- СтаршийЄ- протестующе обратился он к Эддану.
- Может, посланник бая ответить на вопрос? - спросил Эддан. Это
было прощение Ньюна, и эти слова вызвали в Ньюне теплую волну благодар-
ности.
- Разумеется,- сказал Хада.- Я все это знаю, потому что получил
информацию от самого бая. Мы и понятия не имели, что кел'ен решится на
такое. Его действия ничем не были спровоцированы.
- И все же совершенно ясно,- сказал Эддан,- что у кела Медая
имелись достаточно серьезные причины оставить службу, причем настолько
серьезные, что он решил прибегнуть к ~ик'аль~, чтобы избавиться от вас.
- Несомненно, причиной было окончание войны, которого кел'ен не
хотел.
- Очень любопытно,- продолжал Эддан,- что он прибегнул к
~ик'аль~, хотя знал, что возвращается домой.
- У него был упадок духа,- ляпнул Хада Сураг-ги, хотя регулы не
знали, что такое нелогичность.- Он был просто не в себе.
- Ты говоришь перед его родственником,- резко сказал Эддан.- Он
был кел'еном, не дусом, не сумасшедшим. Его ждали на родной планете.
Всего, о чем ты рассказал, не могло быть, если, конечно, бай не оскорбил
его честь. Может, так оно и было?
Регулы под гипнозом повелительного голоса Эддана начали пятить-
ся.
- Мы не удовлетворены ответами,- сказал Эддан, взглядом приказы-
вая Хаде Сураг-ги остановиться.- Скажи, где и когда умер Медай.
Регул не хотел отвечать на этот вопрос. Он вздохнул и сменил ок-
раску.
- Он умер вчера на корабле бая.
- На корабле бая Хулага.
- Кел'ант, бай протестуетЄ
- Были ли споры между баем и кел'еном?
- Будьте благоразумным. Кел'ен был не в себе. Конец войныЄ
- Бай довел его до этого,- сказал Эддан, бесцеремонно обрывая
регула.
- Бай,- забормотал Хада, часто дыша; ноздри его расширялись и
сжимались,- бай попросил этого мри остаться на корабле и продолжить
службу. Кел'ен отказался, желая покинуть корабль тотчас же, чего бай не
мог позволить никому. Впереди были важные дела. ВозможноЄ- кожа регула
становилась все бледнее, по мере того, как он говорил.- Кел'ант, я пони-
маю, вы можете счесть это за оскорбление, но мы не можем понять поступка
кел'ена. Бай приказал ему задержаться. И кел'ен решил, что теперь ему
следует покончить с собой. Мы не знаем, почему. Мы заверяем вас, что
глубоко опечалены этим трагическим событием. Кесрит переживает плохие
времена, и этот кел'ен служил баю и, конечно же, вам. Бай высоко ценил
службу кела Медая. Мы снова заявляем, что не понимаем причины его пос-
тупка.
- Может, вы не хотели понять или выслушать его,- сказал Эддан.
- Будьте благоразумным. Кесрит передан землянам. Сейчас идет
эвакуация всех живущих на планете. Сделаны распоряжения относительно
эвакуации мри. Бай хотел, чтобы его корабль находился в постоянной го-
товности и чтобы вся команда, само собойЄ- регул беспокойно заерзал,
глядя на неподвижно стоящего Эддана.- Есть вещи, которые не поддаются
нашему контролю. Если бы кел'ен сообщил баю, что непременно хочет поки-
нуть корабльЄ
- Кел Медай предпочел оставить службу у вас,- сказал Эддан.- Он
все сделал как надо. Больше мы не хотим обсуждать этот вопрос с молодыми
регулами. Идите прочь.
Тон, которым это было сказано, не предвещал ничего хорошего, и
регулы, вначале потихоньку пятясь, по мере приближения к машинам броси-
лись бежать. Хада бежал в середине, пытаясь хоть как-то сохранить досто-
инство. Двери захлопнулись, моторы взревели, машины развернулись, подни-
мая пыль, и понеслись вниз по склону.
Никто не пошевелился. Как будто все вокруг замерло после того,
как регулы исчезли, оставив их наедине с мертвым.
И вдруг на пороге порыв ветра подхватил золотые и белую мантии -
появились сен'ант и Мелеин, и сама госпожа.
