моубийственную атаку горстку мри, чтобы прикрыть свое бегство, спасти
свои жизни и добро.
Вряд ли земляне поняли, что слабость союза регулов и мри в том,
что обрушившиеся на него несчастья действуют гораздо больше на регулов,
чем на мри.
Было очевидно, что регулы под ударами землян будут отступать без
оглядки, несмотря на все советы мри не делать этого, и в своем стремле-
нии убежать подальше и достичь полной безопасности отдавать планету за
планетой. Хотя даже глупцу было ясно, что безопасности не существует.
И было очевидно, что следующим шагом регулов будут переговоры с
землянами - это так типично для регулов - ведь война это тоже торг, и
надо избавиться от нее как можно быстрее, когда она начнет угрожать им и
их добру.
В языке регулов не было слова, обозначающего мужество.
И не было слова, обозначающего воображение.
Война закончилась, и Ньюн остался в этом мире, так и не сумев
использовать те знания, что приобрел, готовясь к войне. И только боги
знали, что будет дальше, какой будет торговля, какой будет его дальней-
шая жизнь. Может, все вернется к тому, что было до войны, может, мри бу-
дут опять служить отдельным компаниям регулов, сражаясь против мри в ри-
туальных поединках.
И только боги знают, как он найдет себе хозяина, когда война за-
кончилась и все дела пришли в упадок. И только боги знают, захочет ли
хоть один регул взять на службу неопытного кела, когда вокруг так много
других, закаленных в битвах.
Он всю жизнь учился воевать с землянами, но дела пошли так, что
ему не пришлось вступать в эту войну.
Он резко вскочил. Идея, которая зрела у него очень давно, нако-
нец обрела ясность. Он бросился вниз по дороге. Он не оглянулся, когда
прошел мимо эдуна, никем незамеченный, никем не окликнутый. У него не
было ничего. И ему ничего не было нужно. Лишь то, что было на нем, и
оружие. Это принадлежало ему по закону и обычаю. И он не мог бы больше
ничего требовать, если бы покинул эдун с благословения госпожи. Но этого
благословения у него не было.
В эдуне Мелеин наверняка молча переживает все происшедшее. Но
она сама долго была в касте Келов, она должна понять его и порадоваться
за него, что он отправился искать себе службу. Пребывание кел'ена в Эду-
не было также неестественно, как ветер в доме. У кел'ена не могло быть
там тесных связей ни с кем, за исключением самой госпожи и Народа в це-
лом.
Ньюн чувствовал свою вину перед госпожой, перед той, которая
опекала его как мать, даже больше, чем мать. Он знал, что она очень лю-
била Зайна, его отца, и до сих пор оплакивает его смерть. Он знал, что
она бы не одобрила, не разрешила того, что он решил сделать сейчас.
Ведь это из-за ее упрямства он так долго оставался рядом с ней
на Кесрит. Ему давно следовало бы уйти из-под ее опеки. Он любил Интель
глубоко, с обожанием. Но даже эта любовь за те годы, что он провел в
эдуне, не уйдя с другими келами, превратилась в горечь.
Из-за нее его искусство осталось неиспользованным, его жизнь
прошла спокойно и теперь скорее всего стала бесполезной и никому не нуж-
ной. Девять лет прошло с той поры, как ритуальные шрамы Келов легли на
его лицо. Девять лет его сердце начинало бешено колотиться, когда на до-
роге в эдун появлялся регул, желающий нанять кела для защиты торгового
корабля. Годы шли, и таких посещений становилось все меньше. И теперь
пришло время, когда никто не приходил в эдун нанимать келов. Ньюн был
последним из всех братьев и сестер, последним из детей эдуна, если не
считать Мелеин. Все остальные уже нашли себе службу, а многие уже были
мертвы. А Ньюн с'Интель, вот уже девять лет как входивший в касту Келов,
только сейчас покидал госпожу.
- ~Мать, позволь мне уйти!~ - молил он ее шесть лет назад, когда
улетал корабль с его кузеном Медаем. Ему было чрезвычайно обидно, что
Медая, надменного, хвастливого, выбрали для службы, очень почетной служ-
бы, а он, Ньюн, опять остался позади.
