менно преисполняются горечью. Поэтому совершенно необходимо уметь
подмечать во всем смешную сторону и видеть в человеке лишь картон-
ного паяца, а в обществе-подставку, на которой он прыгает. При
этом условии картина совершенно меняется: сословный дух, тщеславие,
присущее лицам всех званий, всевозможные оттенки его у разных людей,
всяческие плутни и т. д.-все становится забавным, и мы перестаем
портить себе кровь.
оЧеловек выдающийся,-утверждал М*,-лишь с трудом сохраняет
свое положение в свете, если оно не подкреплено титулом, саном, богат-
ством; напротив, тот, у кого есть эти преимущества, удерживается на по-
керхности как бы помимо своей воли. Между ними такая же разница, как
между тем, кто плывет сам, и тем, на ком надет спасательный поясп.
М* признавался мне: оЯ раззнакомился с двумя людьми: один ни-
когда не говорил мне о себе; другой никогда не говорил со мной обо
мнеп .
У него же спросили, почему губернаторы провинции роскошествуют
больше, чем король. оПо той же причине,-ответил он. - по какой захо-
лустные комедианты ломаются больше, чем столичныеп.
Некий священник-лигер избрал темой своей проповеди слова: оEripe
nos, Domino, а Into foecisп," которые он перевел следующим образом: о*гос-
поди, избавп нас от Бурбоновп.**
Г-на*, интенданта провинции и человека весьма глупого, ожидают
в приемной несколько посетителей, а он с озабоченным видом сидит
у себя в кабинете, двери которого распахнуты, и, держа в руках бумаги,
важно диктует: оОт нас, Людовика, милостью божией короля Франции
и Наварры, всем, кто прочтет-после юр" букву юо"! -грамоту сию.
привет... Остальное-как обычноп,-добавляет он, кладет бумаги и
выходит в приемную, являя собравшимся зрелище великого человека,
поглощенного бесчисленными и важными делами.
Г-н де Монтескью просил г-на де Морена посодействовать скорей-
шему рассмотрению его ходатайства - он притязал на фамилию Фезан-
зак. оА куда спешить?-удивился Морена. - У графа д'Артуа есть
детип. Разговор этот происходил до рождения дофина.
Однажды регент велел передать Дарену, первому президенту бор-
доского парламента, чтобы тот подал в отставку. Даром письменно воз-
разил, что его нельзя сместить иначе как по суду. Регент, прочитав
послание, вместо ответа начертал на нем: оЗа этим дело не станетп -
и отослал бумагу президенту. Тот, зная, с кем имеет дело, немедленно
написал прошение об отставке.
Некий литератор одновременно писал поэму и вел тяжбу, от которой
зависело его состояние. Ему задали вопрос, как подвигается его поэма.
.Спросите лучше, как подвигается моя тяжба,-ответил он. - Я ведь те-
перь стал похож на того дворянина, который, угодив под суд по уголов-
оИзвлеки нас, господи, из болота тинистогоп (лат.).
ному делу, решил не бриться, пока не выяснит, удержится ли у него
голова на плечах. Прежде чем притязать на бессмертие, я тоже хочу
узнать, будет ли у меня на что житьп.
Г-н де Ла Реньер, который благодаря влиянию вельмож, наезжав-
ших к нему поужинать, состоял директором почт и откупщиком одно-
временно, встал перед необходимостью отказаться от какой-нибудь из
своих должностей. Эта альтернатива грозила серьезно урезать его до-
ходы, на что он и пожаловался одному из своих покровителей. оБоже мой,
да разве при ваших деньгах это что-нибудь изменит?-простодушно уди-
вился тот. - Мы ведь не перестанем ужинать у вас только потому, что
вы спишете миллион в безвозвратные убыткип.
Г-н*, провансалец и отменный шутник, говаривал мне, что, если го-
сударственная машина хорошо налажена, не так уж важно, кто будет
королем или даже министром. оЭто собаки, вращающие вертел: от них
требуется одно-перебирать лапами. Наделены они статью, понятли-
востью и чутьем или не наделены, все равно вертел вращается и жаркое
более или менее съедобноп.
Как-то раз в очень дождливое лето была устроена процессия с мо-
лебствием о ниспослании сухой погоды. Едва из храма вынесли раку
святой Женевьевы и процессия двинулась, как начался ливень. оСвя-
тая ошиблась,-сострил епископ Кастрский.-Она решила, что у нее
просят дождяп.
