Одна умная женщина бросила мне как-то фразу, которая, возможно,
проливает свет на природу слабого пола: оКогда женщина выбирает
себе любовника, ей не так важно, нравится ли он ей, как нравится ли он
другим женщинамп.
Госпожа де * поспешила уехать вслед за своим любовником п Ан-
глию, чтобы доказать великую свою нежность к нему, хотя никакой неж-
ности не испытывала. В наши дни люди бросают вызов общественному
мнению из страха перед ним.
Я знавал когда-то человека, который перестал волочиться за певич-
ками, потому что, по его словам, они оказались такими же лицемерками,
как порядочные женщины.
Повторение одних и тех же слов может наскучить нашим ушам, уму,
но только не сердцу.
Чувство будит в нас мысль - с этим все согласны; но вот с тем, что
мысль будит чувство, согласятся далеко не все, а ведь это не менее пра-
вильно!
Чтоо такое любовница? Женщина, возле которой забываешь то, что
знаешь назубок, иными словами, все недостатки ее пола.
Прежде любовные интриги были увлекательно таинственны, теперь
увлекательно скандальны.
Любовь, по-видимому, не ищет подлинных совершенств; более того,
их как бы побаивается: ей нужны лишь те совершенства, которые
любит и придумывает она сама. В этом она подобна королям: они при-
выкли видеть великими только тех, кого сами и возвеличили.
Естествоиспытатели утверждают, что у всех видов животных вырож-
дение начинается с самок. Философы вполне могут применить этот вывод
к основам цивилизованного общества.
Общение с женщинами завлекательно тем, что в нем всегда есть мно-
го недомолвок, а недомолвки, стеснительные или, во всяком случае,
неприемлимые между мужчинами, весьма приятная приправа в отношениях
мужчины с женщиной.
Существует поговорка, что самая красивая женщина не может дать
больше, чем имеет. Это кругом неверно: она дает мужчине решительно
всего он от нес ждет, ибо в отношениях такого рода цену получаемому
дает воображение.
Непристойность и бесстыдство неуместны в любой философии-как
в той, что проповедует наслаждение, так и в той, что требует воздер-
жания.
Читая священное писание, я в нескольких местах заметил, что, упре-
кая род людской в неистовстве и преступлениях, автор всякий раз гово-
рит осыны мужейп, а бичуя глупость и слабодушие, он обращается
к осынам женщинп.
Мужчина был бы слишком несчастен, если бы, будучи с женщиной,
он хоть сколько-нибудь помнил то, что прежде знал назубок.
Природа, наделив мужчин неистребимой склонностью к женщинам,
видимо, предугадывала, что, не прими она этой меры предосторожности,
презрение, внушаемое женским полом, в особенности его тщеславием,
послужило бы серьезным препятствием к продолжению и размножению
рода человеческого.
оМужчина, который мало имел дела с девками, ничего не понимает
в женщинахп, - с серьезным видом говорил мне человек, который был
без ума от своей неверной жены.
И в браке, и в безбрачии есть свои недостатки; из этих двух состоя-
ний предпочтительней то, которое еще возможно исправить.
Любовникам довольно нравиться друг другу своими привлекатель-
ными, приятными чертами, но супруги могут быть счастливы лишь в том
случае, если они связаны взаимной любовью или хотя бы подходят один
к другому своими недостатками.
Любовь приятнее брака по той же причине, по какой романы занима-
тельнее исторических сочинений.
Сперва любовь, потом брак: сперва пламя, потом дым.
Из всего, что говорилось о браке и безбрачии, всего разумней и спра'
цедливей следукялее замечание: оЧто из двух ни выберешь, все равно
пожалеешьп. В последние годы жизни Фонтенель" жалел о том, что не
женился: он забыл, что прожил девяносто пять лет, не зная забот.
Удачен лишь разумный брак, увлекателен лишь безрассудный. Любой
другой построен на низменном расчете.
Женщину выдают замуж прежде, чем она успевает чем-то стать.
Муж - это своего рода мастеровой, который не дает покоя ее телу, обте-
сывает ум и начерно шлифует душу.
В высшем обществе брак-это узаконенная непристойность.
