тавить; и то, что могучие силы, двигающие миры, не думают о судьбе его
народа,- это тоже не укладывалось у него в голове.
Он попытался переключить свой разум на оценку новой ситуации.
- ~Где мы теперь будем защищаться?~ - спросил он как-то у Эдда-
на, предполагая, что у Народа остался разум и они будут защищать свой
Эдун.
Но Эддан только отвернулся и махнул рукой, отказываясь от отве-
та. После этого Ньюн не рискнул задать подобный вопрос госпоже. А Интель
смотрела на него с каким-то странным сожалением - словно ее последний
сын не может понять чего-то очень важного - и лишь ласково говорила ему
о необходимости мужества и терпения, старательно избегая прямого ответа
на мучивший Ньюна вопрос.
И день за днем улетали корабли регулов. Без единого кела'ейна на
борту. Госпожа запретила.
Он наблюдал угасание. Наконец он понял это. Но угасание чего -
он не знал. Он просто ощущал угасание, чувствовал, что от всех его жела-
ний осталось ничто. Регулы улетали, а им на смену придут земляне.
Теперь он жалел, что так невнимательно и небрежно изучал землян,
их образ жизни. Теперь бы он понимал, кто они. Возможно, старший кел'ен,
у которого имелся большой опыт борьбы с землянами, знал их. И возможно,
он считал, что и Ньюн тоже знает, и поэтому не тратил время на объясне-
ния и разговоры о людях. А может, старшие также беспомощны, как и он,
юноша, и просто не хотят уронить свой авторитет в его глазах, признав
свою несостоятельность. За это он не мог ругать их. Но он не мог пове-
рить, что ничего нельзя предпринять, подготовиться, пока эти трусливые
регулы бегут, как крысы. Он знал, какая судьба ждет его, он знал, что
Келы будут сопротивляться до конца, но им всем суждено погибнуть. Они
искусные воины, самые великие из всех ныне живущих воинов, он был уверен
в этом. Но их было всего девять и они были слишком стары, чтобы долго
сопротивляться массированным атакам землян.
Видения приходили к нему снова и снова, такие же невероятные и
нереальные, как и уход регулов из его жизни, как приход землян, странные
звуки их языка, их голоса, звучащие в святилище эдуна. Он видел огонь,
кровь и десять кел'ейнов, безнадежно пытающихся защитить свою госпожу от
нахлынувших орд землян.
- ~Братья, сестры!~ - звучал в его душе страстный призыв к
кел'ейнам.- ~Может быть, есть что-то такое, чего я не вижу? Какая-то на-
дежда? ИлиЄ о, Боги, может наша госпожа лишилась разума? Братья, сестры,
смотрите, корабли! Это наш путь с Кесрит! Вразумите нашу госпожу! Она
забыла, что еще остались те, кто хочет жить!~ - Но ничего этого он не
говорил старшим. Ему хотелось бросить эти слова в лицо самой Интель, но
он не осмеливался. Он не смел настаивать на своем, не смел спорить с ни-
ми, не смел обсуждать то, что они обсуждали между собой. Они все, за
исключением его и Мелеин, помнили дни Нисрена и жизнь до войны. Однажды
они приняли помощь регулов, покидая руины Нисрена, но теперь отказались
от нее, решив это совместно на совете, из которого он, Ньюн, как не при-
надлежащий к Мужьям, был исключен. Ему очень хотелось верить, что реше-
ние Совета правильно. Они были слишком верны себе, слишком спокойны,
чтобы быть сумасшедшими.
Сорок три года назад подобная трагедия обрушилась на Нисрен. Ко-
рабль регулов, спасая госпожу Интель, увез Пана и всех уцелевших в эдун
Кесрит. Об этом страшном дне не говорили, о нем не было сложено песен и
сказаний: лишь письмена жутких шрамов уцелевших и бездонные глубины их
молчания напоминали об этом.
~Позор?~ - спрашивал он себя, ощущая острые иглы жалости, вонза-
ющиеся в его сердце.
Эдун, где хранились Пана, Священные предметы, Предметы поклоне-
ния, честь мри и история мри. Хранение их было доверено только Сенам;
притронуться к ним означало смерть; потерять ихЄ
Потерять реликвии НародаЄ
Это означало смерть, но не только эдуна, но и Народа, как расы.