оПоследние лет десять,-заметил М*,-в нашей словесности царит
такой тон, что, на мой взгляд, приобрести литературную славу значит
в некотором роде обесчестить себя. Правда, она пока еще не влечет за
собой столь же тяжких последствий, как позорный столб, но и это
лишь вопрос временип.
Разговор зашел о чревоугодии, которому предаются многие госу-
дари. оА что же еще делать в жизни бедным королям?-возразил
добряк де Брекиньи. - Поневоле будешь много естьп.
Одну из герцогинь де Роган спросили, когда она рассчитывает раз-
решиться от бремени. оЛьщу себя надеждой,-ответила она, - удо-
стоиться этой чести месяца чсрез двап. Она недаром употребила слона
о честьп - ей ведь предстояло родить Рогана.
Некий шутник, побывав в балете и поглядев, как там пляшут знаме-
нитое корнелевское оУмереть*п, попросил Новерра переложить на
танцы оМаксимып Ларошфуко.
Г-н де Мальзерб советовал г-ну де Морена убедить короля посетить
Бастилию. оНапротив, этого нужно всячески избегать, иначе он больше
никого туда не посадитп, - возразил его собеседник.
Во время какой-то осады по городу шел разносчик воды и кричал:.
оВода! Вода! Два ведра за шесть су!п. Пролетевшая бомба разнесла на
куски одно из ведер. оВода! Вода! Двенадцать су ведро)п,-как ни
в чем не бывало затянул разносчик.
Аббата де Мольера, человека бесхитростного и бедного, занимало
в жизни лишь одно-его сочинение о системе Декарта. Лакея у него
не было, дров тоже, и он работал в постели, натянув на голову, поверх
ночного колпака, свои панталоны, так что одна штанина свисала справа,
другая слева. Однажды на рассвете он услышал стук в дверь.
- Кто там?
- Отоприте.
Он тянет за снурок, дверь отворяется. Аббат, не поворачивая головы,
бросает:
- Что вам нужно?
- Денег.
- Денег?
- Да, денег.
- А, понимаю: вы - вор.
- Вор я или нет-неважно. Мне нужны деньги.
- Они, кажется, в самом деле вам нужны. Ну что ж, суньте руку
вот сюда.
Аббат поворачивает голову и подставляет вору одну из штанин. Тот
шарит в кармане.
- Так злесь же нет денег!
- Конгчяп. нет. Зато есть ключ.
- Ключ: Ага, вот он.
- Возьлмите его.
- Взял.
- Подойдите к секретеру и откройте его.
Вор вставляет ключ не в тот ящик, в который надо.
- Не туда-там мои бумаги. Не трогайте, черт вас побери! Кому
я сказал: это мои бумаги! Деньги в другом ящике.
- Нашел.
- Ну и берите! Да не забудьте запереть ящик.
Вор удирает.
- Эй, господин вор, затворите же дверь! . . Ах, дьявольщина, он так
ее и не закрыл! Экий мерзавец, будь он неладен! Вставай теперь с по-
стели по такому холоду.
Аббат вскакивает, запирает дверь и вновь принимается за работу.
Шел разговор о нынешней цивилизации и о том, как медленно раз-
внваются искусства и ремесла. Кто-то заметил, что со времени Моисея
протекло уже шесть тысяч лет, и М* возразил: оПодумаешь, шесть ты-
сяч лет! На то, чтобы изобрести спички и научиться высекать искру
огнивом, ушло куда больше временип.
Графиня де Буффлер говорила принцу Копти, что он - наилучший
из тиранов.
Г-жа де Монморен учила своего сына: оВы вступаете в свет. Могу
посоветовать вам только одно-влюбляйтесь во всех женщин подрядп.
Одна дама сказала М*, что он, как ей кажется, всегда испытывает
к женщинам слишком земные чувства. оВсегда,-согласился он, - кроме
тех случаев, когда я уже на седьмом небеп. Это правда, влюблялся он не
слишком пылко, но наслаждение распаляло в нем страсть.
В бытность г-на де Маша у власти королю представили на утвержде-
ние церемониал, торжественного собрания вельмож; с тех пор оно всегда
происходит в соответствия с этим церемониалом. Людовик XV, г-жа
де Помпадур и министрм предусмотрели все: королю заранее продикто-
ваны ответы на вопросы первого президента; каждый шаг его расписан
в особом мемуаре, где указано: оЗдесь его величество хмурится; здесь
чело его величества проясняется: здесь его величество делает такой-то
жест, и т. д.п. Этот мемуар существует и поныне.
