кого комплимента?п.
Живучи в Потсдаме, Вольтер как-то вечером после ужина в не-
скольких словах охарактеризовал хорошего монарха и тирана. Затем,
постепенно воодушевляясь, он набросал картину страшных бедствий, нп
которые обрекает человечество деспот, завоеватель и т. д. Слушая его,
король прусский так умилился, что уронил слезу. оГлядите! Глядите! -
вскричал Вольтер.-Тигр плачет!п.
Как известно, г-н де Люин, получив пощечину и не решившись ото-
мстить обидчику, был вынужден выйти из военной службы, после чего,
почти сразу же, его назначили архиепископом Санским. В один пре-
красный день, когда он служил торжественную мессу, некий скверным
шутник схватил его митру, растянул ее руками и воскликнул: оДо чего
же громко затрещала эта митра! Как от затрещины!п.
Фонтенеля трижды проваливали на выборах в Академию. Он ча-
стенько рассказывал об этом и всегда прибавлял: оЯ повторял эту исто-
рию всем, кто убивался из-за того, что не прошел в Академию, но так
никого и не утешилп.
Рассуждая о нашем мире, где что бы ни случилось-все к худшему,
М* заметил: оЯ где-то вычитал, что нет ничего вреднее для народа, чем
монарх, который слишком долго царствует. Мне говорят, что бог вечен.
Этим все сказаноп.
Вот очень тонкое и меткое замечание М*: как бы неприятны и даже
нестерпимы ни были для нас недостатки того, с кем мы водимся, мы не-
избежно перенимаем их - страдать от чужих недостатков еще не значит
уберечься от них.
Вчера я присутствовал при философском разговоре Д* с Л*, и вэт
что мне особенно запомнилось. оЯ интересуюсь немногим и немногими,
а меньше всего-собственной особойп,-сказал Д* оНе объясняется ли
все это одной причиной?-заметил Л*.-Не потому ли вы равнодушны
к себе, что равнодушны к другим?п.-оВероятно, вы правы,-холодно
согласился Д*.-Как бы там ни было, я просто говорю вам то, что есть.
Равнодушие это развилось во мне постепенно: у каждого, кто живет
с людьми и общается с ними, сердце рано или поздно должно либо ра-
зорваться, либо оледенетьп.
Вот забавное и широко известное в Испании происшествие: граф
Аранда, получив пощечину от принца Астурийского, нынешнего ко-
лоля. вскоре после этого был назначен послом во Францию.
В ранней молодости мне как-то раз понадобилось повидать в один
и тот же день Мармонтеля и Даламбера. С утра я отправляюсь к Мар-
монтелю-он жил тогда у г-жи Жоффрен,-но ошибаюсь дверью.
Швейцар мне объявляет: оГосподин де Монмартель здесь больше не
проживаетп - и дает мне его новый адрес. Вечером я иду на улицу Сен-
Доминнк и справляюсь у какого-то швейцара, где квартирует Даламбер.
оГосподин Штаремберг, венецианский посол? Третий дом отсюда...п.
-оДа нет, господин Даламбер, член Французской академиип. - оТа-
кого не знаюп.
Гельвеций был в молодости на загляденье хорош собой. Как-то ве-
чером, когда он тихо и смирно сидел за кулисами театра подле мадмуа-
зель Госсен, к ним подошел известный финансист и сказал актрисе
на ухо, но так, чтобы слышал Гельвеций: оМадмуазель, не согласитесь ли
вы принять шестьсот луидоров и подарить мне за это свою благосклон-
ность?п. - оСударь. - ответила она, указывая ему на Гельвеция и тоже
говоря достаточно громко, чтобы тот мог расслышать ее слова, - я сама
дам вам двести, если вы явитесь ко мне завтра утром с таким же кра-
сивым лицом, как вот у негоп.
У юной и хорошенькой герцогини де Фронсак не было любовников,
чему все немало дивились. Одна дама, желая намекнуть на то, что герцо-
гиня рыжая и что вести себя столь благоразумно ей помогает именно это
обстоятельство, заметила: оОна - вроде Самсона: ''*'' вся ее сила в во-
лосахп.
