пронзительным и чужим. Дункан вернулся с больными от разреженного воз-
духа и едкой пыли легкими: у него появилась одышка; ставшее вдруг для
своего хозяина неожиданно большим тело пригибалось книзу; странная ос-
торожная походка, словно он не доверял почве под ногами. Дни в лазаре-
те, весь арсенал современного оборудования, имеющийся на борту кораб-
ля-разведчика, вылечили тело Дункана, но осталась навечно рана в его
душе, придававшая молодому ПлаРу вид фанатика.
Бай регулов не зря считал Стэна Дункана врагом. Регулы каза-
лись куда менее опасными, чем мри. А Дункан ненавидел. И Дункан знал
регулов лучше, чем любой из землян, кроме, разве что, самого Ставроса:
ведь они вдвоем были первыми из землян, кто жил среди регулов. Они
должны были первыми преодолеть этот барьер, чтобы здесь, на Кесрит,
установить нормальные отношения между регулами и человечеством.
И больше всего Дункан ненавидел бая Хулага Алань-ни. Ведь
именно Хулаг сделал то, в чем его обвинял Дункан: уничтожил расу мри,
своих наемников, которые по приказу регулов истребляли разумные расы.
Отчаянный страх и алчность, которые странным образом переплелись между
собой, были тому причиной. Но теперь, испугавшись опалы и рассчитывая
получить солидный куш от землян, бай Хулаг засуетился. Он оказался на
мели на планете, которую собирался ограбить, среди землян, которых на-
деялся обмануть и опозорить. Поэтому бай Хулаг сделался сговорчивым и
полезным.
Мало кто мог, как Дункан, произнеся ~регул~, постичь мысли и
поступки этого создания, принадлежащего к какому-либо из родов. Регулы
представляли собой странный симбиоз торговцев и ученых, но каждый их
род, сплоченный родством и торговыми интересами, чаще всего был таким
же независимым, как отдельная нация. Хулаг был из рода Аланей, а Ала-
ни, новая сила на политической арене регулов, прекратили войну. Те,
кто нанял мри для войны с землянами, были из рода Хольнов, главных
конкурентов и врагов Аланей.
Род Хольнов вынужден был сдать Кесрит в конце войны; и в том,
кто будет передавать планету землянам, Хольны проиграли Аланям. Но
Хольны сумели отомстить: они улетели, ничего не рассказав Хулагу
Алань-ни о планете Кесрит и о живущих на ней мри. Погода переменилась;
Хулаг, безнадежно опаздывая с эвакуацией и вывозом ценностей с Кесрит,
со дня на день ожидая прибытия землян, запаниковал. Именно тогда, в
панике, стараясь избежать гнева новых хозяев планеты, Хулаг совершил
убийство.
Возможно, истребив таким образом расу мри, бай Хулаг спас
жизнь прибывающим землянам - всем, кто летел на "Сабере" и "Флауэре",
"Фоксе" и "Ганнибале". Возможно, человечеству следовало с виноватым
видом поблагодарить бая Хулага за эту чистку: ведь теперь землянам уже
никто не будет угрожать.
Дункан, веривший в абсолютную справедливость, не мог согла-
ситься с этим; но истина заключалась в том, что род Аланей и его пра-
витель, Хулаг, были с любой точки зрения полезны для Кесрит, главным
образом из-за своей зависимости от землян и жгучей ненависти к роду
Хольнов, который поставил их в такое незавидное положение. Для Дунка-
на, как и для мри, существовало лишь черное и белое, справедливость и
несправедливость. Объяснить Дункану, что род Аланей необходимо поддер-
живать, усиливать и натравлять на Хольнов, было невозможно: слишком
долгий процесс и слишком нереальный для ПлаРа.
Кроме того, это Хольны наняли мри, и Хольны всегда правили ими
- и теперь необходимо было завершить начатое Хулагом на Кесрит: всех
оставшихся мри следовало уничтожить, проследив, чтобы Хольны не сохра-
нили где-нибудь уцелевшие остатки этих безжалостных и искусных убийц,
к которым Дункан так хорошо относился. Регулы без мри ни физически, ни
органически воевать не могли. С мри регулы были способны на все. Если
кто-нибудь из мри выжил, они наверняка не питают особой любви к роду
Аланей - за то, что Хулаг сделал с их расой. И если мри сами начнут
воеватьЄ Что ж, призрак этой войны уже навис и над родом Аланей, и над
человечеством.
