На г-на де* обрушилось столько бед, что здоровье его пошатнулось
и он никак не мог его восстановить. По этому поводу он говаривал: оПусть
мне покажут реку забвения, и я обрету источник юностип.
Некий молодой человек, отличавшийся чувствительным сердцем и по-
рядочностью в любовных делах, навлек на себя насмешки распутников,
которые принялись потешаться над его сентиментальностью. оВиноват ли
я, - простодушно возразил он, - что предпочитаю любимых мною жен-
щин нелюбимым?п.
Во Французской академии собирали на что-то деньги. При подсчете
нехватило не то шестифранкового экю, не то луидора, и одного из ака-
демиков, известного своей скупостью, заподозрили в том, что он укло-
нился от пожертвования. Тот стал уверять, что положил деньги, и сбор-
щик сказал: оЯ этого не видел, но верю этомуп. Конец пререканиям
положил Фонтенель, заявив: оЯ это видел, но не верю глазам своимп.
Аббат Мори, приехав к кардиналу де Ла Рощ-Эмону, только что
возвратившемуся со съезда духовенства, застал прелата в дурном распо-
ложении духа. Гость осведомился о причинах этого. оУ меня их доста-
точное-ответил старик кардинал.-Во-первых, мне пришлось председа-
тельствовать на собрании духовных лиц, которое прошло из рук вон
плохо; во-вторых, в нем участвовали молодые представители нашего со-
словия, вроде аббата де Ла Люзерна, а им, изволите ли видеть, для
любого дела нужны разумные основанияп.
Аббат Рейналь, будучи еще молод и беден, подрядился служить
где-то обедню за двадцать су в день. Став побогаче, он уступил эту
должность аббату де Ла Порту, удержав в свою пользу восемь су из
двадцати. Де Ла Порт, выбившись из нужды, в свой черед переуступил
место аббату Динуару, с которого уговорился взыскивать четыре су,
не считая доли Рейналя, так что эта убогая, отягощенная двумя рентами
обедня приносила Динуару всего восемь су в день.
Некий епископ города Сен-Бриў, произнося поминальную речь по Ма-
рии-Терезии, отменно ловко обошел вопрос о разделе Польши. оПо-
скольку Франция не сказала свое слово при этом разделе,-объявил
он, - я последую ее примеру и также не скажу о нем ни словап.
Когда милорд Малборо находился в траншее с одним из друзей
и своим юным племянником, пушечное ядро внезапно снесло череп этому
другу и мозг его брызнул в лицо молодому человеку. Тот в ужасе по-
пятился, и бесстрашный Малборо спросил: оЧто я вижу, сударь? Вы как
будто удивлены?п. - оДа, - ответил юноша, утираясь.-Меня удивляет,
как это человек с таким количеством мозга мог так безрассудно и бес-
цельно подвергать себя подобной опасностип.
Герцогиня Мэнская долго хворала и, наскучив этим, принялась упре-
кать своего врача: оЗачем было обрекать меня на жизнь в этом замке, где
нет ни души?п.-оПомилуйте, ваше высочество, ведь у вас здесь добрых
сорок человек наберетсяп. - оНу и что же? Разве вам не известно, что
принцессе полагается сорок-пятьдесят душ прислуги?п.
Когда граф д'Артуа оскорбил герцогиню Бурбонскую и брат ее,
герцог Шартрский, узнал об этом, он воскликнул: оКак хорошо, что
я не отец и не муж!п.
Однажды, когда в Академии шел какой-то бурный спор, г-н де Ме-
сон предложил: оГоспода, а что если мы попробуем говорить не больше
чем по четыре человека сразу?п.
Когда графу Мирабо, человеку весьма уродливой внешности, но
честящего ума, вчинили иск об увозе и совращении, он решил сам защи-
ать себя в суде. оГоспода.-заявил он, - меня обвиняют в совраще--
яи. В качестве единствспгого ответа и оправдания я прошу присовоку-
чть к делу мой портретп. И так как секретарь суда ничего нe понял,
судья пояснил ему: оБолван, посмотри же на лицо этого господина! .
М* говаривал мне: оЯ не нашел предмета для подлинного чувства и
пэотому стал смотреть на любовь, как смотрят все. Я избрал этот путь
за неимением лучшего, подобно человеку, который решил поехать в театр
и, не достав места на юИфигению''," отправился в юЗабавное варьете"п.