Мы были свидетелями того, как люди из высоких сфер, именуемые
порядочными, от души радовались счастью мадмуазель *, совсем юной
девушки, прелестной, остроумной и Целомудренной, которая удостоилась
чести стать супругой М *, старика насквозь прогнившего, отвратитель-
ного, бесчестного, тупого, но богатого. Что лучше характеризует наш век
во всей его гнусности, чем подобный повод для радости, чем нелепость
этого ликования, чем такое попрание всех основ естественной нравствен-
ности ?
Положение женатого человека несносно тем, что муж, будь он тысячу
раз умен, оказывается лишним повсюду, даже в собственном доме: без-
молвствуя, он всегда докучен; говоря очевиднейшие вещи, смешон.
Только любовь жены может хотя бы отчасти избавить его от этих непри-
ятностей. Поэтому М * и твердил своей жене: оДорогая моя, помогите
мне не быть смешнымп.
Развод у нас до того в порядке вещей, что во многих домах он еже*
нощно почивает в супружеской постели между мужем и женой.
Женская страсть такова, что и самому порядочному мужчине прихо-
дится выбирать между ролью супруга или чичисбея, распутника или
кастрата.
Наихудший из неравных браков-это неравный брак двух сердец.
Мужчине мало быть любимым: он хочет, чтобы его оценили, а оце-
нить могут лишь те, кто на него похож. Потому-то на свете и не суще-
ствует любви, вернее, потому она так недолговечна между двумя
существами, одно из которых ниже другого. Дело тут не в тщеславии,
а в естественном самолюбии; попытка же лишить человека самолюбия
бессмысленна и обречена на неудачу. Тщеславие-свойство натур слабых
и порочных, тогда как разумное самолюбие присуще людям вполне поря-
дочным.
Женщины отдают дружбе лишь то, что берут взаймы у любви.
Дурнушка, властно притязающая на успех, похожа на нищенку, ко-
торая требует милостыни.
Мужчина охладевает к женщине, которая слишком сильно его любит,
и наоборот. Видимо, с сердечными чувствами дело обстоит как с благо-
деяниями: кто не в состоянии отплатить за них, тот становится небла-
годарным.
Та женщина, которая ценит в себе не столько красоту, сколько свой-
ства души и ума, на голову выше других женщин; та, что больше всего
ценит красоту, похожа на всех своих сестер, а та, что свою знатность
или титул ценит больше, чем даже красоту, ниже других женщин, да, по-
жалуй, и не женщина вовсе.
В женском мозгу, видимо, на одно отделение меньше, а в сердце -
на одно чувство больше, чем в мозгу и сердце мужчины. Без этого осо-
богo устройства женщины не могли бы растить, выхаживать и холить
тей.
Природа вверила материнской любви сохранение всех живых тварей
земле и, чтобы вознаградить матерей, подарила им радости и даже
горести этого упоительного чувства.
Любовь - единственное чувство, в котором все истинно и все лживо;
скажи о ней любую нелепость - и она мажется правдой.
Когда влюбленный жалеет человека здравомыслящего, он напоминает
любителя сказок, который зубоскалит над теми, кто увлекается исто-
рическими сочинениями.
Любовь-это рискованное предприятие, которое неизменно кончается
банротством; кто им разорен, тот вдобавок еще и опозорен.
Вот один на лучших доводов против женитьбы: окончательно оболва-
нить мужчнну может только одна женщина-его собственная жена.
Встречали вы когда-нибудь такую женщину, которая, обнаружив,
что-то из ее знакомых домогается другой женщины, поверила бы, что
получит отказ? Отсюда ясно, какого они мнения друг о дружке. Вы-
вод сделайте сами.
Как бы плохо мужчина ни думал о женщинах, любая женщина думает
еще хуже.
Любой мужчина обладает всеми качествами, нужными, чтобы под-
няться над мелочными уловками, принижающими человеческое достоин-
ство. Стоит ему жениться или завести любовницу, как он сразу опус-
кается до соображений, его недостойных: брак или любовная связь,
словно проводник, указывает ничтожным страстишкам путь к его сердцу.