Суп скис во рту Ставроса, пока старик соображал, какие меры в
конце концов придется принять в отношении двоих уцелевших мри, мри
Дункана. Дункан был человеком твердых убеждений, прямым и бесхитрост-
ным. И Ставрос не хотел разрушать в ПлаРе то, что делало юношу однов-
ременно ценным советником и надежным агентом.
Он любил Дункана как сына.
Поступи Ставрос так с одним из своих сыновей, он чувствовал бы
куда меньшие угрызения совести.
2
Приказ вышел вечером. Ужиная в одиночестве в своей комнате в
Номе, за столом, заваленным всевозможными бумагами по его работе и
кропотливо собираемыми материалами, Дункан читал и перечитывал фотоко-
пию.
~Связной по особым поручениям~ - таково было название его
должности, которое Ставрос выбрал, чтобы облегчить его вхождение в
сплоченную команду "Флауэра". Приказ, по существу, причислял Дункана к
гражданскому персоналу губернатора, а не к военным, о которых постоян-
но напоминали сеансы связи со станцией, и Дункан оценил это разграни-
чение: теперь ученые "Флауэра" не будут стараться избегать его. На
время проведения исследований Дункан получал некоторые полномочия, но
не мог распоряжаться артефактами, информацией или людьми: он лишь са-
мостоятельно выбирал направление исследований. Здесь вступала в дейс-
твие часть приказа, где говорилось: ~оказать полнейшее сотрудничество
в продолжении его исследованийЄ~ Дункан в который раз читал этот зак-
лючительный параграф, не находя в нем никаких оговорок, и изумлялся,
что все это написал Ставрос.
Он начал искать причину и не нашел ее.
В течение часа прибыл пакет документов - не кассета с пленкой,
которую можно было получить в Номе - и это мог сделать любой регул.
Эти материалы земляне передавали только друг другу. Отметив это про
себя, Дункан устроился поудобнее, примостив на коленях несколько па-
пок, битком набитых информацией. Похоже, здесь собрали все, что было
известно о пленных-мри. Дункан читал и перечитывал, впитывая все, в
чем мог хотя бы чуть-чуть разобраться.
Немного погодя начали приходить поздравления от разных служб
"Флауэра" - от охраны, от биологов; от доктора Луиса, седовласого
главного хирурга, который заботился о Дункане, пока тот находился в
лазарете на борту разведывательного корабля. Луис очень хорошо отно-
сился к Дункану. Именно с его молчаливого согласия Стэн каждый день
бывал на "Флауэре", несмотря на то, что мог бы проходить все эти про-
цедуры в Номе, подальше от мри. Именно Луис сдерживал не в меру рьяных
исследователей; не позволил мри умереть, когда остальные врачи опусти-
ли руки, считая это невозможным. Этому человеку Дункан доверял. Ос-
тальные приветствия были более официальными, и среди подчеркнуто веж-
ливых слов сквозила холодность.
Всемогущий ставленник губернатора - таким он внезапно предстал
перед учеными, вторгся в то, что было дорого их сердцам - чужак, ниче-
го не смыслящий в исследованиях и работах, ради которых эти штатские
забрались в такую даль, к пограничным мирам. Дункана не удивило их не-
годование. Им хотелось, чтобы его власть распространялась лишь на из-
менение условий жизни мри, а вот угрожать другим проектам он не мог.
Первого он сам искренне желал; во втором сомневался, потому что это
было излишне и неблагоразумно. Ставроса же нельзя было назвать челове-
ком слишком щедрым - губернатор, скорее, ничего не делал просто так.
Дункана нацеливали на кого-то или на что-то; Стэн начал опа-
саться, что так оно и есть. Он снова понадобился старику и чувствовал
себя послушным орудием в новой тайной войне против кого-то из врагов
Ставроса - был ли то регул, какое-то состязание между штатскими и
службой губернатора, или еще нечто более запутанное, включающее все
вместе.
