танционного устройства,- и Дункан увидел маленького хрупкого старичка,
сидящего в массивном кресле-тележке, которым пользовались пожилые регу-
лы. Стол, пульт управления. Ставрос мог перемещаться по комнате в крес-
ле. Дункан подошел к нему, вручил ленты, бумаги. Ставрос сразу же при-
нялся за них, не сказав ни слова благодарности и даже не улыбнувшись.
Ставрос улыбался всего несколько раз в самом начале их совместной рабо-
ты. Теперь он совсем не улыбался. Они жили под непрерывным наблюдением
регулов. Дункан понимал, что его считают тем же, чем молодого регула - к
нему не может быть никакого уважения, он не является личностью. Стэну
оставалось только верить, что подобное отношение к нему со стороны Став-
роса - всего лишь маскировка.
Он считал, что Ставрос выше его понимания. Дункан видел в нем
качества, которые уважал - мужество, например. Стэн подумал, что именно
мужеству Ставрос в большей степени обязан тем, что ему поручили такую
сложную и небезопасную миссию, да еще в таком возрасте. Здесь требовался
именно такой человек, как он: старый дипломат, который помимо выполнения
своих обязанностей губернатора новых территорий будет внушать уважение
соседям-регулам своим возрастом. Ставрос вернулся из отставки, чтобы
принять это назначение. Однако физической силой он не отличался. Став-
рос, как Дункан узнал из единственного доверительного разговора со ста-
риком еще до посадки на корабль, родился на Килуве, где в прошлом разыг-
ралось одно из сражений войны. Это кое-что объясняло. Килува была отда-
ленной колонией, долгое время предоставленной самой себе. Там развилось
любопытное философское учение, благодаря которому килуванцы отличались
эксцентричностью поведения и манер. В течение многих лет после падения
Килувы Ставрос служил в Ксенологическом Бюро и затем ушел преподавать в
университет. У него были дети, а в войне за Элаг-Хэйвен он потерял вну-
ка. И если Ставрос ненавидел регулов за Килуву или за смерть внука, он
никогда не показывал этого. Он вообще был довольно бесстрастным челове-
ком; казалось, его интересуют только регулы.
Ставрос был само спокойствие и непроницаемость, но за этим поко-
ем таилась бездна.
Светлые глаза старика сверкнули:
- Доброе утро, Дункан,- сказал он и снова вернулся к своим заня-
тиям.- Садись,- добавил он,- и подожди.
Разочарованный Дункан сел и стал ждать. Ему ничего другого не
оставалось. Скоро он сойдет с ума от этой гнетущей тишины и бездеятель-
ности. Он смотрел на Ставроса, уже в сотый раз удивляясь, зачем старику
понадобилось изучать язык регулов, на который он тратил столько времени.
Ведь регулы довольно хорошо изъяснялись на универсальном базовом. Но
Ставрос далеко продвинулся за время путешествия и теперь мог сам слушать
ленты с записями речей регулов, только изредка бросая взгляд на письмен-
ный перевод - это все была пропаганда регулов, восхваления древнейшей
планеты-прародительницы, Нурага, и исключительных достоинств командира
корабля. Дункану все это - за исключением некоторых деталей конструкции
корабля - казалось весьма скучным.
Но Ставрос на этом учился и стал достаточно сведущ в обычаях ре-
гулов. Быстрота, с которой он постигал неизвестный язык и вникал в душу
незнакомой цивилизации, изумляла Дункана. Ставрос уже мог понимать эту
жуткую сумятицу звуков, которая для Дункана продолжала оставаться всего
лишь невообразимой бессмысленной какофонией.
Этот человек - ученый, интеллигент, у которого были дети, внуки,
правнуки - оставил все знакомое, человеческое, все, чем занимался за
свою долгую жизнь, и вместе с врагами пустился в длительное путешествие
в неизвестность. Хотя пост губернатора довольно высок, трудности и неу-
добства, которые ждали впереди Ставроса, были огромны. Дункан не знал,
сколько старику лет, а слухи, которые ходили о Ставросе на Хэйвене, были
мало похожи на правду. Но Дункану было известно, что один из правнуков
Ставроса вступил в армию.
