подхватывает воду, проносит ее над пустыней и затем дает ей упасть вновь.
Падая в виде дождя, вода опять становится рекой.
- Но как я могу проверить это?
- Это так, и если ты не поверишь этому, ты не сможешь стать ничем
иным, кроме затхлой лужи, и даже на это уйдут многие и многие годы; а ведь
быть лужей, согласись, далеко не то же самое, что быть рекой.
- Но как я смогу остаться той же самой рекой, что и сегодня?
- Ты не сможешь остаться прежней ни в том, ни в другом случае, -
отвечал шепот. - Переноситься и вновь становиться рекой - это твоя
сущность. Ты принимаешь за саму себя свою теперешнюю форму существования,
потому что не знаешь, какая часть в тебе является сущностной.
Тут какой-то отклик шевельнулся в мыслях реки в ответ на эти слова.
Смутно припомнилось ей состояние, в котором то ли она, то ли какая-то ее
часть - но в действительности ли это было?.. - уже находилась в объятиях
ветра. Она вспомнила также - да и вспомнила ли?.. - что эта, хоть и не
очевидная вещь, вполне реальна, выполнима.
И речка воспарила в дружелюбные объятия ветра, который легко и нежно
подхватил ее и умчал далеко-далеко, за много миль, где, достигнув горной
вершины, осторожно опустил ее вниз. А так как у реки, все же, были
сомнения, она запомнила и запечатлела в уме подробности этого опыта более
обстоятельно.
- Да, вот теперь я познала свою истинную сущность, - так размышляла
река.
Река познавала, а пески шептали: "Мы-то знаем; ведь день за днем это
происходит на наших глазах, потому что из нас, песков, и состоит весь путь
- от берегов до самой до горы".
Вот потому-то и говорят, что путь, которым потоку жизни суждено
продлиться в своем странствии, осуществляя непрерывность, записан на
песке.
Эта прекрасная история входит в устную традицию многих народов и
почти постоянно пребывает в обращении среди дервишей и их учеников.
Она была использована в "Мистической розе из королевского сада" сэра
Фэрфакса Картрайта, опубликованной в Англии в 1899 году.
Настоящий вариант принадлежит Аваду Афифи, тунисцу, умершему в 1870
году.
СЛЕПЫЕ И СЛОН
За горами был большой город, все жители которого были слепыми.
Однажды какой-то чужеземный царь со своим войском расположился лагерем в
пустыне неподалеку от города. У него в войске был огромный боевой слон,
прославившийся во многих битвах. Одним видом своим он уже повергал врагов
в трепет.
Всем жителям города не терпелось узнать: что же это такое - слон. И
вот несколько представителей общества слепцов, дабы разрешить эту задачу,
поспешили к царскому лагерю.
Не имея ни малейшего понятия о том, какие бывают слоны, они принялись
ощупывать слона со всех сторон.
При этом каждый, ощупав какую-нибудь одну часть, решил, что теперь
знает все об этом существе.
Когда они вернулись, их окружила толпа нетерпеливых горожан.
Пребывающие в глубоком неведении, слепцы страстно желали узнать правду от
тех, кто заблуждался.
Слепых экспертов наперебой распрашивали о том, какой формы слон, и
выслушивали их объяснения.
Трогавший ухо слона сказал: "Слон - это нечто большое, широкое и
шершавое, как ковер".
Тот, кто ощупал хобот сказал: "У меня есть о нем подлинные сведения.
Он похож на прямую пустотелую трубу, страшную и разрушительную".
"Слон могуч и крепок, как колонна", - возразил третий, ощупавший ногу
и ступню.
Каждый пощупал только одну из многих частей слона. И каждый воспринял
его ошибочно. Они не смогли умом охватить целого: ведь знание не бывает
спутником слепцов. Все они что-то вообразили о слоне, и все были одинаково
далеки от истины. Созданное умозрением не ведает о Божественном. В сей
дисциплине нельзя проложить пути с помощью обычного интеллекта.