Сейчас, вырвавшись из-под опеки Ставроса, Дункан вновь обрел
способность думать. Доверительный тон старика, который подхватывал че-
ловека, целиком отдавая его в руки Ставроса, больше не мешал ему, и
все же Дункан чувствовал неодолимое желание отбросить свои подозрения
и схватить приманку - ведь старик предлагал ему все, чего Стэн хотел,
все, что для него имело значение.
Наваждение: Ставрос позвал его.
Дункан отозвался и пошел.
Утром на столе у дежурного по "Флауэру" Дункана поджидало мно-
жество сообщений от начальников подразделений, которые хотели бы
встретиться с ним. Дункан почувствовал беспокойство. Он отложил бумаж-
ные дела и перво-наперво спустился в медицинскую секцию, думая о мри,
чтобы, как всегда, удостовериться, что с ними все хорошо и им настоль-
ко спокойно, насколько это вообще возможно в подобных условиях - ну и,
главным образом, что ни один не в меру рьяный исследователь не решил
напоследок поработать с ними, прежде чем на любые эксперименты будет
наложен запрет.
Но вот из своей секции Дункана окликнул доктор Луис; и через
некоторое время Стэн с удивлением обнаружил, что он, забыв о мри, спе-
шит на конференцию, на которую собираются представители от различных
отделов "Флауэра".
Дункан рассердился: он ненавидел подобные процедуры. Его
представили собравшимся - прежде его знали как подобного мри,- один из
объектов, который они исследовали, накачивая его транквилизаторами,
когда Дункан, едва живой вернулся из пустыни, где человек выжить не
мог. Он заставил себя улыбнуться и ответить на приветствия, затем от-
кинулся в кресле и приготовился поскучать, выслушивая бесконечные пе-
речни данных и взаимные претензии по объектам и складам. Он считал,
что его умышленно затащили сюда - такова была их мелкая месть Ставро-
су. Дункан почти ничего не понимал в этих разговорах, и, кроме того,
ему было просто неинтересно. Он сидел, исподтишка изучая манеры и лица
остальных участников, прислушиваясь к мелочным перебранкам и отмечая
про себя врагов и друзей - все это могло в дальнейшем пригодиться.
Но, снова прислушавшись к разговорам, он неожиданно заинтере-
совался: все обсуждали новости от военных, прибывших на станцию. По
мере того, как он слушал, эти сведения все более его тревожили. Разве-
дывательный корабль "Фокс" вместе с крейсером "Ганнибал" и вспомога-
тельным кораблем "Сантьяго" вернулись с Гэргайна, планеты звезды Ли-
тах, соседки Арайна; Гэргайн, с ее лишенными атмосферы лунами, была
богата полезными ископаемыми и едва исследована регулами. Услышав но-
вости, геологи навострили уши и загудели: часть специалистов "Флауэра"
будет направлена на "Фокс". Ожидалось перераспределение экипажа в со-
ответствии с новыми задачами; привлекались некоторые маститые ученые,
занятые в проекте с мри. Дункан, поняв суть перестановок, встревожил-
ся: в его власти было повлиять на перемещения; наверное, ему следовало
что-то сказать - по крайней мере, от него ждали каких-то возражений:
ведь ставленник губернатора должен неплохо разбираться в кадровых воп-
росах. Но Дункан молчал.
Он сидел нахмурясь, пока нынешнее командование "Флауэра" прес-
покойно улаживало свои дела; ему было грустно, он чувствовал себя не
на своем месте: по крайней мере, ему следовало набросать депешу Став-
росуЄ а он не делал ничего, слишком поздно осознав, что на его глазах
большинство отделов расформированы. Может быть, то была их своеобраз-
ная месть за вмешательство губернатора. Те, кто дорожил своей незави-
симостью от Ставроса, выставили Дункана на посмешище, а остальные даже
не поддержали его.
Он был чужим среди этих академиков и политиканов. Он понимал,
каким предстает в их глазах - хаки среди голубого и белого, ненавист-
ный и смешной солдафон с грубыми руками. Под его сердитое молчание они
