спальня Бет была через холл от моей. Я услышал ее крики и кинулся в ее
комнату. Он сорвал с нее ночную рубашку, подмял ее под себя и... - При
этом воспоминании у него перехватило горло. - Я боролся с ним, пока не
прибежала мама и не вызвала полицию. Они в конце концов приехали и забрали
этого типа в тюрьму. Той же ночью он покончил жизнь самоубийством у себя в
камере. Но Бет потеряла рассудок. Она никогда не выйдет из этого
заведения. Никогда. Я не могу передать тебе, как я люблю ее, Жози. Мне так
чертовски не хватает ее. С той самой ночи я... я не выношу...
Она положила руку поверх его руки и мягко сказала:
- Прости, Дэвид. Я понимаю. Я рада, что ты сказал мне.
Как ни странно, но этот инцидент послужил еще большему их сближению.
Они обсуждали такие вещи, о которых раньше не говорили. Дэвид улыбнулся,
когда Жозефина рассказала ему о религиозном фанатизме матери.
- У меня был такой же дядя, он ушел в какой-то монастырь в Тибете.
- В будущем месяце мне исполняется двадцать четыре, - сообщил
Жозефине Дэвид в один из дней. - По старинной семейной традиции мужчины из
рода Кенионов женятся в этом возрасте.
И сердце Жозефины радостно забилось.
На следующий вечер у Дэвида были билеты в театр "Глоудэб". Заехав за
Жозефиной, он предложил:
- Давай не пойдем на спектакль. Надо поговорить о нашем будущем.
Услышав эти слова, Жозефина в ту же минуту поняла, что все то, о чем
она молилась, становится действительностью. Она читала это по глазам
Дэвида. Они были полны любви и желания.
Жозефина сказала:
- Поедем на Дьюи-лейк.
Ей хотелось получить самое романтическое из всех когда-либо сделанных
предложений, чтобы история эта со временем стала легендой, которую она
будет пересказывать детям снова и снова. Ей хотелось запомнить каждое
мгновение этой ночи.
Небольшое озеро Дьюи-лейк находилось милях в сорока от Одессы. Ночь
была чудесная, с усыпанного звездами неба мягко светила перевалившаяся за
вторую четверть прибывающая луна. Звезды плясали на поверхности воды, а
воздух наполняли таинственные звуки невидимого мира, микрокосмоса
Вселенной, где миллионы крохотных, незримых созданий занимались
продолжением рода, охотились, становились добычей и умирали.
Они сидели в машине и молчали, прислушиваясь к ночным звукам.
Жозефина смотрела, как Дэвид замер за рулем автомобиля; его прекрасное
лицо сосредоточенно и серьезно. Она никогда не любила его так сильно, как
в эту минуту. Ей захотелось сделать для него что-нибудь замечательное,
подарить ему нечто такое, что докажет ему, как сильно он ей дорог. И вдруг
ей стало ясно, что она собирается сделать.
- Давай искупаемся, Дэвид, - предложила Жозефина.
- Мы не взяли с собой купальных костюмов.
- Это не важно!
Он повернулся к ней, собираясь что-то сказать, но Жозефина уже
выскочила из машины и побежала к берегу озера. Раздеваясь, она слышала,
что он идет следом за ней. Она бросилась в теплую воду. Через минуту Дэвид
оказался рядом с ней.
- Жози...
Она обернулась, прижалась к нему, и ее истосковавшееся тело налилось
болью желания. Они обнялись в воде, и она ощутила на себе давление его
упругой плоти.
- Мы не можем, Жози!.. - глухо произнес он.
Голос его прервался - он жаждал ее, и желание перехватило ему горло.
Она провела рукой вниз, коснулась его и сказала:
- Да, о да, Дэвид!
Вот они опять на берегу, и он на ней и в ней, и он одно целое с ней,
и они оба - часть звездного неба и земли и бархатной ночи.
Они долго лежали обнявшись. И только много позже, после того как
Дэвид отвез ее домой, Жозефина вспомнила, что он не сделал ей предложения.
Но это больше не имело значения. То, что они пережили вдвоем, связывало
сильнее, чем любая брачная церемония. А предложение он сделает завтра.
Жозефина проспала да полудня следующего дня и проснулась с улыбкой на
лице. Она все еще улыбалась, когда в спальню вошла ее мать и внесла
прелестное подвенечное платье.
- Сходи в магазин Брубейкера и купи мне двенадцать метров тюля.
Отправляйся сразу сейчас. Миссис Топпинг только что принесла мне свое
подвенечное платье. Я должна к субботе переделать его для Сисси. Она
выходит замуж за Дэвида Кениона.