Ньюн позволил себе задуматься об этом, а затем поспешно выкинул эти мыс-
ли из головы. Но он не мог полностью забыть об этом.
- ~О, боги~,- в отчаянии подумал он. Взлетел еще один корабль.
Он видел его, видел движущуюся сверкающую звезду.
~О, боги, боги!~
Это было похоже на ~шон'ай~, на игру. Сверкающие во мраке клин-
ки, смертельно опасная игра ритма, игра смертельного риска.
Игра Народа.
Клинки свистели в воздухе. Жизнь игравшего зависела от быстроты
реакции, хладнокровия, и ничто другое не могло дать шанс выжить в этой
Игре.
Он почувствовал, как отхлынула от лица кровь. Он понял, почему
они с таким сожалением смотрят на него, когда он задает свои глупые воп-
росы.
Подхвати новый ритм, дитя Народа: стань одним из нас, прими но-
вые условия жизни, прими, прими.
~Шон'ай!~
Душа его исторгла вопль; Ньюн все понял. Все из живущих во Все-
ленной мри узнают, в каком положении находится их госпожа. Они придут,
они придут отовсюду, чтобы бороться, чтобы сражаться.
Пана хранятся в Эдуне Кесритун.
Круг игроков широк, и смертоносные клинки летают не так уж час-
то. Но в каждой игре формируется свой ритмический рисунок, и только луч-
шие игроки не поддаются его гипнотизму.
Интель бросила лезвие. И теперь наступила очередь других.
Первая из двух лун Кесрит показалась над горизонтом. Звезды ту-
манным поясом пересекли небосвод. Стало холодно, но Ньюну не хотелось
возвращаться в эдун, возвращаться к ежедневной рутине. Только не сегодня
вечером. Только не после этих мыслей. Старший из кел'ейнов, конечно, за-
метит его отсутствие, будет искать и найдет его здесь. Он, конечно, поз-
волит ему остаться. Ведь теперь в эдуне по вечерам делать нечего - ешь и
ложись спать. С тех пор, как стало ясно, что войне конец, там больше не
пели песен. Они теперь подолгу сидели вместе и говорили между собой, не
принимая его в беседы. Может быть, подумал он, они даже рады, что его
нет.
Гейзер, который назывался Сочай, выпустил облако пара, похожее
на огромный букет белых перьев. По его выбросам можно было проверять ча-
сы регулов. Подчиняясь ритму этих выбросов, жила планета, и теперь эти
выбросы отмеряли время, которое остается до прихода землян.
Но впервые с того дня, как он услышал об окончании войны, Ньюн
испытал какую-то зловещую радость, чувство того, что его Народ еще может
кое-что сделать, что победа землян в войне еще не окончательна.
На небе взошла новая звезда, затмившая светом все остальные. То
было какое-то предзнаменование. Ньюн с любопытством смотрел на нее. Все
в нем оживилось - происходило что-то новое, необычное. На Кесрит корабли
обычно не спускались ночью, они дожидались утра на орбите.
Он смотрел, как разгорается новая звезда, и в нем вырастал страх
- и надежда. Он не знал, что несет Народу эта звезда, и ему не хотелось
верить, что это лишь всего-навсего какая-то часть плана регулов, направ-
ленного на уничтожение Кесрит.
Он смотрел, как опускается звезда, и внезапно увидел, что в
дальнем космопорте вспыхнули огни. Этот порт был предназначен для приема
огромных военных кораблей, а не для обычных торговцев, пассажирских лай-
неров или грузовозов. Значит, этот корабль был огромным. Такие корабли
уже много лет не садились на Кесрит.
На таком расстоянии в темном небе корабль казался озером света.
Невозможно было определить его форму и размеры. Ньюн внезапно понял, что
его соплеменники могли бы узнать корабль, и, несомненно, им уже было из-
вестно о его прибытии и только Ньюн, как обычно, пребывал в неведении.
Он спрыгнул с камня и бросился вниз. Быстрые ноги несли его, мо-
ментально меняя курс, когда впереди возникали какие-либо препятствия. Он
бежал не по дороге, а прямо по камням, по старой тропе мри, и не оста-
навливался, пока не добежал до ворот эдуна. Грудь его высоко вздымалась.