- ~Нет~,- ответила госпожа тоном, не допускающим возражений, на
его мольбы о том, чтобы ему предоставили свободу.- ~Нет. Ты - последний
из моих сыновей. Самый последний, и других у меня не будет. Ребенок Зай-
на. И это мое право оставить тебя здесь, при себе. Таково мое оконча-
тельное решение. Нет~.
И он в этот день удалился в горы и против воли смотрел, как ко-
рабль высшего командования регулов, "Хазан", защищавший зону, в которую
входила и Кесрит, уносил Медая с'Интеля Сов-Нелана туда, где он станет
мужчиной, на службу, к которой он готовил себя, к высшему почету, кото-
рого только мог добиться кел'ен Эдуна Кесритуна.
В этот день Ньюн плакал, хотя Келы не плачут никогда. И затем,
сгорая от стыда за свою слабость, он расцарапал себе лицо грубым песком
и оставался в горах день и две ночи. И только потом он смог спуститься
вниз к другим Келам и снова оказаться окруженным тревогой, заботой и
эгоистической любовью Матери.
Старики. Все они старики. В Эдуне не осталось ни одного кел'ей-
на, который мог бы принять службу, если бы ее даже предложили. Все они
были очень опытными воинами. Ньюн даже считал их лучшими воинами, хотя
они никогда не хвастались своими воинскими успехами. Но годы незаметно
украли у них силу, и они уже не могли использовать свое искусство на
войне. Их было девять - восемь мужчин и одна женщина, которые уже выпол-
нили свое земное предназначение. Им было незачем жить дальше - сил для
войны нет; детей, которых надо обучать, тоже нет. Это были старики, для
которых все осталось в прошлом.
Они украли у него девять лет, заточив его в гробницу вместе с
собой.
Ньюн пошел вниз по дороге, которая должна была привести его к
регулам, так как регулы теперь не ходили в Эдун. Это была не самая пря-
мая дорога, но зато самая легкая, и он шел по ней, никого не опасаясь,
так как старики келы вряд ли попытаются перехватить его. Он не собирался
идти в космопорт, а шел туда, куда вела его дорога - в самый центр горо-
да регулов - в Ном, двухэтажное здание, самое высокое здание единствен-
ного города на Кесрит.
Ньюн почувствовал беспокойство, когда ноги его ступили на твер-
дый бетон и его окружили безобразные здания регулов. Это был совсем дру-
гой мир, решительно отличающийся от девственной чистоты гор. Здесь даже
запах был совсем другим - острый запах, приносимый пронзительным ветром
Кесрит, слабые испарения масла и топлива машин, мускусный запах тел ре-
гулов.
Молодые регулы смотрели на него. Они были довольно подвижны. А
когда они вырастут, их приземистые тела раздадутся вширь, серо-коричне-
вая кожа потемнеет, обвиснет от слоя накопившегося жира. И вскоре они
станут такими тяжелыми, что их атрофировавшиеся мышцы не смогут подни-
мать их. Мри редко видели старых регулов. Сам Ньюн не видел их никогда и
только слышал их описание от учителей. Взрослые регулы жили в городе,
окруженные машинами, которые перевозили их, очищали воздух. Молодые ре-
гулы ухаживали за машинами и ждали, когда сами достигнут зрелости.
Молодые регулы на площади искоса бросали злобные взгляды на Нь-
юна и тихо переговаривались между собой. Однако они не знали, что слух у
Ньюна необычайно остер и он великолепно слышит их разговоры. Обычно от-
ношение регулов к нему совершенно не волновало Ньюна. Он не любил их и
презирал за алчность, но сейчас он выступал в роли просителя; у них было
то, что ему было нужно, и только они могли дать ему это. Их ненависть
окружала Ньюна, как загрязненный воздух города. Ньюн накинул вуаль за-
долго до того, как вошел в город. Он делал так, когда в последний раз,
еще будучи молодым кел'еном, приходил в город. И он тогда не знал, как
поведут себя регулы по отношению к мри. Но теперь он был взрослым. Он не
отводил взора от надменных взглядов регулов и большинство из них не вы-
держивало его взгляда и отводили глаза в сторону. Некоторые постарше и
посмелее, шипели ему вслед оскорбления и угрозы, но он не обращал на них
внимания. Он ведь мри, а не регул.