Когда г-жа Бризар, известная своими любовными похождениями, при-
ехала в Пломбьер, многие придворные дамы старались избегать встреч
с нею. В числе их была и герцогиня де Жизор, известная своей набож-
ностью. Друзья г-жи Бризар сообразили, что если г-жа де Жизор примет
их приятельницу, то перестанут упрямиться и остальные дамы. Они
предприняли соответственные шаги и добились своего. Г-жа Бризар,
женщина приятная в обхождении, быстро очаровала богомолку, и они по-
дружились. Тем не менее герцогиня при случае дала ей понять, что го-
това простить женщине один проступок, но не понимает, как можно без
конца менять любовников. оУвы! - воскликнула г-жа Бризар. - Заводя
сe6e нового, я всякий раз думала, что он будет последнимп.
Примечательно, что у Мольера, не щадившего никого на свете, нет
ни одного выпада против финансистов. Ходит слух, будто Мольер н дру-
гие комедиографы той эпохи получили на этот счет прямые указания
Кольбера.
Однажды регенту захотелось побывать на балу и остаться неузнан-
ным. оЯ придумал, как это сделатьп, - объявил аббат Дюбуа и на балу
несколько раз пнул его коленом в зад. Регент, найдя пинки слишком уве-
систыми, запротестовал: оАббат, ты маскируешь меня чересчур усердно!п.
Некий фанатический поклонник аристократизма, заметив, что вокруг
Версальского дворца отчаянно разит мочой, приказал своим слугам и
крестьянам справлять малую нужду только у стен его замка.
Привыкнуть можно ко всему, даже к жизни. Услышав, как при нем
оплакивают участь грешников, горящих в адском огне, Лафонтен заме-
тил: оЛьщу себя надеждой, что рано или поздно они привыкают и начи-
нают чувствовать себя там, как рыба в водеп.
Г-жа де Ноль была в связи с де Субизом. Однажды г-н де Нель,
презиравший свою супругу, повздорил с нею в присутствии любовника и
заявил: оСударыня, я спускаю вам все. Это знает каждый. Должен,
однако, предупредить, что не потерплю слишком низменных прихотей, ко-
торые вы подчас себе позволяете, например вашей склонности к брадо-
брею моей челяди. Я ведь сам видел, как вы впускали его к себе, а по-
том выпускалип. Пригрозив жене суровым наказанием, де Ноль удалился,
оставив ее с де Субизом, и тот, не желая ничего слушать, надавал ей
пощечин. Муж потом всюду хвастался этим подвигом, прибавляя, что'
история с брадобреем выдумана им самим, и потешался как над де Су-
бизом, который поверил ему, так и над своей женой, которую отхлесталп
по Щекам.
О приговоре военного суда в Лориане по делу г-на Грасса у нас
острили так: оФлот оправдан, адмирал невиновен, министр неподсуден,
издержки с короляп. Не следует только забывать, что вся эта история
обошлась казне в четыре миллиона и что после нее уже можно было пред-
видеть скорое падение г-на де Кастри.
Эту остроту кто-то повторил в компании молодых придворных. Одного
из них она привела в такой восторг, что он помолчал, затем воздел руки
горе и изрек: оМожно ли не радоваться великим событиям, пусть даже
прискорбным, если они дают повод для таких приятных шуток?п. Слова
его всем понравились, и присутствующие принялись припоминать острые
словца и песенки, сложенные по случаю различных поражений Франции.
Песенка о битве при Гохштедте была сочтена неудачной, и многие
объявили: оЖаль, что мы проиграли это сражение: песенка никуда не
годитсяп.
Когда Людовик XV был еще совсем ребенком, он повадился рвать
кружевные манжеты у придворных. Отучить его от этой привычки взялся
г-н де Морена. В один прекрасный день он является к королю в на ред-
кость красивых манжетах. Людовик XV тут же подходит к нему и раз-
рывает одну из них. Г-н де Морена невозмутимо рвет другую и заме-
чает: оСтранно! Мне это не доставило никакого удовольствияп. Король
смешался, покраснел и с тех пор не трогал чужих манжет.
Как известно, Бомарше не пожелал драться с герцогом де Шоном,
когда тот грубо обошелся с ним. Вот почему, получив однажды вызов
от г-на де Ла Блаша, он ответил ему: оЯ и не таким отказывалп.
Пытаясь одной фразой выразить, как редко встречаются в свете по-
рядочные люди, М*-я сам это слышал-сказал, что порядочный че-
ловек-это редчайшая разновидность человеческой породы.
Придя к мысли, что дух нации следует обновить, Людовик XV осве-
домился у маленького Вертепа (министра), какими, по его мнению,
путями следует идти к столь великой цели. Министр с важным видом
попросил дать ему время поразмыслить. В результате этих размышлении.