Г-жа де Брионн порвала связь с кардиналом де Роганом из-за гер-
цога де Шуаэеля: кардинал требовал, чтобы она рассталась с ним,
г-жа де Брионн не соглашалась. Произошла бурная сцена, и под конец
г-жа де Брионн пригрозила, что велит вышвырнуть кардинала в окно.
оНу что ж, - ответил он, - я могу и выйти тем же путем, каким столько
паз входил к вамп.
Герцог де Шуазель узнал о своей опале в ту минуту, когда сидел за
карточным столом Людовика XV. Г-н де Шовлен, также принимавший
участие в игре, объявил королю, что не может ее продолжать, так как
играл в паре с герцогом. оА вы напишите ему и спросите, не согласен ли
ян закончить талиюп,-отозвался король. Де Шовлен действительно
написал в Шантелу, и герцог дал согласие. Через месяц король поинтере-
совался, подсчитан ли уже выигрыш. оДа, - ответил де Шовлен. - Гос-
подин де Шуазель выиграл три тысячи луидоровп.-оВот как1 Очень рад.
Отошлите же ему скорее эти деньгип, - воскликнул король.
оЛюбовь,-говорил М*, - должна быть отрадой лишь утонченных
натур. Когда я вижу, что ею занимаются люди пошлые, меня так и под-
мывает крикнуть: юКуда вы лезете? Для такой сволочи, как вы, суще-
ствуют карты, еда, карьераГп.
Не расхваливайте при мне характер Н*: это человек суровый и неумо-
лимый, который спирается на свои холодные принципы, как бронзовая
статуя на мраморный пьедестал.
оЗнаете ли Bы,-говорил мне г-н де*, - почему у нас во Франции
молодые люди честнее тех, кому перевалило за тридцать? Причина
проста: только к этому возрасту мы избываем иллюзии, сознаем. чю
к нашей стране можн? быть либо молотом, либо наковальней, и ясно
видим непоправимость бедствий, под бременем которых стонет нация.
До тридцати лет мы похожи на псоц, которые охраняют хозяйский обед
от других собак; после тридцати мы, как и прочие собаки, стараемся
лишь урвать себе долю из этого обедап.
Г-жа де Б*, женщина весьма влиятельная, тем не менее не смогла
ничего сделать для своего любовника де Д*: он был слишком бездарен.
Тогда она вышла за него замуж. На роль любовника годен лишь тот,
кого не стыдно показать людям; в роли мужа сойдет всякий.
Граф a'Opce, сын откупщика, известный своим неумеренным стрем-
лением во всем походить на знатного человека, как-то раз вмесге
с г-ном де Шуазель-Гуффье явился к купеческому старшине. Спут-
ник его пришел туда хлопотать о снижении сильно увеличенной подуш-
ной подати, сам же он пожаловался на то, что подать ему значительно
уменьшили: он усматривал о этом посягательство на свое дворянское
достоинство.
Об аббате Арно, который очень не любит пересказывать всякие
сплетни, отзывались так: оОн говорит много, но не потому, что он бол-
тун, а потому, что, когда все время говоришь, сплетничать некогдап.
Г-н д'Отре говорил о г-не де Хименесе: оОн из тех, кто прадпо-
читает дождь хорошей погоде и, заслышав соловья, бурчит: юАх, поганая
птица! " п.
Царь Петр 1, будучи в Спич-хеде, пожелал посмотреть, что за
штука килевание которому подвергают провинившихся матросов;
однако в порту не нашлось никого, кто заслуживал бы подобного нака-
зания. оВозьмите кого-нибудь из моих людейп,-предложил Петр. оГо-
сударь, - возразили ему,-ваши люди находятся в Англии-следова-
тельно, под защитой законап.
Г-н де Вокансон оказался однажды предметом исключительного
книмания со стороны иностранного государя, хотя в том же обществе
находился и Вольтер. Смущенный и сконфуженный тем, что его короно-
ванный собеседник ни разу не обратился к Вольтеру, де Вокансон подо-
шел к философу и сказал: оВот что я услышал сейчас от его величествап
(последовал очень лестный для Вольтера комплимент). Тот оценил де-
ликатность де Бока неона и ответил: оКак! Вы заставили его произ-
нести такие слова? Узнаю ваш талант)п.