Эта история приводится в переложении Руми - "Слон в темной комнате" -
и взята из его книги "Месневи". Хаким Санаи приводит эту же сказку в более
раннем варианте в первой книге своего суфийского классического
произведения "Окруженный стеной сад истины". Он умер в 1141 году.
И у того, и у другого автора история апеллирует к одному и тому же
аргументу, в соответствии с традицией, употреблявшемуся суфийскими
обучающими мастерами на протяжении многих веков.
СОБАКА, ПАЛКА И СУФИЙ
Один человек в суфийской одежде шел однажды по дороге и, увидев на
дороге собаку, сильно ударил ее своим посохом. Завизжав от боли, пес
побежал к великому мудрецу Абу-Саиду. Он кинулся ему в ноги и,
продемонстрировав пораненную ногу, все ему рассказал и попросил быть
судьей между ним и тем суфием, который обошелся с ним столь жестоко.
Мудрец призвал к себе их обоих и сказал суфию: "О безголовый! Как
посмел ты так поступить с бессловесной тварью?! Посмотри, что ты
натворил!"
- Я тут ни причем, - возразил суфий. - Собака сама виновата во всем.
Я ударил ее вовсе не из прихоти, а потому, что она запачкала мою одежду.
Однако пес продолжал считать себя несправедливо обиженным; и тогда
несравненный мудрец сказал ему: "Дабы тебе не хранить обиду до Великого
Суда, позволь мне дать тебе компенсацию за твои страдания".
Собака ответила:
- О мудрый и великий! Увидев этого человека в одежде суфия, я
подумала, что он не причинит мне вреда. Если бы я увидела его в обычной
одежде, разумеется, я постаралась бы держаться от него подальше. Моя
единственная вина состоит в том, что я полагала внешние атрибуты служителя
истины гарантией безопасности. Если ты желаешь наказать его, отбери у него
одеяние избранных. Лиши его права носить костюм человека праведности...
Собака сама находилась на определенной ступени пути.
Ошибкой было бы думать, что человек должен обязательно быть лучше
собаки.
"Обусловленность" формы, изображенная здесь дервишским одеянием,
часто воспринимается эзотеристами и религиозными людьми всякого толка как
нечто, непременно связанное с реальным внутренним опытом или обладающее
самостоятельной ценностью.
Эта сказка взята из "Божественной книги" Аттара (Иллахи-наме) и часто
повторяется дервишами, идущими "путем позора". Этот вариант сказки
приписывается Камдулу, белильщику, жившему в IX столетии.
КАК ЛОВИТЬ ОБЕЗЬЯН
Одна обезьяна очень любила вишни. Однажды, сидя на дереве, она
увидела на земле вишни совершенно восхитительного вида и спустилась вниз,
чтобы взять их. Однако вишни находились в прозрачном стеклянном сосуде.
После нескольких неудачных попыток заполучить их, обезьяна наконец
додумалась просунуть руку в горлышко сосуда. Зажав одну вишню в кулаке,
она хотела вытащить руку, но не смогла: кулак ее оказался шире отверстия
сосуда.
Разумеется, все это было подстроено умышленно, и вишни в сосуде были
ловушкой, устроенной ловцом обезьян, который знал, как мыслят обезьяны.
Услышав обезьяний визг, охотник вышел из своего укрытия. Испуганная
обезьяна пыталась удрать, но ее рука, как он и предполагал, застряла в
сосуде, и обезьяна утратила способность передвигаться.
Охотник заранее знал, что она будет продолжать судорожно сжимать
вишню в руке. Таким образом, он без труда ее схватил, а затем резко ударил
ее по локтю, отчего кулак ее разжался, и она выпустила, наконец, вишню.
Итак, обезьяна высвободила руку, но оказалась пойманной. Охотник же
использовал вишню и сосуд, но не лишился ни того, ни другого.
Это одна из многих традиционных историй, которые объединены под общим
названием "Книга Аму-Дарьи".
Река Аму, или Джихун в Центральной Азии известна современным
картографам также, как Оксус. Такое название представляет собой
одновременно дервишский термин. Кроме того, он обозначает группу
странствующих учителей, центр которых расположен возле Аубшаура в горах
Гиндукуша на территории Афганистана.
