смотреть на определенные факты, - сказал третий ученик.
- Все это ересь, к тому же, ее высказывает человек, даже не говорящий
на нашем языке правильно и не принадлежащий к священникам, к посвященным в
нашу веру, - заворчали жрецы.
И этому ученику не удалось добиться успеха.
Так группа продолжала свое путешествие, пока не прибыла на территорию
четвертой общины. На этот раз перед собранием людей выступил четвертый
ученик. Он заявил:
- История о создании огня правдива. Я знаю, как добывать огонь.
В толпе возникло замешательство, послышались разноголосые мнения.
Некоторые говорили:
- Возможно, это правда, и если так, то мы непременно хотим узнать,
как добывать огонь.
Но когда мастер и его последователи испытали их, оказалось, что
большинство стремилось использовать огонь для своей личной выгоды. Они не
понимали того, что огонь есть нечто необходимое для человеческого
прогресса. Умы подавляющего числа людей этого племени были настолько
пропитаны извращенными легендами, что те, кто воображал себя способными
воспринимать истину как таковую, на деле оказывались, как правило,
неуравновешенными людьми, которые не смогли бы получить огонь, даже если
бы им показали, как это делается.
Были и другие, которые заявляли: "Конечно, в легендах нет ничего
правдивого. Этот человек просто хочет нас одурачить, чтобы занять в нашей
общине высокое положение".
Третья партия говорила: "Наши легенды должны остаться такими, какие
они есть, поскольку это наше наследие, соединяющее всех нас в единое
целое. Если мы сейчас откажемся от них, а затем обнаружим, что новое
толкование никуда не годно, что тогда станет с нашим обществом?"
Были также и другие точки зрения.
Итак, группа отправилась дальше и пришла, наконец, на территорию
пятой общины, где разведение огня было чем-то обычным и общедоступным. Но
и там путешественникам встретились испытания.
И тогда мастер сказал своим ученикам:
- Вы должны научиться тому, как учить, ибо человек не желает, чтобы
его учили. Сперва вы должны будете научить людей тому, как учиться. А
перед этим еще необходимо объяснить им, что существует нечто такое, чему
следует учиться. Люди воображают, что они уже все знают. Они хотят изучать
то, что они считают необходимым изучать - а не то, что должно быть изучено
прежде всего. Только когда вы поймете все это, мы сможем изобрести метод
обучения. Знание без специальной способности учить - это не то же самое,
что знание и наличие этой способности.
Известно, что Ахмад аль-Бадави (умер в 1276 году) на вопрос, что
такое варвар, ответил:
- Варвар - тот, чьи восприятия настолько грубы, что ему кажется,
будто через ощущения и размышления он способен понять то, что можно
постичь только в результате эволюции и постоянного приложения усилий на
пути к Богу.
Люди смеются над Моисеем и Иисусом из-за своей абсолютной
невосприимчивости, а также потому, что скрыли от самих себя истинный смысл
слов и действий этих великих пророков.
Согласно дервишским сведениям, аль-Бадави был проклят за проповедь
христианства мусульманам, но в то же время он отвергался христианами за
то, что отказался понимать буквально позднейшую христианскую догму.
Аль-Бадави основал египетский орден Бадавийа.
ВЕЛИКАН-ЛЮДОЕД И СУФИЙ
Один странствующий суфийский мастер, пересекая высокие горы, где
никогда не ступала нога человека, повстречался с людоедом исполинских
размеров.
- Я тебя съем, - сказал великан суфию. Но суфий на это ответил:
- Прекрасно, съешь меня, если сможешь, но должен тебя предупредить,
что я тебя одолею, ибо я бесконечно могущественней, чем ты думаешь.
- Вздор, - взревело чудовище, - ты всего лишь суфийский мастер,
погруженный в духовные науки. Ты не сможешь одолеть меня потому, что я
полагаюсь на свою грубую силу и я в 30 раз больше тебя.
- Что ж, давай померяемся силами, - предложил суфий, - возьми этот
камень и сложи его так, чтобы из него потекла вода.