Достигни Дункан некоторой доверительности отношений со Ставро-
сом, он спросил бы старика, почему тот принял это назначение. Но сейчас
он не осмеливался задать этот вопрос. Правда, Дункана все время подмыва-
ло поговорить со стариком о трудностях долгого путешествия, о странных
вещах, окружающих их, о том, что их ждет впереди. Но старик терпеливо
занимался своими делами и казался выше всего окружающего.
Дункан знал: и как компаньон, и как помощник для Ставроса он -
приобретение небольшое; он был всего лишь необходимой уступкой этикету
регулов. Ставрос спокойно мог бы обойтись без него, во всяком случае,
судя по тем заданиям, которые Дункан выполнял сейчас. Дункана выбрали
для этой поездки после беседы с шестью офицерами планетарной разведки
Хэйвена, и он сам не знал, почему выбор пал на него. Было признано, что
у него нет необходимой квалификации для такой работы, на что Ставрос тут
же ответил, что ему всего лишь придется выполнять распоряжения.
- ~Ты едешь добровольно?~ - спросил он с таким видом, словно
считал Дункана немного спятившим.
- ~Нет, сэр~,- он сказал правду.- ~Комиссия беседовала почти со
всеми молодыми офицерами, и вот я здесь~.
Ставрос поинтересовался, есть ли у него права пилота.
- ~Да~,- ответил Стэн.
- ~Ты ненавидишь регулов?~ - спросил Ставрос.
- ~Нет~,- просто ответил он, и это было правдой. Он не любил их,
но ненавистью это назвать было нельзя; шла война, вот и все. И Ставрос
снова перечитал личное дело Дункана и одобрил его кандидатуру.
Тогда Дункану казалось, что ему невероятно повезло. Прямо с вой-
ны, где жизнь все время висела на волоске и где он практически достиг
своего служебного потолка - на легкую дипломатическую работу, с гаранти-
рованным возвращением домой и пенсией через пять лет службы, пенсией,
размер которой в три раза превышает пенсию, о которой только может меч-
тать простой офицер планетарной разведки. И самое главное, что вызывало
наибольший интерес у Дункана - должность в новом колониальном директора-
те, находящемся под управлением Ставроса, богатство и высокое положение
в развивающемся мире: за такое любой человек мог убить или отдать жизнь.
И всего-то нужно было терпеть некоторое время общество регулов и хорошей
службой добиться благоволения Ставроса. Для этого у него было пять лет,
и он намеревался сделать это.
Он не очень боялся, когда ступал на борт корабля регулов. Он
прочитал все, что было известно о них, знал, что они неспособны на бое-
вые действия, не жестоки, совершенно безвредная раса. За них воевали во-
ины мри, они же провоцировали конфликты. И, наконец, регулы отозвали мри
с театра военных действий и взяли все под твердый контроль. На плане-
те-праматери регулов к власти пришла партия пацифистов. Их сторонники
управляли кораблем, на котором летели Ставрос и Дункан, и тем миром, ку-
да они направлялись.
Но за время этого долгого медленного путешествия Дункан познако-
мился с неведомым ему прежде страхом - постоянным гнетущим напряжением.
И он начал понимать, почему в помощники Ставросу назначили офицера пла-
нетарной разведки. Он привык к тому, чтобы находиться среди чужих, на
него не действовало долгое одиночество, ему было неведомо сомнение, и к
тому же ему было плевать на большую политику. Случись что-нибудь, су-
щественной потерей был бы Ставрос, а Стэн Дункан - ничто, жалкий офице-
ришка, потеря, которую можно списать без всяких сожалений. Его невысокий
классификационный номер означал, что он мог говорить врагам все, что
знал, и его болтовня не принесла бы никакого вреда землянам: Стэн просто
не мог знать ничего существенного. Да и сам Ставрос слишком долго прозя-
бал в жалком университете Нью-Килувы и тоже мало что знал.