В настоящей версии история была рассказана ходжой Али Рамитани,
умершим в 1306 году.
ДРЕВНИЙ СУНДУК НУРИ БЕЯ
Нури Бей был вдумчивый и всеми уважаемый афганец. Он был женат на
женщине гораздо моложе его.
Однажды вечером, когда он вернулся домой раньше обычного, к нему
подошел его преданный слуга и сказал:
- Ваша жена, моя госпожа ведет себя подозрительно. Сейчас она
находится в своей комнате. Там у нее стоит огромный сундук, принадлежавший
раньше вашей бабушке. Он достаточно велик, чтобы вместить человека.
- Обычно в нем хранились только старые кружева.
- Я думаю, сейчас в нем есть что-то еще. Она не позволила мне, вашему
старому слуге и советчику, заглянуть в него.
Нури вошел в комнату жены и нашел ее в беспокойстве, сидящей перед
массивным деревянным сундуком.
- Не покажешь ли ты мне, что в этом сундуке? - спросил он.
- Это все из-за подозрений слуги? Вы мне не верите?
- Не проще ли открыть сундук, не думая о том, чем это вызвано?
- Боюсь, это невозможно.
- Он что, заперт?
- Да.
- А где ключ?
Она показала ему ключ и сказала:
- Прогоните слугу, и вы его получите.
Нури приказал слуге уйти. Женщина протянула ему ключ и удалилась,
явно смущенная.
Долго размышлял Нури Бей. Затем позвал четырех садовников из своих
слуг. Вместе они отнесли ночью сундук в отдаленную часть сада и закопали
его, не открывая.
И с тех пор - об этом ни слова.
Много раз подчеркивалось, что эта захватывающая история обладает
внутренней значимостью, независимо от своей внешней морали.
Эта притча входит в репертуар бродячих дервишей (каландаров).
Их святой покровитель - Юсуф из Андалузии - жил в ХIII веке.
Раньше их было много в Турции. В немного расширенном варианте притча
стала известна в Америке благодаря книге "Ночи Стамбула" Н. Г. Двайта,
опубликованной в США в 1916 и 1922 годах.
ТРИ ИСТИНЫ
Суфии известны как искатели истины, а истина есть ничто иное, как
знание объективной реальности.
Один невежественный и жадный тиран захотел однажды заполучить эту
истину. Его звали Рударигх (Родериго), он был великий лорд Мурсии в
Испании. Он решил, что истина - это нечто такое, что можно силой выпытать
у Омара эль-Калави из Тарагоны.
Омар был схвачен и приведен во дворец. Рударигх сказал:
- Я приказываю тебе немедленно изложить всю истину, известную тебе,
понятными мне словами, не то придется тебе распрощаться с жизнью.
Омар ответил:
- Соблюдаешь ли ты при своем благородном дворе всеобщий обычай,
согласно которому арестованный должен быть отпущен на свободу, если он в
ответ на вопрос говорит правду, и эта правда не свидетельствует против
него?
- Да, соблюдаю, - ответил владыка.
- Я прошу всех присутствующих быть свидетелями слов нашего владыки, -
сказал Омар. - А теперь я скажу тебе истину, и не одну, а целых три!
- Мы должны воочию убедиться, что твои слова действительно
представляют собой истину как таковую. Ты должен быть доказательным.
- Для такого владыки как ты, - продолжал Омар, - которому я собираюсь
сообщить не одну, а целых три истины, я уж постараюсь дать истины, которые
будут самоочевидными.
Рударигх на этот комплимент распустил хвост веером.
- Первая истина, - сказал суфий, - состоит в том, что я есть тот,
кого зовут Омар, суфий из Тарагоны. Вторая - это то, что ты согласился
меня отпустить, если я скажу истину. Третья состоит в том, что ты хочешь
знать истину, которая соответствует твоему пониманию.
Впечатление от этих слов было таково, что тиран был вынужден
отпустить суфия.
Эта история служит введением в устные предания, которые по традиции