С этими словами он протянул великану обломок скалы. Великан изо всей
силы сдавил камень, но воду из него выдавить не смог.
- Это невозможно, - сказал он, - потому что в этом камне нет воды.
Попробуй-ка сам.
К тому времени над землей сгустились сумерки, и мастер,
воспользовавшись темнотой, незаметно достал из кармана яйцо и вместе с
камнем сжал его в кулаке прямо над ладонью людоеда. Почувствовав текущую
на ладонь жидкость, великан был изумлен: людей часто изумляют вещи,
которым они не могут дать объяснения, и к таким вещам они начинают
относиться с гораздо большим почтением, чем того требуют их собственные
интересы.
- Я должен обдумать это, - сказал великан. - Пойдем, переночуешь
сегодняшнюю ночь в моей пещере.
Великан привел суфия в огромную пещеру, напоминавшую пещеру Алладина
обилием всякого рода вещей - всем, что осталось от несметного количества
жертв прожорливого гиганта.
- Ложись возле меня и спи, - сказал людоед, - а утром мы продолжим
наше состязание.
Затем он улегся и тут же заснул.
Почувствовав что-то неладное, мастер тихо поднялся, соорудил из
тряпок, валявшихся на полу, подобие спящего человека, а сам устроился
поодаль на безопасном месте.
Только он прилег, проснулся людоед. Схватив огромную дубину, с дерево
величиной, он изо всех сил семь раз ударил по пустому ложу, затем снова
улегся и уснул. Мастер вернулся на свою постель и сонным голосом позвал
людоеда:
- Эй, людоед! В твоей пещере удобно, но меня только что семь раз
укусил какой-то комар. Ты должен что-нибудь с ним сделать.
Эти слова так потрясли и испугали великана, что он не решился больше
напасть на суфия. Ведь, если человека семь раз ударили изо всех сил
дубиной величиной с дерево, то он...
Утром людоед кинул под ноги суфию целую бычью шкуру и сказал:
- Принеси воды, надо заварить к завтраку чая.
Вместо того, чтобы взять шкуру (которую он вряд ли сумел бы поднять),
мастер направился к ручью, протекавшему поблизости, и стал рыть от него
небольшую канавку в направлении пещеры.
Между тем жажда так одолела людоеда, что, не в силах больше ждать, он
крикнул суфию:
- Почему ты не несешь воду?
- Терпение, мой друг, я сейчас подведу ключевую воду прямо к твоей
пещере, чтобы тебе не пришлось больше таскаться с этой бычьей шкурой.
Но людоед не мог больше терпеть. Схватив шкуру, он в несколько
прыжков оказался у источника и набрал воды сам. Когда чай был готов, и
людоед утолил жажду огромным количеством воды, ум его несколько
прояснился, и он сказал суфию:
- Если ты и впрямь сильный, как ты мне показал, то почему же тогда ты
не смог прорыть канал быстрее и рыл его в час по чайной ложке?
- Потому, - ответил мастер, - что никакое дело не может быть сделано
должным образом без минимальной затраты усилий. Определенные усилия
требуются для всего. Вот и я затратил минимум усилий, необходимый для
рытья канала. К тому же я знаю, что ты - существо настолько привязанное к
своим привычкам, что все равно всегда будешь пользоваться бычьей шкурой.
Эту историю можно часто слышать в чайханах Центральной Азии. Она
очень напоминает европейские народные сказки средних веков.
Настоящий вариант ее взят из Маджла - дервишской коллекции, впервые
записанной Никаяти в ХI столетии, как сообщается в конце минускрипта. Но в
том виде, в каком история приводится здесь, она датируется XVII веком.
КУПЕЦ И ХРИСТИАНСКИЙ ДЕРВИШ
Один богатый купец из Тебриза приехал в Конию в поисках мудреца,
который помог бы ему в его затруднениях. Побывав у религиозных
руководителей, законоведов и других умных людей, он прослышал о Руми и
пришел к нему.