А может,- подобные мысли тоже мелькали у него,- Ставрос сам спо-
собен без жалости расправиться с ним, если Дункан будет неугоден ему,
докажет свою непригодность. Ставрос был дипломатом, а Дункан интуитивно
не доверял им: ведь это по их милости сотни и тысячи подобных Дункану
шли на войну, на смерть. Возможно поэтому Ставрос не стремился к тому,
чтобы переговорить по душам с Дунканом, и обращался с ним как с бессло-
весной мебелью. Регулы расправлялись со слишком строптивыми или недоста-
точно сообразительными молодыми помощниками быстро и безжалостно, словно
всего-навсего меняли обстановку в комнате.
Страх Дункана рождался ночью, в темноте, в те долгие часы, когда
юноша лежал и думал, что за одной дверью стоит на часах регул, чью жизнь
он не способен понять, а за другой дверью лежит человек, мысли которого
для него не менее загадочны, и этот человек учится мыслить, как регулы,
у которых старшие внушают ужас молодым.
Но когда днем они встречались со Ставросом лицом к лицу, Дункан
терялся в догадках, как подобные мысли могли прийти ему в голову. Дли-
тельное заключение Дункана, постоянная необходимость подавлять свои эмо-
ции - неудивительно, что в его мозгу поселился безотчетный страх.
Стэн только надеялся, что делает именно то, чего ждет от него
Ставрос.
Кассета крутилась уже третий раз. Дункан, по словам приветствия,
которые он уже мог узнавать, понял, что близится окончание. Ставрос слу-
шал и запоминал. Теперь старик мог бы воспроизвести весь текст по памя-
ти.
- Сэр,- осторожно прервал мысли Ставроса Дункан.- Сэр, нашаЄ-
лента кончилась,- наша шестичасовая свобода началась. Может, вы хотите,
чтобы я принес что-нибудь из библиотеки или амбулатории?
Он хотел, чтобы Ставросу что-нибудь понадобилось, чтобы можно
было провести отпущенное им время вне каюты, ходить, двигаться. Но Став-
рос запретил ему появляться там, где можно встретить регулов, запретил
ему попытки сближения с командой. Дункан понимал, что подобный запрет -
всего лишь предосторожность, не дающая регулам возможности проникнуть в
душевный мир землян.- ~Пусть мы остаемся загадкой для них~,- сказал од-
нажды Ставрос. Но было невыносимо сидеть здесь, когда часы свободы уте-
кали прочь.
- Нет,- сказал Ставрос, убивая все его надежды. Но затем, после
секундного колебания, он протянул Дункану одну из лент.- Вот, прошу про-
щения. Найди мне следующую по каталогу и принеси обе назад. Прогуляйся.
- Хорошо, сэр,- он поднялся и хотел поблагодарить старика за то,
что тот понял его желание. Но Ставрос уже снова погрузился в свои заня-
тия, окружающее для него больше не существовало. Дункан немного подож-
дал, а затем через свою комнату вышел в коридор.
Он сделал глубокий вдох, чтобы привыкнуть к непривычным запахам,
чувствуя себя чуть ли не на свободе, хотя его окружали стены. Каюты ре-
гулов были маленькими, тесными, места в них хватало лишь для тележек.
Все вещи размещались так, чтобы их можно было достать сидя. Дункан пода-
вил в себе желание потянуться, упругой походкой пошел по коридору в
большой холл. В коридоре он не встретил регулов.
Холл был приспособлен для проведения совещаний, лекций, и, кроме
того, здесь была расположена библиотека. Было бы проще, подумал Дункан,
встроить консоль управления библиотекой в их комнате, тогда им вообще
можно было бы не выходить. Но он был рад, что регулы так не сделали. А
может, на корабле есть пассажиры, которые тоже пользуются библиотекой.
Он этого не знал. Дункан прочел витиеватые обозначения на кассете, кото-
рую он держал в руках, и выбил на перфокарте номер следующей кассеты.
Машина звякнула, последовала небольшая пауза, и кассета выскочи-
ла из щели. Затем Дункан вложил кассету в множительный аппарат и машина
принялась печатать лист за листом - текст, транскрипция и перевод. Дун-
кан нетерпеливо ходил по холлу, поглядывая на часы. Машина работала го-