Он знал, куда идти. Он знал, где находится вход в Ном, выходив-
ший фасадом на большую площадь, служившую центром города. Фасад его был
обращен к восходу солнца, как это было принято у регулов. Ньюн помнил
все с той поры, когда он был здесь с отцом, который хотел получить здесь
службу. Однако Ньюн не был внутри здания. Теперь он подошел к двери,
возле которой ждал отца в прошлый раз, и часовой в вестибюле, молодой
регул, вскочил, увидев его.
- Убирайся,- сказал он ровным голосом. Но Ньюн не обратил на не-
го внимания и прошел мимо в главное фойе, где чуть не задохнулся от жары
и запаха мускуса. Он очутился в большом зале, окруженный со всех сторон
дверями с табличками, на которых были надписи. Ему вдруг стало нехорошо
от жары и запахов, и он стоял в растерянности посреди зала, так как ему
теперь нужно было прочесть надписи, чтобы знать, куда идти, а он не умел
читать.
Часовой регул из вестибюля застал его в этом смятении, быстро
приблизившись короткими шаркающими шагами. Регул потемнел от гнева или
от жары, и тяжело дышал. Его охватила ярость.
- Убирайся,- зло повторил он.- По договору и законам тебе здесь
делать нечего.
- Я хочу поговорить с взрослыми регулами,- сказал Ньюн. Он знал,
что по законам регулов ни один юноша не может принять самостоятельное
решение.- Передай им, что с ними хочет переговорить кел'ен.
Регул шумно выдохнул через ноздри.
- Тогда иди за мной,- сказал он, бросив на Ньюна негодующий
взгляд. Круглые глаза его были белыми, испещренными красными жилками.
Это был (регулы сами не могли определить свой пол до наступления зрелос-
ти) самый обычный регул - приземистая фигура; тело, даже стоя, почти ка-
сается пола. Это был молодой регул, даже слишком молодой для такой чести
- стоять у дверей Нома. Он пока еще держался прямо. Тонкие коричневые, с
металлическим блеском кости просвечивали сквозь кожу. Ньюн шел за ним,
наблюдая его катящуюся походку.- Я - Хада Сураг-ги,- сказал он,- секре-
тарь, охранник у дверей. А ты, вероятно, из Дома Интель.
Ньюн просто не стал отвечать на грубую дерзость ци'мри, который
назвал госпожу по имени с такой оскорбительной фамильярностью. У регулов
взрослые очень почитались и носили высокие титулы, так что в этой фа-
мильярности чувствовалось рассчитанное оскорбление. И Ньюн запомнил это
до следующего свидания с регулом. Если оно произойдет, то Хада Сураг-ги
получит то, что заслужил.
Вдоль стен были проложены сверкающие рельсы, и мимо идущих пром-
чалась машина с такой скоростью, что они не успели рассмотреть ее. Рель-
сы были повсюду, и по ним в разные стороны мчались машины. Ньюн едва
сдержался, чтобы не выдать своего изумления.
Он не поблагодарил юношу, который показал ему дверь, куда следо-
вало войти. Ньюн вошел и очутился в комнате, где за металлическим столом
сидел другой регул, более взрослый. Ньюн просто повернулся к юноше спи-
ной, когда тот стал ему ненужным, и услышал, как тот вышел из комнаты.
Чиновник откинулся от стола, переместив свое тело в самодвижу-
щемся кресле. Ньюн слышал, что регулы используют подобные сверкающие
сталью устройства для того, чтобы передвигаться, не поднимаясь на ноги.
- Ты нам известен,- сказал регул.- Ты Ньюн, с Холмов. Твои стар-
шие связались с нами. Тебе приказано немедленно вернуться.
Кровь бросилась в лицо Ньюну. Конечно, они предупредили его,
связались с регулами. Он даже не подумал о такой возможности.
- Это не имеет значения,- сказал он подчеркнуто официально.- Я
хотел бы служить на ваших кораблях. Я покинул свой эдун.