Купец взял с собой 50 золотых монет, решив поднести их мудрецу. Когда
он вошел в приемный зал и увидел Мауляну, его охватило волнение. Джалал
ад-дин произнес:
- Твои 50 золотых приняты. Но ты потерял 200, и это привело тебя
сюда. Бог наказал тебя, но он также показывает тебе нечто. Теперь все у
тебя наладится.
Проницательность Руми изумила купца. Руми продолжал:
- Тебе пришлось испытать много трудностей из-за того, что ты однажды,
далеко на западе, в христианском мире проходил мимо христианского дервиша,
лежащего на улице, и плюнул на него. Найди его, попроси прощения и передай
ему наш привет.
Тут купец пришел в совершенное замешательство, увидев, что его душа -
открытая книга для Руми.
- Смотри, - сказал Джалал ад-дин, - сейчас мы покажем его тебе.
С этими словами мастер прикоснулся к стене комнаты, и взору купца
открылась базарная площадь в Европе с лежащим на ней святым. Купец,
отшатнувшись от этой сцены, ушел от мастера, глубоко потрясенный.
Он немедля отправился в Европу и нашел христианского мудреца лежащим
на земле. Когда он приблизился, франкский дервиш сказал:
- Наш мастер Джалал ад-дин связался со мной.
Купец взглянул в том направлении, куда указывал дервиш, и увидел,
словно на картине, Джалал ад-дина, который пропел такие стихи:
"И для рубина, и для простой гальки - для всего есть место на Его
холме".
Возвратившись назад в Конию, купец передал поклон франкского святого
Джалаад-дину и обосновался в дервишской общине.
Современные академические исследования немного прояснили, насколько
Руми повлиял на западную мысль и литературу. Нет сомнения, что у него были
западные ученики; кроме того, его истории появляются в сказках Г. Х.
Андерсена, у Джестера Монорма и даже у Шекспира.
На востоке традиционно повторяется весьма важное утверждение о связи
Руми с западными мистиками и мыслителями.
Настоящий вариант рассказа "Купец и христианский дервиш" взят из
манускрипта Афлаки "Манакиб ал-арифин" (жития ранних дервишей ордена
Мевлевийа), датируемого 1353 годом.
ЗОЛОТОЕ СОКРОВИЩЕ
Давным-давно жил-был купец по имени Абдул Малик. За его щедрость люди
прозвали его добрым человеком из Хорасана. Абдул Малик постоянно жертвовал
из своих несметных богатств на благотворительные цели и часто устраивал
пиры для бедняков.
Но вот однажды он задумался над тем, что отдает лишь малую толику
своих богатств, и что истинная цена его щедрости ничтожна по сравнению с
удовольствием, которое она ему доставляет. И он тут же решил раздать на
благо людей все до последнего гроша.
Так Абдул Малик расстался со всем своим состоянием.
Когда он освободился от всего, чем владел, в ожидании встречи с тем,
что приготовила для него жизнь, как-то раз во время медитации перед ним
возникло странное видение: прямо на его глазах стала вырисовываться, как
будто вырастая из пола, загадочная фигура дервиша в залатанных одеждах.
- О Абдул Малик, добрый человек из Хорасана, - нараспев произнес
Дервиш, - я - твое реальное "я", теперь ставшее для тебя почти осязаемым
потому, что ты проявил истинную щедрость, по сравнению с которой твоя
репутация щедрого человека - ничто. И за это, а также за то, что ты сумел
расстаться со своими богатствами, не думая о своем удовлетворении, я
награждаю тебя из реального источника наград.
С этого дня я буду появляться перед тобой каждый день в этом облике.
Ты будешь ударять меня, и я буду превращаться в золотую статую. Ты можешь
отламывать от статуи столько золота, сколько пожелаешь. И пусть тебя не
беспокоит, что этим ты принесешь мне ущерб, ибо сколько бы ты ни взял, все
это будет восстанавливаться из источника всех даров.
Сказав так, он исчез.
На следующее утро Малика пришел навестить его друг Бай Акал. Только