М* говорил: оНадо уметь пробуждать в людях своекорыстие или
подстегивать их самолюбие: обезьяны прыгают лишь тогда, когда видит
орех нли боятся хлыстап.
Беседуя с герцогиней де Шон о ее браке с г-ном де Жиаком
я досадном обороте, который приняла их супружеская жизнь, г-жа
де Креки заметила, что ее собеседница могла бы все это предвидеть-
слишком уж велика была разница в годах между нею и мужем. оЗапом-
ните, сударыня: придворная дама никогда не бывает старой, тогда как
чиновник-всегда в летахп.-ответила г-жа де Жиак.
Сын г-на де Сен-Жюльена по приказанию отца представил ему
список своих долгов и первой указал там сумму в шестьдесят тысяч
ливров, уплаченную им за место советника в бордоском парламенте. Отец
решил, что это насмешка, возмутился и стал горько упрекать сына.
Однако тот упорно твердил, что в самом деле купил эту должность. оВсе
произошло.-пояснил он, - в то время, когда я свел дружбу с госпожой
Тилорье. Место советника в бордоском парламенте требовалось для ее
мужа - лишь на этом условии она соглашалась подарить мне свою бла-
госклонность. Вот я и купил должность, так что у вас нет причин гне-
ваться на меня: я отнюдь не позволил себе смеяться над вамип.
Граф д'Аржансон. человек умный, но без всяких правил и любивший
выставлять свое бесстыдство напоказ, говаривал: оМои недруги напрасна
стараются - им меня не свалить: в лакействе меня никто не превзойдетп.
Г-н де Буленвилье, человек неумный и очень тщеславный, весьма
гордился синей лентой, положенной ему по должности, которую он
купил за пятьдесят тысяч экю. Однажды, щеголяя в этой ленте, он спро-
сил у кого-то: оРазве не приятно было бы вам иметь столь высокое отли-
чие?п. - оНет, - возразил собеседник, - но я бы не прочь иметь те
деньги, которые вы за него заплатилип.
Маркиз де Шатлю, влюбленный в свою жену как двадцатилетний
юнец, был с нею на званом обеде, где все ее внимание поглотил некий
молодой и красивый иностранец. Когда встали из-за стола, де Шатлю по-
дошел к жене и кротко стал ее упрекать; тогда маркиз де Жанлис броснд
оПроходи, проходи, добрый человек, ты свое уже получилп. (Эту
фразу обычно говорят нищему, если тот пытается выпросить милостыню
вторично ) .
М*, признанный образец светскости, говаривал мне, что этим своим
качеством он больше всего обязан сорокалетним женщинам, с которыми
при случае был не прочь переспать, и восьмидесятилетним старцам, кото-
рый их умел слушать.
М* считал, что добиваться житейского успеха ценой тревог, забот, пре-
смыкательства перед власть имущими и пренебрегать ради него своим
умственным и духовным развитием, не более разумно, чем ловить пескаря
на золотой крючок.
Однажды герцоги де Шуазель и де Прален "* заспорили, кто глупее -
король или г-н де Ла Врийер. Прален утверждал, что де Ла Вряйерюг.?
собеседник, истый верноподданный, отдавал первенство королю. Вскоре
после этого, на заседании кабинета, король отпустил изрядно глупое заме-
чание. оНу, кто же был прав, господин де Прален?п, - осведомился Шуа-
зель.
Г-н де Бюффон окружает себя льстецами и дураками, которые без
презрения совести расхваливают его. Один из них, отобедав у него вместе
аббатом Лебланом, г-ном де Жювиньи и еще двумя столь же замет-
ными людьми, вечером, за ужином, объявил, что видел в самом сердце
Парижа четырех устриц, прилепившихся к утесу. Ему пришлось самому
растолковать эту загадку: остальные так и не поняли, что же он хотел
сказать.
Во время последней болезни Людовика XV, которая вскоре привела
к смертельному исходу, Лорри, вместе с Барде вызванный к уми-
рающему, употребил в своем врачебном предписании слово онадлежитп.
Король, уязвленный этим выражением, долго повторял угасающим го-
лосом: оНадлежит! Мне надлежит!п.
Вот анекдот о баланс де Бретейле, который я слышал от г-на
де Клермон-Тоннера. Барон, проникшийся к Клермон-Тоннеру симпа-