Дэвид Кенион пошел поговорить с матерью сразу же после того, как
отвез домой Жозефину. Мать была в постели - миниатюрная, хрупкая женщина,
которая когда-то была очень красивой.
Миссис Кенион открыла глаза, когда Дэвид вошел к ней в слабо
освещенную спальню. Увидев, кто это, она улыбнулась.
- Здравствуй, сын. Ты все еще не спишь в такой поздний час?
- Я был с Жозефиной, мама.
Она ничего не сказала, только пристально смотрела на него своими
умными серыми глазами.
- Я собираюсь на ней жениться, - заявил Дэвид.
Она медленно покачала головой.
- Я не могу тебе позволить совершить такую ошибку, Дэвид.
- Ты ведь по-настоящему не знаешь Жозефину. Она...
- Знаю, она прелестная девушка. Но не годится в качестве жены одного
из Кенионов. Сисси Топпинг сделает счастливой меня.
Он взял ее хрупкую руку в свои и твердо произнес:
- Я очень люблю тебя, мама, но я вполне в состоянии принять
самостоятельное решение.
- Неужели? - тихо спросила она. - Ты всегда поступаешь так, как надо?
Он молча смотрел на нее, и она сказала:
- Можно ли рассчитывать на то, что ты всегда будешь поступать
правильно? Не потеряешь голову? Не совершишь ужасной...
Он отдернул руку.
- Всегда ли ты знаешь, что делаешь, сын? - Ее голос звучал теперь еще
тише.
- Мама, ради Бога!
- Ты уже причинил достаточно неприятностей нашей семье, Дэвид. Но не
отягощай меня новым бременем. Не думаю, что смогу это вынести.
Его лицо побелело.
- Ты знаешь, что я не... Это не моя вина...
- Ты слишком взрослый, чтобы можно было опять отослать тебя куда-то.
Ты теперь мужчина. И я хочу, чтобы ты поступал как подобает мужчине.
- Я... я люблю ее!.. - произнес Дэвид полным страдания голосом.
У нее внезапно начался приступ, и Дэвид вызвал врача. Позднее врач
объявил ему в разговоре:
- Боюсь, что ваша мать долго не проживет, Дэвид.
Этим все было решено помимо его воли.
Он пошел к Сисси Топпинг.
- Я люблю другую девушку, - признался Дэвид. - Мама всегда думала,
что ты и я...
- Я тоже так думала, дорогой.
- Знаю, что просьба моя ужасна, но... ты согласна быть моей женой,
пока не умрет мама, а после этого дать мне развод?
Сисси посмотрела на него и тихо сказала:
- Ладно, если ты так хочешь, Дэвид.
У него будто огромная тяжесть свалилась с плеч.
- Спасибо тебе, Сисси, просто сказать не могу, как я...
Она улыбнулась:
- На что же тогда старые друзья?
Как только Дэвид ушел, Сисси Топпинг позвонила его матери. Она
произнесла лишь одну фразу:
- Все устроено...
Единственное, чего не мог предвидеть Дэвид Кенион, было то, что
Жозефина узнает о предстоящей свадьбе прежде, чем он успеет ей все
объяснить. Когда Дэвид пришел к Жозефине, его встретила в дверях миссис
Чински.
- Я хотел бы увидеть Жозефину, - сказал он.
Она впилась в него глазами, полными злобного торжества.
- Господь Бог повергнет ниц и поразит врагов своих, и нечестивые
будут прокляты навеки!
Дэвид терпеливо повторил:
- Я хочу поговорить с Жозефиной.
- Ее нет, - резко ответила миссис Чински, - она уехала!
18
Запыленный междугородний автобус, следовавший по маршруту Одесса -
Эль Пасо - Сан-Бернардино - Лос-Анджелес, подкатил к автовокзалу в
Голливуде на Вайн-стрит в семь часов утра. В какой-то точке этого
двухдневного путешествия протяженностью в тысячу пятьсот миль Жозефина
Чински превратилась в Джилл Касл. При этом внешне она отнюдь не
изменилась. Перемена произошла внутри. Чего-то в ней больше не было. Угас
навсегда смех.
Услышав ошеломляющую новость, Жозефина поняла, что ей надо бежать.
Она стала машинально бросать в чемодан свою одежду. У нее не было никакого
представления о том, куда она поедет и что будет делать. Жозефина знала
только, что ей надо немедленно убираться отсюда.
Когда она уже выходила из спальни, на глаза ей попались фотографии
кинозвезд на стене, и Жозефина вдруг поняла, куда едет. Через два часа она
уже сидела в автобусе, который шел в Голливуд. Одесса и все живущие там