- Медай мертв,- сказал Эддан.- И наша планета скоро перейдет к
землянам, как мы и предполагали.- Он воздел укутанные мантией руки, что-
бы оградить госпожу от ужасного зрелища. Мелеин сделала шаг вперед, все-
го один шаг: больше она не имела права. Она закрыла лицо и отвернулась,
склонив голову. Госпожа и сен'ант тоже опустили вуали, чего они никогда
не делали при живых. Но здесь был мертвый.
Они удалились в эдун. Смерть была уделом келов; они несли ее,
они оплакивали мертвых, им предстояло совершить ритуал погребения. И
сделать это должен был родственник убитого Кела.
Ньюн знал, чего ждут от него, и видел, что все готовы помочь
ему. И он раскинул руки, позволив всем помочь. Он только слышал о ритуа-
ле и не хотел позорить себя или Медая своим незнанием. Они собрались у
носилок - он и те, кто мог найти место, чтобы взяться за них. Они пошли
к двери эдуна и направились в Пана'дрин, Святилище, туда, куда Медай
должен был бы явиться в первую очередь, вернись он домой живым.
Руки Ньюна ощущали теплый металл носилок. Он смотрел на то, что
было когда-то его кузеном, и постепенно шок, сковывавший его, начал вы-
тесняться другими чувствами: юношу охватывал глубокий и беспомощный
гнев.
То, что произошло, было неправильно. Если это случилось, значит,
справедливости не существует. Он почти дрожал от гнева, он был в ярости,
и в этом состоянии мог бы убить, если бы здесь был кто-нибудь, на кого
он мог направить свой гнев.
Но здесь не было никого. Он попытался отключить свои чувства.
Это было легче, чем искать выход ярости, клокотавшей в нем. Он жил на-
деждой, но теперь надо было заставить себя забыть ее. Мир сошел с ума, и
Медай пал жертвой этого сумасшествия.
~Мой последний сын~,- назвала Ньюна как-то госпожа. Теперь это
стало правдой.
7
В Святилище Эдуна Народа стоял металлический экран, украшенный
драгоценными камнями и покрытый древними символами. Этот экран был нево-
образимо стар. Он стоял в каждом Святилище всех эдунов, которые ког-
да-либо существовали. И рядом с ним висели бронзовые лампы, такие же
старые, как и экран. Это была граница, разделяющая Келов и Сенов, грани-
ца, которую не мог переступить ни один кел, даже после смерти.
Перед самым экраном они положили тело Медая, завернутое в белую
ткань. Медай с'Интель Сов-Нелан лежал рядом с той границей, которую не
мог перейти кел'ен. По обе стороны экрана стояли курильницы, источая
густой ароматный дым. Он заполнял помещение и скапливался вверху, прев-
ращая потолок в какой-то нереальный зыбкий полог.
Этот запах вернул Ньюна в те времена, когда он был еще в касте
Катов и смотрел на церемонии из соседней комнаты, не имея права войти в
комнату воинов, комнату Келов. Тогда он был еще ребенком, как и Медай, и
Мелеин, и многие другие, которых уже не было, которые погибли. Из сосед-
ней комнаты помещение Келов казалось торжественным, загадочным, сверхъ-
естественным.
Ньюн вспомнил, как они втроем в черных мантиях впервые стояли
здесь, среди келов, и от Пана, Священных предметов, их отделял только
этот экран. А еще позже они уже молились, провожая в дальний путь Медая,
который покидал эдун для почетной службы. Ньюн тогда чуть не умер от за-
висти и горечи. Его молитвы были не искренни, в них жила ненависть. И
эти молитвы снова возвращались к нему сегодня, словно жуткие призраки.
Сейчас он ощущал то же самое. Мед снова ушел от них, оставив Нь-
юна в жутком одиночестве на Кесрит.
Медаю не пришлось испытать того, что испытал Ньюн, оставаясь
здесь, на Кесрит, последним защитником Дома, слугой для всех.
Медай теперь считался великим кел'еном за то, что он совершил.
В невидимом пространстве за экраном слышался шорох одежды. Там
Сены охраняли Священные предметы. Там были Мелеин и Сатель.
Снова трое малышей-катов, что когда-то давным-давно подсматрива-
ли из соседней комнаты, собрались через много лет, вознося свои молитвы.