Внутри царила тишина. Он подождал, прислушиваясь, затем бросился
бегом по ступеням, ведущим в башню госпожи.
И сразу за поворотом его встретила тень. Старый Дахача спускался
вниз со своим огромным дусом. Зверь встал боком, загородив путь, и пре-
дупредительно зарычал.
- Ньюн,- сказал старик.- Я иду искать тебя.
- Там корабльЄ- начал Ньюн.
- Это не новость,- сказал Дахача.- Возвращается "Хазан". Иди на-
верх, юноша. Тебя ждут.
Ньюн последовал за ним, душа его ликовала. "Хазан" - это корабль
правителя зоны. Прибыл правитель, который возьмет всю ситуацию под конт-
роль, наведет порядок среди обратившихся в паническое бегство регулов.
"Хазан"! Если прилетел "Хазан", значит, прилетел Медай - кузен,
кел'ен. Прилетел домой с войны и привез с собой опыт и здравый смысл,
присущий всем воевавшим Келам.
Ньюн припомнил и кое-что неприятное в Медае, но все это после
шестилетней разлуки не имело значения, особенно теперь, когда мир вверг-
нут в хаос. Ньюн шел за Дахачей по винтовой лестнице и какое-то радост-
ное предчувствие зрело в нем.
Еще один кел'ен.
Воин, которого не покидавшие этот мир будут слушать так, как ни-
когда не слушали Ньюна.
Медай, который служил вождям регулов,- и кто же еще, как не
кел'ен с корабля бая зоны Кесрит,- знал все помыслы регулов.
5
Дверь была заперта, как всегда в часы их заточения. Дункан снова
попытался открыть ее, заранее зная о тщетности попытки. Затем стукнул
кулаком по двери и повернулся к старику.
- Они не желают отвечать,- сказал Ставрос. Он сидел в своем
кресле. По левую руку от него был погасший экран. Старик выглядел нес-
колько обеспокоенным - довольно необычное зрелище. Даже в худшие времена
его лицо всегда оставалось бесстрастным.
Они уже были на планете. Новый мир. Сомнений быть не могло.
- Мы на грунте,- сказал наконец Дункан, выразив этими простыми
словами все, что кипело в его душе, переполняя ее.
Ставрос только бесстрастно взглянул на него. Дункан в этом
взгляде прочел неодобрение.
- Может, что-то произошло при посадке, или на самой планете,-
сказал Дункан, пытаясь вызвать хоть какую-нибудь реакцию Ставроса, услы-
шать заверения старика: мол, все идет как надоЄ или пусть даже гнев.
Дункан был согласен и на это.
И когда Ставрос ничего не ответил, Дункан опустил голову на руки
- его измучило ожидание. На Земле сейчас была полночь.
- Может, они спят,- неожиданно сказал Ставрос. И в голосе его не
было слышно ни гнева, ни затаенной вражды.- Если сейчас на планете ночь,
бай Хулаг, возможно, спит, и его помощники не смеют ответить нам без его
разрешения. Регулы очень боятся разгневать старших.
Дункан скептически посмотрел на Ставроса, радуясь, правда, тому,
что старик хоть что-то сказал - пусть даже в глубине души у того имеется
другое мнение, которое он не желает высказывать. Дункана совсем не успо-
коило то, что Ставрос не расспрашивал его о случайной встрече с мри.
Старик только спокойно поинтересовался причиной его задержки. Ставрос
ничего не сказал и тогда, когда время их свободы урезали вполовину, а у
дверей стал постоянно дежурить регул, который теперь, словно тень, сле-
довал за Дунканом по кораблю.
Эти новые ограничения в основном касались только его, Дункана,
сделав заключение еще более строгим, но для будущего сотрудничества зем-
лян и регулов подобные ужесточения не обещали ничего хорошего. Регулы
оставались с ними по-прежнему вежливыми. Никаких укоров в посланиях по
поводу инцидента. Только сообщение об изменении режима без всякого объ-
яснения.
- Мне очень жаль, сэр,- смог наконец выдавить Дункан.
Ставрос удивленно посмотрел на него, затем нахмурился и пожал