Я встречал в свете и мужчин, и женщин, которые искали не ответного
чувства, а ответного действия; более того, они отказались бы и от дей-
ствия, если бы оно порождало чувство.
Г л а в а VII
ОБ УЧЕНЫХ И ЛИТЕРАТОРАХ
Иные талантливые люди живут во власти некой пламенной силы-
матери или неизменной спутницы такого рода талантов, которая обрекает
их не то чтобы на безнравственность или неспособность к прекрасным
душевным порывам - нет! - но на уклонения от прямого пути, притом
столь частые, что невольно начинаешь упрекать этих людей в полном
отсутствии моральных принципов. Бессильные справиться с неутолимой
страстностью своей натуры, они бывают подчас омерзительны. Как пе-
чально думать, что если бы англичане Поп * и Свифт, французы Воль-
тер ** и Руссо предстали перед судом не зависти или ненависти, а спра-
медливости и доброжелательства, то под тяжестью фактов, засвидетель-
ствованных или сообщенных их друзьями и поклонниками, они были бы
обвинены и осуждены за поступки глубоко порочные, за чувства порок?
глубоко извращенные. О altitudo! . .
Не раз уже отмечено, что те, кто занимается физикой, естественной
историей, физиологией или химией, обычно отличаются мягким, уравно-
вешенным и, как правило, жизнерадостным нравом, тогда как авторы
сочинений по вопросам политики, законоведения и даже морали-люди
угрюмые, склонные к меланхолии и т. д. Объясняется это просто:
первые изучают природу, вторые-общество; первые созерцают созда-
ния великого творца, вторые вглядываются в дело рук человека. След-
ствия не могут не быть разными.
Если хорошенько вдуматься, какой остротой восприятия, тонкостью
слуха, чувством ритма и другими редкостными свойствами ума и души
О, безднам (лат.).
надо обладать, чтобы любить, понимать и по достоинству оценивать хоро-
шие стихи, то поневоле придешь к выводу, что, невзирая на притязания
людей из всех слоев общества, мнящих себя арбитрами в области изящ-
нойй словесности, у поэтов в общем еще меньше истинных судий, чем
у геометров. Конечно, поэты могли бы вовсе пренебречь публикой и.
общаясь лишь со знатоками, поступать со своими трудами так, как по-
ступал со своими знаменитый математик Вьет в те времена, когда заня-
тия математикой были делом куда менее распространенным, чем сейчас:
он издавал ограниченное число экземпляров, а затем дарил их тем, кто
мог уразуметь его книгу, насладиться ею или опираться на нее в своей
работе. Об остальных Вьет просто не думал. Но он был богат, а боль-
шинство поэтов бедно. К тому же, возможно, геометры не наделены таким
тщеславием, как поэты, а если и наделены, то находят ему лучшее при-
мение.
У иных людей остроумие (инструмент, пригодный в любом деле)-это
то лишь природный дар, который деспотически завладевает ими и
е не подвластен ни их воле, ни разуму.
Мне хочется сказать о некоторых метафизиках то, что Скалигер *
сказал- о басках: оГоворят, они понимают друг друга, но, по-моему, это
сказк и .
Имеет ли право философ, обуреваемый тщеславием, презирать при-
придворнoго, обуреваемого корыстью? На мой взгляд, вся разница между
ними в том, что один из них уносит луидоры, а другой уходит, вполне
довольный тем, что слышал их звон. Намного ли выше Даламбер,* кото-
рый из тщеславия угодничал перед Вольтером, любого из угодников Лю-
довика XIV, добивавшихся пенсии или выгодного места?
Когда наделенный приятными свойствами человек из кожи вон лезет
из-за невысокой чести прийтись по вкусу людям, не входящим в число
друзей (а к этому стремятся многие, особенно литераторы, ибо для
них умение нравиться превратилось в ремесло), то ясно, что движет им
этом либо корысть, либо тщеславие. Он выступает в роли не то
куртизанки. не то кокетки или, если хотите, комедианта. Порядочен
ли тот, кто старается быть приятным в кругу людей, которые по душе
ему самому.
Кто-то сказал, что заимствовать у древних-значит заниматься пи-