Ньюн в Святилище Келов, оставшийся ни с чем; Медай, который вкусил всю
славу великого воина и находился на пути в вечный Мрак; и Мелеин, кото-
рая покинула Святилище Келов и теперь находилась там, за запретной чер-
той, около священных Тайн.
Ньюн склонил голову, страдая от гнева и бессилия. Он глубоко ды-
шал, пытаясь взять себя в руки.
Чья-то рука коснулась его плеча. Мелькнула темная мантия, и ря-
дом с ним опустился Эддан.
- Ньюн,- мягко сказал он.- Госпожа зовет тебя. Она не хочет,
чтобы ты сидел тут. Она сказала, что этой ночью желает видеть тебя рядом
с собой. Она не хочет, чтобы ты присутствовал на похоронах.
Ньюну понадобилось некоторое время, чтобы овладеть собой.
- Неужели она хочет лишить меня даже этого? - спросил он.- Что
она сказала? Она что-нибудь объяснила?
- Она хочет, чтобы ты сейчас явился к ней.
Он был поражен таким решением госпожи. Они с Медаем не любили
друг друга. И госпожа это хорошо знала. Но совсем ни к чему было подчер-
кивать это публично.- Нет,- сказал он.- Я не пойду к ней.
Пальцы стиснули его плечо. Он ожидал сурового выговора. Но ста-
рик открыл лицо, на котором не было гнева.
- Я так и думал,- сказал Эддан. Это были чудовищные слова. Ньюн
не верил своим ушам, как не мог поверить в то, что он сам сказал. Но
старик хорошо знал его.- Делай то, что ты считаешь верным,- продолжал
он.- Оставайся. Я не запрещаю тебе.
И старик поднялся, отдавая распоряжения остальным, которые при-
нялись готовиться к церемонии очищения. Один из них принес священные ри-
туалы, сосуды, которые следовало при погребении положить в ноги Медаю.
Пасева принесла воду, Дахача - полотенца, Палази наполнил маслом лампады
для бдения, а Дебас тихим свистом подозвал дусов и вывел их из башни Ке-
лов, чтобы они не нарушали торжественности церемонии. И посреди этой су-
еты сидел Ньюн. Он наконец понял, что во время быстрого торопливого бега
порвал мантию, а руки запачканы грязью. Ноги его дрожали. Подошел Сай-
рен, полуслепой Сайрен, и принес ему смоченное полотенце. Ньюн откинул
вуаль и протер лицо, очень благодарный старику. Затем он снова опустил
вуаль. Лирен принес ему новую чистую мантию, и Ньюн тут же переоделся,
так как в Святилище не подобало находиться в пыльной рваной ~сайг~. Он
снова сел, пытаясь сосредоточиться на благочестивых мыслях и успокоить-
ся.
По приказу Эддана остальные начали разматывать белую ткань с те-
ла Медая. Терпеливо чуткие пальцы снимали плотно смятую белую паутину,
которая, словно кокон, опутывала тело. Она плохо поддавалась их усилиям,
и Пасева поднесла к паутине раскаленный прут. Странный материал мгновен-
но вспыхнул и сгорел без остатка, распространяя вокруг себя своеобразный
запах, смешавшийся с густым ароматом ладана.
Все молчаливо согласились с тем, что невозможно хоронить кел'ена
завернутым в саван регулов, и они осторожно освободили тело Медая от ос-
татков нитей. Обнажилось такое знакомое лицо - спокойное и бледное, на
котором голубели ритуальные ~сет'ал~. Тело было совсем худым и казалось
совсем невесомым, хотя Медай при жизни отличался немалой силой. На рем-
нях висели награды, полученные им за службу. Он был очень красив, Медай
с'Интель. Он всегда был полон жизни и в эдуне возлагали на него большие
надежды. И даже теперь он был красив. Лишь пятна крови на груди в том
месте, куда он нанес себе смертельный удар, напоминали о том, что он
мертв.
Самоубийство.
Ньюн работал, не глядя в лицо Медая, стараясь не думать о том,
что делают его руки - они могли задрожать и выдать его чувства. Он пы-
тался припомнить счастливые дни, и не мог. Он слишком хорошо знал Медая.
Его кузен даже в смерти был таким же, как при жизни - эгоистичным, над-