а вернее сказать, мечтаний, он нашел желательным привить нации тот же
дух, каким проникнут Китай. Именно этому глубокомысленному умозаклю-
чаю мы обязаны выходом в свет серии книг под общим названием
*История Китая, или Китайские анналып. "
Однажды г-н Де Сурш, уродливый фат, маленький, темнолицый и по-
хожим на филина, объявил, уезжая из гостей: оНынче я впервые за два
года ночую домап. При этих словах епископ Агдский обернулся увидел
лицо говорящего и, глядя ему прямо в глаза, сказал: оПонимаю су-
дарь, - обычно вы спите на насестеп.
Г-н де Р* прочел в одном обществе несколько эпиграмм на людей ко-
торые все бед исключения уже почили вечным сном. После этого присут-
ствующие обернулись к г-ну де*, словно спрашивая его, не позабавит ли
он их тоже какой-нибудь эпиграммой. оНет, - с наивным видом ответил
де*-мне нечего вам прочесть: все мои знакомые живып.
В свете порою можно встретить женщин, занимающих положение более
высокое, чем им полагается no рангу. У них ужинают вельможи и знат-
ные дамы, бывают принцы и принцессы, и всем этим вниманием к себе
они обязаны только тому, что стяжали известность любовными похожде-
ниями. Они-своего рода девки, заслужившие признание у порядочных
людей, которые как бы по молчаливому уговору ездят к ним с визитами,
поскольку такие визиты никем не принимаются всерьез и никого ни к чему
не обязывают. К числу таких женщин, на нашей памяти, относились
г-жа Бризар, г-жа Каз и многие другие.
Однажды г-н де Фонтенель, которому было в то время девяносто семь
лет, наговорил кучу любезностей г-же Гельвеций, юной, прелестной и
только что вышедшей замуж. Затем, направляясь к столу и проходя мимо
этой молодой особы, он не заметил ее. оВот видите, как мало можно ве-
рить вашим комплиментам,-упрекнула его она. - Вы идете мимо о
·даже не смотрите в мою сторонуп.-оСударыням-возразил он,-гля-
нув в вашу сторону, я уже не прошел бы мимоп.
Однажды, в последние годы своего царствования, Людовик XV,
6удучи на охоте, плохо отозвался о женщинах-его, вероятно, чем-нибудь
рассердила г-жа Дюбарри. Вторя ему, маршал де Ноайль тоже стал по-
носить женщин и заявил, что, употребив их по прямому назначению,
с ними следует немедленно расставаться. После охоты хозяин и слуга
оказались у г-жи Дюбарри и г-н де Ноайль наговорил ей кучу любезно-
стей. оНе верьте ему!п,-воскликнул король и повторил все, сказанное
маршалом на охоте. Г-жа Дюбарри разгневалась, и тут де Ноаиль за-
явил: оСударыня, я действительно сказал это королю, но имел при этом
в виду не версальских, а сен-жерменских дамп. В Сен-Жермене жили
тогда его собственная жена, г-жа де Тессе, г-жа де Дюрас и т. д. Анек-
дот этот я слышал от очевидца, маршала де Дюраса.
Герцог де Лозой говаривал: оМы с господином де Каленном часто и
довольно горячо спорим. Но так как оба мы люди бесхарактерные, то
каждый торопится покончить дело миром; первым обычно сдается тот,
кто быстрее находит благовидный предлог к отступлениюп.
Когда король Станислав назначил пенсионы нескольким бывшим
иезуитам, г-н де Трессан осведомился: оНе соблаговолит ли ваше вели-
чество сделать что-нибудь и для семьи Дамьена*''-она прозябает
в самой безысходной нужде?п.
Однажды Фонтенель-ему было тогда уже восемьдесят лет-лю-
безно подал некой молодой и красивой, но дурно воспитанной даме обро-
ненный ею веер, который она приняла с крайне высокомерным видом.
оАх, сударыня!-воскликнул Фонтенель.-Как вы расточительны
в своей суровости)п.
Г-н де Бриссак, одурев от сословной спеси, частенько именовал
господа бога овсевышним дворяниномп.
Кто хочет кого-нибудь обязать, кому-нибудь оказать услугу, но не
умеет сделать это со всей возможной деликатностью, говаривал М*, тот
почти всегда старается понапрасну: он не найдет пути к сердцу человека,
а сердце-то и нужно завоевать. Такой горе-благодетель похож на гене-
рала, который, взяв город, дал бы вражескому гарнизону укрыться в ци-