Перед покушением Дамьена на Людовика XV г-н д'Аржансон со-
стоял в открытой вражде с г-жой де Помпадур. Через день после ра-
нения король призвал д'Аржансона и отдал ему приказ удалить маркизу
от двора. Д'Аржансон повел себя как истинный царедворец. Отлично
понимая, что рана Людовика неопасна, он сообразил, что, поуспокоив-
шись, король непременно вернет маркизу. Поэтому он ответил, что пера-
давать ей такое повеление через ее врага-чрезмерная жестокость: мар-
киза и без того имела несчастье навлечь на себя неудовольствие коро-
левы. Затем он убедил короля возложить эту миссию на г-на де Маша,
поскольку тот-друг маркизы и его участие смягчит столь жестокий
удар. Это поручение погубило де Маша. Но тот же д'Аржансон, кото-
рого ловкий его маневр примирил с г-жой де Помпадур, совершил по-
истине ребяческую ошибку, злоупотребив своей победой: когда, вернув
оту свою дружбу, маркиза готова была повергнуть всю Францию к его
ногам, он позволил себе злословить о ней.
Когда г-жа Дюбарри и герцог д'Эгийон добились отставки
де Шуазеля, должности его некоторое время оставались незанятыми.
Так как король не соглашался отдать д'Эгийону министерство иностран-
ных дел, принц Конде хлопотал о назначении на этот пост де Вер-
женна, с которым познакомился в Бургундии, а г-жа Дюбарри интри-
говала в пользу преданного ей кардинала де Рогана. Герцог д'Эгиймн,
ее тогдашний любовник, решил отделаться от обоих претендентов и
устроил так, что г-н де Верженн, всеми забытый и прозябавший в своем
поместье, стал послом в Швеции, а кардинал де Рогам, тогда еще просто
принц Лун, - послом в Вене.
оМои взгляды и принципы хороши отнюдь не для всех. Они-
вроде порошков Айо и кое-каких других лекарств, приносящих только
вред тем, кто слаб здоровьем, но очень полезных людям крепкого сло-
женияп, - сказал однажды М* чтобы избежать знакомства с де Ж*,
молодым придворным, с которым его хотели свести.
Я был свидетелем того, каким уважением пользовался под старость
г-н де Фонсемань. Однако как-то раз мне случилось заподозрить его
в неискренности, и я поинтересовался у г-на Серена, не был ли он
и прежде накоротке с Фонсеманем. Сорен ответил, что был. Тогда я стал
выпытывать, не имел ли он против него что-нибудь в прошлом. Сорен
подумал и возразил: оОн уже давно порядочный человекп. Больше
я ничего из него не вытянул, если не считать замечания о том, что
г-н де Фонсемань в былое время вел себя слишком уж хитроумно и
уклончиво в каких-то делах денежного свойства.
Когда во время битвы при Року д'Аржансону доложили, что как
раз позади того места, где находились они с королем, выстрелом из
пушки ранило обозника, он воскликнул: оВот увидите, этот мерзавец
даже не окажет нам чести умереть от раны)п.
В дни поражений под Турином, Уденардом, Мальплаке, Рамильи и
Гохштедтом, омрачавших конец царствования Людовика XIV, даже
самые порядочные люди при дворе повторяли: оЗато король чувствует
себя хорошо, а это главноеп.
Когда после занятия Гренады граф д'Этен впервые представлялся
королеве, он приковылял во дворец на костылях в сопровождении
столь же израненных офицеров. Королева же не нашла ничего лучшегс.,
как спросить его: оДовольны ли вы маленьким Лабордом,* граф?п.
М* говаривал.: оВ свете я видел только, как люди обедают, не чув-
вствуя аппетита, ужинают, не испытывая удовольствия, беседуют, не вы-
казывая доверия, водят знакомства, не дружась, и сожительствуют, не
любяп .
Когда кюре Церкви святого Сульпиция навестил г-жу де Маза-
рини*во время ее предсмертной болезни, дабы дать ей кое-какие на-
ставления, она встретила его такими словами: оА, господин кюре! (сча-
стлива видеть вас. Должна сказать, что масло юМладенца Иисуса" стало
гораздо хуже, чем раньше. Вам надлежит навести порядок: юМладенец
Ииcyc" находится в ведении нашей церквип.
Когда г-н Р*, мизантроп и насмешник, представил мне одного своего
молодого знакомца, я сказал ему: оВаш приятель-новичок в свете и
рапным счетом ничего о нем не знаетп. - оВы правы,-согласился
г-н Р*, - тем не менее он так сумрачен, словно уже знает о нем всеп.
М* говаривал, что люди разумные, проницательные и способные вос-
принимать вещи такими, как они есть, при взгляде на общество неиз-
